стенки шатаются. В общем, ты как специалист по копанию выроешь пятнад-
цать ямок. А мы пойдем рубить колья.
- Опять мне самая тяжелая работа! - возмутился Петька. Всегда он счи-
тал доставшуюся ему работу самой тяжелой. - И я хочу рубить!
Мне надоело все время с ним спорить. Я попросил:
- Лида, скажи!
- Петя, так надо! - сказала она.
Петька покорно взял лопату, а мы пошли в лес. Срубали тонкие елочки и
очищали стволики от сучьев. За три приема мы перенесли на поляну все
колья. Тем временем Петька вырыл пятнадцать ямок, упарился и лег на тра-
ву отдыхать. Я вкопал колья в землю, но они шатались и вели себя подоз-
рительно. Надеяться на их устойчивость было нельзя. Пораскинув мозгами,
мы срубили пятнадцать жердей и приколотили их к верхним концам кольев.
После этого наша конструкция стояла совершенно незыблемо. Зато прошел
целый день, а руки и спины ныли, как после сдачи норм на значок БГТО.
Едва хватило сил развести костер. Я спросил:
- У Митьки спим или здесь? Как-никак, у нас три одеяла.
- Крыша важнее, - сказал Петька. - От нее самое тепло.
- А я за то, чтобы спать в своем доме, - сказала Лидка.
- Предлагаю расчистить пол и натаскать травы, - поддержал я Лидку. -
Обойдемся пока без крыши.
- Предупреждаю, ребята: дом это последнее, к чему я прилагаю руки! -
сказал Петька. - Докончим его - и станем жить в свое удовольствие, без
всякой работы!
С этим мы согласились. Кто же откажется жить в свое удовольствие? По-
ди сыщи такого дурака на свете...
Целых два дня мы ничем другим не занимались, а только носили из лесу
длинные ветки и заплетали их между кольями. На второй день Петька стал
тереть поясницу и грозить, что наплюет на нас и уйдет жить к Митьке-па-
пуасу.
- Раз в жизни попал в страну, где все можно, а приходится с утра до
ночи трудиться, вместо того чтобы развлекать себя легкими и приятными
забавами, - стонал Петька. - Хочу, наконец, сесть посреди улицы и сыг-
рать на гитаре "Во саду ли в огороде"!
Но чувство еще удерживало его. Петька был влюблен в Лидку до неприли-
чия. Он покорялся ей во всем.
- Мы должны достроить дом и жить по-человечески, - повторяла Лидка. -
Ведь мы не какие-нибудь жители...
Плетень наконец соорудили. Но прежняя работа показалась нам детской
забавой, когда начали месить глину и обмазывать стены. Тяжело вспоми-
нать, какие мы были грязные, измотанные и злые.
И Петька не выдержал: он швырнул лопату, плюнул и пошел разыскивать
Митьку-папуаса. Когда мы, проработав день, легли без ужина спать, я ус-
лышал, что Лидка плачет.
- Ты чего это?
Она ревела и не отвечала. Мне стало жалко Лидку. Работала она наравне
с нами - значит, уставала больше. Как-никак, она слабее нас, мальчишек.
А тут Петька устроил предательство... Я подвинулся ближе к Лидке, погла-
дил ее по голове и сказал:
- Ну, не рыдай, Лидочка. Вернется твой Петька, никуда он не денется.
Неужели он нас на Митьку променяет? Он же наш парень!
- Я понимаю, что в Мурлындии все можно, - сказала она, всхлипывая. -
Только ведь нигде нельзя бросать товарищей!
Она опять заревела. Я гладил ее по голове и говорил:
- Лидочка, милая, не плачь, пожалуйста. Никто тебя не бросил, просто
Петя устал и пошел отдохнуть. Ведь он не очень сильный. Помнишь, он хо-
тел тебя понести и уронил? Ему надо прощать.
Лидка перестала рыдать и спросила:
- А почему ты меня тогда не понес, если ты очень сильный?
Я удивился такому нахальству и сказал:
- Не хотелось. С чего бы это я тебя носил?
- Не хотелось, так перестань гладить меня по голове. Слышишь?
Реветь она кончила, спать не мешает. Я отодвинулся, пожелал ей спо-
койной ночи, ответа не дождался и заснул.
Утром вернулся Петька. Он был какой-то пришибленный, вилял спиной и
глядел в сторону. Он принес нам от Митьки лепешку и жареную сороку.
- Это не сорока, а рябчик! - клялся Петька.
Мы давно уже не собирали муравьев, а только строили дом. Продукты на-
ши кончились. Пришлось поверить Петьке и съесть птицу.
Петька очень стыдился. Он набросился на работу, как на блюдо с клуб-
никой. В тот день благодаря его усердию мы закончили обмазывать стены.
На радостях разожгли костер и плясали вокруг него, как дикари, вернувши-
еся с удачной охоты. Прекрасный дом, построенный нашими руками, стоял на
месте, которое недавно было пустой поляной! Честное слово, он получился
как настоящий!
Еще два дня провозились с крышей и перегородкой, потому что решили
устроить в доме две комнаты: одну нам с Петькой, другую - Лидке. Стены
вскоре просохли. Я сходил проведать Степана Кузьмича, а заодно попросил
у него голубой краски.
- Возьми за шкафом, - сказал Степан Кузьмич слабым голосом и долго
смотрел на меня внимательными глазами.
Наш домик стал голубым, как небо. Крышу мы покрыли свежей травой.
Дверь я сколотил из коричневых еловых стволиков.
- Чего-то не хватает... - сказала Лидка. - Нет выдумки. Дом как дом.
Ничего оригинального. Может, нарисовать что-нибудь на стенах, как у
Митьки?
Митькины стены были разрисованы разными невозможными в природе зверя-
ми. Самым обыкновенным был крокодил с крыльями...
- Выдумаем что-нибудь свое! - сказал Петька и пошел думать.
Через некоторое время он притащил кусок белой жести. Петька вырезал
из жести жуткую рыбу с длинным хвостом и насадил ее на палку так, чтобы
она могла свободно вращаться. Получился флюгер. Он установил его на кры-
ше, и с флюгером дом приобрел, наконец, законченный вид. Петька спросил:
- Ну, как теперь?
- Это почти оригинально, - сказала Лидка.
Петька отошел, почесывая затылок: гадал, похвалила его Лидка или
нет...
На следующее утро, едва взошло солнце, нас разбудил Митька.
- Поздравляю с новосельем! - кричал папуас. - Видите, как пригодились
мои мудрые советы! А что это за селедка торчит у вас на крыше?
- Флюгер, - сказал Петька.
- Как-как?
- Штука, которая показывает направление ветра, - объяснил Петька. -
Понимаешь, ветер дует, и...
Разобравшись в назначении мудрого прибора, Митька ахнул:
- Неужели сам придумал?!
- Конечно, сам! - соврал Петька. - Ты, что ли, мне помогал? Прита-
щи-ка лепешку по этому случаю. А то у нас ничего нет.
- Что - лепешку! - закричал Митька. - Да за такую выдумку я тебе сей-
час пирога с вареньем достану!
Он бросил наземь свой мешок для поганок, подхватил под мышку ученого
ежика и помчался.
Мы помылись, прибрали постели, вскипятили воды на костре. Митька-па-
пуас все не возвращался. Мы почти перестали надеяться на пирог с ва-
реньем.
- Голодно, - вздохнула Лидка. - Еще чуть-чуть подождем да пойдем со-
бирать муравьев. Хоть завтра получим поесть...
Лидка села на камень, пристроила зеркальце и стала расчесывать во-
лосья. Петька лег на спину и от переутомления задремал. Я принялся мас-
терить стул из обломков стройматериала.
Я первый заметил, что вдали показалась процессия. Впереди шла лошадь
и тащила телегу. На лошади восседал король Мур Семнадцатый, а в телеге
ехала его королева Дылда.
Сзади двигались пешие жители: доктор Клизман, Митька с ученым ежиком
на плече, зампотех Федя с патефоном и охотник Евтихий. Замыкал шествие
сторож Кирюха в оранжевом мундире с эполетами и медном шлеме.
Я отставил недоделанный стул и толкнул Петьку:
- Кончай храпеть, к нам гости!
- Ой, я так и не успела причесаться! - воскликнула Лидка таким голо-
сом, будто случилось непоправимое горе. - Как же принимать гостей в та-
ком виде?!
Король Мур ловко спрыгнул с лошади, подошел к нам и сказал:
- Что же вы не пригласили нас на новоселье? Нас все приглашают.
- Простите, ваше величество, - сказал я смущенно. - У нас угощения
нет. И мебели нет, сесть не на что.
- Нашел беду! - сказала с телеги королева Дылда. - На травке даже
приятнее сидеть, чем на мебели. И насчет угощения не беспокойся. Мы
всегда в гости со своим угощением приезжаем. Эй, Федя! - крикнула она
зампотеху. - Снимай с телеги угощение! Ставь самовар!
Федя положил патефон на траву, взял с телеги узел и отнес к нашему
костру. Митька приволок самовар. Королева сошла с телеги, и лошадь отп-
равилась в поле пастись.
Петька обнюхал коропевин узел и нахально развязал его. Он потер руки,
подмигнул правым глазом и заявил:
- Что хотим, то и делаем! На то она и Мурлындия!
Он ухватил бублик и сунул в рот. Я не успел дать ему за это по шее,
потому что король Мур попросил меня показать дом. Я показал весь дом из-
нутри и снаружи. Гости похвалили.
А Лидка, которой не давал покоя вопрос о клопах, спросила:
- Доктор, ну откройте вашу тайну! Зачем вы заказываете Митьке клопо-
мор? Я сколько уже дней живу в Мурляндии, а меня еще ни одна букашка не
укусила.
Доктор смутился и попытался увильнуть от Прямого ответа:
- Наверное, ты для букашек невкусная.
- Ну, серьезно! - взмолилась любопытная Лидка.
- Подойди поближе, - доктор поманил Лидку пальцем. - Скажу тебе по
секрету, только Митьке не передавай.
Я прислушался. А Петька уже жевал пятый бублик, и ему было все равно.
- Я клопомор в яму выливаю и землей закапываю! - сказал доктор.
- А зачем? - удивилась Лидка.
- Из соображений санитарии и гигиены, - объяснил доктор. - Чтобы
Митька очищал леса от поганок и жители не травились ядовитыми грибами.
Теперь в лесу редко поганку встретишь. Чуть она вырастет, Митька ее сра-
зу срывает. А если бы я его просто так, по-дружески попросил поганки
рвать, он не нашел бы в этом ничего оригинального и не стал бы.
- Это очень мудро! - сказала Лидка.
На щеках доктора выступил румянец. Наверное, от удовольствия.
Митька с Евтихием принесли воды и растопили самовар. Зампотех Федя
наладил свой любимый патефон. Королева Дылда и Лидка разостлали на траве
тряпочку и красиво расставили привезенное угощение.
- Вот это я понимаю! - приговаривал Петька. - Это настоящая жизнь! Да
здравствует Мурлындия, страна мудрецов!
- Ах, какая я растяпа! - воскликнула королева Дылда. - Хотела взять
бублики и забыла! Как жалко...
- Это Петька слопал бублики! - выдала Лидка. Она все еще не простила
Петьке, что он тогда ушел. - Петька у нас обжора!
Но королева не рассердилась, а обрадовалась:
- Вот и прекрасно! А то я думала, что забыла... Ваше величество,
опять ты снял корону! - крикнула она своему королю, который забавлялся с
ученым ежиком. - И садитесь к скатерти, уже готово!
Петька столько лопал, что живот его раздувался прямо на глазах. Зам-
потех Федя играл нам на патефоне веселую музыку. Евтихий, наевшись пиро-
гов с вареньем, натянул свой лук и подстрелил сороку с первого раза. Мы
тоже попробовали, но наших стрел сороки даже не заметили. Подстреленную
птицу Митька выпросил себе и отнес домой, благо было недалеко. Лидка за-
думалась и спросила у доктора:
- Доктор, а сорок можно кушать? От них не отравишься?
- Можно, - сказал доктор. - Сороки не вредные, а только противные.
Если не знаешь, что это сорока, так и совсем хорошо.
Мы плясали под патефон, качались на качелях, пели песни и играли в
чехарду. Я еще никогда в жизни не прыгал на спину королю. А теперь вот
пришлось... Повеселились мы хорошо, от всей души. К вечеру разошлись,
договорившись пойти завтра на сорочью охоту.
Ложась спать, я думал, когда же мы наловим желтых муравьев, когда
пойдем в пещеру и почему Петька никак не попросит у волшебника гитару?
Да, в стране, где можно делать все что хочешь, вдруг появляется столько
забот, что гитару попросить некогда...
ТЕТРАДЬ ДЕВЯТАЯ
Так мы и не ходили собирать муравьев. Кормились мы то у королевы на
кухне, то по старой привычке у Митькипапуаса. Евтихий обеспечил нас лу-
ками и стрелами. В первую охоту мы убили двенадцать сорок. Даже Лидка
одну подстрелила. Битую птицу Евтихий развешивал на ограде королевского
