- Дождешься, - пробормотал король. - Всему свое время... Дни прихо-
дят, и дни уходят, а Мурлындия остается вовеки...
Не питая особенной надежды, я все-таки закинул удочку:
- Ваше величество, у меня артель печников. Хотите, они поставят вам
прекрасную печку за единый день? Всю грязь сами уберут, не беспокойтесь!
А зимой будем вместе кататься на лыжах. Вы любите кататься на лыжах?
- Я не люблю кататься на лыжах, - сказал король. - Я люблю кататься
на лошади. Не надо мне печек, любезный. Спать буду зимой, как все нор-
мальные жители.
- Мое дело - предложить. Как хотите.
- Твое дело - делать так, чтобы дел в Мурлындии было поменьше.
- У нас можно устраивать все что хочешь, - возразит я. - Вот я и уст-
раиваю все что хочу. Других не заставляю.
Кто не хочет участвовать, - скатертью дорога. Силком не тащу. Я обы-
чаи знаю!
- Вывернулся, змей... - зевнул король. - А ты и вправду мудр!
- Вот так-то! - сказал я и пошел домой.
В доброй половине домов уже стояли печки. Хозяева запасались на зиму
не сеном, а дровами. Но другая половина жителей не поддалась на уговоры
и привычно укладывалась спать. На улицах становилось все пустыннее.
Город замер. Листва посаженных Лидкой деревьев облетела, засыпала
улицы, и некому было подметать, плати за это хоть по двадцать кирпичей.
Мне становилось грустно и одиноко, особенно по вечерам. Даже Шнырь захо-
дил к нам все реже.
Всю артель я поставил на строительство клуба. Несколько дней подряд
на работу являлся капитан Прунамель с матросами. Они получили заработок,
государственное жалованье и взяли авансом кирпичей вперед за полгода,
заверив меня, что спать не лягут, а будут строить на берегу маяк. Погру-
зив свое богатство на четыре телеги, они уехали к морю.
Однажды, выбрав свободный часок и хорошую погоду, я пошел проверить
состояние Мурлындского флота. Корабль "Диоген" уже не болтался просто
так, носом в песок. Он солидно стоял ошвартованный у длинного бревенча-
того причала. Над рубкой возвышалась труба, из нее валил густой дым. Мо-
ряки приняли меня очень дружелюбно, угостили крепким чаем и хлебом.
- Откуда хлеб? - удивился я. - У нас пекут только лепешки...
" Не пользуется ли капитан подачками Главного?" - мелькнула у меня
нехорошая мысль.
Капитан Прунамель показал мне формочку, которую сам смастерил из жес-
ти. Он сказал:
- Вот в этом приспособлении и пеку.
- Очень здорово, - сказал я. - Оказывается, вы все умеете!
- Далеко не все, - смутился от похвалы капитан Прунамель. - Но
кое-что у меня получается. Когда плаваешь далеко от берегов, не всегда
найдешь на судне нужного специалиста, если потребуется что-то сделать.
Приходится самому. Отсюда и умение...
Мы пили чай, ели теплый хлеб. Я спросил капитана:
- Как вы попали в Мурлындию? Случайно или с заранее обдуманным наме-
рением?
- И так, и так... - сказал капитан. - Это печальная история...
- Расскажите! - попросил я.
- Я служил штурманом на большом пароходе и считал, что вполне достоин
быть капитаном. Но капитаном меня не назначали, и я затаил в душе
горькую обиду. Особенно страдала моя гордость, когда капитан парохода
делал мне замечания, что я поступаю не так, как надо. Я еще больше оби-
жался, но все-таки поступал по-своему...
Однажды капитан парохода сказал, что если я не перестану обижаться и
поступать по-своему, то он вообще переведет меня из штурманов в матро-
сы...
От этих слов я так обиделся, что кровь моя вскипела, как Мальштремс-
кий водоворот во время прилива. Я ушел с вахты, заперся в каюте, раску-
порил три бутылки рома и развернул пачку галет. Я страдал от того, что
не видел на свете справедливости, хотя сам и был кругом виноват. Но я не
понимал этого. Я слушал, как плещется вода за бортом, и пел грустные
матросские песни.
Вечером ко мне постучались. Я впустил в каюту корабельного плотника.
Этот корабельный плотник был отчаянный лодырь и любитель красивой жизни.
Он постучался ко мне потому, что почуял своим длинным носом запах рома.
Он сел и сразу потянулся к бутылке.
- Не горюй, штурман! - сказал он, выдув третий стакан. - Из любого
положения есть выход. Если человек не робкого десятка, он обязательно
найдет на свете то, что ему по душе. Надо только не лежать на боку и
раскидывать мозгами.
- Все мои мозги уже раскиданы, корабельный плотник, - ответил я
грустно. - Но я не вижу выхода из своего скверного положения.
Корабельный плотник осушил еще стакан и запел грубым голосом:
Есть на свете такая страна,
возле берега моря она,
там на елках растут огурцы,
и все жители там мудрецы.
Они делают что захотят,
кверху пузом на пляже лежат,
нет у них ни тревог, ни забот,
а еду им волшебник дает.
Ловят рыбку они на крючок,
правит ими король-добрячок.
Там веселье с утра дотемна.
Ах, Мурлындия - это страна!
Я не поверил корабельному плотнику и сказал:
- Обыкновенный художественный вымысел! Если даже допустить, что огур-
цы на елках - это метафора, все остальное тоже не выдерживает критики.
Страны без несправедливого начальства и без ограничения личной свободы
человека быть на свете не может. Признайся, что ты вьдумал страну Мур-
лындию, корабельный плотник!
- Я бывал в Мурлындии, - сказал корабельный плотник. - Только приш-
лось уйти. Там нет ни табаку, ни рома. Как жаль! Мурлындские жители жи-
вут вольнее, чем птицы небесные. Непривычному человеку ничегонеделание
даже приедается... Я там от скуки смастерил небольшой кораблик. Навер-
ное, он до сих пор болтается у берега...
Я спросил просто так, из интереса:
- А где находится эта страна? Ты знаешь координаты?
Корабельный плотник ухмыльнулся в кулак и выдул еще стакан.
- Тебе захотелось сбежать в Мурлындию? - спросил он.
- Это мое дело, - ответил я. - Ты только скажи мне, где находится та-
кая прекрасная страна?
После шестого стакана корабельный плотник рассказал мне, где находит-
ся Мурлындия, и даже нарисовал карту.
Этот лодырь неплохо знал географию.
Наш пароход проплывал неподалеку от мурлынского берега. Была глухая
ночь, и справа по борту то и дело вспыхивали голубые зарницы. Я вышел на
палубу и погрузил в маленькую шлюпку продукты и пресную воду. Я положил
в шлюпку теплую куртку и компас. Честное слово, дорогой шеф, месячное
жалованье, которое я оставлял в корабельной кассе, как раз покрыло стои-
мость этих предметов.
Я подошел к шлюпке и снял брезентовый чехол. Стало вдруг жалко расс-
таваться с родным пароходом, с нашим экипажем, который стал мне в сотню
раз роднее и дороже в этот момент расставания. Но слепая злоба на жесто-
кого капитана снова вскипела в сердце, и я без колебания спустил шлюпку
на воду.
Пароход ушел во тьму, и постепенно затих шум его машин.
Я вставил весла в уключины, поплевал на ладони и поплыл к югу, в сто-
рону мурлынского берега. Теплый морской ветер наполнил мои легкие возду-
хом свободы. Я греб без устали и думал о маленьком суденышке, которое
ждет хозяина у берегов Мурлындии, страны мудрецов. "Стану на нем капита-
ном, - думал я, - обучу себе в помощь пару матросов и буду плавать куда
захочу". В общем, жизнь мне представлялась самая великолепная. На расс-
вете я достиг берега и увидел свой корабль...
- Ваши мечты исполнились? - спросил я капитана.
- Мои мечты исполнились, - тихо сказал капитан Прунамель. - Никакого
начальства надо мной нет. Я стал капитаном. Могу плавать куда захочу...
Плохо только, что никуда не хочется плавать... Поставишь парус, отойдешь
от берега, возьмешь курс, скажем, на Пескадорские острова, да вдруг за-
думаешься: а зачем? Груза и пассажиров я не везу. Научных работ не про-
извожу. Рыбным или зверобойным промыслом не занимаюсь... Любой моряк мо-
жет меня спросить: "А для какой надобности, капитан Прунамель, баламу-
тишь ты мировой океан?" Что я этому моряку отвечу? Нечего мне, дорогой
шеф, ответить этому моряку... Вот и плаваю на остров Высшей Мудрости и
обратно... Выпьем еще по стаканчику, шеф. С вареньем.
- Знаете, что вы возите на остров? - спросил я.
- Продукты для мудрецов, - сказал капитан. - Что же еще?
Значит, его тоже обманывали...
Я поблагодарил за вкусный чай и собрался уходить. Но только я отошел
на несколько шагов от причала, капитан закричал вслед:
- Эй, шеф! Вернитесь! Событие!
Я вернулся на причал.
- Смотрите! - сказал капитан и протянул вперед правую руку.
К нашему берегу приближался плот. Он был сделан из вырванных с корня-
ми деревьев. На середине плота стояла мачта с парусом, сшитым из черных
плащей. Бородатые жители лежали на плоту и подгребали руками.
- Мне кажется, это беглецы с острова Высшей Мудрости! - сказал я,
справившись с первоначальным изумлением.
Плот ткнулся в песчаную отмель. Мудрецы спрыгнули с него и побежали
на сухое место.
- Здорово, Стропила! - крикнул Прунамель. - Что там у вас на острове?
Чума или революция?
- Вопросы потом! - сказал Стропила, лязгая зубами. - Сперва дай сог-
реться. Видишь, мы всю одежду на парус употребили!
Капитан провел мудрецов в надстройку "Диогена", где жарко топилась
печь. Они облепили горячие бока печки и скоро согрелись.
Стропила спросил:
- Послушай, Прунамель, у вас еще делают кирпичи?
- А как же, - сказал капитан. - Даже дом строят.
- Крепко сказано: дом строят! - повторил Кикимор.
- Прунамель, - сказал Стропила, - ты всегда был своим парнем, только
чуть-чуть глуповатым... то есть, я хотел сказать, слишком доверчивым...
- Так-то вернее, - буркнул Прунамель. - Что тебе нужно?
- Познакомь нас с Главным комендантом! - попросил Стропила.
Приземистый и кривоногий Кикимор, выдернув пальцы из дремучей бороды,
поддержал:
- Сделай одолжение, сведи с начальством!
Кинув на меня быстрый взгляд, капитан Прунамель спросил:
- А на какой предмет вам нужен Главный комендант?
Стропила тяжело вздохнул и сказал:
- Надоело жить на этом паршивом острове. Никакие мы не мудрецы, все
сплошной обман, надувательство и обираловка.
- Крепко сказано: надувательство и обираловка! - повторил Кикимор.
- А тут кирпич появился... И вдруг вспомнил я, - поднял глаза кверху
Стропила, - сколько на земле построено из этого простейшего предмета!
Дома, дворцы, святилища, кинотеатры, бани!..
- Крепко сказано: бани! - зажмурился волосатый Кикимор.
- И до чего же велика его сила, - продолжал Стропила, глядя в пото-
лок, - если даже в стране Мурлындии завелся кирпич! Значит, пришла мур-
лындскому образу жизни с этим кирпичом полная и окончательная погибель!
- Крепко сказано: окончательная погибель! - улыбаясь, повторил Кики-
мор.
- Собрал я несколько приятелей повдумчивее, - продолжал Стропила
рассказывать, - и объявил им, что надоел мне этот постылый остров хуже,
чем Робинзону Крузо. И что надо кончать с этой обманной мудростью, пока
вовсе не пропали... Наломали мы деревьев, сплотили, соорудили из одежек
парус и безлунной ночью тайным образом покинули остров Высшей Мудрости.
Теперь ты понял, друг Прунамель, доя чего нам нужен Главный комендант?
- Понял, - сказал Прунамель. - Ну, знакомьтесь!
Я выступил вперед, вынул из кармана золотую комендантскую медаль и
повесил на шею. Я сказал:
- Кто старое вспомянет, тому глаз вон, да, Стропила?
- Конечно, уважаемый, конечно, - торопливо согласился Стропила, вгля-
девшись в мое лицо. - Стоит ли вспоминать ошибки? Никто от них не заст-
рахован.
- Скажите мне, для чего вы возите на остров желтых муравьев? Кому и
зачем они нужны?
- Мы отдаем их Главному мудрецу. Раз в неделю к северному берегу ост-
рова подходит судно и забирает, что накопилось. Больше мы ничего не зна-
ем. Нам хорошо платят, вот мы и действуем, не интересуясь, как и что.
Мы еще поговорили, потом пошли в город. В гостях у Лидки сидел
