Помнишь, я обещала? Это неизменно, как положение Полярной звезды на не-
бесной сфере!.. Чудесный человек капитан Прунамель.
- Да, прекрасный человек капитан Прунамель, - сказал я.
- А для чего волшебникам нужны желтые муравьи?
- Волшебникам не нужны желтые муравьи.
- Ну, не будем об этом говорить.
- Не будем.
Под ноги нам подкатывались волны. Они светились и шуршали. Ветер об-
дувал прохладой мои щеки, а то бы они загорелись пламенем.
- Миша... - шепнула Лидка.
- Бедный Петька. Он влюблен в тебя по уши, - сказал я, не зная, что
сказать.
- Не по уши, а до глубины души, - поправила Лидка со своей обычной
скромностью. - Петька хороший.
Я спросил, не зная, что спросить:
- А я какой?
Ветер задул сильнее. Волна захлестнула мне ноги.
- Какой ты?.. Ты упрямый, черствый и толстокожий. Ты бесчувственный
чурбан, ты эгоист, честолюбец и шляпа...
- Хватит, - сказал я уныло и косо взглянул на Лидку.
Лидка смеялась. Она положила на мои щеки холодные ладошки...
Вот и кончилось наше путешествие в Мурлындию, страну мудрецов. Здесь
я ставлю точку, потому что писать стихами не умею. Да и не стану учиться
- печальный пример доктора Клизмана у меня перед глазами.
Может быть, мой рассказ получился не совсем связным и не очень понят-
ным. Многое я упустил, кое-что было просто неохота записывать. И, конеч-
но, этот рассказ покажется странным тому, кто думает только о вещах, ко-
торые видит вокруг себя. Можете мне поверить, что это еще не весь мир.
Мир много больше, интереснее и богаче.
Но все равно надо спуститься вниз, брать в сарае лопату и расчищать
дорожку. Ужасно сколько снегу навалило за ночь.
* * *
Была уже глубокая ночь. За окном дребезжал дождик, а на моем столе
лежала стопка тетрадей. Эти тетради открыли мне еще одну удивительную
историю человеческих стремлений, забот и любви. И человеческих ошибок,
от которых никак не убережешься в жизни, которые исправляются с большим
трудом, но непременно исправляются, если человек понял, чего он хочет.
Это самое главное - понять, чего ты хочешь. Это самое трудное. Все ос-
тальное уже легче.
Мартын успел выспаться, пока я читал. Он поднялся на четыре лапы, по-
тянулся сперва передними, потом задними, громко чихнул и спрыгнул с ди-
вана. Он подошел и стал пристально смотреть мне в глаза, стараясь по-
нять, о чем я думаю, и не перепадет ли ему какого-нибудь леденца... Я
все еще думал о прочитанном, и про леденцы в моих глазах никаких намеков
не было.
Мартын разочарованно зевнул и принялся гоняться за мухами.
Я закурил, взял остывший чайник и пошел на кухню, чтобы подогреть
его. Старушка, моя хозяйка, занималась вареньем. Над большой кастрюлей
клокотали сиреневые пенки. Старушка снимала их деревянной ложкой и скла-
дывала в миску. Я поставил чайник на плиту, посмотрел на старушку и за-
дал ей прицельный вопрос:
- Для внука варенье?
- Дождешься его, как же... - проворчала старушка. - Который год по
свету мотается, неприкаянный.
- А сейчас в каких краях странствует?
- В далеких, - сказала старушка. - В Арктике, что ли... Или наоборот.
Для меня все едино - конец обитаемого света.
- А пишет вам?
- Писать он любитель, - сказала старушка. - Часто пишет. Да что с его
писем толку? Хоть бы о своем здоровье раз написал, а то все выдумки. Вы-
думщик он у меня несусветный! То у него рыба по воздуху летает и на ко-
рабль падает, то птица под водой плавает, то сочинит, что от кита молоко
пил... А то вообще невесть что придумает, чего человеческий разум предс-
тавить себе не в состоянии. Без родителей рос, оной понятно... Озорник
был, не дай господи. А тебе что не спится, милый человек?
- Тоже выдумки спать не дают, - пошутил я.
- Ложись-ка спи, - велела старушка. - Кончается непогода. Кости мои
говорят, что завтра ясный день будет. Вот, возьми варенья к своему чаю.
Она положила мне полную вазочку горячего варенья. Я взял с огня чай-
ник и пошел в свою комнату.
Мартын стоял на столе и совал нос в сахарницу. Для него все в жизни
было понятно, просто и несомненно.
А назавтра и в самом деле был ясный день.
