язык, способный все объяснить и всех успокоить, я бы ушла от него в тот
же вечер, чертом клянусь! У него есть книга, мистер Холмс. В буром таком
кожаном переплете с замочком. Сверху - золотой баронский герб. Наверное,
он был немножко под хмельком, иначе ни за что не показал бы мне ее.
- Что же это за книга?
- Говорят же вам, мистер Холмс: этот человек коллекционирует женщин
так же, как иные собирают мотыльков и бабочек. И кичится своей коллекци-
ей. Вот что это за книга. Альбом с фотографиями, именами, подробностями
и всем прочим. Это была чудовищная книга. Ни один мужчина, даже если он
живет в придорожной канаве, ни за что не составил бы такую. И тем не ме-
нее это была книга Адальберта Грюнера. "Души, которые я погубил" - вот
что он мог бы написать на обложке, будь у него такое желание. Да только
не будет вам проку с этой книги, а если и будет, ее ведь не достать.
- Где она?
- Откуда я знаю, где она теперь? Я бросила барона год с лишним назад.
Мне известно, в каком месте он хранил книгу в те времена. Кое в чем этот
кот аккуратен и дотошен до педантичности, так что, может статься, книга
все еще лежит в тайнике старого бюро во внутреннем кабинете. Вы знакомы
с его домом?
- В кабинете я был, - ответил Холмс.
- Вот как? Значит, вы времени даром не теряли, если взялись за дело
только нынче утром. Видать, на этот раз милашка Адальберт встретил дос-
тойного противника. Во внешнем кабинете у него китайская посуда - там
стоит большущий стеклянный шкаф промеж двух окон. А позади письменного
стола есть дверца, которая ведет во внутренний кабинет - маленькую ком-
натушку, где он хранит бумаги и всякую всячину.
- Он что же, не боится взломщика?
- Адальберт не трус. Злейший враг не сможет сказать этого о нем. Он
умеет за себя постоять. По ночам дом охраняют от взломщиков. Да и какой
прок взломщику забираться туда? Разве что утащит всю эту диковинную по-
суду.
- Бесполезное дело, - твердым тоном знатока заявил Шинвел Джонсон. -
Ни один барыга не возьмет товар, который нельзя сплавить или загнать.
- Совершенно верно, - согласился Холмс. - Хорошо, мисс Уинтер. Может
быть, вы зайдете сюда завтра в пять часов вечера? А я тем временем по-
раскину мозгами и решу, можно ли воспользоваться вашим предложением и
устроить личную встречу с этой дамой. Крайне признателен вам за помощь.
Вряд ли стоит говорить, что мои клиенты не поскупятся...
- Не надо об этом, мистер Холмс! - воскликнула молодая женщина. - Не
в деньгах дело. Швырните этого человека в грязь и дайте мне втоптать ту-
да его проклятую физиономию - больше мне ничего не нужно. Такова моя це-
на. Я буду у вас завтра или в любой другой день, пока вы идете по его
следу. Хрюша всегда скажет, где меня найти.
Я вновь встретился с Холмсом лишь следующим вечером, когда мы опять
обедали в нашем ресторанчике на Стрэнде. На мой вопрос о том, удачно ли
прошла встреча, Холмс только пожал плечами. Но потом он рассказал мне
все, и я повторяю его рассказ в несколько измененном виде. Сухое и точ-
ное сообщение Холмса надобно слегка подредактировать, смягчить и пере-
дать более простыми словами.
- Встречу удалось устроить без каких-либо затруднений, - начал Холмс,
- поскольку девушка прямо-таки олицетворяет собою образец безропотной
дочерней покорности, пытаясь вознаградить отца за свое вопиющее непослу-
шание в вопросе о женитьбе послушанием во всех остальных мелочах. Гене-
рал сообщил мне по телефону, что все готово, мисс Уинтер явилась точно в
срок, и в половине шестого мы вылезли из кэба возле дома номер 104 по
Беркли-скуэр, где живет старый генерал. Вы знаете эти безобразные серые
лондонские замки, в сравнении с которыми церковь и та выглядит кокетли-
во. Лакей провел нас в громадную гостиную, украшенную желтой драпиров-
кой. Здесь нас и ждала леди - бледная, притворно-застенчивая, замкнутая,
непреклонная и далекая, как снеговик на склоне горы. Даже и не знаю, как
описать ее вам, Уотсон. Возможно, вы еще встретитесь с ней по ходу дела
и тогда сумеете использовать ваше писательское дарование. Она прекрасна,
но это какая-то неземная, потусторонняя красота фанатика, чьи мысли па-
рят в заоблачных высях. Я видел такие лица на средневековых полотнах
старых мастеров. Ума не приложу, каким образом этому зверю в человечес-
ком обличье удалось заграбастать своими мерзкими лапами такое небесное
создание. Вероятно, вы заметили, как стремятся друг к другу противопо-
ложности - духовное к плотскому, пещерный человек - к ангелу... Тут мы
имеем дело с самым вопиющим примером такого рода.
Разумеется, она знала, зачем мы пришли, - негодяй уже успел отравить
ее разум и настропалить против нас. Думается, появление мисс Уинтер нес-
колько удивило леди, но она жестом пригласила нас садиться в отведенные
для нас кресла, словно какая-нибудь преподобная настоятельница, принима-
ющая двух прокаженных нищих. Если вы склонны к возвышенным помыслам,
Уотсон, берите пример с мисс Виолетты де Мервиль!
"Мне знакомо ваше имя, сэр, - сказала она холодным, как дыхание айс-
берга, голосом. - Как я понимаю, вы явились сюда с намерением оклеветать
моего жениха, барона Грюнера. Я согласилась принять вас только потому,
что об этом просил мой отец, и хочу заранее предупредить: что бы вы ни
говорили, ваши слова не окажут на меня никакого влияния".
Мне стало жаль ее, Уотсон. На какое-то мгновение я представил себе,
что это моя родная дочь. Мне не так уж часто удавалось блеснуть красно-
речием: я живу умом, а не сердцем. Но тут я буквально молил ее, я гово-
рил с таким жаром, какой только доступен человеку моего склада. Я распи-
сал ей весь ужас положения женщины, которая узнает истинную цену мужчине
лишь после того, как становится его женой, женщины, которая вынуждена
сносить ласки окровавленных рук и развратных губ. Я перечислил все -
стыд, страх, страдания, безысходность... Но жара моих слов не хватило
даже на то, чтобы окрасить хотя бы едва заметным румянцем эти щеки цвета
слоновой кости или хоть раз зажечь огонек чувства в этих отрешенных гла-
зах. Я вспомнил слова этого негодяя о постгипнотическом внушении. Нет-
рудно поверить, что девушка живет в каком-то сонном исступлении. И при
всем том она отвечала мне вполне осмысленно.
"Я терпеливо выслушала вас, мистер Холмс, - проговорила она, - и не
ошиблась в своем предположении касательно воздействия, которое окажет на
меня ваша речь. Мне известно, что Адальберт... что мой жених прожил бур-
ную жизнь, что он навлек на себя жгучую ненависть многих людей и не раз
бывал ославлен злыми языками без всяких на то оснований. Не вы первый
являетесь ко мне с этой клеветой. Возможно, вами движут добрые побужде-
ния, хотя, как мне известно, вы - платный сыщик, в равной мере готовый
действовать как в интересах барона, так и против него. Как бы там ни бы-
ло, я прошу вас раз и навсегда уяснить, что я люблю его, а он - меня и
что мнение света значит для меня не больше, чем чириканье вон тех птичек
за окном. А если этот благороднейший человек однажды на миг оступился,
то вполне возможно, что именно мне назначено судьбой вознести его дух на
подобающую ему высоту. Мне не совсем понятно, - тут она перевела взор на
мою спутницу, - кто эта юная леди".
Я уже открыл рот, чтобы ответить, но в этот миг девушка сама вихрем
ворвалась в разговор.
"Я скажу вам, кто я! - закричала она, вскакивая со стула с перекошен-
ным от гнева ртом. - Я - его последняя любовница, одна из тех женщин,
которых он соблазнил, довел до ручки, обесчестил и вышвырнул на свалку,
как вскоре вышвырнет и вас! Только той свалкой, где будете лежать вы,
вернее всего окажется могила. Может, оно и к лучшему. Знайте, глупая
женщина: выйдя замуж за барона, вы вступите в брак с собственной
смертью. Не ведаю, чем это кончится - разбитым сердцем или свернутой ше-
ей, но тем или иным способом он с вами расправится. Я говорю это не из
любви к вам: мне совершенно наплевать, умрете вы или нет. Я ненавижу
его, я желаю ему зла и хочу отомстить за то, что он со мной сделал. Все
это правда, и нечего так на меня глазеть, моя прекрасная леди, ибо вы
можете пасть еще ниже, чем я, пока пройдете этот путь до конца!"
"Я бы предпочла не обсуждать этот вопрос, - холодно проговорила мисс
де Мервиль. - Хочу сразу сказать, что в жизни моего жениха было три слу-
чая (и все они мне известны), когда коварным женщинам удавалось опутать
его своими сетями, и что он от всего сердца раскаивается в том зле, ко-
торое когда-то кому-то причинил".
"Три случая! - возопила моя спутница. - Дура! Слов нет, какая вы ду-
ра!"
"Мистер Холмс, я нижайше прошу вас закончить нашу беседу, - ледяным
тоном проговорила мисс де Мервиль. - Я уступила желанию отца и встрети-
лась с вами, но никто не заставит меня выслушивать оскорбления от этой
особы".
Мисс Уинтер с проклятиями ринулась вперед и наверняка вцепилась бы в
волосы этой дамы, не схвати я ее за руку. Я поволок ее к двери и сумел
водворить обратно в кэб, счастливо избежав свары при всем честном наро-
де, ибо мисс Уинтер была вне себя от злости. Я и сам испытывал какую-то
холодную ярость, Уотсон. В ее спокойной самодовольной отчужденности было
нечто такое, отчего я вдруг почувствовал невыразимую злость. А ведь мы
пришли туда, чтобы попытаться спасти эту женщину!
Ну вот, вы опять в курсе дела. Теперь, разумеется, придется придумать
какой-нибудь новый ход, поскольку гамбит не удался. Буду держать с вами
связь, Уотсон: я больше чем уверен, что вам еще предстоит сыграть свою
роль, хотя следующий ход, возможно, сделаем не мы, а наши противники.
Так и случилось. Они нанесли свой удар. Вернее, он нанес свой удар,
ибо я никогда не поверю, что юная леди тоже была к этому причастна. Ду-
мается, я смог бы показать вам даже ту каменную плиту в мостовой, на ко-
торой я стоял, когда мой взгляд натолкнулся на афишу и я почувствовал
внезапный приступ ужаса. Это было между Гранд-отелем и Чаринг-кросским
вокзалом, рядом с тем местом, где стоит одноногий продавец вечерних га-
зет. Афишу напечатали через два дня после моей последней беседы с Холм-
сом. На желтом поле чернела ужасная надпись: "Покушение на убийство Шер-
лока Холмса".
Несколько секунд я простоял, словно оглушенный. Смутно помню, как я
схватил газету, как запричитал продавец, которому я не заплатил, и, на-
конец, как я стоял в дверях аптеки, листая газету в поисках роковой за-
метки. Вот что в ней говорилось: "Редакция с прискорбием узнала, что
мистер Шерлок Холмс, широко известный частный сыщик, нынче утром стал
жертвой кровавого избиения, и теперь жизнь мистера Холмса висит на во-
лоске. Мы не можем сообщить всех подробностей, но это событие, очевидно,
произошло около полудня на Риджент-стрит, перед "Кафе-Ройял". Двое напа-
давших были вооружены палками и нанесли мистеру Холмсу удары по голове и
туловищу, причинив ранения, которые врачи считают очень серьезными.
Холмса доставили в Чаринг-кросскую лечебницу, но затем по его настоянию
отвезли домой на Бейкер-стрит. Негодяи, напавшие на него, были прилично
одеты. Они скрылись от собравшихся вокруг прохожих, пробежав через "Ка-
фе-Ройял" на расположенную за ним Тепличную улицу".
Излишне говорить, что я тут же ринулся на Бейкер-стрит, еще не успев
дочитать заметку до конца. В прихожей я застал знаменитого хирурга сэра
Лесли Окшотта, у тротуара стоял его кабриолет.
- Непосредственной опасности нет, - сообщил он. - Две рваные раны на
черепе и несколько изрядных синяков. Пришлось наложить пару швов и ввес-
ти морфий. Необходим покой, однако короткую беседу не запрещаю.
Заручившись разрешением, я крадучись вошел в затемненную комнату.
Страдалец не спал, и я услышал свое имя, произнесенное хриплым шепотом.
Штора была спущена на три четверти, но в комнату проникал солнечный лу-
