подводные камни в тумане, или повальная болезнь среди матросов на судне.
Приподнявшись, он наклонился над столом и, глядя в глаза Алерту Гро-
ту, продолжал зловещим голосом:
- Подумайте хорошенько, отчего это ваш племянник, имея
один-единственный корабль, рискует больше любого другого шкипера? Отче-
го, хочу я вас спросить, может он себе такое позволить, а? Истинно гово-
рю вам, Алерт Грот: хотите верьте, хотите нет, а много есть непонятных
вещей между небом и землей, и еще больше - между небом и водой, гораздо
больше, чем вы думаете, провалиться мне на месте, если это не так!
Ситуация вновь грозила обернуться против Карфангера, который и в са-
мом деле происходил из голландской семьи, если бы не вмешательство Тома-
са Утенхольта, призвавшего собравшихся еще раз как следует обдумать и
взвесить предложение Алерта Грота. Сказав это, он отодвинул свой стул с
высокой спинкой и резными подлокотниками и направился к двери, бросив на
ходу, что собирается поглядеть, какая на дворе погода. Тут же сорвался с
места Карстен Хольсте и выскочил вслед за Утенхольтом, продолжая его в
чем-то убеждать. Через несколько минут оба вернулись в зал, и по выраже-
нию лица Карстена Хольсте можно было догадаться, что он больше не будет
выступать против Берента Карфангера.
Пока в зале разворачивались все эти события, Хармсен и Карфангер в
пивной вели разговор о будущем гамбургского мореходства. Карфангер счи-
тал, что использовавшееся до сих пор частное конвоирование рано или
поздно приведет его к упадку. "Ганза, - говорил он, - всегда опиралась
на могучий военный флот империи, и хотя та не всегда оказывала ей непос-
редственную поддержку, все же без империи ганзейский союз ни за что не
достиг бы такого могущества. Нынче, однако, силы и власть империи уже не
те, как, впрочем, и города тоже, потому так вольготно живется частным
конвоирам. И все это перед лицом того обстоятельства, что помимо такой
традиционно могучей морской державы, как Англия, на сцену выходит еще
одна - Голландия: недавно отгремевшая война на море между британцами и
генеральными штатами не оставляет на этот счет никаких сомнений. И если
гамбургский торговый флот собирается и в дальнейшем не сдавать своих по-
зиций в морской торговле, то в самом ближайшем будущем следует начать
поиски новых средств для этого".
Иоханн Хармсен поставил на стол рюмку, которую только что собирался
поднести ко рту. И чем только его зять забивает себе голову! Едва он
собрался что-либо ответить, как возле их стола появился Алерт Грот, по-
ложил руку на плечо Карфангера и произнес:
- Ступай за мной, Берент, выслушай решение правления гильдии.
Войдя следом за ним в зал, Карфангер остановился у стола, за которым
сидели старейшины в широкополых шкиперских шляпах, затенявших их лица.
Томас Утенхольт поднялся и огласил решение собрания, в котором говори-
лось, что почтенный, мужественный и многоопытный шкипер Берент Якобсон
Карфангер, гражданин вольного имперского и ганзейского города Гамбурга,
избирается членом правления гильдии капитанов и шкиперов вместо скончав-
шегося Карстена - Реймерса. Затем судовладелец вручил вновь избранному
тяжелый почетный кубок братства и подвел его к стулу, на котором раньше
сидел Карстен Реймерс.
Так молодой шкипер Берент Карфангер, владелец "Мерсвина", был избран
- и, судя по всему, единогласно - членом правления гильдии капитанов го-
рода Гамбурга. А между тем порывистый западный ветер без устали гнал над
Эльбой сплошную стену холодного дождя, и снег, еще вчера сверкавший бе-
лизной, превращался в мутные потоки, уносившие с собой оставшийся с зимы
мусор в свинцовые воды Эльбы и Альстера, где в гавани уже начинали поти-
хоньку пробуждаться после долгой зимовки парусники торгового флота.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В этом году Карфангер поначалу собирался отправиться в Бразилию и
ВестИндию, для чего зимой потратил много времени и сил на приобретение
партии хорошего скобяного товара и инструментов - и небезуспешно. Уже
заготовлены были пилы и молотки, топоры и плуги, гвозди и прочие товары
такого рода, которые на тех далеких берегах расходились быстро и по хо-
рошей цене. К тому же не приходилось ломать голову насчет обратного
фрахта: красное дерево, сахар, табак или пряности обходились в тех краях
недорого и всегда были в Гамбурге нарасхват. Однако за несколько недель
до отплытия через Атлантику докатились до Гамбурга дурные вести: порту-
гальцы вытеснили голландцев в севера Бразилии, а британцы - испанцев из
Ямайки. Для Карфангера это означало потерю долголетних и надежных торго-
вых партнеров. Поиски и налаживание новых торговых связей, - все это
требовало времени, поэтому он решил отложить эти дела до будущей зимы.
Ввиду всех этих обстоятельств Карфангеру пришлось довольствоваться
лишь партией силезского полотна, которую надлежало доставить в испанский
порт Кадис. Обратный фрахт - несколько сотен бочонков малаги - был обес-
печен почти наверняка. На сей раз Карфангер охотно бы изменил своему
правилу плавать в одиночку: путь его лежал в испанские воды, а западное
Средиземноморье и Гибралтарский пролив буквально кишели североафриканс-
кими пиратами: целые эскадры их быстроходных и маневренных парусников
рыскали здесь в поисках добычи. Но ожидать попутного конвоя - означало
потерять много драгоценного времени, да и "Мерсвин", как видно, отправ-
лялся в свое последнее плавание: после этой навигации Карфангер собирал-
ся начать постройку нового корабля, который полностью отвечал бы его
представлениям об идеальном судне. Что касается старика "Мерсвина", то
без капитального ремонта, который стоил бы кучу денег, нечего было и по-
мышлять о выходе на нем в Атлантику. В то же время он еще мог сослужить
хозяину добрую службу, плавая в Англию, Голландию или страны балтийского
побережья.
Как раз в постройку нового корабля Карфангер и собирался вложить всю
прибыль от этой навигации. Пока что его кошелек был почти что пуст: по-
купка дома в Новом городе, всей обстановки обошлась гораздо дороже, чем
он рассчитывал.
Таким образом, выбора у Карфангера не было. Он еще более укрепился в
своем решении отправиться в Испанию, когда оттуда через Голландию пришла
добрая весть. Адмирал Михиэл де Рюйтер со своей могучей эскадрой высту-
пил против берберийских пиратов, дерзость которых перешла все границы,
пока Англия и Голландия целых три года воевали между собой за господство
на морях.
Но уже вскоре после отплытия стало казаться, что на сей раз фортуна
отвернулась от капитана Карфангера. Началось с того, что отплытие "Мерс-
вина" состоялось на несколько недель позже обычного, затем в Ла-Манше
судно попало в полосу непроглядного тумана. Когда туман наконец рассеял-
ся, задул крепкий встречный вест, так что им понадобилась почти неделя,
чтобы выйти из пролива.
И только в первых числах мая паруса "Мерсвина" наконец выгнулись под
напором свежего атлантического бриза, и его капитан приказал взять курс
зюйд-вест. Вот уже несколько дней подряд Карфангер не снимал тяжелых ма-
тросских сапог и задубевшего промасленного плаща. Иногда днем при хоро-
шей видимости он поручал свой старый бравый корабль заботам штурмана Яна
Янсена, а сам усаживался на бухту пенькового троса, прислонясь спиной к
бизань-мачте, чтобы подремать часок-другой. Все остальное время он мерил
шагами палубу на шканцах, то и дело поднося к глазам подзорную трубу,
наблюдал за волнением и капризами ветра, вглядывался в очертания показы-
вавшихся на горизонте парусников и отдавал команды по маневрированию ко-
раблем.
Теперь же, когда паруса "Мерсвина" наполнял свежий ветер и судно шло
новым курсом через просторы Атлантического океана, у него появилась воз-
можность ненадолго отвлечься вт мыслей и забот о людях, судне и грузе в
его трюме. Карфангер окликнул штурмана:
- Янсен, я думаю, в ближайшее время ветер не переменится. Ближе к ве-
черу, когда он задует в корму, можно будет поставить лисели. Я пока пой-
ду, прилягу ненадолго. Команда пусть тоже отдохнет. Вы же глядите в оба.
- Есть глядеть в оба, господин капитан, - отозвался Ян Янсен. Он был
не новичок в морском деле. В свое время ему приходилось огибать грозный
мыс Горн, под началом де Рюйтера бороздить просторы Тихого и Индийского
океанов. Много лет прошло с тех пор, десятка полтора, не меньше. В ту
пору Ян Янсен служил простым матросом, а де Рюйтер был молодым капита-
ном, вроде нынешнего Карфангера. Совместная служба под началом голландца
де Рюйтера прочно связывала капитана и штурмана "Мерсвина".
- Желаю спокойной вахты, штурман, - Карфангер еще раз обвел взглядом
горизонт, оглядел такелаж и паруса судна и лишь после этого отправился
на полуют, спустился по трапу в узкий проход между жилыми помещениями
правого и левого борта, в которых размещались корабельный плотник, таке-
лажный мастер, боцман и штурман. Проход вел к капитанской каюте, мало
чем отличавшейся от подобных кают на других торговых суднах. В боковых
отсеках, выдававшихся за наружную обшивку обоих бортов, располагались
друг за другом отделенные от прохода занавесками койки - по две с каждой
стороны, - освещавшиеся крошечными иллюминаторами. Под пятью кормовыми
окнами, параллельно ахтерштевню, стоял обитый толстым сукном топчан, по
обе стороны от него - ряд невысоких, всего до нижнего края кормовых
окон, шкафов. Еще два шкафа, но уже высоких, достававших до самой пере-
борки, виднелись по обе стороны от двери. Возле топчана стоял стол, при-
битый к покрытому ковром полу железными скобами. Единственную подвижную
мебель составляли три кресла с клешнеобразными ножками, расположившиеся
полукругом у стола, над которым раскачивался, описывая самые замыслова-
тые фигуры, подвешенный на цепях к переборке окованный железом фонарь.
Некоторое время Карфангер, словно завороженный, не отрывал взгляд от
этого маятника, затем энергично встряхнул головой.
"Чепуха, - подумалось ему, - фонарь неподвижен, неподвижен как и Сол-
нце. Зато все остальное находится в беспрестанном движении - звезды. Лу-
на и Земля. Ветер и волны движут корабль, раскачивают его, в то время
как фонарь... Еще недавно он светил в Гамбурге, теперь вот приплыл вмес-
те с судном сюда, сам оставаясь неподвижным... неподвижным ли?" Карфан-
гер провел ладонью по лбу, словно стирая эту мысль из памяти. Как был, в
тяжелых сапогах и задубевшем от сырости плаще, он рухнул в одно из кре-
сел с ножками-клешнями у стола, заваленного книгами, морскими картами и
всевозможными измерительными инструментами. В огромном количестве книг и
заключалось, собственно, единственное отличие этой капитанской каюты от
ей подобных: стопы книг на немецком, голландском, английском и французс-
ком языках громоздились и на маленьких шкафах, чуть ли не до половины
закрывая кормовые окна. Конечно, капитан "Мерсвина" отдавал Богово Богу,
однако в повседневной жизни и труде предпочитал руководствоваться не
только мудростью Писания.
Он вдруг подумал о том, как много в мире изменилось с тех пор, как
Христофор Колумб в поисках Индии отправился на запад, и последний уце-
левший корабль Фернана Магеллана впервые совершил кругосветное путешест-
вие. Протянув руку, Карфангер извлек из вороха книг на столе Ветхий за-
вет, открыл его и стал читать. "И нарек Адам жену свою Евой, ибо стала
она матерью всех живых". "Всех живых" стояло там, а не "всех живущих", и
прежде чем Карфангер успел задуматься над этим, его сморил сон. Голова
его опустилась на согнутую руку, закрывавшую притчу об изгнании из рая.
Фонарь над столом перестал раскачиваться. "Мерсвин" по-прежнему ходко
шел вперед, переваливаясь с боку на бок на крутых гребнях волн Атланти-
ческого океана.
Одинокая фигура Яна Янсена с подзорной трубой под мышкой по-прежнему
маячила на шканцах. Уже несколько часов подряд штурман мерил шагами па-
