Петька взглянул на нее исподлобья и проговорил:
- Горячий чай - это убедительно... Такого баловства я себе давно не
позволял... Ну, а потом что?
- Потом сколотишь себе кровать, - сказал я.
- Допустим... А потом?
- Потом будешь делать все что хочешь. Работать тебя никто не заста-
вит, закон Мурлындии остается в силе. Только живи как человек, мой шею и
ешь ложкой. Остальное придет само собой.
Лидка сказала:
- Помнишь, ты мечтал: "Сяду посреди улицы и буду играть на гитаре".
- Не сяду, - сказал Петька.
- Почему? Ты же хотел!
- Мало ли что хотел... Я не умею играть на гитаре.
Он разгреб листья и вытащил облупившуюся, покоробленную гитару.
- Волшебник дал за три банки муравьев, - сказал он. - Я думал, что
если все что хочешь, так сел и заиграл. А оказалось, еще научиться на-
до...
Петька размахнулся и трахнул ненужной гитарой об сосну.
- Видишь ли, Петр, - сказал я ему, - все дело в том, что никаких вы-
соких желаний у тебя нету. Просто до удивительности мелкие у тебя жела-
ния. Все свелось к тому, чтобы полегче жить.
Я думал, что Петька начнет ругаться, но он посмотрел на меня понимаю-
щим взглядом и произнес:
- Мой бывший друг Митька-папуас сказал бы: "Это мудро". Ладно, ребя-
та, пошли домой. Для начала я хочу помыться!
Лидка чмокнула его прямо в немытый нос. После такого Петька уже не
шел, а просто-таки летел на крыльях...
Я проводил их до дома, потом отправился на стройку посмотреть, как
там идут дела. Улицы были совсем пустынны. Казалось, что жизнь в Мудро-
сельске прекратилась. Но я знал, что это не так. Над половиной домов
возвышались, дымя, печные трубы. Значит, половина жителей не спит. Мои
усилия не пропали даром.
Когда дело получается, хочется трудиться дальше. А если ничего путно-
го не выходит, руки опускаются, глаза на работу не смотрят, так и подмы-
вает забросить все к собачьей бабушке...
С такими мыслями я дошел до стройки - и вдруг сердце мое забилось
сильно и радостно: на стене стоял Степан Кузьмич с мастерком в руке.
- Степан Кузьмич! - закричал я. - Да вы ли это?!
- Я, мой друг. Я собственной персоной! - сказал Степан Кузьмич и
спустился со стены.
- Наконец-то вы выздоровели!
- Да уж такие теперь времена, что помирать обидно, - сказал Степан
Кузьмич. - Вот и пришлось выздороветь.
- Тоща принимайте государственные дела обратно.
- Нет, Миша. Ты будешь государством править, а я, по старости возрас-
та, к простому занятию обращусь. Я ведь в молодости каменщиком работал,
большие строения возводил. Назначь меня бригадиром. И мне, и делу польза
будет.
Тут же я объявил жителям, что назначаю Степана Кузьмича бригадиром.
Работа закипела еще яростнее. Степан Кузьмич указывал, жители бойко ис-
полняли, особенно бывшие мудрецы с острова. У костра никто не грелся,
хотя у нас это и не запрещалось. Принцип добровольности ни разу не был
нарушен.
Вдруг Митька-папуас положил мастерок и сказал:
- Правильно Лида заметила, что в моем доме стенки шатаются. Хотелось
бы построить дом из кирпичей. Вот был бы крепкий!
- Кто же тебе запрещает? - сказал я.
- Кирпичей у меня маловато, - сообщил Митька. - Не играю, ни на что
лишнее не трачу, а все равно медленно накопляются.
Я утешил папуаса:
- Не беда. После того как закончим клуб, получишь из общественного
фонда.
Вокруг собирались жители, прислушивались к нашему разговору.
- А почему мы сперва строим клуб? - спросил Грызушка. - Ведь он будет
ничей. Лучше сперва жителям дома построить. Когда у каждого будет хоро-
ший дом, тоща можно и клуб сложить на досуге. Я так понимаю этот вопрос.
- Неверно понимаешь, - сказал бывший мудрец Стропила. - Ты к себе в
дом один придешь, а меня не пустишь. Верно?
- Это уж как захочу! - надулся Грызушка.
- А в клуб каждый житель может прийти и провести там время с пользой
и удовольствием.
- Крепко сказано: с пользой и удовольствием! - поддержал друга Кики-
мор. После того как Лидка его постригла, Кикимор стал совсем не страш-
ным.
Бывший зампотех Федя разогнулся, потер поясницу и пробубнил:
- Еще неизвестно, что мы в том клубе будем делать.
Может, спать даже интереснее. Когда спишь, приятные сны видишь!
Я начал говорить:
- В клубе мы будем делать все что захотим! В первом этаже мы устроим
спортивную базу...
- Крепко сказано: спортивную базу! - обрадовался Кикимор.
- Мы сделаем лыжи, санки, а когда научимся ковать железо, то и
коньки! Будем устраивать прогулки, соревнования и кроссы. Будем строить
снежные крепости и играть в войну. На Новый год украсим елку и навешаем
на нее подарков для всех жителей!
- Здорово! - закричали жители. - А что такое "Новый год"?
- Это самый веселый праздник, - сказал я. - В этот день открывается
чистая страница твоей жизни и ты думаешь о том, какие интересные события
будут на ней записаны. Когда наступит весна и вы расскажете проснувшимся
жителям, как провели время, они взвоют от обиды, что проспали зиму и все
прошло мимо!
- Крепко сказано: прошло мимо! - повторил Кикимор.
- Они сейчас спят, а вы трудитесь не разгибая спины и очень устаете.
Казалось бы, что им легко, а вам трудно. Но они ничем не отличаются от
мертвецов, а вы - живые люди! Бездельничать, удовлетворяться маленькими
радостями и ограничивать свои потребности - это недостойно человека. Да-
вайте станем людьми, а глупое слово "жители" навсегда выбросим из нашего
языка!
- Ура! - закричали бывшие жители.
Они подхватили меня на руки и стали подбрасывать. Взлетая в воздух, я
заметил, что из-за трубы соседнего дома подглядывает доктор Клизман...
Я опять встревожился и пошел домой в плохом настроении. Там за столом
сидела королева Дылда. Она была в прежнем платье и прежней прическе.
Все, чему научила ее Лидка, бесследно исчезло. Королева кормила разом-
левшего от сытости Петьку пирогом. С Петькиных губ текло на стол чернич-
ное варенье.
- У нас гости, - сказала довольная Лидка. - Тетя Дылда пришла со сво-
им угощением. Садись к столу, если у тебя мытые руки.
Пришлось мыть руки... Королева подала мне кусок пирога и сказала за-
думчиво:
- Хорошо, что вы все вместе. Я люблю, когда живут мирно, помогают
друг другу и не сердятся.
- Это всякий любит, - сказал я. - Но иногда приходится сердиться. Ни-
как без этого не обойдешься.
Я взглянул на Петьку. Он старательно жевал и не слушал нас.
- Избегайте, - посоветовала королева. - Это же очень просто! Делай
знакомым только хорошее. А если захочешь сделать плохое, так остановись
и ничего не делай.
Если узнаешь, что твоему знакомому грозит беда, предупреди его... По-
нимаешь? Ну, я пойду. Разговорилась, старуха, а во дворце куча дел.
Королева встала из-за стола и свернула тряпочку, в которой принесла
угощение. Из вежливости я проводил ее до дворца, потом остался поиграть
с королем в шахматы.
В комнате было холодно. Мур Семнадцатый зябко кутался в прадедушкину
мантию с меховым воротником. Сторож Кирюха покинул свой пост и удалился
спать неизвестно куда. Королю было скучно и холодно, но спать он не ло-
жился.
- Что вы маетесь, ваше величество? - посочувствовал я королю. - Или
соглашайтесь на печку, или валитесь в сено.
- На днях, на днях, любезный, - сказал король Мур и сделал неверный
ход. От холода он забыл, что конь ходит углом. - Есть у меня одно неот-
ложное дельце.
- Что за дельце, если не секрет?
- Узнаешь, узнаешь, любезный... - Король нахально взглянул на меня и
взял моего белого слона своим черным.
Я не стал возражать. Тогда он, перепрыгнув ладьей через пешку, взял
моего ферзя. Мне пришлось сдаться.
Я пошел домой. Там все было по-старому. Лидка наворачивала на голове
какую-то немыслимую прическу, а чисто умытый Петька вгонял в свою кро-
вать последние гвозди. Я все ждал, что придет тайный человек Шнырь пить
компот и рассказывать новости. Мне очень хотелось узнать новости - ка-
кое-то мрачное предчувствие угнетало душу.
Но время близилось к ночи. Петька уже закончил свою кровать. Шнырь
все не появлялся. Может быть, занимался подноготными делами, а может
быть, не хотел показываться Петьке. Он очень берег свою тайну. Даже ко-
роль Мур Семнадцатый не знал, что в стране проживает тайный человек
Шнырь.
Лидка завершила прическу замысловатой финтифлюхой на макушке, оберну-
ла голову платочком и ушла на свою половину. Я велел Петьке разровнять
угли в печи, погасил лучину и лег спать.
ТЕТРАДЬ СЕМНАДЦАТАЯ
Я проснулся среди ночи от треска, грохота и воя. Сердце мое оборва-
лось и рухнуло куда-то вниз, когда я подбежал к окну и увидел, что тво-
рится в городе Мудросельске. Странное, никогда еще не испытанное равно-
душие опустошило меня. Жизнь моя потеряла смысл, потому что случившееся
было непоправимо. Без всякого страха я подумал, что теперь не стоит
жить, и лучше бы я вообще никогда не рождался в мир, ничего бы не начи-
нал делать.
Подбежали Петька с Лидкой, застыли у окна. Лидкины широко раскрытые
глаза выражали ужас, прическа ее растрепалась и лохмами свисала на пле-
чи. Петька икал, и зубы его выбивали дробь.
- Что же это?! - прошептала Лидка.
Город горел. Дома, в которых я поставил печки, пылали яркими костра-
ми. Багровые всплески пламени выхватывали из темноты мечущиеся фигуры.
Они размахивали руками и широко разевали рты...
Куда теперь денутся погоревшие жители?..
О, как будут радоваться король, Федя и доктор Клизман!..
- Митькин дом горит, - произнес Петька, лязгая зубами. - Как бы он
ежика не позабыл вынести.
- Что теперь делать, - шептала Лидка, - что делать?..
Что делать? Я опомнился. Оцепенение, в которое всегда впадает человек
при виде катастрофы, прошло. Надо бежать на улицу, тушить огонь, не да-
вать ему перекидываться на другие дома, спасти хоть что-то, как-то орга-
низовать обезумевших от горя жителей.
- Бежим на улицу! - крикнул я и рванулся к выходу.
Тяжелая рука легла на мое плечо. Я увидел тайного человека.
- Если вы захотели бежать на помощь, то оставьте эту затею, - сказал
Шнырь спокойным голосом. - Ничего хорошего не получится.
- Да бросьте вы! - крикнул я, освобождая плечо от цепких пальцев. Но
Шнырь еще сильнее сжал пальцы, придвинул меня к окну:
- Смотрите внимательно!
Жители уже не метались по улицам. Они собирались толпой вокруг ко-
го-то. Я присмотрелся и узнал зампотеха Федю. Он указывал рукой на наш
дом.
- Бежать вам надо не к ним, а от них, - сказал Шнырь. - Я не ручаюсь
за сохранность ваших голов.
Я все понял! Разрозненные события последних дней - от поездки короля
и Феди на остров Высшей Мудрости и до вчерашнего визита королевы - выст-
роились в непрерывную прочную цепь.
- Это поджог! - крикнул я.
- Поджог, - спокойно кивнул Шнырь. - Прунамель рассказывал вам о по-
ездке короля и Феди к Главному...
- И Главный мудрец посоветовал им поджечь дома, в которых я ставлю
печи?!
- Совершенно верно, - подтвердил Шнырь. - Как только наступит холод-
ное время... Выдумка не очень гениальная, но действует безотказно. Прос-
тейшая связь: огонь в печи - огонь на крыше. Что еще надо для здешнего
жителя?.. Смотрите, толпа двинулась сюда, чтобы с вами расправиться. Бе-
гите!
- Эх, Шнырь, Шнырь... - произнес я в отчаянии. - Не могли разузнать
об этом раньше! Я бы принял меры.
- Вы плохо обо мне думаете, - невесело усмехнулся Шнырь.
- Вы... знали? - закричал я. - Значит, вы на их стороне?
- Бросьте кипятиться, - сказал Шнырь. - Я на своей стороне, больше ни
на чьей. Но я никому не желаю зла и повторяю: бегите!
- Но почему вы ничего не сказали? Неужели эта беда вас очень радует?
Вдруг Шнырь взорвался:
- Слушай, мальчишка! Если бы ты осуществил свои планы, мне стало бы
нечего делать в Мурлындии! Пришлось бы погибать со скуки, наняться в ар-
