язвительно. -- Хорошо, а теперь давайте послушаем, что вы там
сделали.
-- Прежде всего, мистер Холмс, прошу вас, взгляните на
план расположения комнат. Вы получите представление о том, где
находится кабинет профессора и другие комнаты, и вам легче
будет следить за моим рассказом.
Он развернул план и расстелил у Холмса на коленях. Я встал
сзади Холмса и тоже стал его рассматривать.
-- Это, конечно, набросок, я изобразил только то, что
существенно для дела. Остальное вы увидите позже сами.
Предположим, что убийца проник в дом извне. Но как? Ясно, что
он прошел через парк по аллее и проник в дом с черного хода,
откуда легко попасть в кабинет. Любой другой путь очень сложен.
Скрыться преступник мог только тем же путем, поскольку два
других возможных пути отступления были отрезаны. Один --
Сьюзен, она бежала на шум по лестнице. Другой ведет в спальню
профессора. Естественно, что все внимание я обратил на аллею в
парке. Незадолго до этого шел дождь, земля размокла, и следы на
ней должны быть видны вполне отчетливо.
Я осмотрел тропинку и понял, что имею дело с осторожным и
опытным преступником. Никаких следов на аллее не оказалось! Но
зато кто-то прошел по газону, чтобы не оставить следов на земле
Ясных отпечатков тоже не было, но трава была примята, значит,
по ней кто-то прошел. Это мог быть только убийца: ни садовник,
да и вообще никто из домашних не ходил утром в этом месте, а
ночью шел дождь.
-- Одну секунду, -- прервал его Холмс. -- А куда ведет эта
аллея?
-- На шоссе.
-- Сколько надо идти по ней, чтобы выйти на шоссе?
-- Ярдов сто.
-- Допустим, у самых ворот на этой аллее были следы. Вы
уверены, что вы бы заметили их?
-- К сожалению, в этом месте аллея вымощена кирпичом.
-- Ну, а на шоссе?
-- И на шоссе никаких следов. Оно все покрыто лужами.
-- Ну и ну! А скажите судя по следам на траве, человек шел
к дому или, наоборот, от дома?
-- Этого я не могу сказать. У следов не было определенных
очертаний.
-- Следы большой ноги или маленькой?
-- Тоже нельзя сказать.
Холмс прищелкнул языком Его лицо выражало досаду.
-- Дождь все еще хлещет, и ветер не затихает, -- сказал
он. -- Расшифровать эти следы может оказаться потруднее, чем
древнюю рукопись! Ну что ж, ничего не поделаешь. Итак, Хопкинс,
вы обнаружили, что ничего не обнаружили. Что же вы после этого
предприняли?
-- Я не считаю, что я ничего не обнаружил, мистер Холмс.
Во-первых, я обнаружил, что кто-то проник в дом извне. Затем я
исследовал пол коридора. На полу лежит кокосовая циновка, и на
ней нет никаких следов. Затем я двинулся в кабинет. Мебели в
кабинете почти нет, если не считать огромного письменного стола
с секретером. Боковые ящики секретера были открыты, средний --
закрыт на ключ. Боковые ящики, по-видимому, никогда не
запирались, и в них не было ничего ценного. В среднем ящике
хранились важные бумаги, но они остались на месте. Профессор
уверял меня, что ничего не пропало. Ясно, что грабеж не был
целью преступления. Затем я осмотрел тело убитого. Оно лежало
чуть левее письменного стола -- взгляните на мой чертежик. Рана
на правой стороне шеи и нанесена сзади. Ясно, что он не мог
нанести ее сам.
[Image]
-- Если только он не упал на нож, -- сказал Холмс.
-- Совершенно верно. Мне это тоже пришло в голову. Но ведь
нож лежал на расстоянии нескольких футов от тела. Значит,
молодой человек не упал на нож. Затем обратите внимание на
последние слова убитого. И, наконец, в его правой руке была
зажата очень важная вещественная улика.
Хопкинс извлек из кармана бумажный пакетик. Он развернул
его и вытащил пенсне в золотой оправе. С одной стороны к пенсне
был прикреплен двойной черный шелковый шнурок. Оба конца его
были оборваны.
-- У Смита было прекрасное зрение, -- сказал Хопкинс. --
Значит, он сорвал это пенсне с лица убийцы.
Шерлок Холмс взял пенсне и осмотрел его с величайшим
вниманием и интересом. Затем он надел пенсне себе на нос,
попытался читать, подошел к окну и взглянул на ближайшие дома,
затем снял пенсне и опять тщательно осмотрел его, держа близко
от лампы, удовлетворенно засмеялся, сел за стол и написал
несколько строчек на клочке бумаги, которую он протянул
Хопкинсу.
-- Вот самое лучшее, что я могу сделать для вас, -- сказал
он. -- Это, наверное, поможет.
Удивленный детектив прочел записку вслух.
"Разыскивается дама, хорошо одетая и проживающая в
респектабельном доме или квартире. У нее толстый, мясистый нос
и близко посаженные глаза. Она морщит лоб, близоруко щурится,
и, вероятно, у нее сутулые плечи. Есть данные, что в течение
последних нескольких месяцев она, по крайней мере, дважды
обращалась к оптику. Поскольку в ее пенсне необычайно сильные
стекла, а оптиков не так уж много, разыскать ее будет
нетрудно".
Заметив на наших лицах удивление, Холмс улыбнулся.
-- Все это очень просто, -- сказал он. -- Трудно найти
предмет, который позволял бы сделать больше выводов, чем очки
или пенсне, особенно с такими редкими стеклами. Откуда я
заключил, что пенсне принадлежит женщине? Обратите внимание,
какая изящная работа. Кроме того, я помнил слова убитого. Что
же касается ее респектабельности и туалета, то и это просто:
оправа дорогая, из чистого золота, и трудно себе представить,
чтобы дама, носившая такое пенсне, была бы менее респектабельна
во всех других отношениях. Наденьте пенсне, и вы увидите, что
оно не будет держаться у вас на носу. Значит, у этой дамы нос
весьма широк. Такой нос -- обычно короткий, мясистый, хотя есть
целый ряд исключений, вот почему я не настаиваю на этой
подробности в своем описании. У меня довольно узкое лицо, и тем
не менее, когда я надеваю пенсне, я вижу, что мои глаза
расставлены шире, чем стекла. Другими словами, глаза у этой
дамы близко посажены. Обратите внимание, Уотсон, что стекла
вогнутые и чрезвычайно сильные. Когда женщина так плохо видит,
это непременно должно сказаться на ее облике. Я имею в виду
морщины на лбу, привычку щуриться, сутулые плечи.
-- Понимаю, -- сказал я. -- Но почему вы решили, что дама
дважды посещала оптика?
Холмс взял пенсне.
-- Обратите внимание, что зажимы с внутренней стороны
покрыты пробкой, чтобы меньше давить на кожу. Одна пробковая
прокладка бледнее и немножко стерта, другая совершенно новая.
Очевидно, что новая надета недавно. Но и старая прокладка
положена всего несколько месяцев назад. А так как обе прокладки
одинаковые, я заключаю, что дама дважды чинила пенсне в одном и
том же месте.
-- Поразительно! -- закричал Хопкинс. -- Только подумать,
что все эти данные были у меня в руках, а я ни о чем не
догадался! Правда, у меня было намерение обойти лондонских
оптиков.
-- Обойдите обязательно. А сейчас расскажите, что вам еще
известно об этом деле.
-- Больше ничего, мистер Холмс. Теперь мне кажется, что вы
знаете не меньше меня, а возможно, и больше! Мы выясняли, не
появлялся ли какой-нибудь незнакомый человек на станции или на
ближайших дорогах. Никто, видимо, не появлялся. Что меня
окончательно сбивает с толку -- это полнейшее отсутствие
мотивов преступления. Даже никакого намека!
-- В этом я не могу вам помочь! Но, я полагаю, вы хотите,
чтобы мы завтра отправились с вами на место преступления.
-- Если это вас не очень затруднит, мистер Холмс. В шесть
часов утра от вокзала Чаринг-Кросс отходит поезд на Чатам, и мы
должны быть в Йоксли в начале девятого.
-- Хорошо, мы поедем этим поездом. У вашего дела есть
некоторые любопытные подробности, и мне хотелось бы изучить его
более основательно. Но сейчас уже за полночь, а нам надо хоть
несколько часов поспать. Я вас устрою вот на этом диване перед
камином. Утром я на спиртовке сварю кофе, и двинемся в путь.
Утром ветер утих. Негреющее солнце поднималось над
мрачными болотами в поймах Темзы. Унылые просторы реки навсегда
соединены в моей памяти с преследованием островитянина с
Андаманов на заре нашей деятельности. После долгого и
утомительного путешествия мы вышли на маленькой станции в
нескольких милях от Чатама. Пока запрягали лошадь в местной
гостинице, мы наскоро позавтракали и поэтому, явившись в
Йоксли, сразу взялись за дело. Полицейский встретил нас у ворот
парка.
-- Ну как, Уилсон, есть новости?
-- Ничего не слышно, сэр.
-- Видели каких-нибудь приезжих?
-- Никак нет, сэр. Полиция уверена, что вчера никто не
приезжал сюда и не уезжал.
-- Обошли все гостиницы и постоялые дворы?
-- Да, сэр. И не обнаружили никого, кто мог бы внушить
подозрение.
-- В конце концов отсюда до Чатама можно дойти пешком.
Приезжий мог укрыться там или сесть на поезд незамеченным. А
вот та самая аллея, о которой я вам говорил, мистер Холмс.
Ручаюсь, что вчера следов на ней не было.
-- А с какой стороны были следы на траве?
-- Вот с этой, сэр. Видите узкую полоску травы между
аллеей и цветочной грядкой? Сейчас я следов не вижу, но вчера
они были ясно заметны.
-- Да, да, здесь действительно кто-то прошел, --
подтвердил Холмс, наклоняясь и рассматривая траву. -- Наша дама
ступала очень осторожно, не правда ли? Оступись она в ту или
другую сторону, следы остались бы и на аллее и на мягкой
цветочной грядке, где они были бы еще заметнее.
-- Да, сэр, дама с большим самообладанием!
Я заметил, как лицо Холмса напряглось.
-- Вы говорите, назад она шла тем же путем?
-- Да, сэр, другого пути нет.
-- То есть по этой же полоске травы?
-- Разумеется, мистер Холмс.
-- Гм! Замечательно! Настоящий подвиг! Ну хорошо, с аллеей
покончили. Пойдемте дальше. Эта калитка обычно открыта? Значит,
ей ничего не стоило проникнуть в парк. Ясно, что об убийстве
она не думала. Иначе она захватила бы с собой какое-нибудь
оружие, а не воспользовалась бы ножом с письменного стола. Она
шла по этому коридору, не оставив следов на циновке. Затем она
вошла в кабинет. Как долго пробыла она в кабинете? Мы судить об
этом не можем.
-- Она пробыла там несколько минут, сэр. Я забыл сказать
вам, что миссис Маркер -- экономка -- убирала в кабинете
примерно за четверть часа до случившегося -- так она
утверждает.
-- Значит, не больше четверти часа. Итак, наша дама входит
в комнату. Идет к столу. Что ей надо? В боковых ящиках ей,
очевидно, ничего не надо. А то бы они были заперты. Итак, ее
интересует средний ящик. Ага! Что это за царапина? Уотсон,
зажгите-ка спичку Что же вы ничего не сказали мне об этом,
Хопкинс?
След, который мы увидели, начинался на бронзовом украшении
вокруг замочной скважины справа, а затем продолжался примерно
на четыре дюйма по лакированному дереву.
-- Я заметил эту царапину, мистер Холмс. Но вокруг
замочных скважин всегда царапины.
-- Эта царапина сделана недавно, совсем недавно.
Посмотрите, как блестит бронза. Старая царапина быстро бы
потускнела и была бы такого же цвета, как и вся поверхность
бронзы. Посмотрите на царапину в лупу. Как свежевспаханная
земля по обеим сторонам борозды. Где миссис Маркер?
Пожилая женщина с усталым, грустным лицом вошла в комнату.
-- Вы стирали здесь пыль вчера утром?
-- Да, сэр.
-- Видели эту царапину?
-- Нет, сэр, не видела.
-- Разумеется, нет. Если бы царапина была тогда, когда вы
стирали пыль, то вы бы смахнули тряпкой вот эти крохотные
кусочки лака. У кого ключ от секретера?
