его...
- В таком случае переходите к концу.
- Вот он. Ваше величество говорили, что вы откладываете свадьбу для
блага господина де Бражелона?
Король промолчал.
- В настоящее время господин де Бражелон так несчастен, что дольше не
может ждать и просит вас вынести окончательное решение.
Король побледнел. Атос пристально посмотрел на него.
- И... о чем же просит... господин де Бражелон? - нерешительно произ-
нес король.
- Все о том же, о чем я просил короля во время нашей последней бесе-
ды: о разрешении вашего величества на его брак.
Король промолчал.
- Преград для нас больше не существует. Мадемуазель де Лавальер, не-
богатая, незнатная и некрасивая, все же единственная приемлемая партия
для господина де Бражелона, потому что он любит эту особу.
Король крепко сжал руки.
- Король колеблется? - спросил граф все так же настойчиво и так же
учтиво.
- Я не колеблюсь... я просто отказываю.
Атос на мгновенье задумался, потом очень тихо сказал:
- Я имел честь доложить королю, что никакие преграды не могут остано-
вить господина де Бражелона и решение его неизменно.
- Моя воля - преграда, я полагаю?
- Это - самая серьезная из преград. Да будет позволено почтительнейше
осведомиться у вашего величества о причине отказа!
- О причине?.. Это что же, допрос? - воскликнул король.
- Просьба, ваше величество.
Король, опершись обоими кулаками о стол, глухо произнес:
- Вы забыли правила придворного этикета, господин де Ла Фер. При дво-
ре не принято расспрашивать короля.
- Это правда, ваше величество. Но если и не принято расспрашивать ко-
роля, то все же позволительно высказывать известные предположения.
- Высказывать предположения! Что это значит, сударь?
- Почти всегда предположения подданные возникают вследствие неискрен-
ности монарха...
- Сударь!
- И недостатка доверия со стороны подданного, - уверенно продолжал
Атос.
- Мне кажется, вы забываетесь, - повысил голос король, поддавшись не-
удержимому гневу.
- Я понужден искать в другом месте то, что надеялся найти у вас, ваше
величество. Вместо того чтобы услышать ответ из ваших собственных уст, я
вынужден обратиться за ним к себе самому.
Король встал и резко проговорил:
- Господин граф, я отдал вам все свое время.
Это было равносильно приказанию удалиться.
- Ваше величество, я не успел высказать то, с чем пришел к королю, и
я так редко вижу его величество, что должен использовать случай.
- Вы дошли до предположений. Теперь вы переходите уже к оскорблениям.
- О, ваше величество, оскорбить короля! Никогда! Всю свою жизнь я ут-
верждал, что короли выше других людей не только положением и могущест-
вом, но и благородством души и мощью ума. И я никогда не поверю, чтобы
мой король за своими словами скрывал какую-то заднюю мысль.
- Что это значит? Какую заднюю мысль?
- Я объясню, - бесстрастно произнес Атос. - Если ваше величество, от-
казывая виконту де Бражелону в руке мадемуазель де Лавальер, имели дру-
гую цель, кроме счастья и блага виконта...
- Вы понимаете, сударь, что - вы меня оскорбляете?
- Если, предлагая виконту де Бражелону отсрочку, ваше величество
только хотели удалить жениха мадемуазель де Лавальер...
- Сударь!
- Я это слышу со всех сторон, ваше величество. Везде говорят о вашей
любви к мадемуазель де Лавальер.
Король разорвал перчатки, которые уже несколько минут, стараясь сдер-
жаться, нервно покусывал, и закричал:
- Горе тем, кто вмешивается в мои дела! Я принял решение и разобью
все преграды!
- Какие преграды? - спросил Атос.
Король внезапно остановился, как конь, мучимый мундштуком, который
дергается у него во рту и рвет губы, и вдруг сказал с благородством,
столь же безграничным, как его гнев:
- Я люблю мадемуазель де Лавальер.
- Но это могло бы не помешать вам, ваше величество, - перебил Атос, -
отдать ее замуж за господина де Бражелона. Такая жертва была бы достойна
монарха. И она была бы по заслугам господина де Бражелона, который уже
служил королю и может считаться доблестным воином. Таким образом, ко-
роль, принеся в жертву свою любовь, мог бы воочию доказать, что он ис-
полнен великодушия, благодарности и к тому же отличный политик.
- Мадемуазель де Лавальер не любит господина де Бражелона, - глухо
проговорил король.
- Ваше величество уверены в этом? - молвил Атос, пристально вглядыва-
ясь в короля.
- Да. Я знаю это.
- Значит, с недавних пор? Иначе, если бы ваше величество знали это во
время моего первого посещения, вы бы взяли на себя труд поставить меня
об этом в известность.
- Да, с недавних пор.
- Я не понимаю, - помолчав немного, спросил Атос, - как король мог
услать господина де Бражелона в Лондон? Это изгнание вызывает справедли-
вое удивление со стороны всякого, кто дорожит честью своего короля.
- Кто же говорит о чести своего короля, господин де Ла Фер?
- Честь короля, ваше величество, - это честь дворянства, и когда ко-
роль оскорбляет одного из своих дворян, когда он отнимает у него хотя бы
крупицу чести, он отнимает тем самым крупицу чести и у себя самого.
- Граф де Ла Фер!
- Ваше величество, вы послали виконта де Бражелона в Лондон до того,
как стали любовником мадемуазель де Лавальер, или после того, как это
совершилось?
Король, окончательно потеряв самообладание, тем более что он чувство-
вал правоту Атоса, попытался прогнать его жестом, но Атос продолжал:
- Ваше величество, я выскажусь до конца. Я уйду отсюда не раньше, чем
сочту себя удовлетворенным вами или своим собственным поведением. Я буду
удовлетворен, если вы докажете мне, что вы правы; я буду удовлетворен и
в том случае, если представлю вам доказательства, что вы виноваты. О, вы
меня выслушаете, ваше величество! Я стар и дорожу всем, что есть истинно
великого и истинно сильного в королевстве. Я дворянин, я проливал кровь
за вашего отца и за вас и никогда ничего не просил для себя ни у вас, ни
у покойного короля. Я никому на свете не причинил зла, и я оказывал ко-
ролям услуги! Вы выслушаете меня. Я требую у вас ответа за честь одного
из ваших преданных слуг, которого вы обманули сознательно, прибегнув ко
лжи, или по бесхарактерности.
Я знаю, что эти слова раздражают ваше величество; но нас, нас убивают
дела! Я знаю, что вы придумываете мне кару за откровенность; но я знаю и
то, о какой каре для вас я буду молить господа бога, когда расскажу ему
про ваше вероломство и про несчастье, постигшее моего сына!
Король принялся ходить большими шагами из угла в угол: рука его была
прижата к груди, голова напряженно вскинута вверх, глаза горели.
- Сударь, - неожиданно воскликнул Людовик XIV, - если бы я был по от-
ношению к вам королем и ничем больше, вы бы уже понесли наказание, но
сейчас я пред вами не более чем человек, и я имею право любить тех, кто
любит меня, - ведь это редкое счастье!
- Теперь вы уже не имеете права на это ни как человек, ни как король.
Если вы хотели честно располагать этим правом, надо было предупредить об
этом господина де Бражелона, а не удалять его в Лондон.
- Полагаю, что мы с вами занимаемся препирательствами, - перебил Ато-
са король с выражением такого величия во взгляде и в голосе, которое он
один умел показать в столь критические моменты.
- Я надеялся, что вы все же ответите, - сказал граф.
- Вы узнаете мой ответ, сударь, и очень скоро.
- Вам известны мои мысли на этот счет, ваше величество.
- Вы забыли, сударь, что перед вами король и что ваши слова - прес-
тупление!
- А вы забыли, что разбиваете жизнь двух молодых людей. Это смертный
грех, ваше величество!
- Уходите немедленно!
- Не раньше, чем скажу следующее: "Сын Людовика четырнадцатого, вы
плохо начинаете свое царствование, потому что начинаете его, соблазнив
чужую невесту, начинаете его вероломством. Мой сын и я сам отныне сво-
бодны от всякой привязанности и всякого уважения к вам, о которых я зас-
тавил поклясться моего сына в склепе Сен-Дени перед гробницами ваших ве-
ликих и благородных предков. Вы стали нашим врагом, ваше величество, и
отныне над нами лишь один бог, наш единственный повелитель и господин.
Берегитесь!
- Вы угрожаете?
- О нет, - грустно сказал Атос, - в моем сердце так же мало заносчи-
вости, как и страха. Бог, о котором я говорю, ваше величество, и который
слышит меня, знает, что за неприкосновенность, за честь вашей короны я и
теперь готов пролить кровь, какая только осталась во мне после двадцати
лет внешних и внутренних войн. Поэтому примите мои заверения в том, что
я не угрожаю ни человеку, ни королю. Но я говорю вам: вы теряете двух
преданных слуг, потому что убили веру в сердце отца и любовь в сердце
сына. Один не верит больше королевскому слову, другой не верит в честь
мужчины и чистоту женщины. В одном умерло уважение к вам, в другом - по-
виновение вашей воле. Прощайте!
Сказав это, Атос снял с себя шпагу, переломил ее о колено, неторопли-
во положил оба обломка на пол, поклонился королю, задыхавшемуся от бе-
шенства и стыда, и вышел из кабинета. Людовик, опустив на стол голову, в
течение нескольких минут пребывал в этой позе. Затем, овладев собою, он
стремительно выпрямился и яростно позвонил.
- Позвать шевалье даАртаньяна, - приказал он перепуганным слугам.
XIX
ПРОДОЛЖЕНИЕ ГРОЗЫ
Наши читатели, несомненно, уже спрашивали себя, как же случилось, что
Атос, о котором они так давно не слыхали, оказался у короля, попав к не-
му, что называется, в самый раз. Но ведь ремесло романиста, по нашему
мнению, и состоит главным образом в том, чтобы, нанизывая события одно
на другое, делать это с железной логикой, и мы готовы ответить на это
недоумение.
Портос, верный своему долгу "улаживателя" дел, покинув королевский
дворец, встретился с Раулем, как было условленно, близ Меньших Братьев в
Венсенском лесу Передав Раулю со всеми подробностями свой разговор с
графом де Сент-Эньяном, он закончил предположением, что король, по всей
вероятности, вскоре отпустит своего любимца и де Сент-Эньян не замедлит
явиться на вызов Рауля.
Но Рауль, менее легковерный, чем его старый преданный друг, вывел из
рассказа Портоса, что если де СентЭньян отправился к королю, значит, он
сообщит ему о случившемся, и что если он сообщит ему о случившемся, ко-
роль запретит ему ехать к месту дуэли. Ввиду этих соображений он оставил
Портоса в Венсенском лесу на случай, впрочем мало вероятный, что де
Сент-Эньян все-таки прибудет туда. Прощаясь с Портосом, Рауль убеждал
его ждать де Сент-Эньяна на этой лужайке самое большее полтора-два часа,
но Портос решительно отверг этот совет, расположившись на месте возмож-
ного поединка с такой основательностью, словно успел уже врасти в землю
корнями. Кроме того, он заставил Рауля пообещать, что, повидавшись с от-
цом, он немедленно возвратится к себе, Дабы его, Портоса, лакей знал,
где искать виконта в случае появления де Сент-Эньяна на месте дуэли.
Бражелон отправился прямо к Атосу, который уже два дня находился в
Париже. Граф де Ла Фер был осведомлен обо всем письмом даАртаньяна
Наконец-то Рауль предстал пред отцом. Протянув ему руку и обняв его,
граф предложил ему сесть и сказал:
- Я знаю, виконт, вы пришли ко мне, как приходят к Другу, когда стра-
дают и плачут. Скажите же, что привело вас сюда?
Юноша поклонился и начал свой скорбный рассказ. Несколько раз голос
его прерывался от слез, и подавленное рыдание мешало ему говорить. Одна-
ко он изложил все, что хотел.
Атос, вероятно, заранее составил себе суждение обо всем; ведь мы го-
ворили уже, что он получил письмо д'Артаньяна. Однако, желая сохранить
до конца свойственные ему невозмутимость и ясность мысли - черты в его
характере почти сверхчеловеческие, - он ответил:
