с двумя оседланными лошадьми. Мы спустимся из первого окна галереи".
- Дальше? - сказал герцог.
- Дальше, монсеньер? - удивленно повторил Гримо. - Дальше подпись.
- И все?
- Чего же больше, ваше высочество? - сказал Гримо, предпочитавший са-
мый сжатый слог.
Герцог подписался.
- А вы уничтожили мяч, ваше высочество?
- Какой мяч?
- В котором было письмо.
- Нет, я думал, что он еще может нам пригодиться. Вот он.
И, вынув из-под подушки мяч, герцог подал его Гримо.
Тот постарался улыбнуться как можно приятнее.
- Ну? - спросил герцог.
- Я зашью записку в мяч, ваше высочество, - сказал Гримо, - и вы во
время игры бросите его в ров.
- А если он потеряется?
- Не беспокойтесь. Там будет человек, который поднимет его.
- Огородник? - спросил герцог.
Гримо кивнул головою.
- Тот же, вчерашний?
Гримо снова кивнул.
- Значит, граф Рошфор?
Гримо трижды кивнул.
- Объясни же мне хоть вкратце план нашего бегства.
- Мне ведено молчать до последней минуты.
- Кто будет ждать меня по ту сторону рва?
- Не знаю, монсеньер.
- Так скажи мне, по крайней мере, что пришлют нам в пироге, если не
хочешь свести меня с ума.
- В нем будут, монсеньер, два кинжала, веревка с узлами и груша.
- Хорошо, понимаю.
- Как видите, ваше высочество, на всех хватит.
- Кинжалы и веревку мы возьмем себе, - сказал герцог.
- А грушу заставим съесть Ла Раме, - добавил Гримо.
- Мой милый Гримо, - сказал герцог, - нужно отдать тебе должное: ты
говоришь не часто, но уж если заговоришь, то слова твои - чистое золото.
XXII
ОДНО ИЗ ПРИКЛЮЧЕНИЙ МАРИ МИШОН
В то самое время, как герцог Бофор и Гримо замышляли побег из Венсе-
па, два всадника, в сопровождении слуги, въезжали в Париж через пред-
местье Сен-Марсель. Это были граф де Ла Фер и виконт де Бражелон.
Молодой человек первый раз был в Париже, и, по правде сказать, Атос,
въезжая с ним через эту заставу, не позаботился о том, чтобы показать с
самой лучшей стороны город, с которым был когда-то в большой дружбе. На-
верное, даже последняя деревушка Турени была приятнее на вид, чем часть
Парижа, обращенная в сторону Блуа. И нужно сказать, к стыду этого столь
прославленного города, что он произвел весьма посредственное впечатление
на юношу.
Атос казался, как всегда, спокойным и беззаботным.
Доехав до Сен-Медарского предместья, Атос, служивший в этом лабиринте
проводником своим спутникам, свернул на Почтовую улицу, потом на улицу
Пыток, потом к рвам Святого Михаила, потом на улицу Вожирар. Добравшись
до улицы Фору, они поехали по ней. На середине ее Атос с улыбкой взгля-
нул на один из домов, с виду купеческий, и показал на него Раулю.
- Вот в этом доме, Рауль, - сказал он, - я прожил семь самых счастли-
вых и самых жестоких лет моей жизни.
Рауль тоже улыбнулся и, сняв шляпу, низко поклонился дому. Он благо-
говел перед Атосом, и это проявлялось во всех его поступках.
Что же касается до самого Атоса, то, как мы уже говорили, Рауль был
не только средоточием его жизни, во, за исключением старых полковых вос-
поминаний, и его единственной привязанностью. Из этого можно понять как
глубоко и нежно любил Рауля Атос.
Путники остановились в гостинице "Зеленая лисица", на улице Старой
Голубятни. Атос хорошо знал ее, так как сотни раз бывал здесь со своими
друзьями. Но за двадцать лет тут изменилось все, начиная с хозяев.
Наши путешественники прежде всего позаботились о своих лошадях. Пору-
чая их слугам, они приказали подостлать им соломы, дать овса и вытереть
ноги и грудь теплым вином, так как эти породистые лошади сделали за один
день двадцать миль. Только после этого, как надлежит хорошим ездокам,
они спросили две комнаты для себя.
- Вам необходимо переодеться, Рауль, - сказал Атос. - Я хочу вас
представить кой-кому.
- Сегодня? - спросил юноша.
- Да, через полчаса.
Рауль поклонился.
Не столь неутомимый, как Атос, который был точно выкован из железа,
Рауль гораздо охотнее выкупался бы сейчас в Сене - он столько о ней нас-
лышался, хоть и склонен был заранее признать ее хуже Луары, - а потом
лечь в постель. Но граф сказал, и он повиновался.
- Кстати, оденьтесь получше, Рауль, - сказал Атос. - Мне хочется,
чтобы вы казались красивым.
- Надеюсь, граф, что дело идет не о сватовстве, - с улыбкой сказал
Рауль, - ведь вы знаете мои обязательства по отношению к Луизе.
Атос тоже улыбнулся.
- Нет, будьте покойны, хоть я и представлю вас женщине.
- Женщине? - переспросил Рауль.
- Да, и мне даже очень хотелось бы, чтобы вы полюбили ее.
Рауль с некоторой тревогой взглянул на графа, по, увидав, что тот
улыбается, успокоился.
- А сколько ей лет? - спросил он.
- Милый Рауль, запомните раз навсегда, - сказал Атос, - о таких вещах
не спрашивают. Если вы можете угадать по лицу женщины ее возраст - со-
вершенно лишнее спрашивать об этом, если же не можете - ваш вопрос неск-
ромен.
- Она красива?
- Шестнадцать лет тому назад она считалась но только самой красивой,
но и самой очаровательной женщиной во Франции.
Эти слова совершенно успокоили Рауля. Невероятно было, чтобы Атос со-
бирался женить его на женщине, которая считалась красивой за год до то-
го, как Рауль появился на свет.
Он прошел в свою комнату и с кокетством, свойственным юности, испол-
няя просьбу Атоса, постарался придать себе самый изящный вид. При его
природной красоте это было совсем не трудно.
Когда он вошел к Атосу, тот оглядел его с отеческой улыбкой, с кото-
рой в минувшие годы встречал д'Артаньяна. Только в улыбке этой было те-
перь гораздо больше нежности.
Прежде всего Атос посмотрел на волосы Рауля и на его руки и ноги -
они говорили о благородном происхождении. Следуя тогдашней моде, Рауль
причесался на прямой пробор, и темные волосы локонами падали ему на пле-
чи, обрамляя матово бледное лицо. Серые замшевые перчатки, одного цвета
со шляпой, обрисовывали его тонкие изящные руки, а сапоги, тоже серые,
как перчатки и шляпа, ловко обтягивали маленькие, как у десятилетнего
ребенка, ноги.
"Если она не будет гордиться им, - подумал Атос, - то на нее очень
трудно угодить".
Было три часа пополудни - самое подходящее время для визитов. Наши
путешественники отправились по улице Грепель, свернули на улицу Розы,
вышли; на улицу Святого Доминика и остановились у великолепного дома,
расположенного против Якобинского монастыря и украшенного гербами семьи
де Люинь.
- Здесь, - сказал Атос.
Он вошел в дом твердым, уверенным шагом, который сразу дает понять
привратнику, что входящий имеет на это право, поднялся на крыльцо и, об-
ратившись к лакею в богатой ливрее, послал его узнать, может ли герцоги-
ня де Шеврез принять графа де Ла Фер.
Через минуту лакей вернулся с ответом: хотя герцогиня и не имеет чес-
ти знать графа де Ла Фер, она просит его войти.
Атос последовал за лакеем через длинную анфиладу комнат и остановился
перед закрытой дверью. Он сделал виконту де Бражелону знак, чтобы тот
подождал его здесь.
Лакей отворил дверь и доложил о графе де Ла Фер.
Герцогиня де Шеврез, о которой мы часто упоминали в нашем романе "Три
мушкетера", ни разу не имея случая вывести ее на сцену, считалась еще
очень красивой женщиной. На вид ей можно было дать не больше тридцати
восьми - тридцати девяти лет, тогда как на самом деле ей уже минуло со-
рок пять. У нее были все те же чудесные белокурые волосы, живые умные
глаза, которые так часто широко раскрывались, когда герцогиня вела ка-
кую-либо интригу, и которые так часто смыкала любовь, и талия тонкая,
как у нимфы, так что герцогиню, если не видеть ее лица, можно было при-
нять за совсем молоденькую девушку, какой она была в то время, когда
прыгала с Анной Австрийской через тюильрийский ров, лишивший в 1633 году
Францию наследника престола.
В конце концов это было все то же сумасбродное существо, умевшее при-
давать своим любовным приключениям такую оригинальность, что они служили
почти к славе семьи.
Герцогиня сидела в небольшом будуаре, окна которого выходили в сад.
Будуар этот по тогдашней моде, которую ввела г-жа де Рамбулье, отделывая
свой особняк, был обтянут голубой шелковой материей с розоватыми цветами
и золотыми листьями. Только изрядная кокетка решилась бы в лета герцоги-
ни де Шеврез сидеть в таком будуаре. А она даже не сидела, а полулежала
на кушетке, прислонившись головою к вышитому ковру, висевшему на стене.
Опершись локтем на подушку, она держала в руке раскрытую книгу.
Когда лакей доложил о графе де Ла Фер, герцогиня слегка приподнялась
и с любопытством посмотрела на дверь.
Вошел Атос.
На нем был лиловый бархатный костюм, отделанный шнурками того же цве-
та с серебряными воронеными наконечниками, плащ без золотого шитья и
черная шляпа с простым лиловым пером.
Отложной воротник его рубашки был из дорогого кружева; такие же кру-
жева спускались на отвороты его черных кожаных сапог, а на боку висела
шпага с великолепным эфесом, которой на улице Феру так восхищался ког-
да-то Портос и которую Атос так ни разу и не одолжил ему.
В лице и манерах графа де Ла Фер, имя которого только что прозвучало
как совершенно неизвестное для герцогини де Шеврез, было столько благо-
родства и изящества, что она слеша привстала и предложила ему занять
место возле себя.
Атос поклонился и сел. Лакей хотел было уйти, но Атос знаком удержал
его.
- Я имел смелость явиться к вам в дом, герцогиня, - сказал он, - нес-
мотря на то что мы незнакомы. Смелость моя увенчалась успехом, так как
вы соблаговолили принять меня. Теперь я прошу вас уделить мне полчаса
для беседы.
- Я готова исполнить вашу просьбу, граф, - с любезной улыбкой ответи-
ла герцогиня де Шеврез.
- Но это еще не все. Простите, я знаю и сам, что требую слишком мно-
гого. Я прошу у вас беседы без свидетелей, и мне бы не хотелось, чтобы
нас прерывали.
- Меня ни для кого нет дома, - сказала герцогиня лакею. - Можете ид-
ти.
Лакей вышел.
На минуту наступило молчание. Герцогиня и ее гость, с первого взгляда
увидевшие, что принадлежат к одному кругу людей, спокойно смотрели друг
на друга.
Герцогиня первая прервала молчание.
- Ну что же, граф? - сказала она, улыбаясь. - Разве вы не видите, с
каким нетерпением я жду?
- А я, герцогиня, я смотрю и восхищаюсь, - ответил Атос.
- Извините меня, - продолжала герцогиня, - но мне хочется поскорее
узнать, с кем я имею удовольствие говорить. Нет никакого сомнения, что
вы бываете при дворе. Почему я никогда не встречала вас там? Может быть,
вы только что вышли из Бастилии?
- Нет, герцогиня, - с улыбкой сказал Атос, - но, может быть, я стою
на дороге, которая туда ведет.
- Да? В таком случае скажите мне поскорее, кто вы, и уходите, - воск-
ликнула герцогиня с той живостью, которая была в ней так пленительна. -
Я и без того уже достаточно скомпрометировала себя, чтобы запутываться
еще больше.
- Кто я, герцогиня? Вам доложили обо мне как о графе де Ла Фер, по вы
никогда не слыхали этого имени. В прежнее время я носил другое имя, ко-
торое вы, может быть, и знали, но, конечно, забыли уже.
- Все равно, скажите его мне, граф.
- Когда-то меня звали Атосом.
Герцогиня взглянула на него удивленными, широко раскрытыми глазами.
Было очевидно, что это имя не вполне изгладилось у нее из памяти, хотя и
затерялось среди старых воспоминаний.
- Атос? - сказала она. - Постойте...
Она приложила обе руки ко лбу, как бы для того, чтобы задержать на
мгновение множество мелькающих мыслей и разобраться в их сверкающем и
пестром рое.
- Не помочь ли вам, герцогиня? - с улыбкой спросил Атос.
- Да, да, - сказала г-жа де Шеврез, уже утомленная этими поисками, -
