Катер мерно подбрасывало на боковой волне. Валера Попов откинулся на
жесткую спинку сиденья, закрыл глаза и расслабился. Гальский тихо, для
себя, перебирал струны, Ромов и Сергеев негромко разговаривали.
- Как твой пацан-то? - с неподдельным интересом спросил Наполеон.
- Нормально. Учится, в волейбол играет. Длинный... Я когда-то тоже
мяч любил. Это уже потом бороться стал...
- А пацана-то не хочешь учить? Небось пригодится.
- Сам если надумает... Я ни в чем давить не буду. Путешественником
хочет стать. Какие сейчас путешествия... Геологом разве. Жизнь-то у них
- не позавидуешь. Ну да если решит...
- Сколько ему, двенадцать? Как моему внуку. Не пойму... Ловит за са-
раями кошек и вешает... Соседи скандалят, в школу жаловались. Я уж и лу-
пил его... Ну откуда такая жестокость? - сокрушался Иван Алексеевич. - И
книжки ему хорошие читали, и песенки правильные, и на "Чапаева" водил...
- Вижу землю! - торжественно объявил Гальский. Попов открыл глаза.
Катер приближался к вытянутому клочку суши справа от фарватера.
- Похоже, необитаемый остров, - замогильным голосом сказал Тимохин.
- С сокровищами? - хихикнул Иван Алексеевич. От его озабоченности не
осталось и следа. Зато Сергеев был задумчив.
- Кстати, Женя, - гигант наморщил лоб. - Ты помнишь, мы закопали
здесь бутылку водки и не нашли.
- Было такое, - согласился Гальский. - Но надеяться, что ее не нашли
и не выпили другие, по-моему, просто глупо.
Катер ткнулся в песчаную косу небольшого, метров триста на сто, ост-
рова, середина которого заросла кустарником и невысокими деревьями.
- Вперед! - страшным голосом заорал засидевшийся Сергеев и, легко пе-
ремахнув через борт, понесся к зарослям, не забывая про нырки, прыжки в
сторону, кульбиты и прочие ухищрения.
- Во дает! - хихикнул Иван Алексеевич. - Силу девать некуда...
Он осторожно ступил в воду, поспешно выбрался на песок, потоптался,
тщательно отряхнул ноги и быстро обулся.
Попов, Гальский и Тимохин принялись разгружать катер.
Через час сетка и палатка были поставлены, костер горел. Наполеон,
сладострастно чмокая, дегустировал уху из заранее запасенных Тимохиным
судака и пары лещей, остальные грызли колбасу с хлебом и нетерпеливо
следили за его действиями.
- Сейчас, ребятки, я сюда помидорчиков запустил, еще пару минут, и
готово. - Ромов помешал свое варево. - А чтобы не скучать, можно и вы-
пить... Откупоривай, Женечка.
- Зачем на пустой желудок, - возразил Попов. - Подождем.
Этой фразой он сразу набрал несколько баллов, так как проявил рассу-
дительность, самостоятельность суждений и способность не поддаваться чу-
жим влияниям.
- Все! - пригубив очередную ложку, объявил Ромов. - Давайте тарелки.
И разливать самое время... А кстати, - вдруг спохватился он. - Скажите,
государи хорошие, по какому такому поводу мы собрались?
Интерес Ивана Алексеевича снова был неподдельным, хотя только он и
Сергеев были осведомлены о настоящей цели этого пикника.
Гальский и Тимохин думали, что они тоже в курсе дела: Сергеев хочет
посмотреть нового сотрудника. Как ведет себя в неформальной обстановке,
умеет ли пить, как держится после выпивки... Алкоголь снимает тормоза:
враль, хвастун, болтун, задира обязательно проявит себя. Такая проверка
многократно верней бумажных фильтров кадровых аппаратов. Потому к ней и
прибегают, когда от надежности коллеги зависит собственная жизнь. Ког-
да-нибудь ему расскажут об этом, и он беззлобно выругается. Но все по-
добное делается до зачисления новичка! А Попов уже полноправный сотруд-
ник отдела особо тяжких... Очевидно, Сергеев решил составить о нем
собственное мнение на всякий случай...
И только сам Валера Попов полагал, что выезд на рыбалку посвящен его
недавнему поощрению, потому вопрос Наполеона его смутил, хотелось отве-
тить что-то остроумное и отводящее внимание, но ничего подходящего в го-
лову не приходило.
За него ответил Сергеев.
- Повод, товарищ полковник, серьезный. Валера работает у нас недавно,
а уже получил поощрение в приказе. Потому предлагаю выпить за нашего мо-
лодого друга и пожелать ему такой же успешной службы в дальнейшем.
Тон майора был торжественным. Гальский и Тимохин решили, что они не
ошиблись в своих предположениях. К такому же выводу пришел и Попов.
Все выпили и принялись хлебать обжигающую, неожиданно ароматную уху.
- Ну молодец, аксакал, - с набитым ртом похвалил Гальский. - На ско-
рую руку да не из свежака... А если сазанчик попадется или там стерляд-
ка...
Молчаливый Тимохин открыл вторую бутылку водки и снова налил по полс-
такана.
- За старейшего сотрудника МВД, нашего аксакала Ивана Алексеевича, -
провозгласил Сергеев. - Дай Бог нам всем так пить водку в его возрасте!
- Спасибо, Сашенька, - польщенно, но с некоторым смущением сказал Ро-
мов и, приветливо улыбаясь, чокнулся с каждым, после чего выпил содержи-
мое своего стакана, как воду. Он действительно мог огреть литр белой и
заметно не пьянел: только краснел нос да лысина покрывалась потом.
А лихо опрокидывающий стаканы Сергеев был трезвенником и, чтобы избе-
жать упреков и неизбежных приставаний, добился больших успехов в подмене
жидкостей.
- А скажи-ка мне, Валерочка, - ласково пропел Иван Алексеевич. - За
что ты получил поощрение?
- Да так, - отмахнулся Попов. - Залез в бронежилете на шестой этаж.
"Торопится старикан, - подумал Сергеев. - С этим вопросом надо бы по-
дождать..."
У костра наступила тишина. В приближавшейся вплотную темноте что-то
шелестело и похрустывало.
- Сейчас хоть эти штуковины есть, какая-никакая, а защита. А у нас
что? Только каска на голове, - печально заговорил Ромов. - Я сейчас зна-
ете что вспоминаю? Костер вот этот, лес... Точно так мы тогда сидели у
костерка, покушали, курим, греемся, мороз-то под сорок. Вдруг - трах!
трах!
Ромов дважды взмахнул рукой.
- Мы за автоматы, автоматы у нас почти сразу были, это да, как дали
из восьми стволов! И снова тишина, он один был...
- Фашист? - не утерпев, перебил Гальский.
- Дезертир, сволочь...
Багровые блики высвечивали лоб, нос и щеки Наполеона, вместо глаз
обозначились темные провалы.
- Меньше минуты вся эта кутерьма, а у нас один - фамилию не помню,
хороший мальчонка, в очках, студент, что ли... Лежит готовый! Э-э-эх!
Иван Алексеевич покрутил головой.
- Две пули в шинелку на груди вошли - маленькие такие дырочки... У
того-то и было всего два патрона - вот они оба... Шинелка разве защитит.
А костерок - как сейчас, может, чуть побольше... Давайте-ка, ребяточки,
выпьем, чтоб войны не было...
Глухо ударились стаканы. Сергеев незаметно сжал руку Наполеона: мол,
не тебя же вывезли на смотрины... Тот обиженно высвободился.
- Сейчас, ребяточки, вспоминаю все отчетливо так - все мысли, и вол-
нение, и тревоги. А вот интересно, тебе, Валерочка, что запомнилось на
шестом этаже этом?
"Ну старикан, - восхищенно подумал Сергеев. - Вот это подвел издале-
ка... Артист!"
- Когда лез, боялся сорваться - железяка эта проклятая вниз тянула, -
отстраненно произнес Попов. - Боялся, что он выглянет да влупит сверху:
каски-то не было... Боялся, что до балкона не дотянусь, что дверь в
квартиру заперта... Зашел - поспокойней стало: левой рукой лицо закрыл и
крадусь на выстрелы. Заглянул в кухню, он обернулся, видно, почувство-
вал, глаза бешеные, оскалился, ствол свой поволок в мою сторону, да я-то
уже наизготовке, как дал - и все!
- Неужто насмерть? - изумился Ромов.
Попов молча кивнул.
- Прокурор, наверно, тебя помучил! - посочувствовал Иван Алексеевич.
- Они дотошные, бумажные души! Небось спрашивал: почему в ногу не стре-
лял да в руку не ранил?
- Спрашивал, - подтвердил Попов. - Только там расчет другой шел, не
тот, что в кабинете.
- Ну если б ты ему в плечо замочил, то тоже вывел из строя, - вмешал-
ся Сергеев. - Наверно, боялся промазать?
Попов помешкал с ответом.
- Если честно, то я когда коридор проходил, заглянул в ванную, а там
его жена в петле... И у меня как омертвело все... Не увидел бы - брал бы
живьем...
- Да-а-а, - неопределенно протянул Иван Алексеевич. - Прокурору об
этом не говорил?
Попов отрицательно покачал головой.
- И правильно. Не надо им, крючкотворам, душу открывать...
Иван Алексеевич внезапно засуетился.
- А давайте-ка мы, государи мои, выпьем за людей, которые не боятся
жестких решений. Пускать слюни в светлом кабинете - охотников много, а
сломать бандита в темном переулке - некому. Сейчас уже и наши бояться
стали - кто преступника, а кто прокурора. Разве такое видано?!
Ромов "завелся".
- Если только щитом обороняться, а мечом не рубить, разве порядок бу-
дет? Сейчас пишут разные умники, чтоб расстрел отменить, и что получит-
ся? Давайте Лесухина отпустим, пусть он еще пару трупов сделает! Только
для кого такая гуманность? Для людей или для зверей?
- Это перегибают палку, - впервые за вечер высказался Тимохин, до сих
пор только выпивавший и закусывавший. - У нас еще условий для такой от-
мены нету.
- Я удивляюсь, - запальчиво говорил Ромов, и голова его заметно тряс-
лась. - Ведь пишут умные люди, ученые. Они там, в облаках, но неужели не
знают, что на земле делается? Вот ты, Валерик, отпустил бы Лесухина?
Попов скрипнул зубами.
- Я бы эту сволочь своей рукой раздавил!
- Вот и я о том же. - Ромов успокоился так же быстро, как и вспыхнул.
- Слышь, Валера, - с грубоватой фамильярностью сказал Сергеев. - А
тебя после этого дела кошмары не мучили?
Вопрос прозвучал бестактно, и Сергеев попытался сгладить неловкость.
- Мне б, наверное, месяц ужасы снились, - довольно фальшиво добавил
он.
- Это потому, Саша, - в тон ему ответил Попов, - что ты человек тон-
кий, впечатлительный и легкоранимый.
Все захохотали. Иван Алексеевич, раскачиваясь, держался за живот,
Гальский и Тимохин покатились по песку.
- Ну и уел он тебя, Сашок, - с трудом выговорил Ромов. - У меня чуть
челюсть не выскочила! Молодец парень! Впечатлительный, с такой-то рожей!
Сергеев тоже улыбнулся, и боевая маска превратилась в добродушное ли-
цо.
- Один - ноль, Валера! Но за мной не заржавеет...
Костер прогорал. Гальский предложил искупаться, но желающих не наш-
лось. Тимохин стал вызывать любого, кроме Сергеева и Ивана Алексеевича,
на рукопашный поединок, хвастая, что когда-то выполнял кандидатский балл
по дзюдо. Гальский вспомнил, что отменно стреляет, и жалел, что никто не
догадался захватить с собой пистолет. Словом была выполнена обычная
программа, но Попов ничем не хвастал, лихости и агрессивности не прояв-
лял, идиотских предложений опьяневших товарищей не поддерживал. Они уди-
вились, что Сергеев и Ромов не подыгрывают в испытаниях новичка, и реши-
ли в конце концов, что целью старших является рыбалка ради рыбалки. Так
тоже нередко бывало.
- Пойдем сетку посмотрим, - предложил Тимохин. И они с Сергеевым ушли
в темноту. Попов подбросил в костер несколько сучьев.
- Пора спать ложиться. - Иван Алексеевич долго и протяжно зевал, зак-
рывая рот рукой. - Саша обещал матрац надувной захватить, забыл, навер-
ное...
В голосе проскользнули нотки озабоченности.
- Алексеич, а чего он в вас стрелял? - неожиданно спросил Гальский. -
Дезертир-то этот?
- Кто его знает. - Ромов опять зевнул. - Может, немецкий шпион-дивер-
сант...
- С двумя-то патронами? - допытывался Гальский.
Иван Алексеевич обиженно сморщился.
- Ну его к шуту, Женечка, про это вспоминать. У меня враз настроение
портится. Сыграй лучше для души лирическую песенку, веселую, а можно
грустную...
Гальский потянулся к гитаре.
- Как заказывали - про провожания, с грустинкой:
Аэропорты, вокзалы, причалы,
Все вы, конечно, когда-нибудь
И уезжали и провожали
