наше общество от особо опасных преступников, зверей, опасных для каждого
человека.
- Ничего не пойму, - не выдержал Попов. - Вы говорите про группу зах-
вата? Только откуда там доплаты и путевки?
- Как ты относишься к Лесухину? - вопросом на вопрос ответил Ви-
кентьев.
- А как к нему относиться? Попался б мне - пристрелил как собаку!
- Он и приговорен к расстрелу. Кассацию отклонили, на помилование то-
же шансов немного, - спокойно проговорил Викентьев, не отрывая прис-
тального взгляда от лица собеседника. - Значит, кому-то предстоит работа
по исполнению приговора.
- И что? - механически спросил Попов, хотя он уже распознал, к чему
клонит подполковник, но, обманутый обыденностью тона, еще не поверил в
правильность своей догадки.
- То самое, - кивнул Викентьев. - Тебе предлагается принять участие в
этой важной работе.
- Ну дела! - растерянно проговорил Попов. - Вы всерьез? Чтобы я вроде
как... палачом был?
Он с трудом выдавил слово, за которым вставал реальный образ.
Викентьев поморщился.
- Это слово для обывателя. Вроде как "мент". Мы же себя и своих това-
рищей "ментами" не называем? Так и там - есть исполнитель приговора. У
него, кстати, самая ответственная часть работы. И самая, надо сказать,
неприятная. Понятно, что новичка, с бухты-барахты туда не поставят. Но
свести преступника с пулей, которая ему предназначена, - дело хлопотное
и непростое. Надо многое организовать, технически обеспечить, состыко-
вать. Этим занимается спецопергруппа, войти в которую я тебе и предла-
гаю.
Попов ошарашенно молчал.
- И что я буду делать? - тихо спросил он, облизнув пересохшие губы.
- Обеспечивать охрану! - Викентьев разъяснял терпеливо и старательно.
- Чтобы преступник не убежал, не набросился на прокурора, не ударился
головой о батарею...
- А почему нельзя о батарею?
- Потому что все должно быть по закону!
Попов молчал, глядя в пол. Викентьев отметил, что он не испугался, не
впал в тихую панику. Нормальная реакция нормального человека на предло-
жение, далеко выходящее за пределы нормальных и привычных рамок.
- Ты же только что сказал, что пристрелил бы этого ублюдка Лесухина!
- ободряюще проговорил Викентьев и, обойдя вокруг стола, положил руку
Валере на плечо.
- Это в запале, в горячке - совсем другое! - Попов перевел дух. - А
отказаться можно?
- Конечно, можно! - жестко ответил Викентьев. - На аркане-то тебя
никто не потащит! Только...
Он снова обошел стол и сел на свое место.
- Ты взрослый парень, серьезный и ответственный. И предложение тебе
сделано серьезное. Наверное, его готовили, прорабатывали, согласовывали.
Да и я, надеюсь, на дурашку не похож! Так что подумай, стоит ли отказы-
ваться!
Попов взглянул на каменное лицо подполковника и отвел глаза.
- Все равно эту работу кому-то делать, если ты, подходящий по всем
статьям, уйдешь в сторону - значит, подставишь менее готового товарища.
Порядочно ли это?
Попов отчетливо понимал, что отказываться нельзя. Он не смог бы
объяснить, откуда пришло это понимание, может, подполковник Викентьев
излучал какие-то биотоки, но чувствовал - отказ уронит его авторитет в
глазах товарищей, да и сам он перестанет себя уважать как трусливого
чистоплюя.
- А ребята тоже там, в этой группе? - сглотнул он. - Гальский, Тимо-
хин, Сергеев?
Лицо Викентьева вновь стало живым.
- Узнаешь в свое время. Пока могу только сказать, что будешь работать
со своими товарищами.
Викентьев улыбнулся.
- Так что не трусь! Согласен?
Попов, чуть помешкав, кивнул.
- И отлично. Сейчас напишешь рапорток, я продиктую... И, конечно, ни-
кому ни слова!
- И жене? - спросил Попов.
Викентьев на секунду отвел взгляд.
- Жена, конечно, дело особое. Работа ночная, не скроешь... Хотя при-
думать можно что-то другое... - Викентьев немного подумал. - Знаешь что?
Пока ничего ей не говори, а после первой операции - сам решишь. Захочешь
- скажешь.
Попову показалось, что голос подполковника звучит довольно фальшиво.
Вернувшись к себе, Попов долго не мог сосредоточиться. Механически
сделал несколько телефонных звонков, составил запрос в Главный информа-
ционный центр, потом вызвал в коридор Гальского.
- Слушай, Женя, а кто такой Викентьев?
- Этот подполковник в зеленой форме? - переспросил Гальский. - На-
чальник отдела статистики в Управлении исправительных дел. Я его плохо
знаю. А почему ты спрашиваешь?
- Да так... - Попов ушел от прямого ответа. - Остановил меня, интере-
совался, что да как...
- Это за ним водится, - кивнул Женя. - Общительный мужик, добродуш-
ный.
- А-а-а, - протянул Попов и перевел разговор на другую тему. Добро-
душным Викентьев ему не показался, и он понял, что Гальский вряд ли смо-
жет удовлетворить его любопытство по причине собственной неосведомлен-
ности.
Тот же вопрос он задал и Сергееву, когда они после работы выходили из
УВД.
- Это интересный мужик. Волевой, я таких люблю. Каждое утро в любую
погоду десять километров пробегает. И гирю-двухпудовку из рук не выпус-
кает, ладони - сплошной мозоль. Накачался до ужаса, подкову сгибает, ар-
матурный прут вокруг шеи вяжет. Словом, молоток! Я его руку с трудом
кладу, да и то за счет рычага...
Сергеев остановился.
- Давай зайдем в пельменную, - неожиданно предложил он. - Тут рядом,
кооперативная. Вкуснотища! И чай отличный...
Попов не собирался задерживаться, да и у майора еще минуту назад были
какие-то свои планы. Видно, пельмени действительно хороши...
- Они только открылись, заявляются двое: мол, будете отстегивать шту-
ку в месяц, иначе неприятностей не оберетесь, - рассказывал Сергеев, по-
ка они спускались по пологой улице к вокзалу. - Пришли, заявили. Мы и
взяли тех субчиков с поличным.
Они подошли к резному деревянному крылечку, возле которого прямо на
тротуаре стояла "Волга" последней модели с затемненными стеклами и улуч-
шенной широкой резиной.
- Хозяин на месте, - определил майор и, поднявшись по ступенькам,
распахнул некрашеную, покрытую лаком дверь.
В просторном квадратном зале все столики оказались заняты, у стойки с
огромным самоваром толклась молчаливая очередь.
Попов подумал, что терять здесь время не имеет смысла, но тут из глу-
бины помещения вынырнул высокий кудрявый парень в белом халате и, при-
ветливо улыбаясь, подошел к Сергееву.
- Здравствуйте, Александр Иванович, давно не были, обижаете...
Через несколько минут они сидели в маленьком кабинете под ярко-желтым
абажуром, хозяин с той же приветливой улыбкой расставлял на лимонной
скатерти приборы и без умолку говорил, обращаясь преимущественно к Попо-
ву.
- Приглашаю: заходите, кушайте, хоть бесплатно, хоть как хотите...
Мне надо, чтобы шпана знала: милиция здесь часто бывает. Тогда они не
суются и рэкеты стороной обходят. Предлагаю: давайте подарю "Волгу"! Не
майору, не вам, никому конкретно, чтоб не подумали, Боже упаси, про
взятку! Нет, официально - уголовному розыску для служебных дел, а там
пользуйтесь как хотите... Не соглашаются...
- Ладно, Ашот, хватит сказки рассказывать, - перебил Сергеев. - Вале-
ра у тебя тоже не будет забесплатно обедать, у него желудок халявы не
принимает. А тачку свою ты классно отделал, молодец.
Улыбка Ашота изменила оттенок, теперь она стала горделиво-польщенной.
- Еще лючок в потолок врежу, уже достал... Кстати, Александр Ивано-
вич, понадобится машина - берите мою на сколько надо.
- А если разобью?
- На здоровье, новую куплю. Слава Богу, государство зарабатывать поз-
воляет, милиция от рэкетов защищает. Жить можно!
- И я о том же, - кивнул Сергеев. - Пельмени и чай на три сорок семь,
"командирских" добавок не нужно.
Ашот кивнул и исчез. Официантка принесла фаянсовую миску с пельменями
и раскаленный керамический чайник, аккуратно положила на скатерть ровно
оторванный прямоугольник счета, педантично, до копейки, отсчитала сдачу,
пожелала приятного аппетита.
- Торжество кооперативного общепита! - усмехнулся Попов, раскладывая
по тарелкам дымящиеся пельмени. - Идиллия!
- Угу. - Сергеев, обжигаясь, глотал горячее. - Только, не рассчитывая
на нас, Ашот завел охрану и платит ей ту же штуку в месяц, что просили
рэкетиры. А чего ты вдруг спросил про Викентьева?
Попов секунду помедлил. Когда сидишь за одним столом, уклониться от
прямого вопроса или отделаться ничего не значащей фразой гораздо труд-
ней, чем во время беглого разговора на улице перед расставанием. У него
появилось неприятное ощущение, что Сергеев неожиданно изменил свои планы
и затеял этот ужин именно для того, чтобы выяснить, чем вызван его инте-
рес к Викентьеву. Значит, Сергеев осведомлен обо всем и сейчас пытается
прощупать коллегу.
- Он меня остановил в коридоре, познакомился, расспрашивал про жизнь,
работу... Странно как-то. Откуда такое внимание к моей скромной персоне?
Сергеев вытер губы бумажной салфеткой.
- Викентьев любит отчаянных парней. Он и сам-то... Был начальником
колонии, имел кличку Железный Кулак. "Отрицаловке" пикнуть не давал, не
то что погоду делать... Они в конце концов бунт подняли, заложников зах-
ватили...
Сергеев положил себе еще пельменей.
- И что дальше было?
- Дальше как обычно. Начальство му-му водит, решение принимать боит-
ся, а те ШИЗО осаждают, на "запретку" бросаются... Викентьев и взял от-
ветственность на себя, трахнул железным кулаком - шесть убитых, пятнад-
цать раненых. Порядок навел, заложников освободил, должность потерял.
Вот так, брат! Он тебе ничего не предлагал?
Попов снова помешкал с ответом.
- А что он мог предлагать?
- Не знаю, - Сергеев смотрел прямо в глаза. - Только в любом случае
не торопись отказываться. Он этого не любит.
- Чего-то не пойму я тебя сегодня, - не стараясь быть убедительным,
произнес Попов. - Но пельмени действительно хорошие, тут ты не ошибся.
Жесткий взгляд Сергеева смягчился, он слегка улыбнулся.
- Молодец, Валера. Давай пить чай. Чай здесь тоже хороший.
Глава пятая
Домой Попов шел в задумчивости. Он служил достаточно давно, чтобы
считать, что знает всю милицейскую "кухню". И вдруг его стало засасывать
в ранее неизвестный, темный и пугающий слой работы МВД, надежно скрытый
от посторонних глаз, известный лишь узкому кругу посвященных, которыми
неожиданно могли оказаться хорошо знакомые люди.
Дав согласие, он продолжал колебаться. Дело в том, что Викентьев
ошибся, когда говорил, будто он подходит к предлагаемой работе "по всем
статьям".
В детстве Валера был болезненным и впечатлительным мальчиком, преуве-
личивал обиды и неприятности, нередко плакал, спрятавшись в укромном
месте, переживая дневные события, подолгу не мог заснуть. Родители води-
ли его к психоневрологу, но тот никаких болезней психики не обнаружил и
сказал: "Повышенная возбудимость, это бывает в таком возрасте, перерас-
тет. Пока надо избегать раздражителей, соблюдать режим, неплохо прохлад-
ные обтирания на ночь".
Рекомендации врача тщательно выполнялись, но заметных изменений не
происходило. В первом классе мальчишки постарше отобрали у Валеры порт-
фель, это был сильный "раздражитель", и сознание заволокла черная пеле-
на; когда он опомнился, то портфель был у него в руках, а обидчики убе-
гали, причем один зажимал платком разбитую голову. Валера недоуменно ос-
мотрел выпачканные кирпичной пылью пальцы и пошел домой. Это происшест-
вие он не переживал и заснул сразу же, как лег в постель.
После того случая повышенная возбудимость прошла сама собой. К пятому
классу он заметно окреп, стал заниматься легкой атлетикой, плаванием,
потом борьбой. Старательно вылепленный им образ "крутого парня" ни у ко-
го сомнений не вызывал. Кроме... него самого. Он постоянно анализировал
свои мысли, желания и поступки: не сплоховал ли, не струсил ли, не спод-
