- На этот счет вам не надо беспокоиться. На него записано доставшееся
мне по наследству имение Бражелон, а вместе с ним десять тысяч ливров
годового дохода и титул виконта.
- Клянусь жизнью, вы настоящий дворянин, граф! По мне хочется поско-
рее увидать нашего молодого виконта. Где он?
- Рядом, в гостиной. Я сейчас приведу его, если вы позволите.
Атос пошел было к двери, но герцогиня остановила его.
- Он красив? - спросила она.
Атос улыбнулся.
- Он похож на свою мать, - сказал он.
И, отворив дверь, Атос знаком пригласил молодого человека войти.
Герцогиня де Шеврез не могла удержаться от радостного восклицания,
увидав очаровательного юношу, красота и изящество которого превосходили
все, чего могло ожидать ее тщеславие.
- Подойдите, виконт, - сказал Атос. - Герцогиня де Шеврез разрешает
вам поцеловать ее руку.
Рауль подошел, мило улыбнулся, опустился, держа шляпу в руке, на одно
колено и поцеловал руку герцогини.
- Вы, должно быть, хотели пощадить мою застенчивость, граф, - произ-
нес он, оборачиваясь к Атосу, - говоря, что представляете меня герцогине
де Шеврез. Это наверное, сама королева?
- Нет, виконт, - сказала герцогиня, глядя на него сияющими от счастья
глазами. Взяв его за руку, она усадила его рядом с собой. - Нет, я, к
сожалению, не королева, потому что если бы была ею, то сию минуту сдела-
ла бы для вас все, чего вы заслуживаете. Но как бы то ни было, - приба-
вила она, едва удерживаясь от желания поцеловать его чистое чело, - ска-
жите мне, какую карьеру вам бы хотелось избрать?
Атос смотрел на них обоих с выражением самого глубокого счастья.
- Мне кажется, герцогиня, - сказал Рауль своим мягким и вместе с тем
звучным голосом, - что для дворянина возможна только одна карьера - во-
енная. Господин граф, думается, воспитывал меня с намерением сделать из
меня солдата и хотел по приезде в Париж представить меня особе, которая
сможет рекомендовать меня принцу.
- Да, понимаю. Для вас, молодого воина, было бы очень полезно служить
под начальством такого полководца, как он. Постойте... как бы это устро-
ить? У меня с ним довольно натянутые отношения, так как моя родственни-
ца, госпожа де Монбазон, в ссоре с герцогинею де Лонгвиль. Но если
действовать через принца де Марсильяка... Да, да, граф, именно так.
Принц де Марсильяк - мой старинный друг, и он представит виконта герцо-
гине до Лонгвиль, которая даст ему письмо к своему брату, принцу. А он
любит ее так нежно, что сделает все, чего бы она ни пожелала.
- Вот и отлично! - сказал граф. - Только разрешите мне просить вас
поторопиться. У меня есть веские причины желать, чтобы виконта завтра
вечером ужо ее было в Париже.
- Надо ли сообщать о том, что вы принимаете в нем участие, граф?
- Для его будущности было бы, пожалуй, лучше, чтобы никто даже не по-
дозревал о том, что мы с ним знаем друг друга.
- О, сударь! - воскликнул Рауль.
- Вы же знаете, Бражелон, - сказал Атос, - что я ничего не делаю без
причины.
- Да, граф. Я знаю, что вы в высшей степени предусмотрительны, и го-
тов, как всегда, вам повиноваться.
- Послушайте, граф, оставьте виконта у меня, - сказала герцогиня. - Я
пошлю за князем Марсильяком, который, к счастью, сейчас находится в Па-
риже, и не отпущу его до тех пор, пока дело не будет слажено.
- Благодарю вас, герцогиня. Мне сегодня придется побывать в нес-
кольких местах, по к шести часам вечера я вернусь в гостиницу и буду
ждать виконта.
- А что вы делаете вечером?
- Мы идем к аббату Скаррону, к которому у меня есть письмо и у кото-
рого я должен встретить одного из моих друзей.
- Хорошо. Я тоже заеду на минутку к аббату Скаррону, - сказала герцо-
гиня. - Не уходите оттуда, не повидавшись со мной.
Атос поклонился и направился к выходу.
- Неужели со старыми друзьями прощаются так строю, граф? - спросила,
смеясь, герцогиня.
- Ах, - прошептал граф, целуя ее руку. - Если бы я только знал
раньше, какое очаровательное создание Мари Мишон!
И, вздохнув, он вышел из комнаты.
XXIII
АББАТ СКАРРОН
На улице Турнель был один дом, который в Париже знали все носильщики
портшезов и все лакеи. А между том хозяин его не был ни вельможа, ни бо-
гач. Там не давали обедов, никогда не играли в карты и почти не танцева-
ли.
Несмотря на это, все высшее общество съезжалось туда, и весь Париж
там бывал.
Это было жилище маленького Скаррона.
У остроумного аббата время проводили весело. Можно было вдоволь нас-
лушаться разных новостей, которые так остро комментировались, разбира-
лись по косточкам и превращались в басни, в эпиграммы, что каждому хоте-
лось провести часок-другой с маленьким Скарроном, послушать, что он ска-
жет, и разнести его слова по знакомым. Многие стремились сами вставить
словечко, и если словечко было забавно, они становились желанными гостя-
ми.
Маленький аббат Скаррон (кстати сказать, он назывался аббатом только
потому, что получал доход с одною аббатства, а вовсе не потому, что был
духовным лицом) в молодости жил в Мансе и был одним из самых щеголеватых
пребендариев. Раз, во время карнавала, Скаррон раздумал потешить этот
славный город, душой которого он был. Он велел своему лакею намазать се-
бя с головы до ног медом, потом распорол перину и, вывалявшись в пуху,
превратился в какую-то невиданную чудовищную птицу. В этом странном кос-
тюме он отправился делать визиты своим многочисленным друзьям и прия-
тельницам. Сначала прохожие с восхищением смотрели на него, потом послы-
шались свистки, потом грузчики начали его бранить, потом мальчишки стали
швырять в него камнями, и, наконец, Скаррон, спасаясь от обстрела, обра-
тился в бегство; по стоило ему побежать, как все кинулись за ним в пого-
ню. Его окружили со всех сторон, стали мять, толкать, и он, чтобы спас-
тись от толпы, кинулся в реку. Скаррон плавал, как рыба, но вода была
ледяная. Он был в испарине, простудился, и его, едва он вышел на берег,
хватил паралич.
Были испробованы все известные средства, чтобы восстановить подвиж-
ность его членов. В конце концов доктора так измучили его, что он выгнал
их всех, предпочитая страдать от болезни, чем от лечения. Затем он пере-
селился в Париж, где о нем уже составилось мнение как о замечательно ум-
ном человеке. Тут он заказал себе кресло своего собственного изобрете-
ния, и раз, когда он в этом кресле явился с визитом к Анне Австрийской,
она, очарованная его умом, спросила, не желает ли он получить какой-ни-
будь титул.
- Да, ваше величество, - ответил он, - есть один титул, который я бы
очень желал получить.
- Какой же? - спросила Анна Австрийская.
- Титул "больного вашего величества".
Желание Скаррона было исполнено. Его стали называть "больным короле-
вы" и назначили ему пенсию в полторы тысячи ливров. С тех пор маленький
аббат, которому уже нечего было беспокоиться о будущем, зажил весело,
проживая без остатка все, что получал.
Но однажды один из близких кардиналу людей намекнул Скаррону, что ему
не следовало бы принимать у себя коадъютора.
- Почему? - спросил Скаррон. - Кажется, он достаточно высокого проис-
хождения?
- О, конечно!
- Любезен?
- Несомненно.
- Умен?
- К несчастью, даже чересчур.
- Так почему же вы хотите, чтобы я не принимал его?
- Из-за его образа мыслей.
- Какого? О ком?
- О кардинале.
- Как! - воскликнул Скаррон. - Я не прекращаю знакомства с Жилем Деп-
рео, который плохого мнения обо мне, а вы хотите, чтобы я не принимал
коадъютора, потому что он плохого мнения о ком то другом! Это невозможно
На этом разговор кончился, и Скаррон из духа противоречия стал еще
чаще видеться с г-ном де Гонди.
В тот день, до которого мы дошли в нашем рассказе, Скаррону надо было
получить свою пенсию за три месяца. Он, как всегда, дал лакею расписку и
послал его в казначейство. Но на этот раз там заявили, что "у госу-
дарства пет больше денег для аббата Скаррона".
Когда лакей вернулся с этим ответом, у Скаррона сидел герцог де Лонг-
виль, тотчас же предложивший выплачивать ему пенсию вдвое больше той,
которую отнял у пего Мазарини. Но хитрый инвалид предпочел отказаться и
сделал так, что к четырем часам пополудни весь город знал о поступке
кардинала. Это было как раз в четверг - приемный день у аббата. К нему
повалили толпой, и весь город бешено "фрондировал".
Атос нагнал на улице Сент-Опоре двух незнакомцев, ехавших по тому же
направлению, что и он. Они были, как и он, верхом и тоже в сопровождении
лакеев. Один из них снял шляпу и обратился к Атосу:
- Представьте себе, сударь, этот негодяй Мазарини лишил пенсии бедно-
го Скаррона.
- Возмутительно! - сказал Атос, тоже снимая шляпу.
- Сразу видно, что вы благородный человек, сударь, - продолжал всад-
ник, вступивший в разговор с Атосом. - Этот Мазарини прямо язва.
- Увы, сударь, - ответил Атос, - именно так!
И они разъехались, любезно раскланявшись.
- Очень удачно вышло, что мы будем у аббата Скаррона именно сегодня
вечером, - сказал Атос Раулю. - Мы выразим бедняге наше соболезнование.
- Кто такой этот Скаррон, что из-за него волнуется весь Париж? -
спросил Рауль. - Какой-нибудь министр в опале?
- О нет, виконт, - ответил Атос. - Это просто маленький дворянин, по
с большим умом. Он попал в немилость к кардиналу за то, что сочинил на
него четверостишие.
- Разве дворяне пишут стихи? - наивно спросил Рауль. - Я полагал, что
это унизительно для дворянина,
- Да, если стихи плохи, мой милый виконт, - смеясь, ответил Атос, -
если же нет, то они доставляют славу. Возьмем к примеру Ротру. И все-та-
ки, - добавил он тоном человека, подающего добрый совет, - лучше, пожа-
луй, совсем не писать их
- Значит, аббат Скаррон поэт? - спросил Рауль.
- Да, имейте это в виду, Рауль. Следите хорошенько за собой у него в
доме. Объясняйтесь больше жестами, а всего лучше - просто слушайте.
- Хорошо, сударь.
- Мне придется вести продолжительный разговор с одним из моих старин-
ных друзей. Это аббат д'Эрбле, о котором я не раз говорил вам.
- Да, я помню.
- Подходите к нам время от времени как бы затем, чтобы вмешаться в
наш разговор, но на самом деле ничего не говорите, а главное, не слушай-
те. Эта игра необходима для того, чтобы никто из посторонних не мешал
нам.
- Хорошо, граф, я в точности исполню ваше желание.
Атос сделал еще два визита, а в семь часов отправился вместе с Раулем
к аббату Скаррону. Множество экипажей, портшезов, лакеев и лошадей тес-
нилось на улице Турнель. Атос проложил себе дорогу и в сопровождении Ра-
уля вошел в дом.
Прежде всего им бросился в глаза Арамис, стоявший около большого, ши-
рокого кресла на колесах. В этом кресле под шелковым балдахином, прикры-
тый парчовый одеялом, сидел маленький человечек, еще не старый, с весе-
лым, смеющимся лицом, которое иногда бледнело, причем, однако, глаза
больного не теряли выражения живости, ума и любезности. То был аббат
Скаррон, всегда веселый, насмешливый, остроумный, всегда страдающий и
почесывающийся маленькой палочкой.
Вокруг этого подобия кочевой кибитки толпились мужчины и дамы. Комна-
та была чисто прибрана, недурно обставлена. Длинные шелковые занавеси,
затканные цветами, когда-то яркими, а теперь несколько полинявшими, зак-
рывали окна. Обивка стен, хоть и скромная, отличалась большим вкусом.
Два вежливых, благовоспитанные лакея почтительно прислуживали гостям.
Увидав Атоса, Арамис двинулся к нему навстречу, взяв его за руку,
представил Скаррону, который очень радушно и с большим уважением встре-
тил нового гостя, а к виконту обратился с остроумным приветствием. Рауль
не произнес в ответ ни слова: он не осмелился состязаться с королем ост-
роумия. Но поклон его был, во всяком случае, грациозным. Потом Арамис
