ничего не делал своей рукой, а только говорил: "Сделайте то-то и то-то".
И Абу-Сир остановился перед ним, думая, что когда Абу Кир его увидит,
он обрадуется, и приветствует его, и окажет ему уважение, и обойдется с
ним ласково; но когда глаза встретились с глазами, Абу-Кир сказал: "О
сквер вый, сколько раз я тебе говорил: не стой в дверях этой мастерской!
Разве ты хочешь опозорить меня среди людей, о разбойник? Хватайте его!"
И рабы подбежали к Абу-Сиру и схватили его, и АбуКир встал прямо и,
взяв палку, сказал: "Повалите его!" - и когда цирюльника повалили, побил
его по спине сотней ударов; а затем Абу Сира перевернули, и он побил его
сотней ударов по животу и сказал: "О скверный, о обманщик! Если я увижу,
после сегодняшнего дня, что ты стоишь у дверей этой красильни, я сейчас
же отошлю тебя к царю, и он передаст тебя вали, чтобы тот скинул тебе
голову. Иди, да не благословит тебя Аллах!"
И Абу-Сир ушел от него с разбитым сердцем из-за побоев и унижений,
которые достались ему и присутствующие спросили Абу-Кира, красильщика:
"Что сделал этот человек?" И Абу-Кир сказал: "Это разбойник, который
крадет чужие ткани..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот тридцать пятая ночь
Когда же настала девятьсот тридцать пятая ночь, она сказала: "Дошло
до меня о счастливый царь, что Абу-Кир побил Абу-Сира и прогнал его и
сказал людям: "Это разбойник, который крадет чужие ткани. Сколько раз он
воровал у меня ткани и я говорил в душе: "Аллах простит ему! Это человек
бедный". И не хотел его расстраивать, и отдавал людям деньги за их тка-
ни, и мягко удерживал его, но он не воздерживался; и если он вернется
еще раз после этого раза, я пошлю его к царю, и он его убьет и избавит
людей от его вреда".
И люди стали бранить Абу-Кира после его ухода.
Вот что было с Абу-Киром. Что же касается Абу-Сира, то он вернулся в
хан и сел, раздумывая о том, что сделал с ним Абу-Кир, и сидел до тех
пор, пока на нем не остыли побои.
А затем он вышел и прошел по рынкам города, и ему пришло в голову
сходить в хаммам. И он спросил одного из жителей города: "О брат мой,
где дорога в хаммам?" И тот человек спросил его: "А что такое хаммам?" -
"Место, где люди моются и снимают с себя грязь, и это одно из лучших
благ здешней жизни", - ответил Абу-Сир. И тот человек молвил: "Вот перед
тобой море". - "Мне нужен хаммам", - сказал Абу-Сир. И тот человек ска-
зал: "Мы не знаем, какой бывает хаммам, и мы все ходим к морю. Даже
царь, когда хочет помыться, идет к морю".
И когда Абу-Сир понял, что в этом городе нет хаммама и люди не знают,
что такое хаммам и каков он, он пошел в диван царя и, войдя к нему, по-
целовал перед ним землю, пожелал ему блага и сказал: "Я человек уз чужой
страны, и по ремеслу я банщик. Я вступил в твой город и хотел пойти в
хаммам, но не увидел в нем ни одного хаммама. И как может город такого
прекрасного вида быть без хаммама, когда хаммам - одно из лучших благ в
мире?" - "А что такое будет хаммам?" - спросил царь. И Абу-Сир стал опи-
сывать ему качества хаммама и сказал: "Твой город станет совершенным
только тогда, когда будет в нем хаммам". - "Добро пожаловать!" - воск-
ликнул царь, и одел Абу-Сира в одежду, которой нет подобия, и дал ему
копя и двух рабов, а затем он пожаловал ему четырех невольниц и двух бе-
лых невольников и приготовил ему дом, устланный коврами. Он оказал ему
уважение большее, чем красильщику, и послал с ним строителей и сказал
им: "В том месте, где ему понравится, выстройте ему хаммам".
И Абу-Сир взял их и пошел с ними на середину города, и когда ему пон-
равилось одно место, он указал на него строителям, и те начали построй-
ку.
И Абу-Сир указал им, какое это должно быть здание, пока они не пост-
роили ему хаммам, которому нет равного, а затем Абу-Сир велел разрисо-
вать этот дом, и его разрисовали удивительными рисунками, так что он
стал отрадой для смотрящих.
И после этого Абу-Сир пошел к царю и рассказал ему об окончании пост-
ройки хаммама и его разрисовки и сказал: "Там не хватает только ковров".
И царь дал ему десять тысяч динаров, и Абу-Сир взял их, и устлал хам-
мам коврами, и развесил в нем полотенца на веревках, а всякий, кто про-
ходил мимо дверей хаммама, изумлялся, и мысли его смущались при виде ри-
сунков на стенах.
И люди толпились около этого дома, подобного которому они не видели в
жизни, и глядели на него и говорили: "Что это такое?" И Абу-Сир отвечал:
"Это хаммам". И люди удивлялись.
А затем Абу-Сир нагрел воду и пустил хаммам в ход. Он сделал фонтан в
водоеме, который похитил умы всех жителей города, видевших его, и попро-
сил у царя десять невольников, не достигших зрелости, и царь дал ему де-
сять невольников, подобных лунам, и Абу-Сир стал разминать им тело и го-
ворил им: "Делайте с посетителями то же самое".
А потом он разжег курения и послал глашатая, который кричал в городе
и говорил: "Эй, твари Аллаха, идите в хаммам, он называется "Хаммам сул-
тана".
И к Абу-Сиру стал приходить народ, и он приказал невольникам мыть лю-
дям тело, и люди спускались в водоем и выходили оттуда, а по выходе они
садились под портиком, и невольники разминали их, как их научил Абу-Сир.
И люди входили в хаммам и исполняли там то, что им было нужно, а за-
тем выходили, не платя, и так продолжалось три дня, а на четвертый день
Абу-Сир пригласил царя в хаммам, и царь сел на коня вместе с вельможами
правления, и они отправились в хаммам.
И царь разделся и вошел, и Абу-Сир вошел тоже и начал тереть царя мо-
чалкой, и он удалял с его тела катышки грязи, точно фитили, и показывал
их царю, и царь радовался, и от прикосновения его руки к телу слышался
звук из-за его мягкости и чистоты.
А вымыв царю тело, Абу-Сир прибавил к воде купальни розовой воды, и
царь спустился в купальню и вышел оттуда, и его тело увлажнилось, и у
него появилась бодрость, которой он всю жизнь не чувствовал, и потом
АбуСир посадил его под портиком, и невольники начали разминать его, и
курильницы распространяли запах алоэ.
И царь сказал: "О мастер, это и есть хаммам?" И АбуСир отвечал: "Да".
И царь воскликнул: "Клянусь жизнью моей головы, мой город стал городом
только с этим хаммамом! Какую плату ты берешь с человека?" - спросил он
потом. И Абу-Сир сказал: "Сколько ты прикажешь мне дать, столько я и
возьму".
И царь приказал дать ему тысячу динаров и сказал: "Со всякого, кто у
тебя вымоется, бери тысячу динаров". - "Прости, о царь времени, - сказал
Абу-Сир. - Люди не все одинаковы, напротив - среди них есть богатые и
есть бедные, и если бы я брал с каждого тысячу динаров, хаммам перестал
бы работать. Ведь бедный не может заплатить тысячу динаров". - "А как же
ты сделаешь с платой?" - спросил царь. И Абу-Сир сказал: "Я назначу пла-
ту по великодушию, и каждый даст мне сколько может и сколько пожалует
его душа. Мы будем брать с каждого человека по его состоянию, и если де-
ло будет таково, народ станет ходить к нам, и кто богат, тот даст мне
сообразно своему сану, а кто беден, тот даст столько, сколько пожалует
его душа, и если останется дело так, хаммам будет действовать, и будет
он в великом почете. Что же касается тысячи динаров, то это - дар царя,
и не всякий может дать столько".
И вельможи царства подтвердили его слова и сказали: "Вот это истина,
о царь времени! Разве ты считаешь, что все люди подобны тебе, о славный
царь?"
И царь сказал: "Поистине, ваши слова правильны, но этот человек - чу-
жестранец и бедняк, и нам обязательно надо оказать ему уважение. Ведь он
сделал у нас в городе этот хаммам, равного которому мы в жизни не виде-
ли, и наш город украсился и приобрел значительность только из-за него.
Если мы окажем ему уважение увеличением платы, то это немного". - "Если
ты хочешь оказать ему уважение, - сказали вельможи, - то оказывай ему
уважение из твоих денег (а уважение от царя бедному - малая плата за
хаммам), для того чтобы молились за тебя подданные. Что же касается ты-
сячи динаров, то мы - вельможи твоего царства, но наша душа не соглаша-
ется их дать. Как же согласится на это душа бедняков?" - "О вельможи мо-
его царства, - сказал царь, - каждый из вас пусть даст ему в этот раз
сто динаров, невольника, невольницу и раба". - "Хорошо, мы дадим ему все
это, - сказали вельможи, - но после сегодняшнего дня всякий входящий
пусть дает ему лишь то, что пожалует его душа". - "В этом нет беды", -
сказал царь. И вельможи дали Абу-Сиру каждый сто динаров, невольницу,
невольника и раба, и было число вельмож, которые мылись с царем в этот
день, четыреста душ..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот тридцать шестая ночь
Когда же настала девятьсот тридцать шестая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что число вельмож, которые мылись с Царем в
этот день, было четыреста душ. А количество того, что они дали из дина-
ров, оказалось сорок тысяч, и невольников - четыреста, и рабов - четы-
реста, и невольниц - четыреста (достаточно с тебя такого дара!), а царь
дал АбуСиру десять тысяч динаров, десять невольников, десять невольниц и
десять рабов.
И Абу-Сир выступил вперед, и поцеловал перед царем землю, и сказал:
"О счастливый царь, обладатель здравого суждения! Какое место вместит
меня с этими невольниками, невольницами и рабами?" И царь молвил: "Я
приказал это своим вельможам только для того, чтобы мы собрали тебе
большое количество денег. Ты ведь, может быть, вспомнишь свою страну и
семью и соскучишься по ней и захочешь поехать на родину, и окажется, что
ты взял из нашей с граны основательное количество денег, которое поможет
тебе жить в твоей стране". - "О царь времени, да возвеличит тебя Аллах!
- сказал Абу-Сир. - Эти многочисленные невольники, невольницы и рабы -
по сану царям, и если бы ты велел дать мне наличные деньги, они быт бы
лучше, чем это войско, потому что люди едят и пьют и одеваются, и
сколько бы мне ни досталось денег, их не хватит на содержание этих ра-
бов".
И царь засмеялся и воскликнул: "Клянусь Аллахом, ты сказал правду, -
их оказалось целое войско, и у тебя нет возможности содержать их! Не
продашь ли ты мне каждого из них за сто динаров?" - "Я продал их тебе за
эту цену", - сказал Абу-Сир. И царь послал за казначеем, чтобы тог при-
нес ему денег, и когда казначей принес их, царь отдал Абу-Сиру деньги за
всех полностью и до конца, а затем после этого он пожаловал рабов их
владельцам и сказал: "Всякий, кто узнает своего раба, невольника и не-
вольницу, пусть берет их. Они - подарок вам от меня".
И вельможи исполнили приказание царя, и всякий из них взял то, что
ему принадлежало, и Абу-Сир сказал: "Да избавит тебя Аллах от зла, о
царь времени, как ты избавил меня от этих гулей, которых может насытить
только Аллах!"
И царь засмеялся его словам и признал, что он прав, а затем он взял
вельмож своего царства и ушел из бани во дворец.
И Абу-Сир провел эту ночь, считая золото, складывая его в мешки и за-
печатывая. И у него было двадцать рабов, и двадцать невольников, и четы-
ре невольницы для услуг. А когда наступило утро, он открыл хаммам и пос-
лал глашатая кричать: "Всякий, кто войдет в хаммам и помоется, пусть
даст то, что пожалует его душа и чего требует его великодушие!"
И Абу-Сир сел около сундука, и на него налетели посетители, и всякий,
кто входил, клал в сундук то, что было для него нетрудно положить, и не
наступил еще вечер, как сундук наполнился добром Аллаха великого.
А затем царица пожелала войти в хаммам, и когда это дошло до Абу-Си-
ра, он разделил ради нее день на две части и назначил от зари до полудня
время мужчин, а от полудня до заката - время женщин. А когда царица при-
