Хорошо ведь держался - так нет же, залепетал, заметался, как школьник...
Впервые в жизни приходится так долго и складно лгать. Впрочем, разве есть
иной путь?
Усилием воли он заставил себя спокойно улыбнуться:
- Да, к сожалению, моя мать не имеет возможности обратиться к вам
самолично. Выполняя ее поручение, я обращаюсь к вашему сиятельству с
просьбой: для изучения важных исторических документов допустить меня в
Башню Лаш.
Бургомистр, как видно, заранее готовил для госпожи Тории Солль
вежливое согласие; он уже растянул губы в улыбке - однако последние
Луаровы слова заставили его откинуться на спинку кресла с выпученными
глазами.
В молчании прошла минута, другая; Луар ждал, наблюдая, как на лице
бургомистра сменяют друг друга растерянность и возмущение.
- Гм, - сказал наконец бургомистр. - Полагаю, госпожа Тория Солль...
М-м... Молодой человек, вы, право же... Ваша матушка, конечно, снабдила
вас письмом, написанным от своего имени?
- Письмом? - Луар поднял брови. Бургомистр досадливо поморщился:
- Документом, свидетельствующим, что она поручает вам... и так далее.
Луар обиженно захлопал глазами:
- Однако... Я никогда не носил с собой записок, удостоверяющих, что я
не лгун.
Снова воцарилось молчание. Собеседники смотрели друг на друга поверх
необъятного, заваленного бумагами стола.
- Это невозможно, - сказал со вздохом бургомистр. - Вы же знаете, что
в Башню Лаш много лет не допускался ни один человек. Ни вы, ни я, никто
другой... Там содержатся колдовские устройства, которые могут быть опасны.
Там содержатся бумаги, не предназначенные для человеческих глаз... В конце
концов, там могут быть остатки Мора!
Луар прикрыл глаза:
- Мора не бывает чуть-чуть. Мор приходит либо нет, двадцать лет назад
мой дед декан Луаян изгнал Мор и поплатился за это жизнью...
На этот раз бургомистр не проникся благодарностью. Его брови были
сурово сведены:
- Молодой человек... вы просите о невозможном. К сожалению, я
вынужден передать госпоже Тории свой отказ...
- Она огорчится, - сказал Луар задумчиво. Бургомистр возмущенно
тряхнул вислыми щеками:
- Странно... если она не понимает... Там, в этой Башне, может
содержаться... и почти наверняка содержится... приносящее беду... нельзя
быть, как ребенок...
Поток Луаровых мыслей вдруг вильнул, как река, налетевшая на гору.
Нечто в тоне бургомистра, нечто на дне его напряженных глаз заставили его
думать с удвоенной скоростью.
Он боится! Он действительно боится, и не мифических колдовских
устройств и бедоносных предметов, он боится чего-то конкретного и
осязаемого, сулящего неприятности не городу и не человечеству - а лично
ему, вислощекому бургомистру, неплохому в общем-то дядьке и сносному
правителю... Луар понял, что в его распоряжении минута, и за это время он
должен догадаться - или проиграть.
- Наука... - медленно начал он, рассчитывая выиграть время, - не
существует для зла... история... всего лишь описывает события... какими
они были либо представлялись...
Бургомистр заерзал. Рука его потянулась к колокольчику - время
аудиенции истекло.
Башня Лаш. Орден Лаш. Двадцать лет назад бургомистр был чуть постарше
теперешнего Луара, и он пережил Мор... Он знает об Ордене не понаслышке,
возможно, он знался с кем-то, носящим капюшон... Эти люди были везде, их
боялись и уважали... Они...
- Господин бургомистр! - голос Луара резанул по ушам его самого,
бургомистр дернулся, не услышав привычного "сиятельства", и рука с
колокольчиком ослабла. - К сожалению, причина, по которой вы так блюдете
девственность Башни, не вполне уважительна.
Бургомистр побледнел. Брови его окончательно сошлись на переносице,
грозя занавесить глаза:
- Вы забываетесь! Вы...
- Немногие семьи в городе могут похвастать родством со служителями
Ордена, - Луар бросил фразу, как бросают камень в звериное логово - либо
пусто, либо выскочит и съест.
Всю следующую секунду бургомистр неподвижно сидел, выкатив из-под
бровей налитые кровью глаза; потом откинулся назад и задохнулся,
закашлялся, хватая воздух ртом, и Луар понял, что победил.
- Ваша тайна - это всего лишь ваша тайна, - сказал он мягко. - И она
в безопасности... Конечно, в Башне должны храниться списки служителей. Но
я не узнаю из них ничего нового... Хотя, конечно, - он замешкался, решая,
стоит ли раздражать бургомистра еще и советом, - конечно, проще было
попросту сжечь их, чтобы чей-нибудь нескромный глаз...
- Ваш отец знает? - хрипло спросил бургомистр.
Луар подумал, что неплохо бы позаботиться о собственной безопасности.
- Конечно, - он сделал удивленное лицо. - Он знает, и в его глазах
это не преступление... Вы же не можете отвечать за всех своих
родственников... - он выждал, потом пожал плечами: - Хотя, конечно,
большинство горожан... ненависть к Ордену так сильна, что...
Бургомистр сжал зубы. Взглянул на Луара в упор:
- Вы намерены меня шантажировать, юноша?
Луар захлопал ресницами:
- Ваше сиятельство... Вы же знаете, наша семья... Более теплых
чувств... Поверьте, я никогда бы не осмелился говорить так дерзко... и
такие неприятные вещи. Однако речь идет о посещении Башни... Крайне важном
для нас - и совершенно безопасном для вас. Более того, - Луар обрадовался
внезапному озарению, - я мог бы изъять документы, порочащие... прошу
прощения, бросающие тень на ваше семейство... Если они там есть. И
принести их вам, как плату за услугу... Вернее, как благодарность.
Бургомистр все еще хмурился - но теперь Луар не сомневался в его
ответе.
- Будь проклят мой тесть, - проговорил бургомистр глухо. - Из-за
этого фанатика... Впрочем, - он глянул на Луара, - не обольщайтесь. Это
знание вам не поможет, вы никогда не сможете ничего мне навязать...
Луар встал и поклонился.
- Разрешение вы получите в канцелярии, - продолжал бургомистр сквозь
зубы. - С вами отправится лейтенант стражи, который дождется вас у
выхода... - он раздраженно посопел, - и каменщик, чтобы разломать кладку и
затем сложить ее снова. Ни один человек не должен знать... Впрочем, и так
ясно... - он вдруг усмехнулся так, что видны стали неровные зубы, - а не
боитесь, юноша, что вас замуруют прямо там, внутри?
Луар улыбнулся в ответ:
- Вы тонко шутите, ваше сиятельство... Представляю, как смеялась бы
моя мать!
Бургомистр погасил свою ухмылку. Звякнул колокольчиком, вызывая
слугу; глухо ответил на Луаров поклон:
- Ступайте... Надеюсь, что священное привидение утащит вас живьем.
Пророчество Флобастера сбывалось скоро и неотвратимо. Теперь я была
предоставлена самой себе, и единственный возможный путь вел в трактирные
служанки, "мыть заплеванный пол".
При мне не было ни монетки. Мой сундучок со скудными пожитками
достался Хааровой своре - надо полагать, в утешение. Мне и помыслить было
страшно о возвращении, хоть на несколько минут. Немного развлекала та
мысль, что Хаар, должно быть, в свою очередь был трагически потрясен моим
бегством.
Первую бездомную ночь я провела у костра перед городскими воротами;
впрочем, стражники зорко следили, чтобы теплом их огня пользовались лишь
"путники", и никак не "бродяги". Я должна была на рассвете покинуть город
- либо искать себе другое пристанище. Появляться у ворот второй раз было
просто опасно.
День прошел в блужданиях по улицам; воду я пила из публичных
источников, а вот есть хотелось невыносимо. Под вечер я набрела на
харчевню "Утолись" и вызвалась за тарелку каши перемыть всю скопившуюся за
вечер посуду.
Засыпая на грязной соломе, я чувствовала, как съеденная каша мечется
в измученном голодом животе. Я была почти что сыта и почти что счастлива.
Среди ночи мне приснился незнакомый человек, похожий на Луара. В его
лице не было ничего страшного - но я испугалась прежде, чем разглядела в
полутьме застрявшие у него в груди стальные клещи.
- Не для всех, - сказал он глухо. - Для немногих... Для одного.
Я проснулась, дрожа. Я долго лежала с открытыми глазами и молила
небо, чтобы следующий мой сон был о матери, о старой библиотеке, или о
сцене и Флобастере, а лучше всего - о Луаре...
И мне явился сон о Луаре.
Луар стоял по колено в костре, и в груди его торчали стальные клещи.
Тяжелый молот был обернут мешковиной, но удары о камень все равно
разносились по ночной площади, пугая весенних котов и тревожа покой
окрестных жителей. Лейтенант стражи нервничал; Луар стоял поодаль,
завернувшись в плащ, равнодушно глядя в темное небо, будто происходящее
его не касалось.
Каменщик пыхтел, то и дело потирая левое плечо; кладка поддавалась с
неохотой - надежная добротная кладка. Сумасшедший старик в рваном балахоне
Лаш лежал с стороне на сырой мостовой, лежал, обхватив голову руками, и
тихо скулил.
Люди, явившиеся к Башне, открывшие ее ворота и взявшиеся ломать
кладку, произвели на несчастного старика большое впечатление - он кинулся
к офицеру, что-то невнятно объясняя, выкрикивая бессвязные слова и норовя
схватить его за руку. Офицер гадливо отстранился, тогда старик кинулся к
каменщику и молча укусил его за плечо.
Все последующее произошло мгновенно - глухой удар, старик, подвывая,
отлетел сразу на несколько шагов, офицер двинулся на него, угрожая оружием
и грязно ругаясь. Старик отполз в сторону, но не ушел; Луар смотрел на
него без сочувствия, но с интересом. Рука его лежала на груди, и пальцы
чувствовали прорезь медальона.
Он знает, а они - нет. Бургомистр заботится о своем добром имени - а
между тем у Двери Мироздания, о существовании которой бургомистр даже не
подозревает, стоит некто, желающий войти. Желающий явиться в гости к
бургомистру, к тысячам бургомистров в тысячах городов и что-то там учинить
не просто с бургомистрами - с миром...
Он, Луар, знает нечто, в сравнении с которым сама тайна его рождения
- лишь мелкая забавная деталь. Если б ему сказали это месяц назад - он
подрался бы со сказавшим. А теперь он молчит и смотрит в ночное небо,
пытаясь понять, чем же все-таки хорош этот мир и почему он до сих пор
устоял...
- Э-э, - прохрипел каменщик, бережно поглаживая пострадавшее плечо. -
Может, хватит?
Луар обернулся. С десяток камней посреди кладки провалились вовнутрь,
и стена зияла черным провалом, как чей-то щербатый рот.
- Молодому человеку достаточно? - осведомился лейтенант. Этот
лейтенант опасался Солля, как безумца, презирал как потрясателя основ и
одновременно пытался уважать - как сына своего самого высокого начальника.
Луар подошел к пролому. Грузный человек не протиснулся бы в неровную
черную дыру, но худому Луару это было вполне по силам.
- Хватит, - сказал он равнодушно. - Не возиться же тут до утра.
Каменщик обиженно засопел, лелея укушенное плечо. Старик-сумасшедший
поднялся на четвереньки - офицер так глянул на него, что тот снова отполз,
бормоча свои жалобы.
- Я дам вам только один факел, - сказал лейтенант Луару. - В ваших
интересах успеть вернуться, пока он догорит.
Луар пожал плечами:
- Как знаете... Но столько трудов ради одного факела?
Лейтенант не удостоил его ответом; каменщик старался держаться
подальше от им же проделанной дыры, и Луар скоро понял, почему.
Запах. Он стоял здесь долгие годы, такой густой, что в нем можно было
плавать, как в смоле. Он был запахом тленья и смерти, затхлой сырости,
осевшего дыма и еще чего-то, похожего на терпкий дух благовоний. Лейтенант
