Да, вполне.
Восьмирукая статуя богини, уныло играла на вине, пока они шли по
саду.
Хельба жила на самой окраине Неба, там, где уже начинались дебри.
Дворец, называвшийся Грабежом, был расположен так близко к лесу, что
животные, наталкивались на его прозрачную стену. А из комнаты под
названием Насилие можно было видеть сумрачные тропы джунглей.
В этой комнате, где стены были увешаны сокровищами, украденными в
прошлых жизнях, Хельба приняла Сама.
Хельба была богом-богиней Воров.
Никто не знал истинного пола Хельбы, потому что он-она имела привычку
менять его при каждом своем воплощении.
Сам смотрел на гибкую темнокожую женщину в желтом сари. Сандалии и
ногти ее были цвета корицы, а на черных, как смоль, волосах она носила
золотую диадему.
- Я тебе симпатизирую, - сказала Хельба мягким мурлыкающим голосом. -
Но только в те периоды жизни, когда я воплощаюсь мужчиной, я могу поднять
свой Атрибут и занимаюсь грабежом по-настоящему.
- Но ты и сейчас можешь принять свой Аспект?
- Конечно.
- И овладеть Атрибутом?
- Вероятно.
- Но ты не хочешь?
- Нет, пока я в теле женщины. Когда я мужчина, я могу поручиться, что
я украду что угодно и откуда угодно... Видишь, на дальней стене висят мои
трофеи? Большой плащ из синих перьев принадлежал Шриту, главе демонов
Катапутны. Я украла его прямо из пещеры, когда спали его адские собаки,
опоенные мною же. Тот меняющий форму самоцвет я стащила из самого Купола
Страшного Жара, забравшись туда при помощи присасывающихся дисков на
запястьях, коленях и пальцах ног, в то время как Матери внизу...
- Довольно, - остановил ее Сам. - Я знаю все эти сказки, Хельба,
потому что ты их постоянно рассказываешь. Прошло слишком много времени с
тех пор, как ты предпринимала по-настоящему рискованное воровство, и тебе
приходится все чаще повторяться. Слава далекого прошлого нуждается в
подтверждении. Иначе даже старые боги забудут, кем ты была когда-то. Я
вижу, что обратился не по адресу, и постараюсь найти кого-нибудь еще.
Он встал, собираясь уйти.
- Подожди, - встрепенулась Хельба.
- Да? - Сам остановился.
- Ты мог бы по крайней мере рассказать мне о краже, которую ты
замышляешь. Возможно я дам тебе совет...
- А на что мне даже самый лучший совет, Монарх Воров? Мне нужны не
слова, а действия.
- Тогда, может быть, даже... расскажи!
- Хорошо, - сказал Сам, - хотя я сомневаюсь, что тебя заинтересует
столь трудная задача...
- Брось все эти детские психологические штучки и расскажи, что же ты
все-таки хочешь украсть?
- В музее Небес, солидно построенном и постоянно охраняемом...
- И который всегда открыт. Дальше.
- В этом здании, в витрине с компьютерной защитой...
- Достаточно ловкий человек может вывести ее из строя.
- В этой витрине на манекене висит серая кольчужная униформа, а рядом
много всякого оружия.
- Чье это все?
- Древняя одежда того, кто сражался в северных походах во время войны
против демонов.
- Не твоя ли?
Сам многозначительно улыбнулся и продолжал:
- Мало кто знает, что частью этой выставки является и предмет,
который когда-то назывался Талисманом Связавшего. Может, он с тех пор и
утратил все свои свойства, а может быть, нет. Он служил для фокусировки
особого Атрибута Связавшего, и вот Связавший теперь думает, что этот
предмет снова ему понадобится.
- Как выглядит этот предмет?
- Большой широкий пояс из раковин, затянутый на талии костюма.
Раковины эти нежного желто-розового цвета. Они набиты микросхемами,
которые сейчас, скорее всего, нельзя продублировать.
- Не бог весть какая великая кража. Я, пожалуй, подумаю о ней даже в
этом теле...
- Мне это нужно срочно - или не нужно совсем.
- Как срочно?
- Через шесть дней.
- А что ты мне заплатишь, когда я отдам его тебе в руки?
- Я бы отдал тебе все, что угодно, но сейчас у меня ничего нет.
- Да? Ты пришел на Небо без багажа?
- Да.
- Ты поступил легкомысленно.
- Но, если мне удастся сбежать, ты сможешь назвать свою цену.
- А если не удастся, я ничего не получу?
- Похоже, что так.
- Я подумаю. Может, мне покажется интересным сделать тебе такое
одолжение, чтобы ты был в моих должниках.
- Только прошу тебя, не раздумывай слишком долго.
- Иди, сядь рядом со мной, Связавший Демонов и расскажи о днях своей
славы, когда ты с бессмертной богиней сеял по миру семена хаоса.
- Это было так давно, - сказал Сам.
- А могут эти дни вернуться, если ты окажешься на свободе?
- Могут.
- Приятно слышать. Да...
- Ты сделаешь это?
- Салют, Сиддхартха! Освободитель! Сбрось оковы!
- Салют?
- Гром и молния! Пусть они снова грянут!
- Хорошо бы.
- А теперь расскажи мне о днях своей славы. А я снова расскажу о
своей.
- Хорошо.
Как птица, стремительно несся через лес подпоясанный кожаным ремнем
Кришна, преследуя Госпожу Ратри, которая не согласилась разделить с ним
ложе после, как он предполагал, репетиционного обеда. День был чистый и
благоуханный, но даже он не мог сравниться с ароматом полуночно-синего
сари, которое Кришна держал в левой руке. Силуэт Ратри мелькал далеко
впереди, среди деревьев, и он потерял богиню из виду, когда она свернула
на боковую тропу.
Выбежав из зарослей, он увидел, что Ратри остановилась на холме,
подняла обнаженные руки над головой, соединив кончики пальцев. Глаза ее
были полузакрыты, а единственная одежда - длинная черная накидка -
развевалась на белоснежном сверкающем теле.
Тут он понял, что она приняла свой Аспект и уже готова поднять
Атрибут.
Задыхаясь, он бросился к ней, вверх по склону. Ратри открыла глаза,
опустила руки и улыбнулась, глядя на него сверху вниз.
И, когда он потянулся к ней, взмахнула перед его лицом своей
накидкой; он услышал ее смех - где-то в бескрайней ночи, которой она
окутала его.
Ночь, черная, беззвездная, безлунная, без единого проблеска, без
искорки откуда бы то ни было - ночь, родственная слепоте, - упала на него.
Он засопел; сари тут же было вырвано у него из рук. Кришна вздрогнул,
покачнулся и услышал где-то рядом ее звонкий смех.
- Ты слишком много позволяешь себе, Господин Кришна, - сказала она, -
ты замахнулся на святость Ночи. За это я накажу тебя, оставив на время эту
тьму на Небе.
- Я не боюсь темноты, богиня, - хихикнул Кришна.
- Тогда у тебя и в самом деле мозги в мошонке, как поговаривают. Что
ж оставайся затерянным и слепым в чаще Канибуррхи, чьих обитателей не
нужно подгонять... А не бояться, я думаю, иногда рискованно. Пока, Темный.
На свадьбе, если тебе повезет отсюда выбраться, наверное, увидимся.
- Подожди, дорогая. Может, примешь мои извинения?
- Да, потому что ты обязан извиниться.
- Тогда убери эту ночь, которую ты опустила сюда.
- В другой раз, Кришна, когда я буду готова.
- А что я буду делать до тех пор?
- Говорят, ваша свирель может зачаровать самого страшного зверя. Если
это правда, советую взять свирель и прямо сейчас заиграть самую
успокаивающую нежную мелодию. А я пока подготовлюсь к тому, чтобы снова
впустить в Небо дневной свет.
- Ты жестока, госпожа.
- Такова жизнь, мистер Свирель, - ответила на прощание Ратри и ушла.
Он начал играть, размышляя о происшедшем.
Они приходили отовсюду. Они летели с неба на полярных ветрах, через
моря и сушу, над горящими снегами, под ними и сквозь них. Изменяющих свою
форму ветер нес по белым снежным полям, небесные странники сыпались с
неба, как осенние листья; над пустошами звучали трубы, мимо с грохотом
неслись снежные колесницы, и лучи света, отражаясь от полированных боков,
разлетались, как копья; горели меховые плащи, молочно-белые перья пара
тянулись над ними и за ними, солнцеглазыми, золоторукими; лязгая и
скользя, торопясь и кружась, - сияющие перевязи, маски-оборотни, огненные
шарфы, дьявольские ноги, горделивые шлемы... - приходили они; а весь мир,
оставшийся у них за спиной наполнился радостью - сборища в Храмах,
песнопения и жертвоприношения, процессии и молебны, пожертвования и
раздачи милостыни, великолепные и красочные церемонии. Ибо страшная богиня
должна была обвенчаться со Смертью, и все надеялись, что это смягчит их
обоих. Праздничный дух заразил и Небо, и пока собирались боги и полубоги,
герои и знать, верховные жрецы, преуспевающие раджи и брамины высокого
ранга, этот дух набрал силу и энергию и закружился, как многоцветный
вихрь, ударив в головы всем, от Первых до последних.
Итак, они прибывали в Небесный Город, восседая на подушках на спинах
сородичей Гаруды, кружась в небесных гондолах, проезжая по артериям гор,
сверкая в снежных и ледяных пустынях. Прибывали они, заставляя Шпиль
Высотою в Милю звенеть от их пения, смеясь в чарах необъяснимой тьмы,
неожиданно накрывшей Небесный Город и, к счастью, так же неожиданно быстро
рассеявшейся. В дни и ночи их прихода поэт Адазан сказал, что они
напоминают, по крайней мере, шесть различных вещей (он всегда был щедр на
сравнения): перелет светлых птиц через молочный океан при штиле;
последовательность музыкальных нот в мозгу сумасшедшего композитора; косяк
глубоководных рыб c телами в завитках и канавках света, поднимающегося от
какого-то фосфоресцирующего растения в холодной впадине морских глубин;
Спираль Туманности, внезапно обрушившуюся в центр мира; шторм, каждая
капля которого становится пером, певчей птицей или драгоценностью; и
(возможно наиболее убедительное) Храм, полный богато украшенных статуй,
внезапно оживших и запевших, бросившихся с яркими знаменами через весь
мир, потрясающих дворцы и сносящих верхушки башен, чтобы встретиться в
самом центре хаоса, разжечь огромный костер и танцевать вокруг него,
ожидая, что либо танец, либо огонь полностью выйдут из-под контроля.
Они шли.
Когда в Архивах зазвенел тайный сигнал тревоги, Так сразу же выхватил
из гнезда в стене Сверкающее копье. В течение дня тревога должна была
поднимать разных часовых, получивших предупреждение о таком случае.
Догадываясь о причине тревоги, Так порадовался, что сигнал не поступил в
другое время. Он поднялся в лифте на уровень Города и бросился к Музею на
холме.
Но было уже поздно.
Витрина была открыта, служитель лежал без сознания. Никого другого в
музее не было из-за праздничных дней в Городе.
Здание музея располагалось так близко от Архивов, что Так успел
заметить двоих, спускающихся с другой стороны холма.
- Стой, - закричал он, взмахнув Сверкающим копьем.
Они повернулись к нему.
- Ты не отключила сигнализацию! - обвинил один другого, поспешно
застегивая на себе пояс. - Уходи прочь, а я разберусь с этим.
Так увидел, что один из них - женщина.
- Сигнализация отключена! - закричала она. - Я...
- Уходи отсюда.
Мужчина повернулся к Таку, а женщина продолжала отступать по склону.
- Положи его назад, - задыхаясь, сказал Так. - Раз уже взял - верни.
Может быть, мне удастся скрыть...
- Нет, - сказал Сам. - Слишком поздно. Теперь я равен любому здесь, и
это мой единственный шанс выбраться. Я знаю тебя, Так из Архивов, я не
хочу убивать тебя. Так что уходи - и быстро!
- Яма через минуту будет здесь. И...
- Я не боюсь Ямы. Нападай на меня или уходи немедленно.
- Я не могу напасть на тебя.
- Тогда - до свидания.
Сказав это, Сам поднялся в воздух, как воздушный шарик.
