ножны. Д'Артаньян последовал их примеру, а затем, с помощью Бикара,
единственного из гвардейцев оставшегося на ногах, он отнес к крыльцу мо-
настыря Жюссака, Каюзака и того из противников Арамиса, который был
только ранен. Четвертый гвардеец, как мы уже говорили, был убит. Затем,
позвонив в колокол у входа и унося с собой четыре шпаги из пяти,
опьяненные радостью, они двинулись к дому г-на де Тревиля.
Они шли, держась под руки и занимая всю ширину улицы, заговаривая со
всеми встречавшимися им мушкетерами, так что в конце концов это стало
похоже на триумфальное шествие. Д'Артаньян был в упоении. Он шагал между
Атосом и Портосом, с любовью обнимая их.
- Если я еще не мушкетер, - произнес он на пороге дома де Тревиля,
обращаясь к своим новым друзьям, - я все же могу уже считать себя приня-
тым в ученики, не правда ли?
VI
ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО КОРОЛЬ ЛЮДОВИК ТРИНАДЦАТЫЙ
История эта наделала много шума. Г-н де Тревиль вслух бранил своих
мушкетеров и втихомолку поздравлял их. Нельзя было, однако, терять вре-
мя: следовало немедленно предупредить короля, и г-н де Тревиль поспешил
в Лувр. Но было уже поздно: король сидел, запершись с кардиналом. Де
Тревилю было сказано, что король занят и никого сейчас принять не может.
Де Тревиль явился вечером, в час, когда король играл в карты. Король был
в выигрыше, и так как его величество отличался чрезвычайной скупостью,
то находился по этому случаю в прекрасном расположении духа.
- Подойдите-ка сюда, господин капитан! - закричал он, еще издали за-
метив де Тревиля. - Подойдите, чтобы я мог хорошенько выбранить вас. Из-
вестно ли вам, что его преосвященство явился ко мне с жалобой на ваших
мушкетеров и так волновался, что после разговора даже слег в постель? Да
что же это - головорезы, черти какие-то ваши мушкетеры?
- Нет, ваше величество, - ответил де Тревиль, с первых слов поняв,
какой оборот примет дело. - Нет, как раз напротив: это добрейшие созда-
ния, кроткие, как агнцы, и стремящиеся, ручаюсь вам, только к одному -
чтобы шпаги их покидали ножны лишь для службы вашему величеству. Но что
поделаешь: гвардейцы господина кардинала всюду придираются к ним, и бед-
ные молодые люди вынуждены защищаться, хотя бы во имя чести своего пол-
ка.
- Послушайте, господин де Тревиль! - воскликнул король. - Послушайте!
Можно подумать, что речь идет о какой-то монашеской общине. В самом де-
ле, дорогой мой капитан, у меня является желание лишить вас капитанского
чина и пожаловать им мадемуазель де Шемро, которую я обещал сделать нас-
тоятельницей монастыря. Но не воображайте, что я поверю вам на слово.
Меня, господин де Тревиль, называют Людовиком Справедливым, и вот мы
сейчас увидим...
- Именно потому, что я полагаюсь на эту справедливость, я терпеливо и
с полным спокойствием буду ждать решения вашего величества.
- Подождите, подождите, - сказал король. - Я недолго заставлю вас
ждать.
Счастье в игре к этому времени начало изменять королю: он стал проиг-
рывать и был не прочь - да простят нам такое выражение - увильнуть. Че-
рез несколько минут король поднялся и, пряча в карман деньги, лежавшие
перед ним на столе и почти целиком выигранные им, сказал:
- Ла Вьевиль, займите мое место. Мне нужно поговорить с господином де
Тревилем о важном деле... Ах да, тут у меня лежало восемьдесят луи -
поставьте столько же, чтобы проигравшие не пострадали. Справедливость -
прежде всего!
Затем он повернулся к де Тревилю.
- Итак, сударь, - заговорил он, направляясь с ним к одному из окон, -
вы утверждаете, что именно гвардейцы его преосвященства затеяли ссору с
вашими мушкетерами?
- Да, ваше величество, как и всегда.
- Как же все это произошло? Расскажите. Ведь вам, наверное, известно,
дорогой мой капитан, что судья должен выслушать обе стороны.
- Господи боже мой! Все это произошло как нельзя более просто. Трое
лучших моих солдат - имена их хорошо известны вашему величеству, имевше-
му не раз случай оценить их верность, а они, могу уверить ваше величест-
во, всей душой преданы своей службе, - итак, трое моих солдат, господа
Атос, Портос и Арамис, собирались на прогулку вместе с одним молодым
гасконцем, которого я как раз сегодня утром поручил их вниманию. Они со-
бирались, если не ошибаюсь, в Сен-Жермен и местом встречи назначили по-
ляну около монастыря Дешо. Внезапно откуда-то появился господин де Жюс-
сак в сопровождении господина Каюзака, Бикара и еще двух гвардейцев. Эти
господа пришли сюда такой многочисленной компанией, по-видимому, не без
намерения нарушить указы.
- Так, так, я только сейчас понял, - сказал король. - Они сами соби-
рались здесь драться на дуэли?
- Я не обвиняю их, ваше величество, но ваше величество сами можете
посудить: с какой целью пятеро вооруженных людей могут отправиться в та-
кое уединенное место, как окрестности монастыря кармелиток?
- Вы правы, Тревиль, вы правы!
- Но, увидев моих мушкетеров, они изменили намерение, и личная вражда
уступила место вражде между полками. Вашему величеству ведь известно,
что мушкетеры, преданные королю, и только королю, - исконные враги гвар-
дейцев, преданных господину кардиналу?
- Да, Тревиль, да, - с грустью произнес король. - Очень печально ви-
деть во Франции это разделение на два лагеря. Очень печально, что у ко-
ролевства две головы. Но все это кончится, Тревиль, все это кончится...
Итак, вы говорите, что гвардейцы затеяли ссору с мушкетерами?
- Я говорю, что дело, вероятно, произошло именно так. Но ручаться не
могу. Вы знаете, как трудно установить истину. Для этого нужно обладать
той необыкновенной проницательностью, благодаря которой Людовик Тринад-
цатый прозван Людовиком Справедливым.
- Вы правы, Тревиль. Но мушкетеры ваши были не одни. С ними был юно-
ша, почти ребенок.
- Да, ваше величество, и один раненый, так что трое королевских муш-
кетеров, из которых один был ранен, и с ними один мальчик устояли против
пятерых самых прославленных гвардейцев господина кардинала и даже уложи-
ли четверых из них.
- Да ведь это победа! - воскликнул король, просияв. - Полная победа!
- Да, ваше величество, столь же полная, как у Сэ.
- Четыре человека, из которых один раненый и один почти, ребенок,
сказали вы?
- Едва ли его можно назвать даже молодым человеком. Но вел он себя во
время этого столкновения так великолепно, что я возьму на себя смелость
рекомендовать его вашему величеству.
- Как его зовут?
- Д'Артаньян, ваше величество. Это сын одного из моих самых старых
друзей. Сын человека, который вместе с отцом вашего величества участво-
вал в войне добровольцем.
- И вы говорите, что этот юноша хорошо держался? Расскажите мне это
поподробнее, Тревиль: вы ведь знаете, что я люблю рассказы о войнах и
сражениях.
И король Людовик XIII, гордо откинувшись, покрутил ус.
- Ваше величество, - продолжал де Тревиль, - как я уже говорил, гос-
подин Д'Артаньян - еще почти мальчик и, не имея чести состоять в мушке-
терах, был одет как горожанин. Гвардейцы господина кардинала, приняв во
внимание его крайнюю молодость и особенно то, что он не принадлежит к
полку, предложили ему удалиться, раньше чем они произведут нападение...
- Вот видите, Тревиль, - перебил его король, - первыми напали они.
- Совершенно верно, ваше величество, сомнений в этом нет. Итак, они
предложили ему удалиться, но он ответил, что он мушкетер душой, всецело
предан вашему величеству и, следовательно, остается с господами мушкете-
рами.
- Славный юноша! - прошептал король.
- Он действительно остался с ними, и ваше величество приобрели прек-
расного воина, ибо это он нанес господину де Жюссаку тот страшный удар
шпагой, который приводит в такое бешенство господина кардинала.
- Это он ранил Жюссака? - изумился король, - Он? Мальчик? Это невоз-
можно, Тревиль!
- Все произошло так, как я имел честь доложить вашему величеству.
- Жюссак - один из лучших фехтовальщиков во всей Франции!
- Что ж, ваше величество, он наскочил на противника, превосходящего
его.
- Я хочу видеть этого юношу, Тревиль, я хочу его видеть, и если можно
сделать для него что-нибудь, то мы займемся этим.
- Когда ваше величество соблаговолит принять его?
- Завтра в полдень, Тревиль.
- Привести его одного?
- Нет, приведите всех четверых вместе. Я хочу поблагодарить их всех
одновременно. Преданные люди встречаются не часто, Тревиль, и предан-
ность заслуживает награды.
- В полдень, ваше величество, мы будем в Лувре.
- С малого подъезда, Тревиль, с малого подъезда. Кардиналу незачем
знать.
- Слушаюсь, ваше величество.
- Вы понимаете, Тревиль: указ - это все-таки указ. Ведь драться в
конце концов запрещено.
- Но это столкновение, ваше величество, совершенно выходит за обычные
рамки дуэли. Это стычка, и лучшее доказательство - то, что их было пяте-
ро, гвардейцев кардинала, против трех моих мушкетеров и господина д'Ар-
таньяна.
- Правильно, - сказал король. - Но все-таки, Тревиль, приходите с ма-
лого подъезда.
Тревиль улыбнулся. Он добился того, что дитя возмутилось против свое-
го учителя, и это было уже много. Он почтительно склонился перед королем
и, испросив его разрешения, удалился.
В тот же вечер все три мушкетера были уведомлены о чести, которая им
будет оказана. Давно уже зная короля, они не слишком были взволнованы.
Но д'Артаньян, при своем воображении гасконца, увидел в этом событии
предзнаменование будущих успехов и всю ночь рисовал себе самые радужные
картины. В восемь часов утра он уже был у Атоса.
Д'Артаньян застал мушкетера одетым и готовым к выходу. Так как прием
у короля был назначен на полдень, Атос условился с Портосом и Арамисом
отправиться в кабачок около люксембургских конюшен и поиграть там в мяч.
Он пригласил д'Артаньяна пойти вместе с ними, и тот согласился, хотя и
не был знаком с этой игрой. Было всего около девяти часов утра, и он не
знал, куда девать время до двенадцати.
Портос и Арамис были уже на месте и перекидывались для забавы мячом.
Атос, отличавшийся большой ловкостью во всех физических упражнениях,
встал с д'Артаньяном по другую сторону площадки и предложил им сра-
зиться. Но при первом же движении хоть он и играл левой рукой, он понял,
что рана его еще слишком свежа для такого упражнения. Д'Артаньян, таким
образом, остался, один, и так как он предупредил, что еще слишком неопы-
тен для игры по всем правилам, то два мушкетера продолжали только пере-
кидываться мячом, не считая очков. Один из мячей, брошенных мощной рукой
Портоса, пролетая, чуть не коснулся лица д'Артаньяна, и юноша подумал,
что, если бы мяч не пролетел мимо, а попал ему в лицо, аудиенция, веро-
ятно, не могла бы состояться, так как он не был бы в состоянии явиться
во дворец. А ведь от этой аудиенции, как представлялось его гасконскому
воображению, зависело все его будущее. Он учтиво поклонился Портосу и
Арамису и сказал, что продолжит игру, когда окажется способным поме-
риться с ними силой. С этими словами он отошел за веревку, заняв место
среди зрителей.
К несчастью для д'Артаньяна, среди зрителей находился один из гвар-
дейцев его высокопреосвященства. Взбешенный поражением, которое всего
только накануне понесли его товарищи, гвардеец этот дал себе клятву
отомстить за них. Случай показался ему подходящим.
- Не удивительно, - проговорил он, обращаясь к своему соседу, - что
этот юноша испугался мяча. Это, наверное, ученик мушкетеров.
Д'Артаньян обернулся так круто, словно его ужалила змея, и в упор
поглядел на гвардейца, который произнес эти дерзкие слова.
- В чем дело? - продолжал гвардеец, с насмешливым видом покручивая
ус. - Глядите на меня сколько хотите, милейший: я сказал то, что сказал.
