боялся, чтобы его не приняли за акселерациониста, а в то
время как раз каждого в этом и подозревали. Хотя Махатма
Сам умер, дух его, как говорили, продолжал жить,
насмехаясь. И в дни волнений и интриг, которые привели к
Великой Битве, прошел слух, что, возможно, жив не только
его дух...
Когда солнце страдания закатывается,
Приходит покой,
Господин тихих звезд, покой созидания,
В это место дивных кругов мандалы.
И глупец говорит про себя,
Что мысли его - только мысли...
Сараха (98-99)
Это случилось рано утром. Неподалеку от Бассейна Пурпурного Лотоса в
Саду Радостей, у подножья статуи голубой богини с виной обнаружили Брахму.
Девушка, нашедшая его там, сначала подумала, что он отдыхает, потому
что глаза его были открыты. Но уже через минуту она поняла, что он не
дышит, а искаженное лицо Владыки ничего не выражает. Она затряслась,
ожидая конца света. Бог умер - значит, естественно, последует
светопреставление. Но через пару минут она решила, что внутренние связи
событий могут поддержать мироздание на час-другой. И в таком случае,
подумала она, благоразумнее будет сообщить о грозящем конце юги до
сведения тех, кто лучше умеет обращаться с этим.
Она сказала об этом Первой Наложнице Брахмы; та прибежала посмотреть
лично и признала, что ее Господин действительно мертв и обратилась к
статуе голубой богини, которая немедленно начала играть на вине. Затем
Первая Наложница послала сообщение Вишну и Шиве, чтобы они срочно пришли в
Павильон.
И они незамедлительно появились, приведя с собой бога Ганешу.
Они осмотрели останки и убедившись в происшедшем, заперли обеих
женщин в их комнатах до вынесения решения.
Затем стали совещаться.
- Нам срочно нужен другой создатель, - сказал Вишну. - Появилось
вакантное место.
- Я предлагаю Ганешу, - сказал Шива.
- Я отклоняю кандидатуру, - сказал Ганеша.
- Почему?
- Я не люблю быть на виду. И предпочел бы оставаться где-нибудь в
тени.
- Тогда давай рассмотрим какие-нибудь альтернативы и побыстрей.
- Не разумнее ли сначала установить причину этого события? - спросил
Вишну.
- Нет, - ответил Ганеша. - Первым делом нужно избрать преемника. Даже
вскрытие может подождать. Небо не должно оставаться без Брахмы.
- Как скажешь. Может, кого-нибудь из локапал?
- Пожалуй.
- Яма?
- Нет. Он слишком серьезный, слишком добросовестный. Он хороший
специалист, а не администратор К тому же он, похоже, эмоционально
неустойчив.
- Кубера?
- Больно уж хитер и ловок. Я его побаиваюсь.
- Индра?
- Слишком своеволен.
- Агни?
- Возможно. Но может и нет.
- А если Кришна?
- Я бы сказал, чрезмерно фриволен. Никакой рассудительности.
- Кого же ты посоветуешь?
- Какова наша величайшая проблема в данное время?
- Не думаю, что перед нами сейчас стоят какие-нибудь важные проблемы,
- сказал Вишну.
- Тогда разумнее было бы решить какую-то из важнейших, - заметил
Ганеша. - И по-моему, самая серьезная наша проблема - акселерационизм.
Сам, вернувшись, замутил воду.
- Да, - поддержал Шива.
- Акселерационизм? Зачем пинать дохлую собаку?
- Ах, вот она-то как раз и не сдохла. По крайней мере, среди людей. И
это так же отвлечет внимание от преемственности внутри Тримурти и создаст
хотя бы поверхностную солидарность в Городе. Если, конечно, вы не
собираетесь возглавить кампанию против Ниррити и его зомби.
- Покорнейше благодарю, но...
- Не сейчас.
- М-м-м... Значит, наша величайшая проблема в настоящее время -
акселерационизм?
- Именно, акселерационизм - наша величайшая проблема.
- Кто ненавидит его больше всего?
- Ты?
- Вздор. Кроме меня.
- Скажи, Ганеша.
- Кали.
- Сомневаюсь.
- А я - нет. Два зверя. Буддизм и акселерационизм тянут одну
колесницу. Будда презирал Кали. А она женщина. Она возглавит кампанию.
- Тогда ей придется отказаться от своей женственности.
- Не говори пустяков.
- Ладно - Кали.
- А как же Яма?
- А что Яма? Я беру его на себя.
- И я тоже.
- Да и я могу.
- Прекрасно. Тогда поезжайте через планету на громовой колеснице и на
спине великой птицы Гаруды. Найдите Яму и Кали. Верните их на Небеса, а я
останусь ждать вашего возвращения и разберусь, что случилось с Брахмой.
- Да будет так.
- Согласен.
- До свидания.
- Достопочтенный купец Вама, погоди, мне нужно с тобой кое о чем
поговорить.
- Да, Кабада. Чего тебе?
- Трудно подобрать слова для того, что я хочу сказать. Но они
относятся к некоему состоянию дел, которое вызывает заметные... чувства у
многих ближайших твоих соседей...
- Да? Продолжай же.
- Насчет атмосферы...
- Какой атмосферы?
- Ну... ветров, дуновений...
- Ну и что ветры?
- Ну... то, что они разносят.
- Например? Что?
- Запахи, уважаемый Вама.
- Какие запахи?
- Запахи... ну... ароматы фекалий.
- Фека?.. А! Да. Конечно же. Правильно, все правильно. Бывает. Я
забыл, потому что привык к ним.
- Могу я спросить о причине?
- Запах происходит от продукта дефекации, Кабада.
- Это я понимаю. Я хотел выяснить вопрос не о источнике запаха, а о
самом факте его присутствия.
- В задней комнате у меня стоят ведра с тем самым веществом, о
котором ты говоришь.
- В самом деле?
- Да. Я собираю продукцию моей семьи. Уже восемь дней.
- Для какой цели, почтенный Вама?
- Разве ты не слыхал об одном приспособлении - поистине поразительном
приспособлении, в которое эти самые продукты спускаются - в воду, - а
затем дергаешь за рычаг, и все это с мощным звуком уходит глубоко под
землю?
- Я слыхал что-то такое...
- О, это правда, святая правда. Есть такая вещь. Ее недавно изобрел
один человек, имени которого я называть не буду; у нее большие трубы, а
сверху сидение без дна. Это самое удивительное открытие века, и у меня оно
будет через пару месяцев.
- У тебя? Такая штуковина?
- Да. Она будет установлена в маленькой комнатке, которую я пристроил
к задней части дома. Возможно, я в честь этого дам обед и позволю всем
соседям воспользоваться этим приспособлением.
- Это действительно поразительно. И ты очень великодушен.
- Такой вот я...
- Но... Но запахи?
- Запах из-за ведер, которые я сохраняю до устройства этой новинки.
- Зачем?
- Я хочу, чтобы в моих кармических записях было отмечено, что этой
вещью начали пользоваться восемь дней назад, а не несколько лун спустя.
Это покажет мое стремительное продвижение по жизни.
- А! Теперь я вижу мудрость твоих поступков, Вама. Я не хочу чтобы
тебе показалось, будто мы стоим поперек дороги человека, стремящегося
продвинуться вперед. Прости меня, если произвел на тебя такое впечатление.
- Прощаю.
- Твои соседи любят тебя и запах, и все прочее. Когда ты перейдешь на
высшее положение, прошу не забывать об этом.
- Конечно.
- Такой прогресс, наверняка, дорого стоит.
- Да уж, дороговато.
- Достопочтенный Вама, мы будем наслаждаться этим воздухом со всеми
его острыми предзнаменованиями.
- Это всего лишь второй мой жизненный цикл, дорогой Кабада, но я уже
чувствую, что меня коснулось предназначение.
- Я тоже. Ветры времени меняются и несут человечеству много
удивительного, да хранят тебя боги.
- И тебя тоже. Только не забывай благословения Просветленного,
которому мой двоюродный брат Васу дал убежище в своей Пурпурной Роще.
- Как я могу забыть? Махасаматман был богом. Некоторые говорят, что
Вишну.
- Врут. Он был Буддой.
- Добавь тогда и его благословение.
- Хорошо. Прощай, Кабада.
- Прощай, достопочтеннейший.
Яма и Кали вернулись на Небо. Они опустились в Небесный Город на
спине птицы Гаруды вместе с Вишну и, нигде не задерживаясь, прошли прямо в
Павильон Брахмы. В Саду Наслаждений их встретили Шива и Ганеша.
- Послушайте, Смерть и Разрушение, - сказал Ганеша. - Брахма мертв, и
об этом знают только пятеро.
- Как это случилось? - спросил Яма.
- Похоже, его отравили.
- Вскрытие делали?
- Нет.
- Тогда я сделаю.
- Хорошо, но есть другое дело, более серьезное.
- Какое?
- Его преемник...
- Да. Небо не может быть без Брахмы.
- Точно... Кали, как ты смотришь на то, чтобы стать Брахмой, с
золотым седлом и серебряными шпорами?
- Не знаю...
- Тогда подумай, и побыстрей. Тебя сочли лучшей кандидатурой.
- А Бог Агни?
- Он не так значим в списке, и он, похоже, не настолько
антиакселерационист, как мадам Кали.
- Понимаю.
- И я...
- Значит, он хороший бог, но не из великих?
- Да. Но кто мог убить Брахму?
- У меня никаких предположений. А у тебя?
- Тоже нет.
- Но ты найдешь его, Лорд Яма?
- Да, с моим Аспектом.
- Может вы хотите посовещаться вдвоем?
- Да.
- Тогда мы пока оставим вас, а через час все вместе пообедаем в этом
же Павильоне.
- Хорошо.
- Да.
- Пока.
- Пока.
- Госпожа?
- Да?
- Смена тел грозит автоматическим разводом, если только не будет
подписано продолжение контракта на новый срок.
- Да.
- Брахма должен быть мужчиной.
- Да.
- Откажись.
- Яма...
- Ты колеблешься?
- Это так неожиданно.
- И ты задумываешься, принять тебе это предложение или нет?
- Я должна.
- Кали, ты причиняешь мне страдания.
- В мои намерения это не входило.
- Я требую, чтобы ты отказалась от предложенного.
- Я полноправная богиня, а не только твоя жена, Яма.
- Что это значит?
- Я все решаю сама.
- Если ты на это пойдешь, Кали, то между нами все кончено.
- Похоже на то.
- Что, черт побери, представляет собой акселерационизм? Подумаешь,
буря в стакане воды. Почему они вдруг так ополчились?
- Видно, им просто нужно на что-то ополчиться.
- А почему выбрали именно тебя руководить этим?
- Не знаю.
- Нет ли у тебя особых причин быть антиакселерационисткой, моя
дорогая?
- Не знаю.
- Как бог я еще молод. Но я слышал, что герой Калкин, с которым ты
шла по миру в его юные дни, и есть тот самый Сам. Если у тебя были
основания ненавидеть своего прежнего господина, и если Сам и вправду он,
тогда я понимаю, почему они вербуют тебя выступить против дела, которое он
начал. Это правда?
- Возможно.
- Тогда, если ты любишь меня, и, если ты в самом деле моя жена и
возлюбленная, пусть выбирают другого Брахму.
- Яма...
- Они ждут твоего решения через час.
- Они его получат.
- Какое оно?
- Прости меня, Яма...
Яма уехал из Сада Радостей до обеда. Это выглядело опасным нарушением
этикета, но Яма знал, что его считают самым недисциплинированным из богов,
и прекрасно понимал, почему это терпят. Поэтому он без предупреждения
оставил Сад Радостей и поехал к месту, где заканчивались Небеса.
Он пробыл весь этот день и последующую ночь в Брошенном мире, и его
никто не тревожил досадными призывами. Он побывал в каждой из пяти комнат
Павильона Тишины. О чем он думал - его дело, и мы тоже не будем касаться
этого. Утром он вернулся в Небесный Город.
И узнал о смерти Шивы.
