таким образом, обязан подчиняться моим приказаниям.
Посланник низко склонился, прижимая руки к груди, затем, медленно
распрямляясь, отвечал:
- Повелитель Алжира милостиво примет воздаваемые ему почести, однако
он ожидает их не от одного из кораблей вашей эскадры, а от гамбуржца.
И посланник выразительно поднял глаза на алый флаг с белой башней,
попрежнему развевавшийся на кормовом флагштоке "Мерсвина".
- Гамбургский флаг останется на своем месте до тех пор, пока не будет
подписан договор о найме судна, в настоящий момент мой писарь как раз
готовит беловой экземпляр.
Не успел он проговорить последние слова, как на палубе появился запы-
хавшийся писарь с поддельным договором в руках и принялся извиняться за
задержку. На самом же деле адмирал всего несколько минут назад незаметно
для всех успел дать ему соответствующее поручение.
Де Рюйтер взял у него из рук гусиное перо и протянул его Карфангеру.
Тот собрался уже было поставить свою подпись под договором, но тут вме-
шался посланник.
- Постойте, постойте! Сначала извольте дать салют.
- А что от этого изменится? - насмешливо спросил адмирал. - Разве ко-
рабль перестанет быть гамбургским? Я ведь его нанимаю, а не покупаю.
И Карфангер подписал договор. Затем адмирал поставил свою подпись и,
посыпая бумагу песком, обратился к посланнику бея:
- "Мерсвин" даст салют под гамбургским флагом, однако в момент пос-
леднего залпа флаг будет сменен на голландский.
Посланник понял, что игра проиграна, и со вздохом согласился.
После этого стороны перешли к согласованию деталей самого обмена
пленника. Переговоры длились довольно долго, и увенчались успехом: пере-
дачей пленных гамбургских моряков.
Затем Карфангер одолжил у де Рюйтера одну пушку, так как на "Мерсви-
не" их насчитывалось всего двенадцать, и алжирскому бею пришлось бы це-
лых полчаса дожидаться тринадцатого залпа; только после этого Карфангер
приказал отдавать швартовы. Когда над алжирской гаванью раскатились пер-
вые залпы салюта, на топы стеньг "Мерсвина" уже карабкались мааты с фла-
гами генеральных штатов за пазухой. На десятом залпе гамбургские флаги
были отвязаны от стеньг и до двенадцатого мааты держали их полностью
развернутыми в руках, а когда выстрелила тринадцатая пушка, на мачтах
"Мерсвина" уже реяли голландские флаги. Гребцы в шлюпке, спущенной с
флагмана, налегли на весла, и вскоре остальные тринадцать бывших не-
вольников в радостном возбуждении перелезали через фальшборт гамбургско-
го корабля.
Все это время Карфангер с Янсеном не спускали глаз с алжирской гале-
ры. Как только посланник бея и Морад-реис ступили на ее палубу, галера
развернулась и стала быстро удаляться в направлении алжирского порта.
Вздох облегчения вырвался из груди Берента Карфангера; он приказал тот-
час идти к "Нептуну", не забыв распорядиться насчет того, чтобы о только
что освобожденных из неволи как следует позаботились. Вскоре он снова
ступил на палубу флагмана и направился в адмиральскую каюту, желая еще
раз поблагодарить де Рюйтера за помощь и проститься с ним. Он рассчиты-
вал выйти в открытое море еще до сумерек, чтобы наверстать хотя бы часть
потраченного на заход в Алжир драгоценного времени: ведь он еще в этом
году собирался начать постройку нового корабля - флейта наподобие
"Дельфина".
- Значит, вы хотите иметь такой же корабль, как "Дельфин"? - пересп-
росил де Рюйтер. Карфангер кивнул в ответ.
- В таком случае вам нечего тратить время и талеры на постройку ново-
го корабля, ибо двухсоттонный "Дельфин" с его не особо внушительным воо-
ружением - всего шестнадцать пушек - можно скорее назвать быстроходным
торговым судном, чем солидным военным кораблем. К тому же его все равно
собирались продавать после этого рейда, следовательно, ничто не мешает
вам стать его покупателем. Разумеется, только в том случае, если вы не
захотите во что бы то ни стало строить новый корабль.
- Но как же вы можете без ведома генеральных штатов?.. - начал было
Карфангер, но адмирал прервал его:
- Разумеется, я не собираюсь уступать вам "Дельфин" сию же минуту.
Однако я в любой момент могу вывести его из состава эскадры, скажем, за
отсутствием надобности в нем, - и адмирал хитровато сощурил глаза.
Тогда Карфангер осторожно спросил, как скоро флейт должен вернуться в
Голландию.
- "Дельфин" поплывет вместе с вами, - ответил де Рюйтер. - Если хоти-
те, я выдам ван Гадену документ для адмиралтейства, в котором будет зас-
видетельствовано ваше право на покупку флейта.
Лучшего Карфангеру и желать было нельзя, и не только потому, что
"Дельфин" был именно таким кораблем, о котором он всегда мечтал. На нем
можно было еще в этом году, не дожидаясь весенней навигации, отправить
фрахт в Англию.
Теперь капитану "Мерсвина" некуда было спешить, поэтому и на "Непту-
не", и на "Мерсвине" веселье продолжалось до самой полуночи. Корнелис
ван Гаден провел Карфангера по всем палубам "Дельфина"; гамбуржцу с тру-
дом верилось, что корабль вскоре будет принадлежать ему.
Лишь за полночь Карфангер распрощался наконец с де Рюйтером и возвра-
тился на свой корабль, где боцман направо и налево раздавал команды, а
матросы уже крутили якорный шпиль. Тотчас же были подняты паруса, и
"Мерсвин" направился к выходу из алжирской гавани.
Тем же курсом шел и флейт под командованием Корнелиса ван Гадена.
Чтобы не потерять из виду "Дельфин", быстро скользивший по залитым лун-
ным светом волнам, Карфангер велел ставить лисели. Клаус Петерсен полу-
чил приказ дать прощальный салют адмиралу де Рюйтеру и его эскадре.
Пушечные залпы прогремели над сонной гаванью, и отраженное от скалис-
того берега эхо смешалось с громом орудий "Нептуна", отвечавшего "Мерс-
вину" салютом. Восточный ветер медленно нес густые клубы порохового дыма
вслед кораблям, на всех парусах уходившим курсом норд-вест.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В гамбургском портовом трактире "Летучая рыба" столов не было - их
заменяли добела выскобленные бочки, вокруг которых сидели на корточках
моряки, предаваясь возлияниям в игре в кости.
Стоял теплый летний день, и прислуга в "Летучей рыбе" только успевала
поворачиваться. Навигация давно шла полным ходом, кошельки гамбургских
матросов, изрядно похудевшие за зиму, вновь наполнились звонкой монетой.
Уже вернулись в родной порт первые "испанцы", и "россияне" тоже успели
побывать в Архангельске. Корабли, ходившие к атлантическому побережью
Франции, вернулись с трюмами полными соли. Помимо этого, ганзейский го-
род Гамбург по-прежнему оставался крупнейшим рынком найма матросов:
представители самых разных стран и народов оседали тут зачастую на меся-
цы в поисках более выгодного найма.
Каких только языков не слышалось здесь! Но хозяин трактира Йохен Мар-
тене без труда понимал любого из своих клиентов: как и большинство из
них, он с юных лет чувствовал себя на качающейся палубе корабля не менее
уверенно, чем на твердой земле, пока несколько лет назад пуля, выпущен-
ная из мушкета какого-то дюнкерского корсара, не раздробила ему левую
ногу.
Как всегда в этот послеполуденный час Йохен Мартенс стоял за стойкой,
возвышавшейся у самой двери. Отсюда он мог наблюдать за всеми, кто нахо-
дился в трактире, в то время как его жена и несколько девушек-служанок
обслуживали гостей.
Вот поднялись и направились к двери двое англичан, до сих пор до-
вольно тихо сидевших в своем углу. Плечи одного из них были в добрую са-
жень шириной, другой своей фигурой напоминал бизань-мачту. Зоркий глаз
трактирщика мгновенно уловил это перемещение, Мартенс вышел из-за стойки
и преградил им дорогу:
- Вы куда, джентльмены? А платить кто будет?
- Мы уже уплатили, - заплетающимся языком заявил долговязый.
- Лжешь, парень, ничего вы не платили!
- Что! Ты еще будешь называть меня лжецом?! А ну, прочь с дороги!
Слово за слово - и перепалка грозила уже обернуться скверными пос-
ледствиями для самого Йохена Мартенса, но в этот момент в трактир вошли
несколько его старых приятелей, проходивших мимо и не устоявших перед
соблазном завернуть в "Летучую рыбу", чтобы пропустить по стаканчику.
Любителям бесплатного угощения сразу стало ясно, что дешевле обойдется
уплатить все без разговоров.
Среди вошедших был и Михель Зиверс, которого приятели Йохена Мартенса
подобрали в голландском Мидделбурге без гроша в кармане, провели на свой
корабль и тайком привезли в Гамбург.
- Разве ты не уходил в море вместе с Берентом Карфангером? Что прои-
зошло? Что-нибудь случилось с "Мерсвином"? - допытывался трактирщик у
Михеля Зиверса.
Они расположились вокруг одной из бочек у двери так, что Мартенс поп-
режнему мог вести за ней наблюдение. Служанка поставила перед каждым по
жбану любекского пива.
Михель Зиверс принялся рассказывать про то, как Берент Карфангер отп-
равил на корм рыбам его отца. Без всякой последовательности, намеренно
искажая детали, повествовал он и о сражении с фрегатом алжирского рейса
Юсуфа ибн Морада, умолчав при этом о своем "подвиге" - шестерых заруб-
ленных алжирцах. Его собеседники остались в полной уверенности, что Зи-
верс в Кадисе попросил у капитана, как положено, расчет и сошел на бе-
рег, но тот не выдал ему причитающегося жалованья, а кроме того, и сун-
дучка с вещами отца, как, впрочем, и его собственного. К концу этих
россказней вокруг Зиверса собралось довольно много слушателей, и тот,
ободренный всеобщим вниманием, плел все новые и новые небылицы.
- После боя камзол Карфангера был весь дырявый, что твое решето. И
почему он все время ходит в море один? Почему не в караване, под охраной
конвоиров, как все порядочные шкиперы? Зачем ему скрывать, куда он на
самом деле отправляется, и что у него вообще на уме? - рассказчик пере-
водил взгляд с одного на другого, пока не остановил его на трактирщике.
Тот поднялся и позвал Михеля Зиверса за собой в отдельную маленькую ком-
нату, где они могли без помех продолжить разговор.
Йохен Мартенс именовал эту комнату "шкиперской горницей". Многие гам-
бургские капитаны и шкиперы появлялись здесь до выхода в море и после
возвращения из рейса. С этой комнатой, как, впрочем, и со всем тракти-
ром, дело обстояло так. В былые времена Йохен Мартенс плавал старшим
боцманом на одном из конвойных кораблей Томаса Утенхольта, а когда поте-
рял ногу, тот помог ему купить "Летучую рыбу". Этот же Утенхольт прило-
жил руку к тому, чтобы Йохен Мартенс заведовал и выкупной кассой. Адми-
ралтейство и старейшины гильдии капитанов некогда учредили эту "кассу
восьми реалов", и Йохен Мартенс ежегодно получал сто талеров для ее по-
полнения. Благодаря глазам и ушам трактирщика Томас Утенхольт, в свою
очередь, знал все, о чем говорили капитаны в "шкиперской горнице", отс-
читывая Мартенсу очередной взнос в выкупную кассу.
Здесь стояли столы и удобные кресла с подлокотниками. Сквозь разноц-
ветные стекла окон в комнату лился приглушенный дневной свет. Тускло
блестели оловянные кувшины и кружки, расставленные на карнизе из дубовой
доски, вделанном в облицованные деревом стены. В полумраке самого
дальнего угла стоял деревянный ларец, богато украшенный резьбой, крышка
которого была заперта на два висячих замка, сделанных руками искусного
кузнеца. Кроме того, ларец был крепко-накрепко привинчен к полу большими
винтами. Казалось, что выкупная касса находится в полной безопасности.
- Заходи, заходи, малый! - торопил Йохен Мартенс молодого Зиверса, -
рассказывай, как все было на самом деле.
И Зиверс выложил ему все, даже то, о чем охотно предпочел бы не расп-
ространяться. Трактирщик выслушал его и спросил:
- И что теперь ты собираешься делать? Опять пойдешь наниматься к Кар-
фангеру?
- Ни за какие деньги я не пойду в море со шкипером, на чьей совести
