порядочно разбросанных, полуразрушенных домов, находящихся примерно на
расстоянии полутора миль от центра города, в гнилой, болотистой низине у
реки.
Старая, поношенная верхняя одежда, которая была на них, могла послу-
жить двум целям: защищать от дождя и не привлекать к ним внимания. Суп-
руг нес фонарь, пока еще не излучавший никакого света, и трусил в нес-
кольких шагах впереди, словно для того, чтобы его жена могла ступать по
тяжелым его следам: дорога была грязная. Они шли в глубоком молчании;
время от времени мистер Бамбл замедлял шаги и оглядывался, как бы желая
удостовериться, что подруга жизни от него не отстала; затем, видя, что
она идет за ним по пятам, он ускорял шаги и еще быстрее устремлялся к
цели их путешествия.
- Репутация этого места отнюдь не вызывала сомнений: давно уже оно
было известно как обиталище отъявленных негодяев, которые, всячески
притворяясь, будто живут честным трудом, поддерживали свое существование
главным образом грабежом и преступлениями. Здесь были только лачуги: од-
ни - наспех построенные из завалявшихся кирпичей, другие - из старого,
подточенного червями корабельного леса; они были сбиты в кучу с полным
пренебрежением к порядку и благоустройству и находились на расстоянии
нескольких футов от реки. Продырявленные лодки, вытащенные на грязный
берег и привязанные к окаймляющей его низенькой стене, а также лежавшие
кое-где весла и сложенные в бухту канаты сначала наводили на мысль, что
обитатели этих жалких хижин зарабатывают себе пропитание на реке. Но од-
ного взгляда на эту старую и ни на что не годную заваль, разбросанную
здесь, было достаточно, чтобы прохожий без особого труда пришел к заклю-
чению, что она выставлена скорее для виду и вряд ли кто пользуется ею.
В центре этой кучки лачуг, у самой реки, так что верхние этажи нави-
сали над ней, возвышалось большое строение, бывшее прежде фабрикой. В
былые времена оно, верно, доставляло заработок обитателям соседних доми-
шек, но с тех пор давно пришло в ветхость. От крыс, червей и сырости
расшатались и подгнили сваи, на которых оно держалось, - значительная
часть здания уже погрузилась в воду, тогда как еще уцелевшая, шаткая и
накренившаяся над темным потоком, казалось, ждала удобного случая, чтобы
последовать за старым своим приятелем и подвергнуться той же участи.
Перед этим-то ветхим домом и остановилась достойная пара, когда в
воздухе пронеслись первые раскаты отдаленного грома и полил сильный
дождь.
- Должно быть, это где-то здесь, - сказал Бамбл, разглядывая клочок
бумаги, который держал в руке.
- Эй, вы, там! - раздался сверху чей-то голос.
Мистер Бамбл поднял голову и увидел человека, наполовину высунувшего-
ся из двери во втором этаже.
- Постойте минутку, - продолжал голос, - я сейчас к вам выйду. С эти-
ми словами голова исчезла и дверь Захлопнулась.
- Это и есть тот самый человек? - спросила любезная супруга мистера
Бамбла.
Мнете? Бамбл утвердительно шепнул.
- Так помни же, что я тебе наказывала, - сказала надзирательница, - и
старайся говорить как можно меньше, а не то ты нас сразу выдашь.
Мистер Бамбл, с удрученным видом созерцавший дом, казалось, собирался
высказать некоторое сомнение, уместно ли будет сейчас приводить в испол-
нение их план, но ему помешало появление Монкса - тот открыл маленькую
дверь, у которой они стояли, и поманил их в дом.
- Входите! - нетерпеливо крикнул он, топнув ногой. - Не задерживайте
меня здесь!
Женщина, колебавшаяся поначалу, смело вошла, не дожидаясь новых приг-
лашений. Мистер Бамбл, который не то стыдился, не то боялся мешкать по-
зади, последовал за ней, чувствуя себя весьма неважно и почти утратив ту
исключительную величавость, которая являлась его характеристической чер-
той.
- Какого черта вы там топтались, под дождем? - заперев за ними дверь,
спросил Монкс, оглядываясь и обращаясь к Бамблу.
- Мы... мы только хотели немного прохладиться, - заикаясь, выговорил
Бамбл, с опаской осматриваясь вокруг.
- Прохладиться! - повторил Монкс. - Все дожди, какие когда-либо выпа-
ли или выпадут, не могут угасить того адского пламени, которое иной че-
ловек носит в себе. Не так-то легко вам прохладиться, не надейтесь на
это!
После такой любезной речи Монкс круто повернулся к надзирательнице и
посмотрел на нее так пристально, что даже она, особа отнюдь не из пугли-
вых, отвела взгляд и потупилась.
- Это та самая женщина? - спросил Монкс.
- Гм... Это та самая женщина, - ответил Бамбл, помня предостережения
жены.
- Вы, верно, думаете, что женщины не умеют хранить тайну? - вмешалась
надзирательница, отвечая при Этом на испытующий взгляд Монкса.
- Одну тайну они всегда хранят, пока она не обнаружится, - сказал
Монкс.
- Какую же? - спросила надзирательница.
- Потерю доброго имени, - ответил Монкс. - А стало быть, если женщина
посвящена в тайну, которая может привести ее к виселице или каторге, я
не боюсь, что она ее кому-нибудь выдаст, о нет! Вы меня понимаете, суда-
рыня?
- Нет, - промолвила надзирательница и при этом слегка покраснела.
- Ну, разумеется, - сказал Монкс. - Разве вы можете это понять?
Посмотрев на обоих своих собеседников не то насмешливо, не то мрачно
и снова поманив их за собой, он быстро пересек комнату, довольно
большую, но с низким потолком. Он уже начал - подниматься по крутой
лестнице, которая походила на приставную и вела в верхний этаж, где ког-
да-то были склады, как вдруг яркая вспышка молнии осветила отверстие на-
верху, а последовавший за ней удар грома потряс до самого основания по-
луразрушенный дом.
- Вы слышите? - крикнул он, попятившись. - Слышите? Гремит и грохо-
чет, как будто раскатывается по тысяче пещер, где прячутся от него
дьяволы. Ненавижу гром!
Несколько секунд он молчал, потом внезапно отнял руки от лица, и мис-
тер Бамбл, к невыразимому своему смятению, увидел, что оно исказилось и
побелело.
- Со мной бывают такие припадки, - сказал Монкс, заметив его испуг, -
и частенько их вызывает гром. Не обращайте на меня внимания, уже все
прошло.
С этими словами он стал подниматься по лестнице и, быстро закрыв
ставни в комнате, куда вошел, спустил фонарь, висевший на конце веревки
с блоком; веревка была пропущена через тяжелую балку потолка, и фонарь
бросал тусклый свет на стоявший под ним старый стол и три стула.
- А теперь, - сказал Монкс, когда все трое уселись, - чем скорее мы
приступим к делу, тем лучше для всех... Женщина знает, о чем идет речь?
Вопрос был обращен к Бамблу, но его супруга предупредила ответ,
объявив, что суть дела ей хорошо известна.
- Он правду сказал, что вы находились с той ведьмой в ночь, когда она
умерла, и она сообщила вам что-то?..
- О матери того мальчика, про которого вы говорили? - перебила его
надзирательница. - Да.
- Первый вопрос заключается в том, какого характера было ее сообще-
ние, - сказал Монкс.
- Это второй вопрос, - очень рассудительно заметила женщина. - Первый
заключается в том, сколько стоит Это сообщение.
- А кто, черт возьми, на это ответит, не узнав, каково оно? - спросил
Монкс.
- Лучше вас - никто, я в этом уверена, - заявила миссис Бамбл, у ко-
торой не было недостатка в храбрости, что с полным правом мог засвиде-
тельствовать спутник ее жизни.
- Гм!.. - многозначительно произнес Монкс тоном, выражавшим живейшее
любопытство. - Значит, из него можно извлечь деньги?
- Все может быть, - последовал сдержанный ответ.
- У нее что-то взяли, - сказал Монкс. - Какую-то вещь, которая была
на ней. Какую-то вещь...
- Вы бы лучше назначили цену, - перебила миссис Бамбл. - Я уже слыша-
ла достаточно и убедилась, что вы как раз тот, с кем мне нужно потолко-
вать.
Мистер Бамбл, которому лучшая его половина до сих пор еще не открыла
больше того, что он когда-то узнал, прислушивался к этому диалогу, вытя-
нув шею и выпучив глаза, переводя взгляд с жены на Монкса и не скрывая
изумления, пожалуй еще усилившегося, когда сей последний сердито спро-
сил, сколько они потребуют у него За раскрытие тайны.
- Какую цену она имеет для вас? - спросила женщина так же спокойно,
как и раньше.
- Быть может, никакой, а может быть, двадцать фунтов, - ответил
Монкс. - Говорите и предоставьте мне решать.
- Прибавьте еще пять фунтов к названной вами сумме. Дайте мне двад-
цать пять фунтов золотом, - сказала женщина, - и я расскажу вам все, что
знаю. Только тогда и расскажу.
- Двадцать пять фунтов! - воскликнул Монкс, откинувшись на спинку
стула.
- Я вам ясно сказала, - ответила миссис Бамбл. - Сумма небольшая.
- Вполне достаточно за жалкую тайну, которая может оказаться ничего
не стоящей, - нетерпеливо крикнул Монкс. - И погребена она уже двенад-
цать лет, если не больше.
- Такие вещи хорошо сохраняются, а пройдет время - стоимость их часто
удваивается, как это бывает с добрым вином, - ответила надзирательница,
по-прежнему сохраняя рассудительный и равнодушный вид. - Что до погребе-
ния, то, кто знает, бывают такие вещи, которые могут пролежать двенад-
цать тысяч или двенадцать миллионов лет и в конце концов порассказать
странные истории.
- А если я зря отдам деньги? - колеблясь, спросил Монкс.
- Вы можете легко их отобрать: я только женщина, я здесь одна и без
защиты.
- Не одна, дорогая моя, и не без защиты, - почтительно вставил мистер
Бамбл голосам, прерывающимся от страха. - Здесь я, дорогая моя. А кроме
того, - продолжал мистер Бамбл, щелкая при этом зубами, - мистер Монкс -
джентльмен и не станет совершать насилие над приходскими чиновниками.
Мистеру Монксу известно, дорогая моя, что я уже не молод и, если можно
так выразиться, немножко отцвел, но он слыхал - я не сомневаюсь, дорогая
моя, мистер Монкс слыхал, что я особа очень решительная и отличаюсь не-
заурядной силой, если меня расшевелить. Меня нужно только немножко рас-
шевелить, вот и все.
С этими словами мистер Бамбл попытался с грозной решимостью схватить
фонарь, но по его испуганной физиономии было ясно видно, что его и в са-
мом деле надо расшевелить, и расшевелить хорошенько, прежде чем он прис-
тупит к каким-либо воинственным действиям; конечно, если они не направ-
лены против бедняков или особ, выдрессированных для этой цели.
- Ты - дурак, - сказала миссис Бамбл, - и лучше бы ты держал язык за
зубами!
- Лучше бы он его отрезал, прежде чем идти сюда, если не умеет гово-
рить потише! - мрачно сказал Монкс. - Так, значит, он ваш муж?
- Он - мой муж, - хихикнув, подтвердила надзирательница.
- Я так и подумал, когда вы вошли, - отозвался Монкс, отметив злобный
взгляд, который леди метнула при этих словах на своего супруга. - Тем
лучше. Я охотнее веду дела с мужем и женой, когда вижу, что они действу-
ют заодно. Я говорю серьезно. Смотрите!
Он сунул руку в боковой карман и, достав парусиновый мешочек, отсчи-
тал на стол двадцать пять соверенов и подвинул их к женщине.
- А теперь, - сказал он, - берите их. И когда утихнут эти проклятые
удары грома, которые, я чувствую, вот-вот прокатятся над крышей, послу-
шаем ваш рассказ.
Когда затих гром, грохотавший, казалось, где-то еще ближе, почти сов-
сем над ними, Монкс, приподняв голову, наклонился вперед, готовясь выс-
лушать рассказ женщины. Лица всех троих почти соприкасались, когда двое
мужчин в нетерпении переглянулись через маленький столик, а женщина тоже
наклонилась вперед, чтобы они слышали ее шепот. Тусклые лучи фонаря, па-
давшие прямо на них, еще усиливали тревожную бледность лиц, и, окружен-
ные густым сумраком и тьмою, они казались призрачными.
- Когда умирала эта женщина, которую мы звали старой Салли, - начала
надзирательница, - мы с ней были вдвоем.
- Больше никого при этом не было? - таким же глухим шепотом спросил
