опасаясь, что каждый удар может оказаться для него последним.
Я знал, что он слабеет. К этому времени мы находились всего в ста
футах от вершины.
Внезапно я пожалел его. Он был моим братом, и он здорово меня
выручил. Не думаю, что он считал себя способным драться до самой
вершины, но он продолжал бой... тем самым давая мне шанс на трон
в Янтаре.
Он убил еще троих и с каждым шагом его клинок двигался все
медленнее. С четвертым он дрался минут пять, прежде чем убил
его. Я был уверен, что следующий его противник окажется
последним.
Однако, не оказался.
Пока Блейс убивал четвертого, я перебросил клинок из правой
руки в левую, вытащил кинжал и бросил его.
Он вошел по самую рукоять в горло следующего солдата.
Блейс перепрыгнул через две ступени и покалечил человека перед
собой, отправив его вниз.
Затем он сделал выпад, вспоров живот следующему.
Я кинулся вперед, чтобы заполнить брешь, чтобы быть рядом и
наизготовку. Но пока я еще не был нужен.
Он сделал двух следующих в новой вспышке энергии. Я крикнул,
чтобы мне дали еще один кинжал, и мне его откуда-то передали по
цепочке.
Я держал кинжал, ожидая, когда Блейс устанет опять, и
использовал его для человека, с которым он дрался.
Но в эту минуту солдат кинулся вперед, и кинжал ударил его
рукоятью, а не клинком. Тем не менее, он попал ему в голову;
Блейс толкнул солдата в плечо, и тот упал. Следующий солдат
бросился в бой и, хотя он напоролся на клинок, но толкнул Блейса
в плечо, и они вместе перевалились через край.
Повинуясь рефлексу, я не соображал, что делаю, но тем не менее
прекрасно понимал, что решение, принятое в доли секунды,
оправдается потом, -- моя левая рука рванулась к поясу,
выхватила колоду Козырей и швырнула ее Блейсу, когда тот на
секунду как бы завис над пропастью -- так быстро сработали мои
мускулы и нервы, -- и я заорал:
-- Лови их, идиот!
И он поймал.
У меня не было времени смотреть, что произошло дальше,
пришлось отражать атаки и нападать.
И тогда начался последний этап нашего восхождения на Колвир.
Просто скажу, что я сделал это и судорожно пытался отдышаться,
пока мои войска переваливали через гребень, чтобы поддержать
меня на площадке.
Мы собрались с силами и двинули вперед.
Около часа потребовалось нам на то, чтобы дойти до Великой Арки.
Мы прошли ее. Мы вошли в Янтарь.
Где бы сейчас ни был Эрик, я уверен, он никогда не предполагал,
что нам удастся зайти так далеко.
И я задумался о том, где сейчас был Блейс. Хватило ли времени на
то, чтобы выхватить карту и воспользоваться ею прежде чем он
достиг дна пропасти? Думаю, что никогда этого не узнаю.
Мы недооценили противника, недооценили его по всем статьям.
Сейчас его войско намного превосходило наше, и нам не оставалось
ничего другого, как только биться до последнего так долго, как
только мы могли. Почему я свалял дурака и бросил Блейсу свои
Козыри? Я знал, что у него не было своих, и, возможно, поступок
этот был эхом тех лет на Тени Земля... Но ведь я мог
использовать Козыри, чтобы скрыться, если меня разобьют в труху.
Меня разбили в труху.
Мы дрались до самых сумерек, и к этому времени от нас
осталась всего горстка воинов.
Нас окружили на тысячном ярде внутри самого Янтаря и все же
достаточно далеко от дворца. Мы дрались, защищаясь, и погибали
один за другим. Мы потерпели поражение.
Лльюилл или Дейрдре предоставили бы мне убежище. Зачем я
сделал это?
Я убил еще одного солдата и выбросил вопрос из головы.
Солнце опускалось, тьма заполнила небо. Нас
оставалось всего лишь несколько сотен, и мы не стали ближе ко
дворцу.
Затем я увидел Эрика и услышал, как он громко выкрикивает
приказы. Если б я мог добраться до него.
Но я не мог.
Может быть, я и сдался бы ему в плен, чтобы пощадить жизнь
оставшимся моим солдатам, которые сослужили
мне хорошую службу.
Но сдаваться было некому и никто не требовал от меня сдачи. Эрик
не услышал бы меня, даже если б я кричал во все горло. Он
усердствовал, командуя.
Так что мы продолжали биться, и у меня оставалась
сотня воинов.
Скажу короче.
Они убили всех, кроме меня.
На меня же набросили сети и сбили стрелами без наконечников.
В конце концов я упал, был оглушен дубинками и связан, как
свинья, а потом все кончилось, кроме ночного кошмара, который
привязался ко мне потом и не отпускал. Впрочем, неважно, что
мучило меня по ночам.
Мы проиграли.
Очнулся я в темнице, глубоко под Янтарем, сожалея, что зашел
так далеко.
То, что я оставался в живых, означало, что Эрик строит планы в
отношении меня. Перед моими глазами возникли видения дыбы и
цепей, огня и щипцов. Я предвидел свою деградацию, пока лежал
на сырой соломе.
Как долго я оставался без сознания? Не знаю.
Я обыскал свою маленькую камеру, надеясь найти хоть что-то, чем
можно убить себя. Я не нашел ничего, что могло бы послужить этой
цели.
Раны мои горели как солнечный ожог, и я очень устал.
Я улегся поудобнее и снова уснул.
Я проснулся, но ко мне так никто и не пришел. Мне некого
было подкупить, и никто меня не пытал.
И никто не принес мне поесть.
Я лежал, завернувшись в плащ и вспоминая все, что
произошло с тех пор, как я проснулся в Гринвуде и отказался от
укола. Лучше бы я не отказывался.
Я познал отчаяние.
Скоро Эрик будет коронован в Янтаре. А может, это уже
произошло.
Но сон был так привлекателен, а я так устал.
Впервые за долгое время я получил возможность отдохнуть
и позабыть о своих ранах.
Камера была темна, сыра и вонюча.
@ME.FORMAT R
8
Сколько раз я просыпался и вновь засыпал -- не помню. Дважды я
находил воду, хлеб и мясо на подносе у двери. Оба раза я съедал
все без остатка. Камера моя была непроглядно темна и
очень холодна. Я ждал, и я дождался.
За мной пришли.
Дверь распахнулась и возник слабый свет. Я зажмурился, и в этот
момент меня позвали.
Коридор был набит вооруженными солдатами -- чтобы я не выкинул
какого-нибудь фокуса.
Я потер рукой щетину на подбородке и пошел туда, куда меня
повели.
Шли мы долго и, войдя в зал со спиральной лестницей, начали
подниматься. Пока мы шли, я не задал ни одного вопроса, и
никто ничего не пытался мне объяснять.
Когда поднялись наверх, меня повели по дворцу. Меня привели в
теплую чистую комнату и велели раздеться, что я и сделал. Потом
я влез в ванную с горячей водой, от которой шел приятный пар, и
подошедший слуга соскреб мою грязь, побрил меня и подстриг.
Когда я вытерся насухо, мне дали чистые одежды -- черные и
серебряные.
Я оделся, и на мои плечи накинули плащ с серебряной застежкой в
форме розы.
-- Теперь вы готовы,-- сказал мне сержант охраны.-- Пройдите
сюда.
Я пошел за ним, а охрана пошла за мной.
Меня провели в самый дальний угол дворца, где кузнец надел
мне наручники и сковал цепями ноги. Цепи были толстыми, чтобы у
меня не хватило сил их порвать. Я знал: если бы я начал
сопротивляться, меня избили б до бесчувствия, а результат был бы
тот же. У меня не было желания быть избитым, и я не
сопротивлялся.
Затем несколько стражников приподняли цепи и провели меня
обратно к центру дворца. Я не глядел по сторонам на то
великолепие, которое окружало меня. Я был пленником. Возможно,
скоро я буду либо мертв, либо безумен. И я ничего не мог с этим
поделать. Быстрый взгляд в окно сказал мне, что на Колвире
ранний вечер, но я не испытывал ностальгии, когда меня вели по
залам, где мы играли в детстве.
По длинному коридору меня провели в столовую дворца.
Там стояли столы, а за ними сидели люди, многие из которых мне
были незнакомы.
Самые прекрасные костюмы и платья Янтаря горели и переливались
на телах знати, и была музыка при свете факелов, и еда уже
стояла на накрытых столах, хотя никто еще не приступил к
пиршеству.
Я увидел знакомые лица -- например, Флори -- но было и много
незнакомых. Я увидел менестреля, лорда Рейна -- он был посвящен
мной в рыцари -- его я не видел много веков. Когда мой взгляд
упал на него, он отвернулся.
Меня довели до большого стола в центре зала и усадили.
Стража встала позади меня, прикрепив цепи к кольцам, вбитым в
пол, судя по всему, совсем недавно. Кресло во
главе моего стола было пустым.
Я не узнал женщину, сидевшую справа от меня, но слева сидел
Джулиэн. Я не обратил на него внимания, а уставился на леди --
этакий киплинговский "пучок волос".
-- Добрый вечер,-- сказал я.-- По-моему, нас не представили
друг другу. Меня зовут Кэвин.
Она поглядела на сидящего справа мужчину, ища поддержки, но
ее здоровый рыжий сосед с россыпью прыщей на лице отвернулся и
сделал вид, что оживленно беседует с дамой, сидящей от него
справа.
Женщина выдавила из себя слабое подобие улыбки:
-- Меня зовут Камил. Как поживаете, принц Кэвин?
-- Какое прекрасное имя,-- ответил я.-- У меня все в порядке.
Скажите, как так получилось, что такая милая, приятная
девушка очутилась здесь?
Она быстро сделала глоток воды.
-- Кэвин,-- Джулиэн сказал это громче, чем следовало.-- Я думаю,
что леди, к которой ты пристаешь, считает тебя возмутительно
несносным.
-- Да? По-моему, она не сказала тебе ни слова за весь вечер.
И он не покраснел, он побелел.
-- Достаточно. Я не намерен терпеть этого больше.
Тогда я потянулся и намеренно побренчал цепями. Кроме эффекта,
который это произвело, я узнал, сколько свободного пространства
есть в моем распоряжении. Маловато, конечно. Эрик был осторожен.
-- Подойди поближе и прошепчи мне свои возражения на ушко,
братец,-- сказал я.
Но он почему-то не сделал этого.
Я был последним, усевшимся за стол, и поэтому знал: настало
время того, что должно произойти. Так и случилось. Пять раз
прозвучали шесть труб, и вошел Эрик.
Все встали.
Кроме меня.
Страже пришлось стащить меня со стула и цепями поддерживать в
положении "стоя".
Эрик улыбнулся и спустился по лестнице по правую руку от
меня. Я с трудом различил его цвета под горностаевой мантией, в
которую он закутался.
Он прошел во главу стола, остановился возле своего кресла.
Подошел слуга, вставший позади него, и виночерпии, разливая
вино, сделали первый круг.
Когда бокалы наполнились, Эрик поднял свой.
-- Пусть вечна будет ваша жизнь в Янтаре,-- сказал он,-- в
вечном городе.
И все подняли бокалы. Кроме меня.
-- Подними бокал,-- сказал Джулиэн.
-- Засунь его себе в...-- посоветовал я.
Он этого не сделал, только свирепо взглянул на меня. Тогда я
быстро взял бокал в руки и поднял его.
Между нами было сотни две людей, но мой голос разнесся по всему
залу. И Эрик не отрывал от меня взгляда, пока я произносил свой
тост.
-- За Эрика, который сидит у подножия стола!
Никто не попытался ударить меня, а Джулиэн выплеснул содержимое
своего бокала на пол. Остальные последовали его примеру, но мне
удалось допить свой почти до дна, прежде чем его выбили у меня
из рук.
Когда Эрик сел, придворные последовали его примеру, а
меня отпустили, и я упал на свое место.
Начали подавать блюда, а так как я был голоден, то ел не хуже
остальных и даже получше многих.
Музыка не умолкала ни на секунду, и трапеза продолжалась часа
два. За все это время никто не сказал мне ни слова, и
сам я больше ни к кому не обращался. Но мое присутствие
ощущалось всеми, и наш стол был заметно тише остальных.
Кэйн сидел далеко. По правую руку Эрика. Я решил, что Джулиэн
далеко не в фаворе. Ни Рэндома, ни Дейрдре на было. В зале
находилось множество других придворных, которых я знал и многих
считал своими друзьями, но ни один из них не вернул мне взгляда.
Я понял -- для того, чтобы Эрику стать королем в Янтаре,
осталось выполнить маленькую простую формальность.
Так и случилось.
После обеда речей не было. Просто Эрик встал из-за стола.
