тации. Если вы выиграете это дело, все газеты в Англии и в Америке под-
нимут шум вокруг вашего имени. О вас будут говорить на обоих континен-
тах.
- Благодарю вас, мистер Гибсон. Право же, я не нуждаюсь в рекламе.
Возможно, вас это удивит, но я предпочитаю работать инкогнито, и в деле
меня привлекает именно сама проблема. Однако мы теряем время. Обратимся
к фактам.
- Я полагаю, что вы знаете все главные факты из сообщений прессы. Не
знаю, смогу ли добавить что-либо полезное для вас. Но если хотите, чтобы
я лучше осветил некоторые моменты, - я к вашим услугам.
- Хорошо. Меня интересует только один момент.
- Какой именно?
- Каковы в действительности ваши отношения с мисс Данбэр?
Сильно вздрогнув, Золотой Король приподнялся со стула. Затем к нему
вновь вернулось спокойствие и солидность.
- Полагаю, что ваше право и, может быть, ваш долг - задавать такие
вопросы, мистер Холмс.
- Допустим, - сказал Холмс.
- Тогда могу заверить вас, что отношения ничем не отличаются от обыч-
ных отношений между хозяином и молодой леди, с которой он видится лишь в
обществе своих детей.
Холмс встал.
- Я довольно занятой человек, мистер Гибсон, - сказал он, - и не имею
ни времени, ни склонности к бесплодным разговорам. Всего хорошего!
Наш посетитель также встал; он высокомерно возвышался над Холмсом,
словно башня; глаза вспыхнули злобой, желтоватые щеки слегка окрасились
румянцем.
- Черт побери, что вы хотите этим сказать, мистер Холмс? Вы отказыва-
етесь от моего дела?
- Да, мистер Гибсон, по крайней мере я отказываюсь от вас. Полагаю,
что выразился ясно.
- Довольно ясно, но что за этим кроется? Хотите набить себе цену? Бо-
итесь взяться за это дело? Или что другое? Я имею право требовать объяс-
нений.
- Возможно, - сказал Холмс. - Я объясню вам. Прежде всего это дело и
так запутано, незачем его еще осложнять ложной информацией.
- То есть я лгу?
- Ну, я пытался выразиться как можно деликатнее, но, если вы настаи-
ваете на такой формулировке, не возражаю.
Я вскочил, ибо у нашего гостя страшно напряглись мускулы лица и он
поднял громадный сжатый кулак.
Вяло улыбнувшись, Холмс протянул руку за трубкой.
- Не шумите, мистер Гибсон. Я понимаю, что после завтрака даже незна-
чительный спор выбивает из колеи. Поэтому я думаю, что прогуляться и
спокойно подумать на свежем воздухе будет в высшей степени полезно для
вас.
Золотой Король с трудом сдерживал свою ярость. Я не мог не восхи-
щаться им: проявив незаурядное самообладание, он вмиг подавил вспышку
гнева, и теперь на его лице можно было прочесть лишь высокомерное без-
различие.
- Ну, это ваше дело. Я не могу заставить вас взяться за расследова-
ние, если вы сами этого не хотите. Но имейте в виду, мистер Холмс, вы
сейчас совершили ошибку, ибо я побеждал более сильных людей, чем вы. Не
было еще человека, который, став на моем пути, вышел бы победителем!
- Многие говорили то же самое, однако я жив-здоров, чего и вам желаю.
До свидания, мистер Гибсон. Вам предстоит еще многому научиться.
Наш посетитель с шумом вышел. Холмс невозмутимо курил, уставив в по-
толок мечтательный взгляд.
- Ваше мнение, Уотсон? - спросил он наконец.
- Когда я подумал о том, что этот человек на самом деле способен
смести любое препятствие на своем пути, и когда я вспомнил, что его жена
могла быть таким препятствием и объектом неприязни, как сказал этот
Бэйтс, мне показалось, что...
- Верно. И мне тоже.
- Но каковы его действительные отношения с гувернанткой и почему вы
спросили его об этом?
- Чепуха, Уотсон, чепуха! Когда я обратил внимание на нешаблонный,
неделовой тон его письма, а затем сопоставил это с его замкнутостью и
внешним обликом, мне стало совершенно ясно, что обвиняемая вызывает у
него более глубокое чувство, чем просто жертва. Мы должны выяснить ис-
тинные взаимоотношения этих трех людей, если хотим докопаться до истины.
Вы видели, как я атаковал его в лоб и как спокойно он отразил атаку. За-
тем я начал его запугивать, делая вид, что все знаю, тогда как на самом
деле у меня одни подозрения.
- Быть может, он вернется?
- Он обязательно вернется. Он должен вернуться. Он не может так оста-
вить дело. Ха! Не звонок ли это? Да, это его шаги. Так вот, мистер Гиб-
сон, я только что сказал доктору Уотсону, что вы слегка запаздываете.
На этот раз Золотой Король был более спокоен. В его возмущенном
взгляде еще сквозило уязвленное самолюбие, но здравый смысл подсказывал,
что он должен уступить, если хочет достичь своей цели.
- Мистер Холмс, я чувствую, что погорячился, обидевшись на ваши заме-
чания. Вы имеете полное право устанавливать факты, каковы бы они ни бы-
ли; я переменил к лучшему свое мнение о вас. Однако уверяю вас, что от-
ношения между мисс Данбэр и мной, конечно, не касаются этого дела.
- Это уж я сам решу, ладно?
- Да, я понимаю. Вы похожи на врача, который должен знать все симпто-
мы, чтобы поставить диагноз.
- Вот именно. Это определение подходит. И если пациент скрывает симп-
томы своей болезни, значит, он хочет обмануть врача.
- Допустим, так, но вы должны признать, мистер Холмс, что любой бы на
моем месте испугался, если напрямик спросить о его отношениях с женщи-
ной. Конечно, в том случае, если речь идет о сколько-нибудь серьезном
чувстве. Думаю, что у большинства людей где-то в глубине души есть тай-
ный уголок, куда не пускают незваных гостей. А вы вдруг ворвались туда.
Но цель оправдывает ваши действия: надо попытаться спасти девушку. Итак,
ставки снижены, завеса приоткрыта, и вы можете начать исследовать. Что
вам нужно знать?
- Правду.
Золотой Король сделал небольшую паузу, как бы собираясь с мыслями.
Его мрачное, изрытое глубокими морщинами лицо помрачнело еще больше.
- Я могу сообщить правду в нескольких словах, мистер Холмс, - наконец
сказал он. - Есть некоторые вещи, которые тяжело пережить, и так же
трудно о них говорить. Поэтому я не буду углубляться больше, чем нужно.
Я встретил свою жену, когда искал золото в Бразилии. Мария Пинто была
дочерью крупного правительственного чиновника в Манаусе1. Она была очень
красива. Я тогда был молод и горяч, но даже теперь, глядя на все более
хладнокровно и критически, я понимаю, что она была необыкновенно краси-
ва. Это была глубокая натура, страстная, цельная, по-южному неуравнове-
шенная. Она резко отличалась от тех американок, которых я знал. Короче
говоря, я полюбил ее, и мы поженились. И только когда любовь прошла - а
это случилось не сразу, - я понял, что между нами не было ничего, реши-
тельно ничего общего. Моя любовь прошла. Если бы у нее было так же, нам
обоим было бы легче. Но вы же знаете женщин: как ни стараешься их от-
толкнуть - ничего не получается. Я был с ней груб, даже жесток, как го-
ворят некоторые. И это потому, что я знал: стоит мне убить в ней любовь
или обратить ее в ненависть, как нам обоим будет легче. Однако ничто не
помогало: она обожала меня так же, как и двадцать лет назад. Что бы я ни
делал, она по-прежнему была мне предана.
...Затем появилась мисс Данбэр. Она пришла по объявлению и стала вос-
питывать наших детей. Вы, наверное, видели ее портрет в газетах и согла-
ситесь с общим мнением, что она настоящая красавица. Я не притворяюсь
моралистом, как другие, и признаюсь, что живя под одной крышей с такой
женщиной и ежедневно с ней общаясь, я не мог не испытывать к ней пылких
чувств. Вы не осуждаете меня за это?
- Я не осуждаю вас за то, что вы испытываете такие чувства, но я бы
сурово осудил вас, если бы вы признались в них мисс Данбэр, - ведь эта
женщина была в известном смысле у вас на содержании.
- Хорошо, пусть будет так. - Он был задет упреком: его глаза сверкну-
ли злобой. - Я не хочу казаться лучше, чем есть. Всю свою жизнь я брал
то, что мне было нужно. Однако никогда я так не жаждал любви женщины,
как теперь. Я об этом сказал ей.
- Как, вы это сделали?! - Когда Холмс волновался, взгляд его был
страшен.
- Я сказал мисс Данбэр, что если бы мог, то женился бы на ней. Но это
было не в моей власти. Я сказал, что, не считаясь с затратами, сделаю
все, чтобы она была счастлива и довольна.
- Весьма благородно с вашей стороны, - съязвил Холмс.
- Послушайте, мистер Холмс, я пришел к вам давать показания, а не
выслушивать нравоучения. Я не нуждаюсь в вашей критике.
- Только ради девушки я вообще берусь за ваше дело, - сурово сказал
Холмс. - Я не уверен, что то, в чем ее обвиняют, хуже того, что вы себе
позволяете: вы пытались обесчестить беззащитную девушку, жившую в вашем
доме. Некоторым из вас, богачей, надо бы зарубить себе на носу, что есть
вещи, которые не купишь за деньги.
К моему удивлению, Золотой Король хладнокровно принял упрек.
- Да, теперь я это понимаю. Благодарю Бога, что мои намерения не осу-
ществились. Она бы ни за что не согласилась; в тот момент она хотела
сразу уехать.
- Почему же она не сделала этого?
- Во-первых, у нее были на иждивении родные, нелегко ей было подвести
их, пожертвовав своим жалованьем. Когда я поклялся - да, да, поклялся! -
что не буду больше никогда к ней приставать, она согласилась остаться.
Но у нее были и другие соображения: она знала, что имеет на меня влияние
большее, чем кто бы то ни было. Она хотела это влияние употребить на
благо.
- Каким образом?
- Ну, она знала кое-что о моих делах. Это большие дела, настолько
большие, что обыкновенному человеку покажутся невероятными. Я властен
создать и разрушить, обычно разрушаю. Это касается не только людей, это
касается дорог, городов, даже народов. Бизнес - жестокая игра. Здесь
слабый погибает. Я вел игру, чего бы это мне ни стоило. Я никогда не
хныкал сам и не обращал внимания, если хныкал другой. Но она смотрела на
все это иначе, и, я думаю, она права. Она уверена в том, что несправед-
ливо, если один имеет больше, чем ему нужно, а десять тысяч разорены и
оставлены без средств к существованию. Вот как она смотрела на вещи и,
мне кажется, видела кое-что поважнее долларов. Она убедилась, что я
прислушиваюсь к ее словам, и верила, что оказывает услугу обществу, вли-
яя на мои поступки. Все было хорошо, как вдруг случилась эта история.
- Можете вы что-нибудь прояснить в ней? - спросил Холмс.
Золотой Король молчал, опустив голову на руки и глубоко задумавшись.
- Девушка предстает в очень дурном свете - не отрицаю. Однако женщины
живут своей духовной жизнью, и мужчина иногда не может истолковать их
поступков. Сначала я был захвачен врасплох и так напуган, что подумал
было: она могла быть выведена из равновесия каким-то необычным образом
(хотя это совершенно не в ее характере). Мне на ум приходит одно объяс-
нение - хотите верьте, хотите нет. Безусловно, моя жена терзалась мучи-
тельной ревностью. Существует ревность духовного порядка, она может быть
столь же безумной, как и обычная, "физическая" ревность. И хотя моя жена
не имела повода для последней, - я думаю, она понимала это, - все же она
знала, что эта молодая англичанка оказывала на мой разум и действия та-
кое влияние, какого моя жена никогда на меня не имела. Тот факт, что
влияние это было хорошим, не улучшал дела. Жена обезумела от ненависти.
Может быть, она задумала убить мисс Данбэр или, скажем, пригрозив ей ре-
вольвером, заставить ее покинуть наш дом. Могла произойти драка, ре-
вольвер выстрелил и убил женщину, которая держала его.
- О такой возможности я уже думал, - сказал Холмс. - Ибо в самом деле
это единственная версия, противоположная версии о предумышленном
убийстве.
- Но мисс Данбэр полностью отрицает эту версию.
- Ну, это еще не все, правда? Ведь можно представить, что женщина в
