-- Я полагаю, вы сообщили в полицию?
Наш посетитель мрачно усмехнулся.
-- Думаю, они едва ли заинтересовались бы, потому что,
сэр, это была уже высохшая мумия.
-- И что же вы сделали?
-- Оставили все как было.
-- Разумно. Вы говорили, что сэр Роберт был вчера в
отъезде. Он уже вернулся?
-- Ждем его сегодня.
-- А когда сэр Роберт отдал собаку своей сестры?
-- Ровно неделю назад. Бедное создание, спаниель выл ночью
возле старого колодца, чем вызвал у Роберта приступ гнева.
Утром он поймал собаку, и вид у него был такой, что я решил:
убьет! Но он отдал спаниеля Сэнди Бейну, нашему наезднику, и
велел отвезти к старику Барнесу в "Зеленый дракон", потому что
не желал его больше видеть.
Некоторое время Холмс сидел молча и размышлял, раскуривая
свою старую закопченную трубку.
-- Мистер Мейсон, -- произнес он наконец, -- я не совсем
понимаю, что от меня требуется.
-- Вероятно, вот это позволит сделать некоторые уточнения,
мистер Холмс, -- ответил наш посетитель.
Он вытащил из кармана небольшой сверток и, осторожно
развернув бумагу, достал обуглившийся кусок кости.
Холмс с интересом принялся изучать.
-- Где вы это взяли?
-- В подвале дома, прямо под комнатой леди Беатрис,
расположена печь центрального отопления. Некоторое время ею не
пользовались, но как-то сэр Роберт пожаловался на холод и
приказал начать топить. Обязанности истопника сейчас выполняет
Харвей, один из моих парней. Он-то и принес мне эту кость
сегодня утром. Нашел в золе, которую выгребал из печи. Ему не
понравилось все это, и он...
-- Мне тоже не нравится, -- произнес Холмс. -- Что вы
думаете по этому поводу?
Кость обгорела почти дочерна, но ее форма сохранилась.
-- Это верхняя часть человеческой берцовой кости, --
ответил я.
Холмс внезапно посерьезнел.
-- А когда этот парень обычно топит печь?
-- Харвей растапливает ее вечером, а потом уходит спать...
-- Значит, ночью в подвал мог зайти кто угодно?
-- Да, сэр.
-- Можно ли попасть туда со двора?
-- Да. Одна дверь выходит прямо на улицу, другая -- на
лестницу, которая ведет в коридор перед комнатой леди Беатрис.
-- Дело зашло далеко, мистер Мейсон, и принимает скверный
оборот. Вы говорили, что этой ночью сэра Роберта не было в
поместье?
-- Да, сэр.
-- Значит, кости сжигал в печи не он.
-- Совершенно справедливо, сэр.
-- Как называется гостиница, которую вы упоминали?
-- "Зеленый дракон".
-- А есть где порыбачить в той части Беркшира?
По лицу нашего гостя, не умевшего скрывать свои чувства,
было видно: он убежден, что превратности жизни свели его еще с
одним сумасшедшим.
-- Говорят, в небольшой речушке, той, что выше мельницы,
водится форель, а в озере Холл есть щука.
-- Этого вполне достаточно. Мы с Уотсоном заядлые
рыболовы, не правда ли, доктор? В случае необходимости вы
сможете найти нас в "Зеленом, драконе". Мы будем там уже
сегодня вечером. Я думаю, вы понимаете, мистер Мейсон, что
приходить туда вам не следует. Лучше послать записку. А если вы
нам понадобитесь, я разыщу вас. Как только нам удастся
продвинуться хоть немного вперед с расследованием, я сообщу вам
о выводах.
И вот прекрасным майским вечером мы с Холмсом ехали в
вагоне первого класса к небольшой станции Шоскомб, где поезда
останавливались только по требованию. Мы сошли на нужной
станции и очень скоро добрались до старомодной маленькой
гостиницы. Ее владелец, Джозия Барнес, как истый спортсмен
охотно принялся помогать нам составлять план истребления всей
рыбы в округе.
-- А как насчет озера Холл? Есть шанс поймать там щуку?
На лице хозяина отразилось беспокойство.
-- Ничего из этого не выйдет, сэр. Там опасно.
-- Но почему же?
-- Сэр Роберт терпеть не может, когда кто-то тайком
собирает сведения о лошадях. И едва вы, двое незнакомых людей,
вдруг окажетесь рядом с его конюшнями, он обязательно
набросится на вас. Сэр Роберт не хочет рисковать! Да, совсем не
хочет.
-- Говорят, у него есть конь, который заявлен для участия
в дерби?
-- Да, славный жеребец. На него поставлены наши денежки,
да и сэра Роберта тоже. -- Тут Джозия Барнес испытующе взглянул
на нас. -- Надеюсь, вы сами не имеете отношения к скачкам?
-- Абсолютно никакого! Мы всего лишь два усталых лондонца,
которым просто необходим ваш чудесный беркширский воздух.
-- Ну тогда вы правильно выбрали место. Свежего воздуха
здесь сколько угодно. Только помните, что я сказал вам насчет
сэра Роберта. Он не из тех, кто много разговаривает, он сразу
пускает в ход кулаки. Не подходите близко к парку.
-- Хорошо, мистер Барнес. Мы внемлем вашему совету. Между
прочим, спаниель, повизгивающий у вас в зале, очень красив.
-- Это самый настоящий шоскомбский спаниель. Лучших нет во
всей Англии.
-- Я большой любитель собак, -- продолжал Холмс. -- Хочу
задать вам не совсем деликатный вопрос. Сколько может стоить
подобный пес?
-- Намного больше, чем я в состоянии заплатить, сэр. Этого
красавца мне недавно подарил сэр Роберт. Я постоянно держу его
на привязи, потому что он сбежит домой в ту же секунду, как
только я его отпущу.
-- Итак, мы уже получили несколько козырей, Уотсон, --
сказал мне Холмс, когда владелец гостиницы ушел. -- Правда,
даже с ними пока не так просто выиграть.
-- У вас есть версия, Холмс?
-- Я знаю только то, что примерно неделю назад в Шоскомбе
произошло нечто, круто изменившее всю жизнь поместья. Что же
именно? Могу лишь предположить. Обратимся еще раз к нашим
фактам. Брат перестает навещать свою дорогую тяжелобольную
сестру. Он избавляется от ее любимой собаки. Ее собаки, Уотсон!
Это вам ни о чем не говорит?
-- Нет. Разве что о его сильной злости.
-- Ну что же, это вполне вероятно. Продолжим обзор
событий, происшедших после ссоры, если она вообще была. Леди
Беатрис практически все время проводит у себя в комнате,
показывается на людях, только выезжая на прогулку вместе со
служанкой, больше не останавливается возле конюшни поглядеть на
своего любимца -- Принца Шоскомба и, вероятно, начинает пить.
Вот, пожалуй, и все. Не так ли?
-- Да, за исключением того, что касается склепа.
-- Это относится уже к другой цепи событий. Я попросил бы
их не смешивать. Цепь "А", касающаяся леди Беатрис, имеет
довольно зловещий оттенок.
-- Я не понимаю...
-- Ладно. Перейдем тогда к цепи "Б", связанной с сэром
Робертом. Он буквально помешан на выигрыше в дерби. Он попал в
лапы к ростовщикам, и в любой момент его имущество может пойти
с молотка, включая лошадей и конюшни. Человек он решительный,
жить привык на деньги сестры. Горничная сестры -- послушное
орудие в его руках. Ну что, доктор? Мне кажется, что пока все
идет как по маслу.
-- Ну а склеп?
-- Да... Склеп! Давайте-ка чисто теоретически предположим,
что сэр Роберт убил свою сестру.
-- Но, Холмс! Друг мой, об этом не может быть и речи!
-- Послушайте, Уотсон. По происхождению Норбертоны -- люди
почтенные. Но и в хорошее стадо может затесаться паршивая овца.
Так что не стоит отметать эту версию, не обсудив ее. Без денег
Роберт Норбертон бежать за границу не может, а обладателем
денег он может стать, только если удастся его затея с Принцем
Шоскомба. Поэтому он вынужден пока оставаться в поместье. Роль
сестры будет пока исполнять служанка -- в этом нет ничего
сложного, а тело старой леди можно перенести в склеп, куда
вообще никто не заглядывает, или же тайно уничтожить ночью в
печи. Так вот и могла остаться улика, подобная имеющейся в
нашем распоряжении. Что вы на это скажете, доктор?
-- Все довольно правдоподобно, если, конечно, согласиться
с чудовищным исходным предположением.
-- Кажется, я придумал небольшой эксперимент, Уотсон. Мы
поставим его завтра же, чтобы прояснить дело. А сейчас, дабы
выглядеть теми, за кого мы себя выдаем, предлагаю пригласить
хозяина гостиницы и повести светский разговор об угрях и плотве
за стаканом его лучшего вина. Это самый краткий путь к
расположению мистера Барнеса. А уж по ходу беседы мы можем
услышать полезную местную сплетню.
...На следующее утро Холмс обнаружил, что мы забыли взять
с собой блесну на молодую щуку, поэтому вместо рыбалки нам
пришлось пойти гулять. Мы вышли около одиннадцати. Холмс
получил разрешение взять с собой прекрасного спаниеля.
-- Вот мы и пришли, -- произнес мой друг, когда мы
приблизились к высоким воротам парка, которые венчались
фигурами сказочных грифов родового герба. -- От мистера Барнеса
нам известно, что старая леди выезжает на прогулку около
полудня. Ее экипаж должен здесь остановиться и стоять, пока
будут открывать ворота. Вы, Уотсон, задержите кучера
каким-нибудь вопросом, едва он окажется за воротами.
Действуйте, а я спрячусь за куст и стану наблюдать.
Ждать пришлось недолго. Четверть часа спустя мы увидели
большую открытую коляску желтого цвета, направляющуюся по
главной аллее в нашу сторону. В нее были запряжены два
прекрасных серых рысака. Холмс вместе с собакой спрятался за
своим кустом, а я встал на дороге, безразлично помахивая
тростью. Охранник распахнул ворота.
Коляска двигалась совсем медленно, и я мог разглядеть
всех, кто в ней находился. Слева сидела румяная молодая женщина
с золотистыми волосами и дерзким взглядом. По правую руку от
нее -- сгорбленная пожилая дама, плотно закутанная в
многочисленные шали. Как только лошади вышли из ворот на
дорогу, я поднял руку и, когда кучер остановил экипаж,
осведомился, дома ли сейчас сэр Роберт.
В этот миг Холмс покинул свое укрытие и спустил с поводка
спаниеля. С радостным визгом пес бросился к коляске и вскочил
на подножку. Но тут же его радостный лай стал злобным и
яростным, и он вцепился зубами в черную юбку старой леди.
-- Пшел! Пшел вон! -- услышали мы грубый голос.
Кучер хлестнул лошадей, и мы остались на дороге одни.
-- Теперь все ясно, -- сказал Холмс, пристегивая поводок к
ошейнику еще не успевшего успокоиться спаниеля.
-- Но ведь голос был мужской! -- воскликнул я.
-- Вот именно, Уотсон. У нас появился еще один козырь,
однако играть нужно все равно осторожно.
У Шерлока Холмса не было планов на остаток дня, и мы
воспользовались своими рыболовными снастями. В результате имели
на ужин целое блюдо форели. После ужина мой друг начал опять
проявлять признаки активности.
Мы вновь оказались на той же дороге, что и утром, и
подошли к воротам парка. Возле них стоял высокий человек,
оказавшийся не кем иным, как мистером Мейсоном -- тренером из
Шоскомба, приезжавшим к нам в Лондон.
-- Добрый вечер, джентльмены, -- поздоровался он. -- Я
получил вашу записку, мистер Холмс. Роберт Норбертон еще не
вернулся, но его ожидают сегодня к ночи.
-- А далеко ли склеп от дома? -- осведомился Холмс.
-- Метрах в четырехстах.
Ночь была не лунная и очень темная, но Мейсон уверенно вел
нас по заросшим травой лужайкам, пока впереди не начали
вырисовываться неясные очертания часовни. Когда мы подошли к
часовне, наш проводник, спотыкаясь о груды камней, нашел в
полной тьме путь к тому месту, откуда лестница вела вниз, прямо
в склеп. Спустившись, он чиркнул спичкой, осветил мрачное и
зловещее помещение с замшелыми осыпающимися стенами и рядами
гробниц, свинцовых и каменных. Холмс зажег свой фонарь,
