листа, а у случайного читателя вызовет лишь раздражение. Среди таких не-
законченных дел - история мистера Джеймса Филимора, который, вернувшись
домой за зонтиком, бесследно исчез. Не менее замечательна история катера
"Алисия": однажды вечером он вошел в полосу тумана и пропал навсегда -
никто более не слышал ни о нем, ни о его экипаже. Третье дело, достойное
упоминания, - случай с Айседором Персано, знаменитым журналистом и дуэ-
лянтом: он помешался на том, что в спичечной коробке, которую он посто-
янно держал в руках, находится редчайший червь, по его словам, еще не
известный науке.
Не считая этих "темных дел", есть несколько таких, которые затрагива-
ют семейные тайны, настолько интимные, что сама мысль о возможности их
оглашения вызвала бы переполох во многих высокопоставленных домах. Нет
нужды говорить, что это исключено, и теперь, когда у моего друга есть
время и силы, подобные записи будут отобраны и уничтожены.
Остается значительное число дел, более или менее интересных, о кото-
рых я мог бы написать раньше, если бы не боялся пресытить читателя и тем
самым повредить репутации человека, которого чту больше всех.
Я был участником некоторых из этих дел и потому могу говорить о них
как очевидец. К их числу относится и описанное ниже.
Был ветреный октябрьский день. Я одевался и следил, как кружились в
воздухе сорванные ветром последние листья одинокого платана, который ук-
рашал двор позади нашего дома. Спускаясь к завтраку, я ожидал застать
моего друга в подавленном настроении, ибо, как настоящая артистичная на-
тура, он легко поддавался влиянию окружающей обстановки. Напротив, он
кончал завтракать в особенно веселом настроении того несколько зловещего
оттенка, который был характерен для него в минуты душевного подъема.
- У вас есть дело, Холмс? - заметил я.
- Ваша способность к дедукции поистине поразительна, Уотсон, - отве-
тил он. - Она помогла вам раскрыть мою тайну. Да, у меня есть дело. Пос-
ле месяца незначительных происшествий и застоя колесо завертелось снова.
- Я мог бы принять участие в этом деле?
- Пока не в чем, но мы обсудим этот вопрос, когда вы уничтожите два
крутых яйца, которыми нас сегодня удостоила наша новая кухарка. Степень
их съедобности находится в прямой связи с очередным номером "Семейной
газеты", которую я видел вчера на столе в гостиной: даже такое пустяко-
вое дело, как варка яиц, требует внимания, точного ощущения времени и
несовместимо с чтением романа, напечатанного в этом отличном периодичес-
ком издании.
Через четверть часа со стола убрали, и мы остались одни. Холмс выта-
щил из кармана письмо.
- Вы слышали о Нейле Гибсоне, Золотом Короле? - спросил он.
- Вы имеете в виду американского сенатора?
- Ну да, он был когда-то сенатором от одного из западных штатов, но
больше известен как крупнейший в мире золотопромышленник.
- Да, знаю: он некоторое время жил в Англии, и его имя пользовалось
некоторой популярностью.
- Он купил солидное поместье в Хэмпшире лет пять тому назад. Вы, ве-
роятно, уже слышали о трагической гибели его жены?
- Конечно. Я теперь вспоминаю - вот почему его имя мне известно.
Правда, я не знаю подробностей. Холмс указал на бумаги, лежащие на сту-
ле.
- Мои химические опыты по получению экстрактов еще не окончены, а тут
эта история. С виду пахнет сенсацией, но, мне кажется, разобраться здесь
нетрудно. Улики явные - таково мнение и экспертизы и полиции. Сейчас де-
ло передано на рассмотрение выездной сессии суда в Винчестере. Боюсь,
что это неблагодарная работа. Я могу обнаружить факты, но не могу их из-
менить! Пока не появятся какие-либо новые данные, не вижу, на что может
надеяться мой клиент.
- Ваш клиент?
- Ах, я забыл вам рассказать! Я, кажется, перенял вашу привычку, Уот-
сон, рассказывать историю с конца. Лучше прочтите сначала вот это.
Он передал мне письмо. Оно было написано четким, уверенным почерком и
гласило:
"Отель "Кларидж", 3 октября
Уважаемый м-р Шерлок Холмс!
Мне тяжело быть свидетелем того, как самая лучшая на Земле женщина
идет навстречу своей гибели. Я сделаю все, что в моих силах, для ее спа-
сения. Я ничего не могу объяснить, не могу даже попытаться сделать это,
но я ничуть не сомневаюсь, что мисс Данбэр невиновна. Вы знаете факты -
кто их не знает? - об этом сплетничают по всей Англии. И ни один голос
не поднялся в ее защиту - какая чудовищная несправедливость! Эта женщина
и мухи не обидит!
Одним словом, я буду у Вас завтра & 11 часов. Посмотрим, сможете ли
Вы что-нибудь прояснить в этой темной истории. Во всяком случае, все,
чем я располагаю, - к Вашим услугам, только спасите ее. Умоляю Вас, при-
ложите все свое умение и энергию!
С совершенным почтением Дж. Нейл Гибсон".
- Вот, извольте. - Шерлок Холмс выбил пепел из трубки, которую курил
после завтрака, и снова не спеша набил ее табаком. - Этого джентльмена я
как раз и жду. Что касается самой истории, то за недостатком времени я
перескажу вам ее вкратце, если вы доверяете официальным отчетам о ходе
следствия. Человек этот - крупный финансовый магнат. Насколько я пони-
маю, он крайне вспыльчив и страшен в гневе. Он женился на женщине, жерт-
ве этой трагедии, - о ней я пока не знаю ничего, кроме того, что она бы-
ла уже не первой молодости. Дело осложняется еще и тем, что воспитание
их двоих детей было поручено молодой и весьма привлекательной гувернант-
ке. Вот три человека - участники события, происшедшего в старинном анг-
лийском поместье.
Теперь с самой трагедии. Труп был найден в парке, примерно в полумиле
от дома. Убитая была одета к обеду, с шалью на плечах. Пуля, выпущенная
из револьвера, пробила ее голову навылет. Около трупа не нашли никакого
оружия, никаких следов убийства. Заметьте, Уотсон, никакого оружия!
Преступление, по-видимому, было совершено поздно вечером, а труп обнару-
жен лесником около одиннадцати часов. Затем врач и полиция осмотрели
убитую, после чего перенесли ее в дом... Может быть, я излагаю слишком
сжато, или вам ясны все обстоятельства этого происшествия?
- Абсолютно все ясно. А почему подозревают гувернантку?
- Во-первых, есть некоторые прямые улики: револьвер с одним разряжен-
ным гнездом в барабане (калибр оружия соответствует найденной пуле) был
обнаружен на дне ее платяного шкафа. - Холмс уставился в одну точку и
раздельно повторил: - На... дне... ее... платяного... шкафа... - Затем
он погрузился в раздумье, и я понял, что с моей стороны было бы глупо
прерывать его.
Вдруг он снова оживился.
- Да, Уотсон, найден револьвер. Здорово изобличает, а? Таково мнение
двоих понятых. На убитой найдена записка с предложением встретиться на
том самом месте, где произошло убийство; записка подписана гувернанткой.
Ну как? К тому же и мотивы убийства налицо: сенатор Гибсон - личность
привлекательная, и, если его жена умрет, кому занять ее место, как не
юной леди, которая, по общим отзывам, уже давно пользовалась исключи-
тельным вниманием со стороны хозяина. Любовь, деньги, власть - а на пути
к этому стоит немолодая жена Гибсона! Плохо дело, Уотсон, очень плохо!
- Да, Холмс, это так.
- И алиби она не может представить. Напротив, гувернантка вынуждена
признать, что примерно в то время, когда это случилось, она находилась
как раз около Торского моста (это место трагедии). Отрицать этот факт
бессмысленно, ибо несколько проходивших мимо крестьян ее там видели.
- Да, вопрос ясен!
- И все же, Уотсон, не будем спешить с выводами! Давайте разберемся.
Мост, о котором идет речь, представляет собой один широкий каменный про-
лет с парапетом по краям. Он построен для переправы через самую узкую
часть длинного глубокого водоема, заросшего тростником. Это так называе-
мый Торский пруд. У входа на мост лежала мертвая женщина. Таковы фак-
ты... Но что это? Если я не ошибаюсь, наш клиент пришел значительно
раньше условленного времени.
Вилли, слуга Холмса, открыл дверь, но имя, которое он объявил, было
неизвестно нам обоим: "Мистер Марлоу Бэйтс". Нашему взору предстал худо-
щавый субъект с испуганными глазами и судорожными, неуверенными манерами
- этакий "комок нервов". На мой взгляд врача-профессионала, этот человек
находился на грани полного расстройства нервной системы.
- Вы, кажется, возбуждены, мистер Бэйтс, - сказал Холмс. - Прошу вас,
садитесь. Боюсь, что смогу уделить вам очень мало времени: у меня в 11
часов свидание.
- Я знаю о нем. - Наш посетитель выпаливал короткие фразы, словно ему
не хватало воздуха. - Сюда идет Гибсон - мой хозяин. Я управляющий его
имением. Холмс, знайте: он негодяй, жуткий негодяй!
- Крепко сказано, мистер Бэйтс.
- Я вынужден так говорить, ибо у меня мало времени. Я не хочу встре-
чаться с ним у вас. Он вот-вот придет. Была причина, не позволившая мне
прийти раньше: его секретарь, мистер Ферпоссон, только сегодня утром
рассказал о предстоящей встрече Гибсона с вами.
- Так вы его управляющий?
- Я подал заявление об уходе. Через несколько недель я избавлюсь от
этого проклятого рабства. Гибсон - тяжелый человек. Эти благотвори-
тельные дела лишь ширма, прикрывающая дурные стороны его личной жизни.
Его жена пала жертвой. Он был груб с ней, да-да, сэр, груб! Не знаю, как
она погибла, но уверен, что он превратил ее жизнь в страдание. Она была
типичная южанка, бразилианка по рождению - вы, конечно, знаете это?
- Нет, это обстоятельство ускользнуло от меня.
- Южанка по рождению и по натуре. Дитя солнца и страсти. Она любила
его, как могут любить такие женщины. Но когда увяла ее красота (говорят,
когда-то она была прекрасна), ничто уже не привязывало к ней мужа. Нам
всем она нравилась, мы ей сочувствовали и ненавидели его за то, как он с
ней обращался. Но он хитер и умеет внушать доверие. Это все, что я дол-
жен сказать вам. Не судите о нем по внешнему виду, смотрите глубже. Ну,
я пойду. Нет-нет, не удерживайте меня! Он сейчас придет!
Наш странный посетитель испуганно взглянул на часы и буквально выле-
тел из комнаты.
- Ну-ну! - сказал Холмс после небольшой паузы. - Я вижу, у мистера
Гибсона довольно "преданные" домочадцы. Хорошо, что Бэйтс предупредил
нас; теперь подождем самого хозяина.
Точно в назначенное время раздались тяжелые шаги на лестнице, и зна-
менитый миллионер вошел в комнату. Взглянув на него, я понял причину
страха и антипатии его управляющего, да и проклятий, которые обрушивали
на его голову многие конкуренты по бизнесу. Если бы я был скульптором и
хотел олицетворить преуспевающего бизнесмена с железными нервами и без
совести, я выбрал бы в качестве натурщика мистера Нейла Гибсона. Его вы-
сокая, худощавая, словно высеченная из камня фигура выражала алчность
хищника; ну прямо-таки Авраам Линкольн, но обративший свою энергию на
достижение низменных целей, - вот как можно было бы определить этого че-
ловека. Его лицо, твердое, безжалостное, было изрыто глубокими морщинами
- следами бурно прожитой жизни.
Гибсон оглядел нас по очереди с ног до головы холодными серыми глаза-
ми, коварно поблескивающими из-под ощетинившихся бровей. Когда Холмс
упомянул мое имя, он небрежно поклонился, затем властным жестом хозяина
подвинул стул вплотную к столу моего друга и сел, почти касаясь его сво-
ими худыми коленями.
- Позвольте мне сразу же сказать, мистер Холмс, - начал он, - что
деньги в данном случае не имеют для меня значения. Вы можете жечь их,
если это сколько-нибудь поможет вам осветить путь к истине. Женщина не-
виновна и должна быть оправдана, а сделать это предстоит вам. Назовите
вашу цену.
- Размер моего гонорара точно установлен, - холодно сказал Холмс. - Я
не меняю его, за исключением тех случаев, когда вообще отказываюсь от
оплаты.
- Ну ладно, раз доллары не имеют для вас значения, подумайте о репу-
