- Что здесь было? - мягко перебил его Коста.
Известный человек потупился:
- Мы все осознавали, что делаем... Это было... ужасно. Как в
трансе, как под, извините, гипнозом...
- Они все танцевали стриптиз, - с нервным смехом сообщил капитан.
- Все, мужчины и бабы, дотанцевались догола, а эта сука стояла смотре-
ла... Потом вешаться принялись... все бы перевешались...
Известный человек поднял руку к лицу:
- У нее из глаз были... знаете, такие... такие из глаз, вроде как
флюиды... если это можно так назвать...
- А потом? Куда она девалась потом?
Вмешался администратор. Тень скорого увольнения уже лежала на его
лице - но он ухитрялся сохранять самообладание:
- Как только послышалась полицейская сирена... Она ушла. Через
черный ход.
- Почему вы ее не задержали?! - возмутился известный человек.
Тень на лице администратора проступила отчетливее.
- Допрашивать будете? - розовощекий капитан благодушно кивнул на
полуодетых, близких к истерике посетителей.
Клавдий покачал головой.
Присутствие ведьмы... Присутствия, вроде бы, не было. Тревога бы-
ла - неопределенная и потому все нарастающая. Переходящая в чувство
опасности.
Коста, руководитель опергруппы, чуял еще острее. Его люди стояли
тесной группкой, и Клавдий заметил, что они инстинктивно стараются
держаться парами, спина к спине - значит, ощущают опасность тоже.
- Отпускайте... потерпевших, - сказал Клавдий розовощекому капи-
тану. - Эвакуируйте персонал и отзовите своих людей. В здании останет-
ся только инквизиция.
Капитан на минуту опешил - но возразить не решился.
* * *
"Многие спрашивали меня, и много раз я сам себя спрашивал: а не
роднится ли мастерство инквизитора с искусством колдуна?.. Все мы зна-
ем, что сила ведьмы - от ведьмовства ее, и нет ничего удивительного,
если сударыни мои умеют безо всякого яда отравить источник и отворить
кровь безо всякого ланцета... Какого же рода та сила, что обуздывает
сударынь моих, от века не знающих узды?..
Говорят об инквизиторах, что они колдуны. Говорят, что начертания
на камне, коими братья мои инквизиторы угнетают сударынь моих ведьм,
есть не что иное, как колдовские знаки; говорят, что инквизиторы под-
чиняют себе силою колдовства. Спрашивали и меня об этом, но я молчал.
Те, что зовут себя колдунами и живут в пещерах, заставляя нетопы-
рей прислуживать себе - те, как я думаю, странны и бесполезны. Они
твердят, что добывают знание - но что их знание, пыль на столешнице
непознанного... Их заклинания действуют одинаково на нетопырей и бе-
лок, и даже людей и ведьм - колдуны не делают разницы; их умение быва-
ет красивым и поражающим воображение - но и только. Что проку в нето-
пыре, подносящем вино - горько глядеть на мучимую тварь... Еще никто
из тех, что зовут себя колдунами, не омолодил старика и не вернул пор-
товой шалаве ее давно забытое девство...
Впрочем, я отвлекся. Вода в бутыли, которую я положил себе под
ноги для согрева, остыла - время распорядится, чтобы бутыль заменили.
В эту зиму самые крепкие ставни не спасают от холодов... А у меня так
ноют суставы, и все ухищрения лекаря действуют неполно и совсем недол-
го...
Говорят, что у колдунов не болят суставы. Говорят, что колдуны
никогда не болеют - и здоровыми, как весенние птички, ложатся в
гроб... Умирать здоровым обидно. Жить в болести - обиднее, но о чем я,
ведь будь я, Инквизитор Вижны, колдуном - к чему мне лекарские примоч-
ки?..
Служанка пугается, видя, как я смеюсь сам над собой...
Значит ли, что всякий инквизитор не есть в то же время колдуном?
Что умение инквизитора - не магический дар? Что такое те невидимые
петли, которыми мы заарканиваем сударынь моих ведьм, и почему они не
действуют на прочих?..
Говорят, инквизитор, умеющий повелевать ведьмой, повелевает и
всеми другими тоже. Да, скажу я - как повелевает всякий человек, ис-
полненный внутренней силы; нет никаких тайн в умении инквизитора под-
чинить себе друга, любовницу или хоть толпу горожан. Он делает это без
помощи своей силы - одной своей волей... Но для начертания на камне
дознавательного инквизиторского знака одной воли мало.
И тогда, в ночной печали глядя в огонь, я спрашиваю себя: ведь
ведьмы тоже творят знаки? Иные, но природой своей схожие с нашими?
Что, если сила инквизитора - всего лишь отражение ведьминской силы,
данной нам против ведьм и для того, чтобы мир оставался прежним?.."
Ивга закрыла книгу.
Мир оставался прежним; за окном поднимался рассвет. И теперь о
встрече с Назаром можно с полным правом говорить - сегодня.
* * *
Он наивно полагал, что знает о ведьмах все.
Он шел вслед за Костой - маркированным инквизитором, блестящим
оперативником; может быть именно поэтому его собственное внимание ока-
залось чуть притупленным. А может быть, нет - просто все, что случи-
лось потом, на несколько порядков превосходило его блестящую реакцию.
Коста встал. Начал поднимать руку, будто желая защититься - и
медленно, как в рапиде, стал валиться на бок.
И тогда Клавдий ощутил тоже.
Потому что ведьма была здесь. Никуда не ушла. Не сбежала через
черный ход.
Силуэт, подернутый дымкой - она попросту сделалась недосягаемой
для их чутья. В момент удара, свалившего Косту, Клавдий увидел ее -
только глазами, потому что чутье его молчало, полумертвое, ошпаренное.
Да погибнет скверна.
Женщина смеется. Покачивает на руках серый с блестками шарф - как
младенца; смеется снова, и от этого ее смеха у него, возможно, приба-
вится седых волос. Вот он, старый его кошмар, повторяющийся, бывало,
из ночи в ночь - будто он встречает ведьму, превосходящую его по си-
лам...
Нет, дело не только в этом. Что за странный, вызывающий, неес-
тественный жест - она баюкает шарф...
"Наша мать - нерожденная мать".
Снова смех.
Ее уход не был похож на бегство; она как будто не допускала и
мысли, что Клавдий станет ее преследовать. Шарф, переставший исполнять
роль младенца в жутковатой вызывающей игре, упал на паркет рядом с не-
подвижным Костой.
- Стоять!!
Он не произнес ни звука, но она отчетливо слышала его окрик. По-
луобернулась, обнажила в усмешке зубы.
Он ударил.
Удар способен был свалить с ног пол десятка ведьм - но эта лишь
улыбнулась шире; только секунду спустя он понял, что прорвал ее защит-
ную завесу и теперь может чуять ее.
Но не может классифицировать.
Щит? Флаг? Воин-ведьма?
- Стоять, тварь!!
Сквозная дыра. Колодец без дна.
Был рассвет.
Она бежала, едва касаясь асфальта босыми белыми ступнями; Клавдий
кинулся к машине, где растерянный бледный водитель пытался и не мог
завести безотказный прежде мотор. Клавдий вытолкнул его из-за руля,
упал на сидение сам, сжал зубы, напряг мышцы, вырывая тупое железо
из-под чужой воли; двое парней Косты на заднем сидении, похожие, как
близнецы, одинаковым движением вывели в воздухе каждый по знаку Пса. Он
ощутил их слабую, но помощь.
Ведьма бежала по пустынной утренней улице, по самой середине, по
осевой, но ступни ее все не утрачивали младенческой, снежной белизны;
он собьет ее. Если не удастся схватить - он собьет ее, бросит под ко-
леса...
Машина не желала повиноваться. Несмотря на его усилия, на знаки
Пса и специальную маркировку, нанесенную, как положено, на днище;
Клавдий дергал рулем, уходя от столбов и бетонных оград, а ведьма бе-
жала легко, играючи, и расстояние между ними не сокращалось.
"Тогда придет она, чудовищное порождение враждебных человеку
сил... Она придет, и стадо кусачих мух сделается смертоносной армией
безжалостных ос..."
Неужели?!
Сбить на асфальт эту танцующую на бегу, хрупкую фигурку професси-
ональной стриптизерши - прихлопнуть поднимающуюся гадючью голову,
оборвать весь этот кошмар, кошмар последних недель?..
Всплеск его воли на мгновение высвободил машину - так, что очер-
тания улицы на мгновение размазались, а парни на заднем сидении опро-
кинулись на спинку; инквизиция предпочитает мощные моторы. Расстояние
между Клавдием и ведьмой за несколько секунд сократилось вдвое; стрип-
тизерша обернулась, в ее глазах стоял смех. Если бы руки Клавдия не
прикипели намертво к рулю - заткнул бы уши.
В следующее мгновение в машине потемнело - лобовое стекло покры-
лось трещинами, сделалось мутным и непрозрачным. Клавдий инстинктивно
нажал на тормоза; тренированные парни на заднем сидении едва сумели не
вылететь ему на голову, а он, тоже тренированный, но слишком "давно и
неправда", ударился о руль и помог бывшему стеклу градом осыпаться на-
ружу.
"Тут головой надо работать, головой!.."
Ну, боль-то он еще почувствует. Потом.
- Патрон?..
Он снова видел улицу. Красный полукруг восходящего солнца над
крышами, босая женщина, выбегающая на перекресток... Розовыми прожил-
ками сверкают на асфальте подсвеченные солнцем трамвайные рельсы. Си-
ним контуром встало в конце широкой улицы далекое здание вокзала. Как
безмятежно, как красиво...
Он упускает ЕЕ?!
Ярость помогла ему собраться с силами; его воля рванулась вслед
за ней, дотянулась из машины, навесила на босые ноги пудовые, неподъ-
емные гири... Или нет?!
Да. Вот она споткнулась, замедлила шаг... Пытается вырваться, и
вырвется наверняка, но на это потребуется несколько секунд, тех самых,
вот этих...
Улица снова размазалась по сторонам от машины - и в лицо ударил
ветер, и запоздало осыпался последний островок недобитого лобового
стекла. Солнце вставало, солнце, испуганно притормозила возвращающаяся
с работы, опустевшая поливальная машина... Ведьма хромала, с каждым
шагом все более избавляясь от невидимого, подаренного Клавдием груза,
и расстояние до нее становилось все меньше, меньше, меньше... Вот
Клавдий различает прореху на подоле тонкого светлого платья, защитный
узор на кожаном поясе, длинную царапину на обнажившейся голени и розо-
вое ухо, пробившееся сквозь пелену темных блестящих волос.
Он напрягся, готовясь к поединку. Возможно, самому важному. Воз-
можно, главному в его жизни. Может быть, последнему, как у инквизитора
Атрика Оля...
Ведьма остановилась в самом центре перекрестка. Под сплетением
черных проводов; остановилась и обернулась, и Клавдий встретился с ней
глазами.
Она тоже знала о судьбе Атрика Оля. И о судьбе убивших его ведьм
знала тоже. И теперь неподвижно стояла и смотрела, как несется прямо на
нее черная машина с выбитым лобовым стеклом...
Нет, теперь она смотрела в сторону.
Откуда-то сбоку, с узкой булыжной улицы на перекресток выползал
медлительный синий трамвай. Первый трамвай сегодняшнего дня, еще сон-
ный, еще пустой - ползущий к вокзалу трамвай номер два. В квадратных
окнах отражалось низкое солнце.
Еще мгновение назад ведьма была здесь - а теперь уже висела на
подножке, обеими руками вцепившись в переднюю водительскую дверь; еще
мгновение - синяя гармошка открылась, пропуская ведьму вовнутрь.
Клавдий зарычал, посылая ей вслед удар - слишком слабый, потому
что надо было еще и совладать с машиной; ребята на заднем сидении вых-
ватили каждый по пистолету. Это зря; стрелять по ведьме - себе доро-
же...
Трамвай дрогнул. Дернулся, как от боли - и пошел вперед, попер
через перекресток, игнорируя все правила движения и свой собственный
честный маршрут. Играючи перескочил через стрелку - Клавдий увидел
запрыгавшие под колесами искры. Трамвай рванул, въезжая на огромную
улицу Индустрии, поддал ходу, покатился под уклон...
Поворот руля. Педаль, вдавленная в пол. Ветер, выедающий глаза.
