такими, каковы они есть, а недооценивать себя - такое же отклонение от
истины, как преувеличивать свои способности. Следовательно, если я гово-
рю, что Майкрофт обладает большей наблюдательностью, чем я, то так оно и
есть, и вы можете понимать мои слова в прямом и точном смысле.
- Он моложе вас?
- Семью годами старше.
- Как же это он никому не известен?
- О, в своем кругу он очень известен.
- В каком же?
- Да хотя бы в клубе "Диоген".
Я никогда не слышал о таком клубе, и, должно быть, недоумение ясно
выразилось на моем лице, так как Шерлок Холмс, достав из кармана часы,
добавил:
- Клуб "Диоген" - самый чудной клуб в Лондоне, а Майкрофт - из чуда-
ков чудак. Он там ежедневно с без четверти пять до сорока минут восьмо-
го. Сейчас ровно шесть, и вечер прекрасный, так что, если вы не прочь
пройтись, я буду рад познакомить вас с двумя диковинками сразу.
Пять минут спустя мы были уже на улице и шли к площади Риджент-сер-
кес.
- Вас удивляет, - заметил мой спутник, - почему Майкрофт не применяет
свои дарования в сыскной работе? Он к ней неспособен.
- Но вы, кажется, сказали...
- Я сказал, что он превосходит меня в наблюдательности и владении де-
дуктивным методом. Если бы искусство сыщика начиналось и кончалось раз-
мышлением в покойном кресле, мой брат Майкрофт стал бы величайшим в мире
деятелем по раскрытию преступлений. Но у него нет честолюбия и нет энер-
гии. Он бы лишнего шагу не сделал, чтобы проверить собственные умозаклю-
чения, и, чем брать на себя труд доказывать свою правоту, он предпочтет,
чтобы его считали неправым. Я не раз приходил к нему с какой-нибудь сво-
ей задачей, и всегда предложенное им решение впоследствии оказывалось
правильным. Но если требовалось предпринять какие-то конкретные меры,
чтобы можно было передать дело в суд, - тут он становился совершенно
беспомощен.
- Значит, он не сделал из этого профессии?
- Никоим образом. То, что дает мне средства к жизни, для него не бо-
лее как любимый конўк дилетанта. У него необыкновенные способности к вы-
числениям, и он проверяет финансовую отчетность в одном министерстве.
Майкрофт снимает комнаты на Пэл-Мэл, так что ему только за угол завер-
нуть, и он в Уайтхолле - утром туда, вечером назад и так изо дня в день,
из года в год. Больше он никуда не ходит, и нигде его не увидишь, кроме
как в клубе "Диоген", прямо напротив его дома.
- Я не припомню такого названия.
- Вполне понятно. В Лондоне, знаете, немало таких людей, которые -
кто из робости, а кто по мизантропии - избегают общества себе подобных.
Но при том они не прочь просидеть в покойном кресле и просмотреть свежие
журналы и газеты. Для их удобства и создан был в свое время клуб "Дио-
ген", и сейчас он объединяет в себе самых необщительных, самых "антик-
лубных" людей нашего города. Членам клуба не дозволяется обращать друг
на друга хоть какое-то внимание. Кроме как в комнате для посторонних по-
сетителей, в клубе ни под каким видом не допускаются никакие разговоры,
и после трех нарушений этого правила, если о них донесено в клубный ко-
митет, болтун подлежит исключению. Мой брат - один из членов-учредите-
лей, и я убедился лично, что обстановка там самая успокаивающая.
В таких разговорах мы дошли до Сент-Джеймса и свернули на Пэл-Мэл.
Немного не доходя до Карлотона, Шерлок Холмс остановился у подъезда и,
напомнив мне, что говорить воспрещается, вошел в вестибюль. Сквозь стек-
лянную дверь моим глазам открылся на мгновение большой и роскошный зал,
где сидели, читая газеты, какие-то мужчины, каждый в своем обособленном
уголке. Холмс провел меня в маленький кабинет, смотревший окнами на
Пэл-Мэл, и, оставив меня здесь на минутку, вернулся со спутником, кото-
рый, как я знал, не мог быть не кем иным, как только его братом.
Майкрофт Холмс был много выше и толще Шерлока. Он был, что называет-
ся, грузным человеком, и только в его лице, хоть и тяжелом, сохранилось
что-то от той острой выразительности, которой так поражало лицо его бра-
та. Его глаза, водянисто-серые и до странности светлые, как будто нав-
сегда удержали тот устремленный в себя и вместе с тем отрешенный взгляд,
какой я подмечал у Шерлока только в те минуты, когда он напрягал всю си-
лу своей мысли.
- Рад познакомиться с вами, сэр, - сказал он, протянув широкую, толс-
тую руку, похожую на ласт моржа. - С тех пор, как вы стали биографом
Шерлока, я слышу о нем повсюду. Кстати, Шерлок, я ждал, что ты пока-
жешься еще на прошлой неделе - придешь обсудить со мною случай в Мэ-
нор-Хаусе. Мне казалось, что он должен поставить тебя в тупик.
- Нет, я его разрешил, - улыбнулся мой друг.
- Адамc, конечно?
- Да, Адамc.
- Я был уверен в этом с самого начала. - Они сели рядом в фонаре ок-
на. - Самое подходящее место для всякого, кто хочет изучать человека, -
сказал Майкрофт. - Посмотри, какие великолепные типы! Вот, например, эти
двое, идущие прямо на нас.
- Маркер и тот другой, что с ним?
- Именно. Кто, по-твоему, второй?
Двое прохожих остановились напротив окна. Следы мела над жилетным
карманом у одного были единственным, на мой взгляд, что наводило на
мысль о бильярде. Второй был небольшого роста смуглый человек в съехав-
шей на затылок шляпе и с кучей свертков под мышкой.
- Бывший военный, как я погляжу, - сказал Шерлок.
- И очень недавно оставивший службу, - заметил брат.
- Служил он, я вижу, в Индии.
- Офицер по выслуге, ниже лейтенанта.
- Я думаю, артиллерист, - сказал Шерлок.
- И вдовец.
- Но имеет ребенка.
- Детей, мои мальчик, детей.
- Постойте, - рассмеялся я, - для меня это многовато.
- Ведь нетрудно же понять, - ответил Холмс, - что мужчина с такой
выправкой, властным выражением лица и такой загорелый - солдат, что он
не рядовой и недавно из Индии.
- Что службу он оставил лишь недавно, показывают его, как их называ-
ют, "амуничные" башмаки, - заметил Майкрофт.
- Походка не кавалерийская, а пробковый шлем он все же носил надвину-
тым на бровь, о чем говорит более светлый загар с одной стороны лба. Са-
пером он быть не мог - слишком тяжел. Значит, артиллерист.
- Далее, глубокий траур показывает, конечно, что он недавно потерял
близкого человека. Тот факт, что он сам делает закупки, позволяет ду-
мать, что умерла жена. А накупил он, как видите, массу детских вещей. В
том числе погремушку, откуда видно, что один из детей - грудной младе-
нец. Возможно, мать умерла родами. Из того, что он держит под мышкой
книжку с картинками, заключаем, что есть и второй ребенок.
Мне стало понятно, почему мой друг сказал, что его брат обладает еще
более острой наблюдательностью, чем он сам. Шерлок поглядывал на меня
украдкой и улыбался. Майкрофт взял понюшку из черепаховой табакерки и
отряхнул с пиджака табачные крошки большим красным шелковым платком.
- Кстати, Шерлок, - сказал он, - у меня как раз кое-что есть в твоем
вкусе - довольно необычная задача, которую я пытался разрешить. У меня,
правда, не хватило энергии довести дело до конца, я предпринял только
кое-какие шаги, но она мне дала приятный случай пораскинуть мозгами. Ес-
ли ты склонен прослушать данные...
- Милый Майкрофт, я буду очень рад.
Брат настрочил записку на листке блокнота и, позвонив, вручил ее ла-
кею.
- Я пригласил сюда мистера Мэласа, - сказал Майкрофт. - Он живет че-
рез улицу, прямо надо мной, и мы с ним немного знакомы, почему он и на-
думал прийти ко мне со своим затруднением. Мистер Мэлас, как я понимаю,
родом грек и замечательный полиглот. Он зарабатывает на жизнь отчасти
как переводчик в суде, отчасти работая гидом у разных богачей с Востока,
когда они останавливаются в отелях на Нортумберленд-авеню. Я думаю, мы
лучше предоставим ему самому рассказать о своем необыкновенном приключе-
нии.
Через несколько минут в кабинет вошел низенький толстый человек, чье
оливковое лицо и черные, как уголь, волосы выдавали его южное происхож-
дение, хотя по разговору это был образованный англичанин. Он горячо по-
жал руку Шерлоку Холмсу, и его темные глаза загорелись радостью, когда
он услышал, что его историю готов послушать такой знаток.
- Я думаю, в полиции мне не поверили, поручусь вам, что нет, - начал
он с возмущением в голосе, - Раз до сих пор они такого не слыхивали, они
полагают, что подобная вещь невозможна. У меня не будет спокойно на ду-
ше, пока я не узнаю, чем это кончилось для того несчастного человека с
пластырем на лице.
- Я весь внимание, - сказал Шерлок Холмс.
- Сегодня у нас среда, - продолжал мистер Мэлас. - Так вот, все это
случилось в понедельник поздно вечером, не далее как два дня тому назад.
Я переводчик, как вы уже, может быть, слышали от моего соседа. Перевожу
я со всех и на все языки или почти со всех, но так как я по рождению
грек и ношу греческое имя, то с этим языком мне и приходится работать
больше всего. Я много лет являюсь главным греческим переводчиком в Лон-
доне, и мое имя хорошо знают в гостиницах.
Случается, и нередко, что меня в самое несуразное время вызывают к
какому-нибудь иностранцу, попавшему в затруднение, или к путешественни-
кам, приехавшим поздно ночью и нуждающимся в моих услугах. Так что я не
удивился, когда в понедельник поздно вечером явился ко мне на квартиру
элегантно одетый молодой человек, некто Латимер, и пригласил меня в свой
кэб, ждавший у подъезда. К нему, сказал он, приехал по делу его приятель
- грек, и так как тот говорит только на своем родном языке, без перевод-
чика не обойтись. Мистер Латимер дал мне понять, что ехать к нему до-
вольно далеко - в Кенсингтон, и он явно очень спешил: как только мы выш-
ли на улицу, он быстрехонько втолкнул меня в кэб.
Я говорю - кэб, но у меня тут возникло подозрение, не сижу ли я ско-
рей в карете. Экипаж был, во всяком случае, куда просторней этого лон-
донского позорища - четырехколесного кэба, и обивка, хотя и потертая,
была из дорогого материала. Мистер Латимер сел против меня, и мы покати-
ли на Чаринг-Кросс и затем вверх по Шефтсбери-авеню. Мы выехали на Окс-
форд-стрит, и я уже хотел сказать, что мы как будто едем в Кенсингтон
кружным путем, когда меня остановило на полуслове чрезвычайно странное
поведение спутника.
Для начала он вытащил из кармана самого грозного вида дубинку, нали-
тую свинцом, и помахал ею, как бы проверяя ее вес. Потом, ни слова не
сказав, он положил ее рядом с собой на сиденье. Проделав это, он поднял
с обеих сторон оконца, и я, к своему удивлению, увидел, что стекла их
затянуты бумагой, как будто нарочно для того, чтобы мне через них ничего
не было видно.
- Извините, что лишаю вас удовольствия смотреть в окно, мистер Мэлас,
- сказал он. - Дело в том, понимаете, что в мои намерения не входит,
чтобы вы видели куда мы с вами едем. Для меня может оказаться неудобным,
если вы сможете потом сами найти ко мне дорогу.
Как вы легко себе представите, мне стало не по себе: мой спутник был
молодой парень, крепкий и плечистый, так что, и не будь при нем дубинки,
я все равно с ним не сладил бы.
- Вы очень странно себя ведете, мистер Латимер, - сказал я, запина-
ясь. - Неужели вы не понимаете, что творите беззаконие?
- Спору нет, я позволил себе некоторую вольность, - отвечал он, -
когда я стану расплачиваться с вами, все будет учтено. Должен, однако,
вас предупредить, мистер Мэлас, что если вы сегодня вздумаете поднять
тревогу или предпринять что-нибудь, идущее вразрез с моими интересами,
то дело для вас обернется не шуткой. Прошу вас не забывать, что, как
здесь в карете, так и у меня дома, вы все равно в моей власти.
Он говорил спокойно, но с хрипотцой, отчего его слова звучали особен-
но угрожающе. Я сидел молча и недоумевал, что на свете могло послужить
причиной, чтобы похитить меня таким необычайным образом. Но в чем бы не
