Гримо, Атос произнес слово "прощай", чувствовалось, что он уезжает на-
долго.
Все это пришло в голову Гримо одновременно с нахлынувшим на него
чувством глубокой привязанности к Атосу, с тем ужасом пред пустотою и
одиночеством, которые постоянно занимают воображение тех, кто любит; ко-
роче говоря, все эти мысли и ощущения повергли честного Гримо в грусть и
посеяли в нем тревогу.
Не найдя, однако, никаких указаний, которые могли бы направить его,
не заметив и не обнаружив ничего, что могло бы укрепить в нем сомнения,
Гримо отдался своему воображению и стал строить догадки относительно
случившегося с его господином. Ведь воображение - это прибежище или,
вернее, наказание для сердец, полных привязанности. И впрямь никогда еще
не случалось, чтобы человек с привязчивым сердцем представлял себе свое-
го друга счастливым или веселым. И никогда голубь, который пустился в
полет, не внушает голубю, оставшемуся на месте, ничего, кроме страха пе-
ред ожидающей его участью.
Итак, Гримо перешел от тревоги к страху. Он восстановил в памяти пос-
ледовательность хода событий: письмо даАртаньяна к Атосу, письмо, кото-
рое так огорчило Атоса, затем посещение Атоса Раулем, посещение, после
которого Атос потребовал свои ордена и придворное платье; потом свидание
с королем, свидание, после которого Атос воротился домой в таком мрачном
расположении духа, далее объяснение отца с сыном, объяснение, после ко-
торого Атос с такой грустью обнял Рауля, а Рауль с такой грустью ушел к
себе; наконец, появление даАртаньяна, пощипывающего усы, после чего граф
де Ла Фер уехал вметете с даАртаньяном в карете. Все это в совокупности
представляло собою драму в пять актов, достаточно ясную и прозрачную да-
же для менее искушенных и тонких психологов, чем Гримо.
И Гримо прибег к решительным средствам. Он принялся перетряхивать
придворное платье своего господина, чтобы разыскать там письмо даАр-
таньяна. Письмо все еще лежало в кармане, и он прочитал следующее:
"Дорогой друг! Рауль потребовал от меня сведений о поведении мадемуа-
зель де Лавальер во время пребывания нашего юного друга в Лондоне. Я
бедный капитан мушкетеров, и уши мои весь день набивают казарменными и
альковными сплетнями. Если бы я сообщил Раулю все, что думаю и что слы-
шал, бедный мальчик не вынес бы этого. К тому же я служу королю и не мо-
гу обсуждать его поведение. Если сердце велит вам действовать, действуй-
те. Дело в большей мере затрагивает вас, чем меня, и притом вас почти
столько же, сколько Рауля".
Гримо вырвал у себя полпрядки волос. Он вырвал бы больше, если бы во-
лосы у него были хоть чуточку гуще.
"Вот где, - сказал он себе, - нужно искать разгадку! Мадемуазель нат-
ворила неладное. То, что говорят о ней и короле, - сущая правда. Наш мо-
лодой господин обманут. Он, наверное, проведал об этом. Граф отправился
к королю и высказал ему начистоту все, что думает. Ах, боже мой, граф
вернулся без шпаги!"
От этого открытия на лбу у преданного слуги выступил пот. Он больше
не размышлял: он нахлобучил на голову шляпу и побежал к Раулю.
После ухода Луизы Рауль успел укротить в себе если не любовь, то
страдание и, мысленно оглядывая опасный путь, на который увлекли его бе-
зумие и возмущение, сразу увидел своего отца в бессильной борьбе с коро-
лем, борьбе, начатой к тому же самим Атосом. В этот момент прозрения
несчастный юноша вспомнил таинственные знаки Атоса, неожиданное посеще-
ние даАртаньяна, и его воображению представилось то, чем кончается вся-
кое столкновение между монархом и подданным.
"ДаАртаньян на дежурстве, стало быть, прикован к своему посту, - ду-
мал Рауль, - и он не поехал бы к графу де Ла Фер ради удовольствия пови-
даться с ним. Он пустился в путь лишь потому, что должен был сообщить
ему нечто такое, чего он, Рауль, не знает. Это нечто, при столь сложном
стечении обстоятельств, таило в себе по меньшей мере угрозу, а может
быть, и прямую опасность".
Рауль содрогнулся при мысли о том, что он вел себя как отъявленный
эгоист, что забыл об отце из-за своей несчастной любви, что искал забве-
ния в горькой усладе отчаяния, тогда как ему следовало, быть может,
встать на защиту Атоса и отразить удар, направленный прямо в него.
Эта мысль заставила его встрепенуться. Он пристегнул к поясу шпагу и
побежал к дому отца. По дороге он столкнулся с Гримо, который с другого
конца, но с тем же Жаром бросился на поиски истины. Они обнялись. Оба
они оказались в одной и той же точке параболы, описанной их воображени-
ем.
- Гримо! - вскричал Рауль.
- Господин Рауль! - воскликнул Гримо.
- Как граф?
- Вы его видели?
- Нет, а где он?
- Я и сам разыскиваю его.
- А господин даАртаньян?
- Уехал с ним вместе.
- Когда?
- Через десять минут после вас.
- Верхом?
- Нет, в карете.
- Куда же они направились?
- Не знаю.
- Взял ли отец с собой деньги?
- Нет.
- Шпагу?
- Нет.
- Гримо!
- Господин Рауль!
- Мне кажется, что даАртаньян приехал...
- Чтобы арестовать графа, не так ли?
- Да, Гримо.
- Я готов в этом поклясться.
- Какой дорогой они поехали?
- По набережным.
- К Бастилии?
- Господи боже! Да!
- Поторапливайся! Бежим!
- Бежим!
- Но куда? - спросил удрученный Рауль.
- Отправимся сперва к шевалье даАртаньяну, бить может, мы что-нибудь
там и узнаем.
- Нет, если он скрыл от меня правду, находясь у отца, он и дальше бу-
дет таить ее. Пойдем к... О господи, по я сегодня окончательно обезумел!
Гримо!
- Что еще?
- Я забыл о господине дю Валлон.
- Господине Портосе?
- Который все еще ожидает меня. Увы! Я тебе говорил, что я оконча-
тельно обезумел.
- Ожидает вас? Где же?
- У Меньших Братьев в Венсенском лесу!
- Господи боже!.. К счастью, это недалеко от Бастилии.
- Скорее! Скорее!
- Сударь, я велю оседлать лошадей.
- Да, друг мой, иди позаботься о лошадях.
XXVI
ПОРТОС ВНЯЛ УБЕЖДЕНИЯМ, НО СУТИ ДЕЛА ВСЕ ЖЕ НЕ ПОНЯЛ
Достойный Портос, верный законам старинного рыцарства, решил дожи-
даться де Сент-Эньяна, пока не стемнеет. Но поскольку де Сент-Эньян не
мог прибыть к месту встречи, поскольку Рауль забыл предупредить об этом
своего секунданта и поскольку ожидание затягивалось до бесконечности и
становилось все томительней и томительней, Портос велел сторожу, стояв-
шему неподалеку у ворот, раздобыть для него несколько бутылок порядочно-
го вина и побольше мяса, чтобы было, по крайней мере, чем поразвлечься,
пропуская время от времени славный глоток вместе со славным куском. И он
дошел уже до последней крайности, то есть, говоря по-иному, до последних
кусочков, когда Рауль и Гримо, гоня во весь опор лошадей, подскакали к
нему.
Увидев на дороге двух всадников, Портос ни на мгновение не усомнился,
что это не кто иной, как противники. Он поспешно вскочил с травы, на ко-
торой успел удобна расположиться, и принялся разминать колени и кисти
рук.
"Вот что значит иметь добрые боевые привычки! Этот негодяй все же
посмел явиться. Если бы я удалился отсюда, он, не найдя тут никого, по-
лучил бы несомненное преимущество перед нами", - думал Портос.
Выпятив грудь, он принял наиболее воинственную из своих поз" проде-
монстрировав поистине атлетическое сложение. Но вместо де Сент-Эньяна
ему пришлось столкнуться с Раулем, который, отчаянно крича и жестикули-
руя, устремился к нему.
- Ах, дорогой друг! Простите меня! До чего ж я несчастлив!
- Рауль! - поразился Портос.
- Вы не сердитесь на меня? - вскричал Рауль, обнимая Портоса.
- Я? За что?
- За то, что я позабыл о вас. Но я прямо потерял голову.
- Что же случилось?
- Если б вы знали, друг мой!
- Вы убили его?
- Кого?
- Де Сент-Эньяна.
- Увы! Теперь мне не до Сент-Эньяна!
- Что еще?
- То, что граф де Ла Фер, надо полагать, арестован.
Портос сделал движение, которое могло бы опрокинуть каменную стену.
- Арестован?.. Кем?
- ДаАртаньяном.
- Немыслимо! - произнес Портос.
- И тем не менее это правда, - ответил Рауль.
Портос повернулся к Гримо, как бы затем, чтобы найти у него подтверж-
дение. Гримо кивнул головой.
- Куда же его отвезли?
- Вероятно, в Бастилию.
- Что навело вас на это предположение?
- По дороге мы расспрашивали разных людей: одни видели, как проезжала
карета, другие - как она въехала в ворота Бастилии.
- О-хо-хо! - вздохнул Портос. И он сделал два шага в сторону.
- Какое решение вы принимаете? - спросил у него Рауль.
- Я? Никакого. Но я не желаю, чтобы Атос оставался в Бастилии.
Рауль подошел к Портосу поближе.
- Знаете ли вы, что арест произведен по приказу самого короля?
Портос посмотрел на юношу; его взгляд говорил: "А мне-то какое дело
до этого?" Это немое восклицание показалось Раулю настолько красноречи-
вым, что он больше уже не обращался к Портосу с вопросами. Он сел на ко-
ня. Портос с помощью Гримо сделал то же.
- Выработаем план действий, - сказал Рауль.
- Да, конечно, давайте-ка выработаем наш план, - согласился Портос.
Рауль внезапно остановился.
- Что с вами? - спросил Портос. - Слабость?
- Нет, бессилие! Не можем же мы втроем взять Бастилию.
- Ах, если бы даАртаньян был в нашей компании, я бы не отказался от
этого.
Рауль пришел в восторг от этой героической - потому что она была бес-
конечно наивной - веры во всемогущество д'Артаньяна. Вот они, эти знаме-
нитые люди, втроем или вчетвером нападавшие на целые армии и осаждавшие
замки! Напугав смерть и пережив целый век, лежавший теперь в развалинах,
эти люди были все еще сильнее, чем самые дюжие из молодых.
- Сударь, - сказал Портосу Рауль, - вы мне внушили мысль, что нам не-
обходимо повидать даАртаньяна.
- Конечно.
- Надо думать, что, отвезя моего отца в крепость, он уже успел возв-
ратиться к себе.
- Справимся прежде в Бастилии, - предложил Гримо, который говорил ма-
ло, но дельно.
И они поспешили к Бастилии. По странной случайности - такие случай-
ности боги даруют лишь людям с сильною волей - Гримо неожиданно заметил
карету, въезжающую на подъемный мост у ворот Бастилии. Это был даАр-
таньян, возвращавшийся от короля.
Напрасно Рауль пришпорил коня, рассчитывая настигнуть карету и уви-
деть, кто в ней едет. Лошади остановились по ту сторону массивных ворот,
ворота закрылись за ними, и конь Рауля ткнулся мордою в мушкет часового.
Рауль повернул назад, довольный, что он все же видел карету, в кото-
рой и был, очевидно, доставлен его отец.
- Теперь карета в наших руках, - заметил Гримо.
- Нам следует подождать, ведь она, несомненно, поедет обратно, не так
ли, друг мой? - сказал Рауль, обращаясь к Портосу.
- Если и даАртаньяна не подвергнут аресту, - ответил Портос. - В про-
тивном случае все потеряно.
Рауль ничего не ответил: можно было допустить все что угодно. Он по-
советовал Гримо поставить лошадей на маленькой улице Жан Босир, чтобы не
возбуждать подозрений, тогда как сам стал подстерегать выезд из Бастилии
даАртаньяна или той самой кареты, которую он только что видел.
Это решение оказалось правильным. Не прошло и двадцати минут, как
снова распахнулись ворота, и в них показалась карета. Раулю, однако, и
на этот раз не посчастливилось рассмотреть находившихся в ней. Гримо,
впрочем, клялся, что в ней было двое и один из них - его господин. Пор-
тос поглядывал то на Рауля, то на Гримо в надежде понять их.
- Ясно, - сказал Гримо, - если граф в этой карете, значит, его или
отпускают на волю, или перевозят в другую тюрьму.
- Сейчас мы это узнаем; все дело в том, какую дорогу они изберут, -
заметил Портос.
- Если моего господина освобождают, то его повезут домой, - прогово-
рил Гримо.
