шумиха вокруг пражских событий. Собирает книги и картины. Довольно ар-
тистичная натура. Кажется, барон слывет признанным знатоком китайской
керамики и написал о ней книгу.
- Разносторонний ум, - заметил Холмс. - Этим отличаются все незауряд-
ные преступники. Мой старинный приятель Чарли Пейс виртуозно играл на
скрипке. Уэйнрайт был неплохим художником. Могу привести множество дру-
гих примеров... Итак, сэр Джеймс, передайте вашему клиенту, что я наме-
рен обратить внимание на барона Грюнера. Это все, что я могу вам ска-
зать. У меня есть кое-какие источники информации, и я осмелюсь утверж-
дать, что мы сумеем внести ясность в это дело.
После ухода нашего гостя Холмс долго просидел в глубокой задумчивос-
ти. Мне даже показалось, что он забыл о моем присутствии. Но вот он на-
конец очнулся и словно спустился на землю.
- Ну-с, Уотсон, ваши соображения? - спросил он.
- По-моему, вы должны повидаться с юной леди лично.
- Мой дорогой Уотсон, если ее не может поколебать вид несчастного
сломленного отца, то каким образом мне, постороннему человеку, удастся
переубедить ее? И все же в вашем предложении кое-что есть. Если, конеч-
но, другие меры ни к чему не приведут. Однако мне кажется, что начинать
нам следует с другого бока. Думается, Шинвел Джонсон мог бы нам помочь.
Ранее у меня не было возможности упомянуть в этих воспоминаниях о
Шинвеле Джонсоне, поскольку я редко описывал те дела, которыми мой друг
занимался под конец своей карьеры. В начале века Джонсон стал нашим цен-
ным помощником. Вынужден с прискорбием сообщить, что поначалу он просла-
вился как опасный преступник и отсидел два срока в Паркхэрсте. В конце
концов он раскаялся и близко сошелся с Холмсом, став его агентом в об-
ширном преступном мире Лондона. Сведения, которые он собирал, зачастую
оказывались жизненно важными. Будь Джонсон полицейским шпиком, его бы
вскоре раскрыли, но поскольку он занимался делами, которые так и не до-
ходили до суда, сообщники не знали истинного смысла его действий. Слава
человека, дважды побывавшего на каторге, открывала перед ним двери всех
ночных клубов, ночлежек и игорных домов города, а наблюдательность и со-
образительность сделали его великолепным осведомителем. К нему-то и на-
меревался теперь обратиться Шерлок Холмс.
Я не мог проследить все предпринятые Холмсом шаги, поскольку был заг-
ружен срочной работой, но в тот же вечер мы, как было условлено, встре-
тились у Симпсона. Сидя за маленьким столиком у парадной витрины и глядя
на Стрэнд, где ключом била жизнь, Холмс рассказал мне о некоторых собы-
тиях прошедшего дня.
- Джонсон вышел на охоту, - сообщил он. - Вероятно, ему удастся выко-
пать кое-какой мусор в самых темных уголках преступного мира, поскольку,
если мы хотим получить сведения о тайной жизни барона, их следует искать
там, среди черных корней всех преступлений.
- Но коль скоро леди не желает принимать во внимание то, что уже из-
вестно, почему вы считаете, что ваши новые открытия отвратят ее от заду-
манного?
- Как знать, Уотсон... Женское сердце и женский разум - неразрешимая
загадка для мужчины. Они могут простить и объяснить убийство, и в то же
время какой-нибудь мелкий грешок способен причинить им мучительные стра-
дания. Как заметил в беседе со мной барон Грюнер...
- Заметил в беседе с вами?!
- Ах да, ведь я для большей верности не стал посвящать вас в свои за-
мыслы. Что ж, Уотсон, мне нравится брать противника за грудки, встре-
чаться с ним лицом к лицу и самолично определять, из какого материала он
сделан. Дав указания Джонсону, я взял кэб, отправился в Кингстон и зас-
тал барона в самом приветливом расположении духа.
- Он узнал вас?
- Это было нетрудно. Я попросту послал ему свою визитную карточку.
Замечательный противник, Уотсон. Холоден как лед, голос бархатистый,
убаюкивающий, как у ваших модных консультантов. И ядовит, будто кобра. В
нем чувствуется школа - настоящий аристократ преступного мира. Такой
предлагает вам небрежным тоном послеполуденную чашечку чаю, а вы ощущае-
те за этой небрежностью смертельную злобу. Нет, я рад, что барон
Адальберт Грюнер стал объектом моего внимания!
- Говорите, он был радушен?
- Словно кот-мурлыка, завидевший мышь, которой, как он полагает, суж-
дено стать его добычей. Радушие иных людей более убийственно, чем жесто-
кость грубых душ. Его приветствие уже говорило о многом. "Я так и думал,
мистер Холмс, что рано или поздно мне доведется встретиться с вами, -
сказал он. - Вас, несомненно, нанял генерал де Мервиль, пытаясь помешать
моей женитьбе на его дочери Виолетте. Это так или нет?"
Я промолчал в знак согласия, и тогда он сказал:
"Мой дорогой друг, вы только загубите свою заслуженную репутацию. В
этом деле вам успеха не добиться. Работа неблагодарная, не говоря уж о
некоторой толике опасности. Позвольте дать вам настоятельный совет: не-
медленно отступитесь".
"Удивительное дело, - ответил я. - Именно этот совет я хотел дать
вам. Я уважаю ваш ум, барон, и это уважение не уменьшилось после того,
как я немного узнал вас. Давайте говорить как мужчина с мужчиной. Никто
не собирается ворошить ваше прошлое и причинять вам неудобства: с этим
покончено, и вы на спокойной воле. Но если вы будете настаивать на же-
нитьбе, то наживете целый сонм влиятельных врагов, и они не оставят вас
в покое до тех пор, пока английская земля не загорится у вас под ногами.
Стоит ли игра свеч? Куда благоразумнее было бы расстаться с леди. Если
она узнает о некоторых фактах вашей прошлой жизни, это вряд ли будет вам
приятно".
У этого барона короткие напомаженные усики, которые торчат, как усы
какого-нибудь насекомого. Он слушал меня, и усики эти подрагивали от
сдерживаемого хохота. Кончилось тем, что барон разразился вежливым смеш-
ком.
"Простите мне мое веселье, мистер Холмс, - сказал он, - но наблюдать
за человеком, который порывается играть в карты, не имея на руках ни од-
ной, действительно забавно. Не думаю, что кто-либо способен делать это
лучше вас, но тем не менее зрелище довольно жалкое. У вас нет ни единого
козыря, мистер Холмс. Только разная мелочь".
"Вы думаете?"
"Я знаю. Давайте я вам все объясню, ибо мои карты так сильны, что я
могу позволить себе раскрыть их. Мне посчастливилось добиться беззавет-
ной любви этой дамы. Я без утайки рассказал ей обо всех несчастьях моей
прошлой жизни, и тем не менее она полюбила меня. Кроме того, я предупре-
дил ее, что к ней будут приходить коварные недоброжелатели (вы, разуме-
ется, узнаете себя) и вновь рассказывать все эти истории. Я объяснил ей,
как следует держать себя с подобного рода посетителями. Вы слышали о
постгипнотическом внушении, мистер Холмс? Что ж, у вас будет возможность
своими глазами увидеть, как действует эта штука, ибо человек, обладающий
сильным характером, умеет пользоваться гипнозом, причем без надува-
тельства и всяких там пошлых пассов. Леди готова к вашему приходу и, не-
сомненно, примет вас, поскольку она послушна воле своего отца во всем,
не считая одного пустяка".
Вот так, Уотсон. Говорить, кажется, было больше не о чем, и я удалил-
ся со всем доступным мне холодным достоинством. Однако, когда я уже
взялся за дверную ручку, барон остановил меня.
"Да, кстати, мистер Холмс, - спросил барон, - вы знали французского
сыщика Лебрана?"
"Знал", - ответил я.
"Вам известно, какое его постигло несчастье?"
"Я слышал, что неподалеку от Монмартра его будто бы избили какие-то
хулиганы, и он на всю жизнь остался калекой".
"Совершенно верно, мистер Холмс. По странному совпадению, всего за
неделю до этого события он начал приставать к людям с расспросами о моих
делах. Не стоит этим заниматься, мистер Холмс. Кое-кто уже убедился, что
это не приносит счастья. Шагайте своей дорогой, а мне позвольте шагать
своей. Это мое последнее слово. Прощайте!"
Такие вот пироги, Уотсон. Теперь вы знаете все.
- Кажется, барон - опасный человек.
- Чрезвычайно опасный. На какого-нибудь задиристого бахвала я бы и
внимания не обратил, но барон - из тех людей, которые далеко не все свои
мысли облекают в слова.
- Неужели вы непременно должны ему мешать? А может, пускай себе же-
нится на девушке? Какое это имеет значение?
- Очень большое, если учесть, что он, вне всякого сомнения, убил свою
первую жену. Допивайте кофе и пойдемте-ка со мной: наш весельчак Шинвел
давно нас ждет.
Мы и вправду застали его у себя. Это был крупный, грубоватый красно-
лицый мужчина болезненного вида. Лишь живые черные глаза выдавали в нем
большого хитреца. Держался он, словно король в своем королевстве. Рядом
с ним на кушетке сидела одна из его воспитанниц - худощавая, подвижная
как огонь молодая женщина с бледным настороженным лицом, еще юным, но
уже успевшим увянуть от жизни, полной горечи и порока. Тяжкие годы оста-
вили на ее облике нездоровый след.
- Это мисс Китти Уинтер, - произнес Шинвел Джонсон и взмахнул рукой,
представляя свою спутницу. - Если уж она чего-то не знает... А впрочем,
пускай сама говорит. Я вышел на нее через какой-нибудь час после получе-
ния вашей записки, мистер Холмс.
- Меня долго искать, не надо, - сказала молодая женщина. - Адрес у
нас с Хрюшей Шинвелом один и тот же: Преисподняя, Лондон. Так и пишите,
не ошибетесь. Хрюша и я - старые приятели. Но есть один человек, кото-
рый, будь в мире справедливость, сидел бы сейчас в еще более страшном
аду, чем мы. Клянусь всеми чертями! Это человек, за которым вы охоти-
тесь, мистер Холмс.
Холмс улыбнулся.
- Насколько я понимаю, вы желаете нам успеха, мисс Уинтер?
- Если вам нужна моя помощь, чтобы упрятать парня туда, где ему самое
место, я вся ваша, от хвоста до головы, - свирепо сказала наша гостья.
Ее бледное решительное лицо напряглось, наливаясь ненавистью. Нечасто
доводилось мне видеть такой огонь в глазах женщины, а в глазах мужчины -
и вовсе ни разу. - Вам нет нужды лезть в мое прошлое, мистер Холмс. Оно
к делу не относится. Но это Адальберт Грюнер превратил меня в то, чем я
стала. Эх, если б только я могла свалить его! - Она яростно вцепилась
руками в воздух. - Уж я бы стащила его в ту яму, в которую он сбросил
столько народу!
- Вам известно, как обстоят дела?
- Хрюша Шинвел рассказывал. Барон волочится за очередной бедной ду-
рой. На этот раз ему приспичило жениться. Вы хотите этому помешать. На-
верняка вы знаете об этом злодее достаточно, чтобы у любой доброй девуш-
ки отбить охоту иметь с ним дело, если она в своем уме.
- Эта девушка не в своем уме. Она влюблена до безумия. Она знает о
нем все, но ей хоть бы что!
- А про убийство ей рассказывали?
- Да.
- Господи, ну и нервы же у нее!
- Она считает, что все это клевета.
- Разве вы не можете сунуть ей под нос доказательства?
- А вы поможете нам в этом?
- Да я сама живое доказательство. Стоит мне заявиться к ней и расска-
зать, как он изводил меня...
- А вы бы согласились?
- Согласилась бы я?! Да неужто не согласилась бы!
- Попробовать, наверное, стоит. Но он уже поведал ей большую часть
своих прегрешений и получил прощение. По-моему, для нее этот вопрос зак-
рыт, и она не захочет возвращаться к нему.
- Чтоб мне подохнуть, если он рассказал ей все, - отвечала мисс Уин-
тер. - Помимо того нашумевшего убийства, я слышала кое-что еще об одном
или двух. Он, бывало, рассказывает о ком-нибудь этим своим бархатистым
голосом, а потом вперит в меня глазищи и говорит: "Он умер. И месяца не
прошло". И это было не пустое бахвальство. Но я почти не обращала внима-
ния на такие речи, мистер Холмс, ведь я любила его в те времена, и мне
было все равно, чем он занимается. Так же, как сейчас этой бедной дуре-
хе. Только одна вещь действительно потрясла меня. Если б не его лживый
