конечно, не преминул бы ужалить... но зато я бы не знал колебаний. Сом-
неваться... раздумывать... нет, уж лучше смерть!"
Рауль предстал перед принцессой.
Генриетта, которая была еще очаровательней, чем всегда, полулежала в
кресле; она положила свои прелестные ножки на бархатную вышитую подушку
и играла с длинношерстым пушистым котенком, который покусывал ее пальцы
и цеплялся за кружево, ниспадавшее с ее шеи. Принцесса была погружена в
размышления. Только голоса Ментоле и Рауля вывели ее из задумчивости.
- Ваше высочество посылали за мной? - повторил Рауль.
Принцесса встряхнула головой, как если б она только проснулась.
- Здравствуйте, господин де Бражелон, - сказала она, - да, я посылала
за вами. Итак, вы вернулись из Англии?
- К услугам вашего высочества.
- Благодарю вас. Оставьте нас, Монтале.
Монтале вышла.
- Вы можете уделить мне несколько минут, не так ли, господин де Бра-
желон?
- Вся моя жизнь принадлежит вашему высочеству, - почтительно ответил
Рауль, который под всеми любезностями принцессы предугадывал нечто мрач-
ное. Но мрачность эта скорее была ему по душе, так как он был убежден,
что чувства принцессы имеют нечто общее с его чувствами. И в самом деле,
все умные люди при королевском дворе знали про капризный характер и
взбалмошный деспотизм, свойственные принцессе.
Принцесса была свыше меры польщена вниманием короля; принцесса заста-
вила говорить о себе и внушила королеве ту смертельную ревность, кото-
рая, как червь, разъедает всякое женское счастье, - словом, принцесса,
желая исцелить оскорбленную гордость, воображала, что ее сердце сжимает-
ся от любви.
Мы с вами хорошо знаем, как поступила принцесса, чтобы вернуть Рауля,
удаленного королем. Рауль, однако, не знал о ее письме к Карлу Второму;
лишь один д'Артаньян догадался о нем.
Это необъяснимое сочетание любви и тщеславия, эту ни с чем не сравни-
мую нежность, это невиданное коварство - кто сможет их объяснить? Никто,
даже демон, разжигающий в сердцах женщин кокетство. Помолчав еще некото-
рое время, принцесса наконец сказала:
- Господин де Бражелон, вы вернулись довольный?
Бражелон посмотрел на принцессу и увидел, что ее лицо покрывается
бледностью; ее мучила тайна, которую она хранила в себе и которую
страстно хотела открыть.
- Довольный? - переспросил Рауль. - Чем же я могу быть доволен или
недоволен, ваше высочество?
- Но чем может быть доволен или недоволен человек вашего возраста и
вашей наружности?
"Как ей не терпится! - подумал, ужаснувшись, Рауль. - Что-то вложит
она в мое сердце?"
Затем, в страхе перед тем, что ему предстояло узнать, и желая отда-
лить столь вожделенный и вместе с тем столь ужасный момент, он ответил:
- Ваше высочество, я оставил дорогого мне друга в добром здоровье, а
вернувшись, увидел его больным.
- Вы говорите о господине де Тише? - спросила принцесса с невозмути-
мым спокойствием. - Передают, что вы с ним очень дружны.
- Да, ваше высочество.
- Ну что ж, это верно, он был ранен, но теперь поправляется. О! Гос-
подина де Гиша жалеть не приходится - добавила она быстро. Потом, как бы
спохватившись, продолжала: - Разве его нужно жалеть? Разве он жалуется?
Разве у него есть печали, которые не были б нам известны?
- Я говорю о его ране, ваше высочество, и ни о чем больше.
- Тогда ничего страшного, потому что во всем остальном господин де
Гиш, как кажется, очень счастлив: он неизменно в радужном настроении.
Знаете ли, господин де Бражелон, я уверена, что вы предпочли бы, чтобы
вам нанесли телесную рану, как ему... Что такое телесная рана?
Рауль вздрогнул; он подумал: "Она приступает к главному. Горе мне!"
Он ничего не ответил.
- Что вы сказали? - спросила она.
- Ничего, ваше высочество.
- Ничего не сказали? Значит, вы не одобряете моих слов пли, быть мо-
жет, вы удовлетворены создавшимся положением?
Рауль подошел поближе к принцессе.
- Вашему высочеству угодно мне кое о чем рассказать, но естественное
великодушие заставляет ваше высочество взвешивать свои слова. Я прошу
ваше высочество ничего не утаивать. Я ощущаю в себе достаточно сил, я
слушаю.
- На что вы, собственно, намекаете?
- На то, о чем ваше высочество хочет поставить меня в известность.
И, произнося эти слова, Рауль не смог удержаться от содрогания.
- Да, - прошептала принцесса, - это жестоко, но если я начала...
- Да, раз вы снизошли к тому, чтобы начать, ваше высочество, снизой-
дите и к тому, чтобы кончить.
Генриетта поспешно встала и нервно прошлась по комнате.
- Что вам сказал де Гиш? - внезапно спросила она.
- Ничего.
- Ничего? Он ничего не сказал? О, как я узнаю его в этом!
- Он, несомненно, хотел пощадить меня.
- И вот это называется дружбой! Но господин д'Артаньян, от которого
вы только что вышли, что рассказал господин даАртаньян?
- Не более, чем де Гиш.
Генриетта сделала нетерпеливое движение:
- Вам-то, по крайней мере, известно, о чем говорит весь двор?
- Мне ровно ничего не известно, ваше высочество.
- Ни сцена во время грозы?
- Ни сцена во время грозы...
- Ни встреча наедине в лесу?
- Ни встреча в лесу...
- Ни бегство в Шайо?
Рауль, клонившийся, как цветок, задетый серпом, сделал сверхчелове-
ческое усилие, чтоб улыбнуться, и ответил с трогательной простотой:
- Я имел честь сообщить вам, ваше высочество, что я решительно ничего
не знаю. Я бедный, забытый всеми изгнанник, только что прибывший из Анг-
лии; между теми, кто здесь, и мною простиралось бурное море, и молва обо
всем, о чем вы упомянули, не могла достигнуть моего слуха.
Генриетта была тронута бледностью, кротостью и мужеством юноши. Но
преобладающим желанием ее сердца в это мгновение была жажда услышать от
обманутого влюбленного, что он по-прежнему помнит о той, которая причи-
нила ему столько страданий.
- Господин де Бражелон, - произнесла она, - то, что ваши друзья не
пожелали сделать для вас, из уважения и любви к вам, сделаю я. Это я бу-
ду вашим истинным другом. Вы высоко держите голову, как истинно порядоч-
ный человек, и я не хочу, чтобы вы опустили ее под градом насмешек, -
через неделю, я должна буду сказать это, - перед всеобщим презрением.
- Ах! - прошептал смертельно побледневший Рауль. - Неужели дошло до
этого?
- Если вы не осведомлены об этом, - продолжала принцесса, - я вижу,
что вы все же догадываетесь. Вы были женихом мадемуазель де Лавальер?
- Да, ваше высочество.
- Поскольку вы жених Лавальер, я обязана предуведомить вас: на днях я
выгоню ее вон...
- Выгоните ее! - вскричал Бражелон.
- Без сомнения; неужели вы думаете, что я буду вечно считаться со
слезами и просьбами короля? Нет, нет, мой дом недолго будет служить для
вещей подобного рода. Но вы едва держитесь на ногах...
- Нет, простите, ваше высочество, - начал Рауль, сделав над собою
усилие, - мне показалось, что я умираю. Ваше высочество почтили меня со-
общением, что король плакал, просил...
- Да, но напрасно.
И она рассказала Раулю о сцене в Шайо, об отчаянии короля по возвра-
щении во дворец; она рассказала о своей снисходительности и об ужасной
фразе, при помощи которой разгневанная принцесса, униженная кокетка, по-
борола гнев короля.
Рауль опустил голову.
- Что вы думаете об этом? - спросила она.
- Король любит ее, - ответил Рауль.
- Но вы как будто хотите сказать, что она не любит его.
- Увы, я все еще думаю о том времени, когда она любила меня, ваше вы-
сочество!
Генриетта на мгновение восхитилась этим возвышенным недоверием; за-
тем, пожав плечами, она заговорила:
- Вы мне не верите? О, как же вы ее любите! И вы сомневаетесь, что
она отдала свою любовь королю?
- Пока я не получу доказательств. Простите меня, она дала мне слово,
а она - благородная девушка.
- Доказательств?.. Ну что же, пойдемте.
XIII
ОБЫСК
Принцесса повела Рауля через двор к тому крылу здания, где жила Ла-
вальер, поднялась по лестнице, по которой этим утром он уже поднимался,
и остановилась у двери, где молодой человек встретил столь странный при-
ем со стороны Монтале.
Момент был выбран удачно; ничто не мешало принцессе приступить к ис-
полнению ее плана; замок был пуст; король, придворные кавалеры и дамы
уехали в СенЖермен; не поехала вместе со всеми лишь одна Генриетта, уз-
навшая о возвращении Бражелона и придумавшая, как использовать его возв-
ращение; сославшись на нездоровье, она осталась у себя.
Итак, принцесса была уверена, что ни в комнате Лавальер, ни в апарта-
ментах Сент-Эньяна она никого не застанет. Она вынула из кармана ключ и
открыла дверь, ведущую в комнату ее фрейлины.
Взгляд Бражелона обежал эту комнату, которую он сразу узнал, и вид ее
заставил его сердце содрогнуться; но это было только началом мучений,
которые его тут ожидали.
Принцесса внимательно посмотрела ему в глаза, и ее опытный взгляд
проник в сердце юноши: она поняла, что в нем происходит.
- Вы просили у меня доказательств, - сказала она, - не удивляйтесь
же, если я доставлю их вам. Впрочем, если вы не чувствуете в себе доста-
точно сил, еще не поздно, и мы можем удалиться.
- Благодарю вас, ваше высочество, но я пришел сюда, чтобы все узнать.
Вы обещали убедить меня, убеждайте.
- Тогда войдите и заприте за собой дверь.
Бражелон повиновался и, повернувшись к принцессе, вопросительно пос-
мотрел на нее.
- Известно ли вам, где вы находитесь? - спросила принцесса.
- Судя по всему, ваше высочество, я нахожусь в комнате мадемуазель
Лавальер.
- Да.
- Но я позволю себе заметить, что комната - вовсе не доказательство.
- Погодите.
Принцесса прошла к кровати, сдвинула ширму и, наклонившись над парке-
том, попросила:
- Нагнитесь и поднимите крышку этого люка.
- Люка! - повторил пораженный Рауль. Ему смутно припомнились слова
даАртаньяна: ведь и даАртаньян как будто произнес это слово.
И Рауль стал искать глазами щель или прорезь, которые указали бы на
отверстие, проделанное в полу, или кольцо, с помощью которого можно было
бы поднять крышку над ним, но поиски его оказались тщетными.
- Ах, и в самом деле, - засмеялась Генриетта, - я забыла о скрытом
механизме: четвертый листок на рисунке паркета. Нужно нажать в том мес-
те, где на доске сучок. Следуйте этому указанию. Нажмите, виконт, вот
здесь, нажимайте же!
Рауль, бледный как смерть, нажал пальцем на указанное ему принцессою
место, в ту же секунду механизм пришел в движение, и кусок паркета под-
нялся.
- Это очень хитро, - сказала принцесса, - и архитектор, очевидно,
предвидел, что пользоваться этим устройством придется маленькой ручке:
смотрите, насколько легко открывается люк.
- Лестница! - воскликнул Рауль.
- Да, и даже очень изящная, - заметила Генриетта. - Посмотрите, ви-
конт, у этой лестницы есть и перила, дабы воздушные создания, отваживаю-
щиеся спускаться по ней, не могли случайно свалиться; вот и я решаюсь
спуститься. Следуйте за мною, виконт, следуйте.
- Но прежде чем пойти за вами, я хотел бы выяснить, куда ведет лест-
ница.
- А, правда, я забыла сказать вам про это.
- Слушаю вас, ваше высочество, - едва дыша, произнес Рауль.
- Вам, быть может, известно, что граф де Сент-Эньян до недавнего вре-
мени жил рядом с покоями короля.
- Да, ваше высочество, мне это известно; до своего отъезда - и не раз
- я имел честь посещать графа на его старой квартире.
- Так вот, король разрешил ему сменить его очень удобную и красиво
отделанную квартиру, в которой вы были, на две небольшие комнаты, куда и
ведет эта лестница. Комнаты вдвое меньше его прежней квартиры и в десять
раз дальше от апартаментов короля, соседством с которым обыкновенно от-
нюдь не пренебрегают господа придворные кавалеры.
