чудеснейшим творением Природы.
- Создание, прекрасное и невинное, как ангел небесный, - с жаром про-
должал молодой человек, - находилось между жизнью и смертью. О, кто мог
надеяться - когда перед глазами ее приоткрылся тот далекий мир, который
был родным для нее, - что она вернется к печалям и невзгодам этого мира!
Роз, Роз, видеть, как вы ускользаете, подобно нежной тени, отброшенной
на землю лугом с небес, отказаться от надежды, что вы будете сохранены
для тех, кто прозябает здесь, - да и вряд ли знать, зачем должны вы быть
сохранены для них, - чувствовать, что вы принадлежите тому лучезарному
миру, куда так рано унеслись на крыльях столь многие, самые прекрасные и
добрые, и, однако, вопреки Этим утешительным мыслям, молиться о том,
чтобы вы были возвращены тем, кто вас любит, - такое мучение вряд ли
можно вынести! Я испытывал его днем и ночью. Вместе с ним на меня нахлы-
нул поток страхов, опасений и себялюбивых сожалений, что вы можете уме-
реть, не узнав, как беззаветно я любил вас, - этот поток мог унести с
собой и сознание и мой разум!.. Вы выздоровели. День за днем и чуть ли
не час за часом здоровье по капле возвращалось к вам и, вливаясь в исто-
щенный, слабый ручеек жизни, медлительно в вас текущий, вновь подарило
ему стремительность и силу. Глазами, ослепленными страстной и глубокой
любовью, я следил за тем, как с порога смерти вы возвращались к жизни.
Не говорите же мне, что вы хотите лишить меня этого! Ибо теперь, когда я
люблю, люди стали мне ближе.
- Я не это хотела сказать, - со слезами ответила Роз. - Я хочу
только, чтобы вы уехали отсюда и снова устремились к высоким и благород-
ным целям - целям, вполне достойным вас.
- Нет цели, более достойной меня, более достойной самого благородного
человека, чем старания завоевать такое сердце, как ваше! - сказал моло-
дой человек, беря ее руку. - Роз, милая моя, дорогая Роз! Много лет,
много лет я любил вас, надеясь завоевать пути к славе, а потом гордо
вернуться домой, чтобы разделить ее с вами... Я грезил наяву о том, как
в эту счастливую минуту напомню вам о многих безмолвных доказательствах
юношеской любви и попрошу вашей руки во исполнение старого безмолвного
соглашения, заключенного между нами! Это не случилось. Но теперь, не за-
воевав никакой славы и не осуществив ни одной юношеской мечты, я предла-
гаю вам свое сердце, давно отданное вам, и вся моя судьба Зависит от тех
слов, какими вы встретите это предложение.
- Вы всегда были добры и благородны, - сказала Роз, подавляя охватив-
шее ее волнение. - Вы не считаете меня бесчувственной или неблагодарной,
так выслушайте же мой ответ.
- Вы ответите, что я могу заслужить вас, не правда ли, дорогая Роз?
- Я отвечу, - сказала Роз, - что вы должны постараться забыть меня:
нет, не старого и преданного вам друга - это ранило бы меня глубоко, - а
ту, кого вы любите. Посмотрите вокруг! Подумайте, сколько на свете сер-
дец, покорить которые вам было бы лестно. Если хотите, сделайте меня по-
веренной вашей новой любви... Я буду самым верным, любящим и преданным
вашим другом.
Последовало молчание, в течение которого Роз, закрыв лицо рукой, дала
волю слезам. Гарри не выпускал другой ее руки.
- Какие у вас причины. Роз, - тихо спросил он, наконец, - какие у вас
причины для такого решения?
- Вы имеете право их знать, - ответила Роз. - И все ваши слова бес-
сильны их изменить. Это - долг, который я должна исполнить. Я обязана
это сделать ради других и ради самой себя.
- Ради самой себя?
- Да, Гарри. Ради себя самой; лишенная друзей и состояния, с запят-
нанным именем, я не должна давать вашим друзьям повод заподозрить меня в
том, будто я из корысти уступила вашей первой любви и послужила помехой
для всех ваших надежд и планов. Я обязана, ради вас и ваших родных, по-
мешать тому, чтобы вы в пылу свойственного вам великодушия воздвигли та-
кую преграду на пути к жизненным успехам...
- Если ваши чувства совпадают с сознанием долга... - начал Гарри.
- Нет, не совпадают... - сильно покраснев, ответила Роз.
- Значит, вы отвечаете на мою любовь? - спросил Гарри. - Только это
одно скажите, дорогая Роз, только Это! И смягчите горечь столь тяжкого
разочарования!
- Если бы я могла отвечать на нее, не принося жестокого зла тому, ко-
го люблю, - сказала Роз, - я бы...
- Вы приняли бы это признание совсем иначе? - спросил Гарри. - Хоть
этого не скрывайте от меня. Роз!
- Да! - сказала Роз. - Довольно! - прибавила она, освобождая руку. -
Зачем нам продолжать этот мучительный разговор? Очень мучительный для
меня, и тем не менее он сулит мне счастье на долгие времена, потому что
счастьем будет сознавать, что своей любовью вы вознесли меня так высоко
и каждый ваш успех на жизненном поприще будет придавать мне сил и твер-
дости. Прощайте, Гарри! Так, как встретились мы сегодня, мы больше ни-
когда не встретимся, но хотя наши отношения не будут походить на те, ка-
кие могла повлечь за собой Эта беседа, - мы можем быть связаны друг с
другом прочно и надолго. И пусть благословения, исторгнутые молитвами
верного и пылкого сердца из источника правды, пусть они принесут вам ра-
дость и благоденствие!
- Еще одно слово, Роз! - сказал Гарри. - Скажите, какие у вас основа-
ния? Дайте мне услышать их из ваших уст!
- Перед вами блестящее будущее, - твердо ответила Роз. - Вас ждут все
почести, которых большие способности и влиятельные родственники помогают
достигнуть в общественной жизни. Но эти родственники горды, а я не хочу
встречаться с теми, кто может отнестись с презрением к матери, давшей
мне жизнь, и не хочу принести позор сыну той, которая с такой добротой
заступила место моей матери. Одним словом, - продолжала молодая девушка,
отворачиваясь, так как стойкость покинула ее, - мое имя запятнано, и лю-
ди перенесут мой позор на невиновного! Пусть попрекают лишь меня и я од-
на буду страдать.
- Еще одно слово, Роз, дорогая Роз, только одно! - воскликнул Гарри,
бросаясь перед ней на колени. - Если бы я не был таким... таким счаст-
ливцем, как сказали бы в свете... если бы мне суждено было тихо и неза-
метно прожить свою жизнь, если бы я был беден, болен, беспомощен, вы и
тогда отвернулись бы от меня? Или же эти сомнения рождены тем, что я,
быть может, завоюю богатство и почести?
- Не настаивайте на ответе, - сказала Роз. - Этот вопрос не возникал
и никогда не возникнет. Нехорошо, почти жестоко добиваться ответа!
- Если ответ ваш будет такой, на какой я почти смею надеяться, - воз-
разил Гарри, - он прольет луч счастья на одинокий мой путь и осветит ле-
жащую передо мной тропу. Произнести несколько коротких слов, дать так
много тому, кто любит вас больше всех в мире, - не пустое дело! О Роз,
во имя моей пламенной и крепкой любви, во имя того, что я выстрадал ради
вас, и того, на что вы меня обрекаете, ответьте мне на один только этот
вопрос!
- Да, если бы судьба ваша сложилась иначе, - сказала Роз, - и вы не
намного выше меня стояли бы в обществе, если бы я могла быть вам помощью
и утешением в каком-нибудь скромном, тихом и уединенном уголке, а не
бесчестьем и помехой среди честолюбивых и знатных людей, - тогда мне
проще было бы принять решение. Теперь у меня есть все основания быть
счастливой, очень счастливой, но признаюсь вам, Гарри, тогда я была бы
еще счастливее.
Яркие воспоминания о былых надеждах, которые она лелеяла давно, еще
девочкой, воскресли в уме Роз, когда она делала это признание; но они
вызвали слезы, какие всегда вызывают былые надежды, возвращаясь к нам
увядшими, и слезы принесли ей облегчение.
- Я не могу побороть эту слабеете, но она укрепляет мое решение, -
оказала Роз, протягивая ему руку. - А теперь мы должны расстаться.
- Обещайте мне только одно, - сказал Гарри, - один раз, один только
раз - ну, скажем, через год, а быть может, раньше - вы позволите мне
снова заговорить с вами об этом... заговорить в последний раз!
- Но не настаивать на том, чтобы я изменила принятое мной решение, -
с печальной улыбкой отозвалась Роз. - Это будет бесполезно.
- Согласен! - сказал Гарри. - Только услышать, как вы повторите его,
если захотите - повторите в последний раз! Я положу к вашим ногам все
чины и богатства, каких достигну, и если вы останетесь непоколебимы в
своем решении, я не буду ни словом, ни делом добиваться, чтобы вы от не-
го отступили.
- Пусть будет так, - ответила Роз, - это только причинит новую боль,
но, может быть, к тому времени я в состоянии буду перенести ее.
Она снова протянула руку. Но молодой человек прижал Роз к груди и,
поцеловав ее чистый лоб, быстро вышел из комнаты.
ГЛАВА XXXVI, очень короткая и, казалось бы, не имеющая большого зна-
чения в данном месте. Но тем не менее ее должно прочесть как продолжение
предыдущей и ключ к той, которая последует в надлежащее время
- Так, стало быть, вы решили уехать сегодня утром со мной? - спросил
доктор, когда Гарри Мэйли уселся за завтрак вместе с ним и Оливером. -
Каждые полчаса у вас меняются или планы, или расположение духа!
- Придет время, и вы мне скажете совсем другое, - отозвался Гарри,
краснея без всякой видимой причины.
- Надеюсь, у меня будут на то веские основания, - ответил мистер Лос-
берн, - хотя, признаюсь, я не думаю, чтобы это случилось. Не далее чем
вчера утром вы очень поспешно приняли решение остаться здесь и, как по-
добает примерному сыну, проводить вашу мать на морское побережье. Еще до
полудня вы возвещаете о своем намерении оказать мне честь и сопровождать
меня в Лондон. А вечером вы весьма таинственно убеждаете меня отпра-
виться в дорогу, раньше чем проснутся леди, - в результате чего юный
Оливер принужден сидеть здесь за завтраком, хотя ему следовало бы рыс-
кать по лугам в поисках всяких красивых растений... Плохо дело, не прав-
да ли, Оливер?
- Я бы очень жалел, сэр, если бы меня не было дома, когда уезжаете вы
и мистер Мэйли, - возразил Оливер.
- Молодец! - сказал доктор. - Когда вернешься в город, зайди навес-
тить меня... Но, говоря серьезно, Гарри, не вызван ли этот неожиданный
отъезд каким-нибудь известием, полученным от важных особ?
- От важных особ, - ответил Гарри, - к числу которых, полагаю, вы от-
носите моего дядю, не было никаких известий с того времени, что я здесь,
и в эту пору года вряд ли могло произойти какое-нибудь событие, делающее
мое присутствие среди них необходимым.
- Ну и чудак же вы! - сказал доктор. - Разумеется, они проведут вас в
парламент на предрождественских выборах, а эти внезапные колебания и пе-
ременчивость - недурная подготовка к политической жизни. В этом какой-то
толк есть. Хорошая тренировка всегда желательна, состязаются ли из-за
поста, кубка или выигрыша на скачках.
У Гарри Мэйли был такой вид, будто он мог продлить этот короткий диа-
лог двумя-тремя замечаниями, которые потрясли бы доктора не на шутку, но
он удовольствовался словом "посмотрим" и больше не говорил на эту тему.
Вскоре к двери подъехала почтовая карета, и, когда Джайлс пришел за ба-
гажом, славный доктор суетливо выбежал из комнаты посмотреть, как его
уложат.
- Оливер, - тихо произнес Гарри Мэйли, - я хочу сказать тебе нес-
колько слов.
Оливер вошел в нишу у окна, куда поманил его мистер Мэйли; он был
очень удивлен, видя, что расположение духа молодого человека было груст-
ным и в то же время каким-то восторженным.
- Теперь ты уже хорошо умеешь писать? - спросил Гарри, положив руку
ему на плечо.
- Надеюсь, сэр, - ответил Оливер.
- Быть может, я не скоро вернусь домой... Я бы хотел, чтобы ты мне
писал - скажем, раз в две недели, в понедельник, - на главный почтамт в
Лондоне. Согласен?
- О, разумеется, сэр! Я с гордостью буду это делать! - воскликнул
Оливер, в восторге от такого поручения.
