скорее, "наживотники") на тоненьких завязочках. Такой "наживотник" можно
видеть, например, на альбомном листе XIX в. из коллекции Пейрефитта, на
современной ему акварельной картинке из Вашингтонского собрания и на
многих других, принадлежащих тому же времени (илл. 57, 82. 78).
Среди поздних картин встречаются также любовники, одетые в европейс-
кую одежду. Например, альбомный лист XIX в. "В беседке". Выглядит это в
контексте китайской культуры достаточно неприятно. Возникает явная дис-
гармония между традицией и внешними напластованиями (илл. 117).
Чтобы завершить наш краткий разговор об элементах одежды в эротичес-
ком искусстве Дальнего Востока, необходимо указать на одну, принципи-
ально важную и исключительную особенность китайских "чунь гун ту". Всег-
да, даже в случае полного обнажения тел, женские ножки оставались закры-
ты. Это связано с чисто китайским культом маленьких ступней, таких, что
можно не только в руке зажать, но и во рту подержать. В литературе часто
встречаются описания игры любовников с маленькими туфельками, с разбин-
тованием ножек, которые сравнивались с лотосами. Такие игры считались
самыми волнующими и интимными. А изображение ножек в обнаженном виде бы-
ло табуировано. Такой любопытный парадокс: все можно, но кроме женских
ступней. Для крошечных ножек существовали специальные ленты-бинтовки и
изящные туфельки, в которых они могли выглядеть действительно очень кра-
сиво. Но когда художники стали изображать своих женщин обутыми в анг-
лийские ботиночки, то опять возник тот же диссонанс, как и с европейской
одеждой.
Многие китайские традиции перенимались соседними народами, не говоря
уж о тех иноземцах, которые удостоились чести и счастья управлять Сре-
динным государством (монголы, маньчжуры). Однако такой крайне болезнен-
ный и непрактичный с житейской точки зрения обычай, как бинтование ног,
остался исключительной привилегией китаянок. По этому признаку в основ-
ном различаются маньчжурские и китайские эротические картинки (илл. 27,
79).
В Государственном Эрмитаже хранится удивительный альбом. Он, разуме-
ется, никогда не изучался, не публиковался и никак не атрибутирован. Од-
нако, судя по аналогии с Вашингтонским свитком, опубликованном в книге
Брэдлея Смита, это произведение джунгарских монголов, заселявших севе-
ро-западные границы Цинской империи.
Время изготовления альбома - XVIII-XIX вв. (Вашингтонский сви-
ток-XVIII в.).
Предложенные монгольской кочевой культурой эротические позы настолько
нетривиальны, что заслуживают внимания и даже почтения. Всего в эрмитаж-
ном альбоме двенадцать листов. На девяти из них общение любовников про-
исходит на лошади, в восьми случаях - на полном скаку. На одной из кар-
тинок мужчина просто совершает какое-то чудо акробатики. Перекинув жен-
щину через седло, он несется вниз головой, держась за лошадь руками, а
за женщину фаллосом. На двух картинках женщина использует хлыст, погоняя
то ли лошадь, то ли партнера. На одной из них погоняется, по-видимому,
лошадь, ибо сношающегося погонять бессмысленно - это старик с шишкой на
лбу по типу Лао-цзы. Он пассивно лежит на спине.
При сопоставлении листов этого альбома с китайскими "чунь гун ту",
кроме тех нетривиальностей, о которых говорилось выше, сразу бросаются в
глаза две особенности: первая - это более четкие, оформленные тела, без
даосской расплавленности и мягкости, и вторая - обнаженные женские ноги
вместо забинтованных "лотосов". Иногда, правда, ноги обуты в высокие са-
поги, но в любом случае они крупные (илл. 98-109; 110-114).
У японок, разумеется, тоже никогда не бывает китайских ножек"лото-
сов". На японских эротических гравюрах, ширмах или свитках любовники то-
же, как правило, изображаются босыми, если, конечно, сюжетная ситуация
не требует их обуть в дорожные сандалии, как можно видеть в одной из
гравюр Харунобу. Гравюра сама по себе очень занимательна и выбрана, ес-
тественно, не случайно. Это еще один "дорожный вариант" любовной сцены и
тоже частично на лошади, правда, не на галопирующей. Здесь она скорее
используется в качестве опоры, чтобы не так тяжело было нести женщину и
с большим усердием любить ее, не останавливаясь, на ходу. В правом ниж-
нем углу гравюры сидит и курит любопытный персонаж, так называемый
"рассказчик", "созерцатель". Постороннее лицо нередко присутствует в
эротических картинках Дальнего Востока, но преимущественно в китайских.
К этой теме мы обратимся чуть позже (илл. 115).
Любовь на ходу, вернее на бегу, встречается и на китайских изображе-
ниях, например на акварельной картинке XIX в. из Вашингтона. Правда, ло-
шадь здесь отсутствует, хотя сам образ скачки верхом, как аллегория кои-
туса, применяется в китайской культуре достаточно широко (илл. 82).
Японское эротическое искусство в сравнении с китайским, в целом,
жестче и оформленное. Оно к тому же грубее, натуралистичнее, телеснее.
Эта телесность, конечно, не пластическая, как в средиземноморском язы-
честве или в тибетском тантризме. Она скорее физиологическая, чтобы не
сказать патологическая. У неподготовленного европейского зрителя добрая
половина японских работ легко может вызвать чувство физического отвраще-
ния. Половые органы на них порой, явно преувеличенные в своих размерах,
бывают подробно выписаны со всеми их складками и сосудами. Иногда даже
наглядно показано, как изливается, брызжет сперма. В китайских изображе-
ниях эротических сцен такое вряд ли допустимо, даже, точнее, противопо-
казано, ибо, с даосской точки зрения, сперма - сущностное вещество чело-
века, ипостась ци-не должна расходоваться впустую. Ее лучше вообще не
расходоватьсохранять, копить в сосуде собственного тела (илл. з).
Китайская, а точнее, даосская идея сохранения спермы объяснялась не
целью ограничения рождаемости. Она была связана с практиками достижения
бессмертия, которые были многочисленны и многообразны.
Если человек не разливает сперму (цзин), а сосредоточивает в себе,
грамотно смешивая с воздухом - сущностным веществом Вселенной ци, то
вместо банального рождения ребенка происходит рождение бессмертного -
внутреннее самоперерождение.
Достижение бессмертия связано с самоуподоблением Великому Единому
(тай и), т.е. с уравновешиванием внутри своего тела стихий инь и ян. Но
это отнюдь не значит, что идеал - это стать гермафродитом. Громоздкие
земные формы не почитались даосами. Не само тело, но развивающийся внут-
ри него эмбрион бессмертия должен был абсорбировать энергии обоих полов.
Интересно, что на некоторых "чунь гун ту" в эротических сценах прини-
мает участие ребенок: на одной из картинок, выполненных в технике слоно-
вая кость на шелку из серии 1850-1880 гг., на двух свитках из Эрмитажа
приблизительно того же времени, а также на трех традиционных "нянь хуа"
из частной коллекции (в русской терминологии подобные картинки принято
называть "лубком"). Не является ли изображение ребенка знаковым изобра-
жением бессмертного эмбриона человека, т.е. не телесного потомка, про-
должателя рода, но существа идеального, небожителя? (Илл. 75, 35, 36).
Воссоздание Единого через эрос имеет оборотную сторону. Два формирует
Одно, и оба партнера в процессе сексуального общения ведут борьбу за это
Одно. Зародыш бессмертия одновременно не может поселиться в обоих -
кто-то должен быть донором, а кто-то акцептором и аккумулятором, единя-
щим в себе все энергии. Это то и порождает отмеченный всеми вампиризм
даосских сексуальных практик. Основной целью женщины, естественно, явля-
ется получение спермы, целью же мужчины было воздержание от эякуляции,
но при этом получение максимального количества так называемой "иньской
жидкости", т.е. выражаясь языком медицины, "мукоидного секрета", который
надо было впитывать в себя из влагалища; слюны, выпиваемой изо рта в
процессе поцелуя, а также молозива, выпиваемого из грудей.
Выделение в период коитуса грудного секрета - явление, малоизвестное
в нашей современной жизни, но связано это исключительно с ее особеннос-
тями: на секс уделяется время, как правило, не достаточное для получения
такого эффекта. У женщин, даже у не рожавших, лактация может происходить
в том случае, если она ежедневно имеет длительные и качественные сноше-
ния, дающие максимально сильные ощущения оргазма. Согласно исследованиям
гормональных процессов в женском организме, установлено, что в среднем
выделение молозива начинается после двух недель таких ежедневных сноше-
ний. Для этого от мужчины требуется немало умения, опыта, знания разно-
образных техник, а также выносливости.
Предотвращение эякуляции и продление эрекции полового члена - вещи
взаимосвязанные. Именно к ним и стремились просвещенные китайцы. Надо
было любить так, чтобы, давая женщине возможность испытать как можно
большее число как можно более бурно протекающих оргазмов с максимальным
истечением плоти, при этом максимально сохранить, а желательно и вовсе
не потерять своей собственной мужской боеспособности.
В некоторых картинках "чунь гун", видимо, с целью продемонстрировать
сверхбрутальность сексуального контакта, женщину представляют настолько
извернутой, что трудно понять расположение ее тела. Так это, например,
на одной из граней бумажного фонаря или на гравюре "Юэнян оповещена о
прелюбодеянии" серии "Цзинь, Пин, Мэй" (XIII в.). Там дама, судя по ее
правой ноге и телу ниже поясницы, находится спиной к мужчине, однако
грудь, плечи и лицо повернуты в фас. Но это еще куда ни шло. Такой раз-
ворот тела реален, если бы не левая нога, которая поднята вверх так, как
в подобном положении невероятно, это гораздо больше похоже на намеренно
совмещенное изображение Двух поз (илл. 120, 52, 108).
Интересно, что аналогичный изворот, или, вернее, подобное же совмеще-
ние двух поз, встречается и в работах японских художников, например, в
одной из гравюр Харунобу (илл. 44).
Описание феноменального брутального секса, доводящего женщину чуть ли
не до полусмерти (во всяком случае до обморока), дается почти во всех
главах романа "Цзинь, Пин, Мэй". Из текста явствует, что мужчине, помимо
его общей натренированности и умения, помогают опорожнить женщину, т.е.
испить всю ее энергию, различные приспособления-снасти: колокола, шари-
ки, подпруги, кольца, а плюс к ним еще разнообразные снадобья, разжигаю-
щие страсть, "пилюли сладострастия" и т.д. и т.п. Кроме того, судя по
акварели XVIII в., с целью приучения пениса к длительной эрекции головку
его могли слегка раздражать легким касанием перышка.
Среди всех китайских сексуальных приспособлений наиболее известны
кольца. Они изготовлялись из серебра, нефрита или слоновой кости, бывали
часто с выступом или крючком. Помещенное у основания пениса, такое
кольцо как раз препятствовало эякуляции и одновременно поддерживало
эрекцию. Благодаря крюку происходило параллельное возбуждение клитора
или ануса.
Кольца нередко искусно обрабатывались, покрывались изящным узором,
т.е. были вполне полноценными произведениями декоративно-прикладного ис-
кусства, и поэтому многие художественные музеи мира, включая Эрмитаж, их
с удовольствием хранят и выставляют.
Приводимый нами образец был изготовлен из слоновой кости. Представ-
ленный на нем наитрадиционнейший сюжет драконов, играющих с жемчужиной,
имеет помимо эстетической еще и функциональную нагрузку. Панцири драко-
нов, соприкасаясь с "пионом", раскрывают его (вернее, ее), жемчужина же
является тем самым выступом, который возбуждает клитор (титул).
Хвосты двух драконов переплетены, и это, естественно, заставляет
вспомнить популярный с ханьских времен (III в. до н.э. - III в. н.э.)
канон изображения двух великих первопредков - Фу-си и Нюй-вы, которые
были полузмеи, полулюди. Согласно легенде, Нюйва изготовляла из глины
