шла, он поставил за сундуком невольницу.
И он обучил четырех невольниц банному делу, так что они стали искус-
ными банщицами, и когда царица вошла в хаммам, это ей понравилось, и ее
грудь расправилась, и она положила тысячу динаров. И слава АбуСира расп-
ространилась в городе, и всякому, кто входил, он оказывал уважение - все
равно, был это богатый или бедный, и благо стало входить к нему из всех
дверей.
И он свел знакомство с приближенными царя, и появились у него друзья
и товарищи, и царь приходил к нему один день в неделю и давал ему тысячу
динаров, а остальные дни недели были для вельмож и бедняков, и Абу-Сир
старался уважать людей и обращался с ними очень ласково.
И случилось в один из дней, что капитан царя вошел к нему в хаммам, и
Абу-Сир разделся, и вошел с ним, и стал его растирать, и обошелся с ним
особенно ласково. И когда капитан вышел из хаммама, Абу-Сир приготовил
ему питье и кофе, а когда он пожелал дать ему что-нибудь, Абу-Сир пок-
лялся, что не возьмет с него ничего, и капитан был ему признателен, так
как видел его крайнюю ласку и милость, и чувствовал смущение, не зная,
что подарить этому банщику за его почет.
Вот что было с Абу-Сиром. Что же касается Абу-Кира, то он услышал,
что все люди бредят хаммамом и всякий из них говорит: "Этот хаммам -
благо земной жизни, без сомнения. Если захочет Аллах, о такой-то, мы
пойдем с тобой завтра в этот прекрасный хаммам!"
И Абу Кир сказал про себя: "Обязательно пойду, как другие люди, и
посмотрю на этот хаммам, который похитил ум у людей".
И потом он оделся в самую роскошную, какая у него была, одежду, сел
верхом на мула и, взяв с собой четырех рабов и четырех невольников, ко-
торые шли сзади него и впереди него, отправился в хаммам.
И он спешился в воротах хаммама, и, оказавшись у ворот, почувствовал
запах алоэ, и увидел, что люди входят и выходят и все скамейки полны
больших и малых. И он вошел в проход, и Абу-Сир увидал его и поднялся к
нему, радуясь. И красильщик сказал: "Разве таков обычай честных людей? Я
открыл себе красильню и стал мастером города, и познакомился с царем, и
живу в счастье и величии, а ты ко мне не приходишь, не спрашиваешь обо
мне и не говоришь: "Где мой товарищ?" Я обессилел, разыскивая тебя и по-
сылая рабов и невольников искать тебя по ханам и другим местам, но они
не знают к тебе дороги, и никто им о тебе не рассказывает".
И Абу-Сир сказал ему: "Разве я не приходил к тебе? Но ты ведь объявил
меня вором, побил и опозорил среди людей".
И Абу-Кир огорчился и сказал: "Что это за слова? Разве это тебя я по-
бил?" И Абу-Кир стал клясться тысячью клятвами, что он его не узнал, и
сказал: "Кто-то похожий на тебя приходил и воровал каждый день чужие
ткани, и я подумал, что этот человек - ты".
И он стал горевать, ударяя рукой об руку, и восклицал: "Нет мощи и
силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Мы тебя обидели! Но почему
ты не дал мне себя узнать и не сказал мне: "Я такой-то"? Это тебе должно
быть стыдно, что ты не дал мне себя узнать, тем более что у меня голова
кружится от множества дел". - "Да простит тебя Аллах, о мой товарищ! -
сказал Абу-Сир. - Это была вещь, предопределенная в неведомом, и исправ-
ление дела - от Аллаха. Входи, снимай одежду, мойся и наслаждайся". -
"Заклинаю тебя Аллахом, извини меня, о брат мой", - сказал Абу-Кир. И
АбуСир молвил: "Аллах пусть снимет с тебя ответственность и простит те-
бя! Это было предопределено мне от века". - "А откуда у тебя это вели-
чие?" - спросил Абу-Кир. И Абу-Сир ответил: "Тот, кто помог тебе, помог
и мне.
Я отправился к царю и рассказал ему, что такое хаммам, и он велел его
для меня построить". - "Как ты знакомый царя, так и я тоже его знако-
мый", - сказал Абу-Кир..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот тридцать седьмая ночь
Когда же настала девятьсот тридцать седьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что Абу-Кир с Абу-Сиром упрекали друг друга,
и Абу-Кир сказал: "Как ты знакомый царя, так и я тоже его знакомый, - и
если захочет великий Аллах, я сделаю так, что он тебя полюбит и окажет
тебе еще большее уважение ради меня. Он не знает, что ты мой товарищ, и
я осведомлю его о том, что ты мой товарищ, и поручу тебя его заботам". -
"Меня не надо поручать, - ответил Абу-Сир. - Аллах, смягчающий сердца,
существует, и царь со всеми вельможами полюбил меня и дал мне то-то и
то-то".
И он рассказал Абу-Киру свою историю и затем сказал: "Сними с себя
одежду за сундуком и входи в хаммам, и я войду с тобой, чтобы растереть
тебя мочалкой".
И Абу-Кир снял то, что на нем было, и вошел в хаммам, и Абу-Сир вошел
с ним, и натер его, и намыл, и одел, и занимался им, пока тот не вышел.
И когда он вышел, Абу-Сир принес ему обед и напитки, и все люди удивля-
лись великому уважению его к Абу-Киру.
И после этого Абу-Кир хотел дать ему что-нибудь, но Абу Сир поклялся,
что не возьмет с него ничего, и сказал: "Стыдись такого дела - ты ведь
мой товарищ, и между нами пет различия".
И затем Абу-Кир сказал Абу-Сиру: "О товарищ, клянусь Аллахом, этот
хаммам великолепен, но твоя работа в нем неполная". - "А в чем же ее не-
достаток?" - спросил Абу-Сир. И Абу-Кир сказал: "В лекарстве, то есть в
тесте из мышьяка и извести, которое с легкостью удаляет волосы. Сделай
такое лекарство, и когда царь придет, предложи его ему и научи его, как
удалять им волосы. Он полюбит тебя сильной любовью и окажет тебе уваже-
ние". - "Ты прав, - сказал Абу-Сир. - Если захочет Аллах, я это сделаю".
И Абу-Кир вышел, и, сев на мула, отправился к царю, и вошел к нему, и
сказал: "Я тебе искренний советчик, о царь времени". - "А каков твой со-
вет?" - спросил царь. И Абу-Кир сказал: "До меня дошел один слух, а
именно, что ты построил хаммам". - "Да, - ответил царь, - ко мне пришел
один человек, чужеземец, и я открыл для него хаммам, как открыл для тебя
красильню. Это хаммам великолепный, и он украсил мой город".
И царь стал рассказывать Абу-Киру о прелестях хаммама, и Абу-Кир
спросил его: "А ты туда ходил?" - "Да", - отвечал царь. И Абу-Кир воск-
ликнул: "Хвала Аллаху, который спас тебя от того негодяя, врага веры, то
есть банщика!" - "А что с ним такое?" - спросил царь. И Абу-Кир молвил:
"Знай, о царь времени, если ты войдешь в хаммам после сегодняшнего дня,
ты погибнешь". - "Почему?" - спросил царь. "Банщик, - ответил Абу-Кир, -
твой враг и враг веры. Он побудил тебя устроить этот хаммам только пото-
му, что хотел дать тебе в нем яду. Он приготовил для тебя что-то, и ког-
да ты войдешь в хаммам, он принесет это тебе я скажет: "Вот лекарство, -
всякий, кто помажет им себя внизу, с легкостью сбросит оттуда волосы. А
это вовсе не лекарство, но великая болезнь и убийственный яд. Этому не-
годяю обещал султан христиан, если он тебя убьет, освободить его жену и
детей из плена, так как его жена и дети в плену у султана христиан. Я
был с ним вместе в плену, в их землях, но я открыл красильню и стал им
красить ткани в разные цвета, и люди смягчили ко мне сердце царя, и царь
спросил: "Чего ты требуешь?" И я потребовал от него освобождения, и он
меня освободил, и я пришел в этот город.
И я увидел этого человека в хаммаме и спросил его я сказал: "Как про-
изошло твое освобождение и освобождение твоей жены и детей?" И он отве-
тил: "Я, и моя жена, и мои дети все еще в тепу. Царь христиан собрал ди-
ван, и я присутствовал там вместе со всеми, кто присутствовал, и стоял
среди прочих людей. И я услышал, как они рассказывали царю разные исто-
рии и вспомнили о царе этого города, и царь христиан вздохнул и сказал:
"Не победил меня никто в мире, кроме царя такого-то города. Всякому, кто
ухитрится его убить, я дам все, что он пожелает". И я подошел к царю и
спросил его: "Если я ухитрюсь его убить, освободишь ты меня, мою жену и
моих детей?" И царь христиан сказал: "Да, да, я освобожу вас и дам тебе
все, что ты пожелаешь. И мы с ним сговорились об этом.
Он послал меня на корабле в этот город, и я пошел к здешнему царю, и
царь построил для меня этот хаммам, и мне остается только убить его. И
тогда я пойду к царю христиан, выкуплю мою жену и детей и попрошу у него
чего-нибудь".
И я спросил его: "Какую хитрость ты придумал, чтобы убить его?" И он
сказал: "Это хитрость легкая, легче не бывает. Он придет ко мне, в этот
хаммам, а я сделаю для него снадобье с ядом, и когда он придет, я скажу
ему: "Возьми это лекарство и помажь им себе внизу, от него падают воло-
сы". И он возьмет лекарство и помажет им себя внизу, и яд будет в нем
играть один день и одну ночь, пока не распространится до сердца, и тогда
он погибнет, и конец".
И когда я услышал эти слова, я испугался за тебя, так как твоя ми-
лость" лежит на мне, и вот я рассказал тебе об этом".
И когда царь услышал эти слова, он разгневался сильным гневом и ска-
зал: "О красильщик, скрывай эту тайну!" А затем он пожелал войти в хам-
мам, чтобы пресечь сомнение уверенностью.
И когда царь вошел в хаммам, Абу-Сир оголился, по своему обычаю, и
занялся царем и натер его, а после этого он сказал: "О царь времени, я
приготовил лекарство, чтобы удалить нижние волосы". И царь сказал: "При-
неси его мне". И Абу-Сир принес ему лекарство, и царь почувствовал, что
у него противный запах, и уверился в том, что это яд.
И он рассердился и закричал приближенным: "Держите его!" И приближен-
ные схватили Абу-Сира, а царь вышел, исполненный гневом, и никто не
знал, почему он разгневался. И гнев царя был так силен, что он никому
ничего не сказал и никто не осмелился его спросить.
И потом он оделся, и пошел в диван, и призвал к себе Абу-Сира, свя-
занного по рукам, и потребовал капитана, и тот явился. И когда капитан
явился, царь сказал ему: "Возьми этого негодяя и положи его в мешок, по-
ложи ему туда два кинтара негашеной извести и завяжи мешок с Абу-Сиром и
известью, а потом положи мешок в лодку и подъезжай к моему дворцу. Ты
увидишь, что я сижу у окна, и скажешь мне: "Бросить мне его?" И я скажу:
"Бросай!" И когда я тебе это скажу, брось мешок в воду, чтобы известь
стала гашеной, и тогда Абу-Сир умрет, утонувший и сожженный".
И капитан сказал: "Внимание и повиновение!" А затем он увел Абу-Сира
от царя на остров, находившийся против царского дворца, и сказал ему: "О
такой-то, я один раз пришел к тебе в хаммам, и ты оказал мне уважение и
сделал все, что было обязательно. Я очень у тебя наслаждался, и ты пок-
лялся, что не возьмешь с меня платы, и я полюбил тебя сильной любовью.
Расскажи мне, что у тебя произошло с царем и что ты ему сделал дурного,
что он на тебя так рассердился и приказал мне, чтобы ты умер этой сквер-
ной смертью?" - "Клянусь Аллахом, - сказал Абу-Сир, - я ничего не сде-
лал, и мне не ведомо, какой я совершил с ним грех, чтобы заслужить
это..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот тридцать восьмая ночь
Когда же настала девятьсот тридцать восьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что капитан спросил Абу-Сира о причине гнева
на него царя, и Абу-Сир сказал: "Клянусь Аллахом, о брат мой, я ничего
ему не сделал дурного, чтобы заслужить это". И капитан молвил: "Ты зани-
маешь у царя великое место, которого никто не достиг прежде тебя, а вся-
кий, кто счастлив, внушает зависть. Может быть, кто-нибудь тебе позави-
довал за такое счастье и закинул о тебе царю какие-нибудь слова, и царь
разгневался на тебя таким гневом. Но добро тебе пожаловать, и с тобой не
будет дурного. Как ты оказал мне уважение, хотя между нами не было зна-
комства, так и я освобожу тебя; но когда я тебя освобожу, ты останешься
со мной на этом острове, пока не придет из города корабль в сторону тво-
ей земли, и я отошлю тебя на таем".
