сил он. И я сказал: "Я хочу быть твоим гостем сегодня вечером". - "С лю-
бовью и охотой!" - ответил старик. А потом он сказал: "О дитя мое, у ме-
ня много девушек, и среди них есть такие, чья ночь по десять динаров, а
есть такие, чья ночь по сорок динаров, а есть и такие, чья ночь стоит
больше. Выбирай которую хочешь". - "Я выбираю ту, чья ночь по десять ди-
наров", - сказал я. И затем я отвесил старику триста динаров за месяц, и
он передал меня слуге, и этот слуга взял меня, и отвел в баню, находящу-
юся в доме, и хорошо мне прислуживал. А когда я вышел из бани, он привел
меня в какую-то комнату и постучал в дверь. И к нему вышла девушка, и он
сказал ей: "Бери твоего гостя". И девушка встретила меня пожеланием уюта
и простора, смеясь и радуясь, и ввела меня в удивительную комнату, укра-
шенную золотом, и я всмотрелся в эту девушку и увидел, что она подобна
луне в ночь ее полноты, и ей прислуживали две невольницы, подобные звез-
дам. И она посадила меня, и села со мной рядом, и сделала девушкам знак,
и они принесли столик со всевозможным мясом - курицами, перепелками, ка-
та и голубями, и мы ели, пока не насытились, и я в жизни не видел куша-
ний слаще этих. И когда мы поели, столик был убран, и принесли столик с
напитками, цветами, сладостями и плодами, и я провел с этой девушкой ме-
сяц в таких обстоятельствах.
А когда месяц кончился, я сходил в баню и пришел к старику и сказал
ему: "О господин мой, я хочу ту, чья ночь по двадцать динаров". - "Вешай
золото", - сказал он. И я пошел, и принес золото, и отвесил старику
шестьсот динаров за месяц, и он позвал слугу и сказал: "Возьми своего
господина". И слуга взял меня и отвел в баню, а когда я вышел, он привел
меня к дверям какой-то комнаты и постучался, и из комнаты вышла девушка:
"Возьми своего гостя", - сказал он ей. И она встретила меня наилучшей
встречей, и вдруг я вижу - вокруг нее четыре невольницы. И она приказала
принести еду, и принесли столик со всевозможными кушаньями, и я стал
есть, а когда я покончил с едой и столик убрали, девушка взяла лютню и
пропела такие стихи:
"О мускуса дуновенье из вавилонских стран,
Любовью моей молю - послания мои доставь!
Я знал в этих странах раньше милых жилища все - и
Возвышенней средь жилищ других они истинно!
И та в них живет, любовь к кому всех влюбившихся
Пленила, но пользы нет для них от нее совсем".
И я провел у нее месяц, а затем пришел к старику и сказал: "Хочу ту,
что за сорок динаров!" И старик сказал: "Вешай золото!" И я отвесил ему
за месяц тысячу двести динаров и провел с девушкой месяц, точно день,
столь прекрасной я нашел ее внешность и ее общество. И затем я опять
пришел к старику. А дело было уже под вечер, и я услышал большой шум и
громкие голоса и спросил его: "В чем дело?" И старик сказал: "Сегодняш-
няя ночь у нас самая знаменитая из ночей, и все люди развлекаются в эту
ночь, глядя друг на друга. Не хочешь ли ты подняться на крышу и посмот-
реть на людей?" И я сказал: "Хорошо!" И поднялся на крышу и увидел кра-
сивую занавеску, а за занавеской - великолепное помещение, в котором
стояла скамья, и на ней были прекрасные ковры, и там сидела красивая де-
вушка, которая ошеломляла смотревших своей красотой, прелестью, строй-
ностью и соразмерностью. И рядом с ней сидел юноша, положив руку ей на
шею, и целовал ее, и она целовала его. И, увидев их, о повелитель право-
верных, я не мог владеть своей душой и не знал, где я, - так ослепил ме-
ня прекрасный облик этой девушки. И когда я спустился вниз, я спросил
девушку, у которой я был, и описал ей облик той девушки, и она сказала:
"А что тебе до нее?" И я воскликнул: "Клянусь Аллахом, она взяла у меня
ум!" И девушка улыбнулась и сказала: "О Абу-ль-Хасан, у тебя есть до нее
желание?" - "Да, клянусь Аллахом, она овладела моим сердцем и умом!" -
воскликнул я, и девушка молвила: "Это дочь Тахира ибн аль-Ала, и она на-
ша госпожа, а мы все - ее невольницы. Знаешь ли ты, о Абу-ль-Хасан,
сколько стоит ее ночь и день?" - "Нет", - ответил я. И девушка сказала:
"Пятьсот динаров, и по ней вздыхают сердца царей". - "Клянусь Аллахом, -
воскликнул я, - я изведу все свои деньги на эту девушку!" И я провел всю
ночь, борясь со страстью, а наутро я пошел в баню и надел самые роскош-
ные одежды из одежд царей и, придя к отцу девушки, сказал ему: "О госпо-
дин, я хочу ту, чья ночь по пятьсот динаров". - "Вешай золото!" - сказал
старик. И я отвесил ему пятнадцать тысяч динаров за месяц, и он взял их
и сказал слуге: "Отведя его к твоей госпоже такой-то!" И слуга взял меня
и привел в помещение, наряднее которого не видел мой глаз на лице земли.
И я увидел, что девушка сидит там, и когда я увидел ее, она ошеломила
мой ум своей красотой, о повелитель правоверных, и была она подобна луне
в четырнадцатую ночь..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до девятисот пятидесяти
Когда же наступила ночь, дополняющая до девятисот пятидесяти, она
сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что юноша рассказал повели-
телю правоверных о качествах той девушки и продолжал: "И она была подоб-
на луне в четырнадцатую ночь - красивая, прелестная, стройная и сораз-
мерная; ее слова позорили звуки лютни, и как будто ее имели в виду слова
поэта:
И если б она явилась вдруг многобожникам,
Ее бы сочли они за бога, не идола,
А если бы в море вдруг соленое плюнула,
То стала б вода морская от слюны сладкою.
А если монаху на востоке явилась бы,
Оставил бы он восток, пошел бы на запад он. Или слова другого;
Взглянул на нее я раз, и впали в смущение
Тончайшие мысли от чудесных красот ее.
Внушила ей мысль ее, что я ее полюбил,
И мысль эта отразилась вмиг на щеках ее
И я приветствовал девушку, и она сказала" "Приют и уют, добро тебе
пожаловать!" И взяла меня за руку, о повелитель правоверных, и посадила
с собой рядом, и от крайней тоски я заплакал, боясь разлуки, и пролил
слезы из глаз, и произнес такое двустишье:
"Люблю я разлуки ночи - я им не радуюсь,
Но, может быть, им вослед придет единенье.
Дней близости не люблю я очень - ведь знаю я,
Что будет исходом всех вещей прекращенье".
И девушка стала развлекать меня ласковыми речами, а я утопал в море
страсти и боялся, хоть был вблизи, мучений разлуки из-за крайней любви и
тоски. И я вспомнил горечь разлуки и отдаления и произнес такое двус-
тишье:
"В час сближенья с нею подумал я о разлуке с ней,
И из глаз моих заструились слезы-дракона кровь.
И глаза я стал вытирать о шею красавицы -
Ведь сдерживает камфара обычно кровь".
И девушка приказала принести кушанья, и пришли четыре невольницы, вы-
сокогрудые девы, и поставили перед нами кушанья, плоды, сладости, цветы
и вино, подходящие для царей. И мы поели, о повелитель правоверных, и
сидели за вином, и вокруг нас были цветы, в помещении, подходящем только
для царя. А затем, о повелитель правоверных, невольница принесла ей пар-
човый чехол, и она взяла его, и вынула из него лютню, и, положив лютню
на колени, прошлась по струнам, и струны жалобно позвали, как ребенок
зовет мать, а девушка произнесла такое двустишье:
"Вино пей всегда из рук газели изнеженной -
По нежности свойств они друг другу подобны.
Поистине, пьющему усладу дает вино
Тогда лишь, когда блестят ланиты у кравчих".
И я пробыл у нее, о повелитель правоверных, в таких обстоятельствах
некоторое время, пока не вышли все мои деньги, и я подумал, сидя с нею,
о разлуке, и слезы полились у меня по щекам, как потоки, и я перестал
отличать ночь от дня.
"Почему ты плачешь?" - спросила девушка. И я сказал ей: "О госпожа, с
тех пор как я к тебе пришел, твой отец берет с меня каждый вечер пятьсот
динаров, и у меня не осталось нисколько денег, а правду сказал поэт,
когда сказал:
Коль беден ты, на родине ты чужак,
С деньгами ж - всем родной на чужбине".
"Знай, - сказала девушка, - что у моего отца в обычае, когда у него
находится купец и он разорится, держать его как гостя три дня, а потом
его выгоняют, и он никогда к нам не возвращается. Но скрывай свою тайну
и таи свое дело, а я устрою хитрость, чтобы быть с тобой, до каких пор
захочет Аллах, - в моем сердце великая любовь к тебе. Знай, что все
деньги отца под моей рукой, и он не знает их количества. Я буду давать
тебе каждый день мешок с пятью сотнями динаров, а ты будешь отдавать его
моему отцу и скажешь: "Я не стану тебе давать деньги иначе как день за
днем". И всякий раз, как ты отдашь ему деньги, он будет давать их мне, а
я буду давать их тебе, и мы будем продолжать так, до каких пор захочет
Аллах".
И я поблагодарил девушку за это и поцеловал ей руку, и я провел у
нее, о повелитель правоверных, таким образом целый год.
И в какой-то день случилось, что она побила свою невольницу болезнен-
ным боем, и невольница сказала ей: "Клянусь Аллахом, я сделаю больно
твоему сердцу, как ты сделала больно мне". И эта невольница пошла к ее
отцу и осведомила его о нашем деле с начала до конца. И Тахир ибн
аль-Ала, услышав слова невольницы, тотчас же поднялся и вошел ко мне,
когда я сидел с его дочерью, и сказал: "О такой-то!" - "К твоим услу-
гам!" - ответил я. И он сказал: "У нас такой обычай: когда с нами купец
и он разорился, мы держим его как гостя три дня, а ты у нас уже год ешь,
пьешь и делаешь, что хочешь".
И он обернулся к своим слугам и сказал: "Снимите с него одежду!" И
они сделали это и дали мне скверную одежду ценой в пять дирхемов, и дали
мне десять дирхемов, и старик сказал: "Уходи! Я не буду тебя ни бить, ни
ругать, ступай своей дорогой, но если ты останешься в этом доме, за твою
кровь не будет дано платы".
И я вышел, о повелитель правоверных, не зная, куда идти, и опустилась
в мое сердце вся забота в мире, и охватило меня беспокойство. И я сказал
себе: "Как это я приехал морем с тысячей тысяч динаров, часть которых -
цена тридцати кораблей, и все это остается в доме зловредного старика, и
после этого я выхожу от него голый, с разбитым сердцем. Нет мощи и силы,
кроме как у Аллаха высокого, великого!"
И я провел в Багдаде три дня, не вкушая ни еды, ни питья, а на чет-
вертый день я увидел корабль, направлявшийся в Басру, и сошел на этот
корабль, и нанял место у его хозяина, и доехал до Басры. И я пришел на
рынок, сильно голодный, и меня увидел один зеленщик, и подошел ко мне, и
обнял меня, так как он был моим другом и другом моего отца. Он спросил
меня о моем положении, и я рассказал ему обо всем, что со мной случи-
лось, и зеленщик сказал: "Клянусь Аллахом, это не дела разумного! После
того, что с тобой случилось, что же ты задумал делать?" - "Не знаю, что
делать", - сказал я. И зеленщик спросил: "Хочешь ли ты сидеть у меня и
записывать мой расход и доход? Тебе будет каждый день два дирхема, сверх
еды и питья".
И я согласился на это и провел у него, о повелитель правоверных, це-
лый год, продавая и покупая, пока у меня не оказалось сто динаров, и
тогда я нанял комнату на берегу реки, надеясь, что, может быть, придет
корабль с товаром, и я куплю на мои динары товару и отправлюсь с ним в
Багдад. И случилось в какой-то день, что пришли корабли, и все купцы
пошли покупать, и я пошел с ними. И вдруг два человека вышли из трюма
корабля и, поставив себе две скамеечки, сели. И купцы подошли к ним,
чтобы покупать, и прибывшие сказали своим слугам: "Подайте ковер". И ко-
вер принесли. И один из слуг принес суму, и, вынув из нее мешок, раскрыл
его, и опорожнил на ковер, и вдруг я увидел, что ковер похищает взоры, -
так много было на нем драгоценных камней, жемчуга, коралла, яхонтов и
карнеола всевозможных цветов..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот пятьдесят первая ночь
