свою душу!" - воскликнул Хасан. Но Али спросил: "А как мне схитрить,
чтобы на ней жениться?" - "Добро тебе пожаловать! Если ты будешь пить из
моей руки и пойдешь под моим знаменем, я приведу тебя к тому, чего ты от
нее хочешь", - сказал Шуман. "Хорошо", - ответил Али. И Хасан сказал: "О
Али, сними с себя одежду!" И Али снял с себя одежду, и Хасан взял котел
и вскипятил в нем что-то вроде смолы и намазал ею Али, и тот стал подо-
бен черному рабу. И он намазал ему губы и щеки, и насурьмил ему глаза
красной сурьмой, и одел его в одежду слуги, а потом принес скатерть с
кебабом и вином и сказал: "В хане есть черный раб-повар, на которого ты
стал похож, и ему нужны на рынке только мясо и зелень. Пойди к нему и
осторожно заговори словами рабов, и поздоровайся, и скажи: "Давно я не
встречался с тобою за бузой!" И он скажет тебе; "Я занят, и у меня на
шее сорок рабов, которым я стряпаю на стол к обеду и на стол к ужину, и
я кормлю собак, и готовлю скатерть для Далилы и скатерть для ее дочери
Зейнаб". А ты скажи ему: "Пойдем поедим кебаба и выпьем бузы", - и при-
ходи с ним в казарму и напои его, а затем спроси его, что он стряпает,
из скольких блюд, и спроси про еду для собак, и про ключ от кухни, и про
ключ от погреба, и он тебе расскажет, - пьяный ведь расскажет обо всем,
что он скрывает в трезвом состоянии; и потом одурмань его банджем, на-
день его одежду, заткни за пояс ножи, возьми корзину для зелени, пойди
на рынок и купи мяса и зелени. Потом пойди на кухню и в погреб и состря-
пай варево, а затем разлей его; возьми кушанье и пойди с ним к Далиле в
хан и положи в кушанье банджа, чтобы одурманить собак, и рабов, и Дали-
лу, и ее дочь Зейнаб; а после того войди в дом и принеси оттуда все
одежды. А если хочешь жениться на Зейнаб, принеси с собой сорок птиц,
которые носят письма".
И Али вышел, и увидел раба-повара, и поздоровался с ним и сказал:
"Давно мы не встречались с тобой за бузой". И повар ответил: "Я занят
стряпней для рабов и для собак". И Али взял его и напоил и спросил про
кушанье - из скольких оно блюд. И повар ответил: "Каждый день пять блюд
на обед и пять блюд на ужин, а вчера они потребовали от меня шестое блю-
до - рис с медом, и седьмое блюдо - варево из гранатных зернышек". - "А
что это за трапеза, которую ты готовишь?" - спросил Али. И повар сказал:
"Я ношу трапезу Зейнаб, а потом ношу трапезу Далиле и кормлю ужином ра-
бов, а затем я даю вечерний корм собакам, и каждой из них я даю мяса
вдоволь, а самое меньшее, что им нужно - ритль".
И судьба заставила Али забыть спросить про ключи, и он снял с раба
одежду и надел ее сам и, взяв корзину, пошел на рынок и забрал мяса и
зелени..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот тринадцатая ночь
Когда же настала семьсот тринадцатая ночь, она сказала: "Дошло до ме-
ня, о счастливый царь, что Али-Зейбак каирский, одурманив банджем ра-
ба-повара, взял ножи и засунул их за пояс, а потом он захватил корзину
для зелени и пошел на рынок и купил мяса и зелени; и затем он вернулся и
вошел в ворота хана и увидел Далилу, которая сидела, всматриваясь во
входящего и в выходящего, и увидал, что сорок рабов вооружены. И Али ук-
репил свое сердце; и когда Далила увидела его, она его узнала и восклик-
нула: "Ступай обратно, о начальник воров! Или ты будешь устраивать со
мной штуки в хане?"
И Али каирский, в образе негра, обернулся к Далиле и сказал ей: "Что
ты говоришь, о привратница?" И Далила воскликнула: "Что ты сотворил с
рабом-поваром и что ты с ним сделал? Ты его убил или одурманил банджем?"
- "Какой раб-повар? Разве здесь есть раб-повар, кроме меня?" - спросил
Али. "Ты лжешь, ты - Ализейбак каирский!" - воскликнула старуха. И Али
сказал ей на языке рабов: "О привратница, каирцы - белые или черные? Я
больше не буду служить". - "Что с тобой, о сын нашего дяди?" - спросили
его рабы. И Далила сказала: "Это не сын вашего дяди, это Али-Зейбак ка-
ирский, и похоже, что он одурманил сына вашего дяди и убил его". - "Это
сын нашего дяди, Сад-Аллах, повар", - сказали рабы. И Далила воскликну-
ла; "Это не сын вашего дяди, это Али каирский, и он выкрасил себе кожу!"
- "Кто такой Али? Я Сад-Аллах", - сказал Али. "У меня есть мазь для ис-
пытания!" - воскликнула Далила; и она принесла какую-то мазь и намазала
ею руку Али и стала ее тереть, но чернота не сошла. И рабы сказали: "По-
зволь ему пойти готовить нам обед!" - "Если это сын вашего дяди, он бу-
дет знать, чего вы требовали от него вчера вечером и сколько он стряпает
блюд каждый день", - сказала Далила. И его спросили про блюда и про то,
чего требовали вчера вечером, и Али сказал: "Чечевица, рис, суп, тушеное
мясо и питье из розовой воды, и шестое блюдо - рис с медом, и седьмое
блюдо - гранатные зернышки, а на ужин то же самое". - "Он сказал прав-
ду!" - воскликнули рабы. И Далила молвила: "Войдите с ним, и если он уз-
нает кухню и погреб - он сын вашего дяди, а если нет - убейте его".
А повар воспитал кошку, и всякий раз, как он подходил, кошка станови-
лась у дверей кухни, а потом, когда повар входил, вскакивала ему на пле-
чо. И когда Али вошел и кошка увидела его, она вскочила ему на плечо, и
Али сбросил ее, и она побежала перед ним в кухню, и Али заметил, что она
остановилась перед дверью кухни. И Али взял ключи и увидел один ключ, на
котором были остатки перьев, и узнал, что это ключ от кухни, - и тогда
он отпер кухню и положил зелень и вышел. И кошка побежала перед ним и
направилась к дверям погреба, и Али догадался, что это погреб, и взял
ключи. Он увидел один ключ, на котором были следы жира, и понял, что это
ключ от погреба, и отпер его.
"О Далила, - сказали рабы, - если бы это был чужой, он бы не знал,
где кухня и где погреб, и не узнал бы ключей. Это сын нашего дяди
Сад-Аллах". - "Он узнал помещение из-за кошки и отличил ключи один от
другого по внешности, но это дело со мной не пройдет!" - воскликнула Да-
лила. А Али вошел на кухню и состряпал кушанья и отнес трапезу Зейнаб и
увидал свои одежды у нес в комнате.
А потом он поставил трапезу Далиле и дал пообедать рабам и накормил
собак, и во время ужина он сделал то же.
А ворота отпирались и запирались только по солнцу: утром и вечером. И
Али вышел и закричал: "О жильцы, рабы не спят и сторожат, и мы спустили
собак, и всякий, кто войдет, пусть бранит одного себя".
И Али задержал вечерний корм собак и положил в него яду и потом дал
его им; и когда собаки съели его, они околели. И Али одурманил банджем
всех рабов, и Далилу, и ее дочь Зейнаб, а потом он поднялся, забрал
одежду и почтовых голубей, и отпер хан, и вышел, и пришел в казарму.
И Хасан-Шуман увидел его и спросил: "Что ты сделал?" И Али рассказал
ему обо всем, что было; и Шуман похвалил его. А потом Али снял с себя
одежду, и Шуман вскипятил одну траву и вымыл ею Али - и он стал белым,
как был.
И Али пошел к рабу и одел его в его одежду и разбудил его после банд-
жа, и раб поднялся, и пошел к зеленщику, и забрал зелень, и вернулся в
хан.
Вот что было с Али-Зейбаком каирским. Что же касается Далилы-Хитрицы,
то у нее поселился один купец в числе жильцов, и он вышел из своей ком-
наты, когда заблистала заря, и увидел, что ворота хана открыты, рабы
одурманены, а собаки мертвые. И он вошел к Далиле и увидел, что она тоже
одурманена, и на шее у нее бумажка, а возле ее головы он нашел губку с
противоядием от банджа. И тогда он приложил губку к ноздрям Далилы, и та
очнулась и, очнувшись, сказала: "Где я?" И купец сказал: "Я вышел и уви-
дел, что ворота хана отперты, и увидел, что ты одурманена, и рабы тоже,
а что до собак, то я увидел их мертвыми".
И Далила взяла бумажку и увидела на ней надпись: "Сделал это дело не
кто иной, как Али каирский", и дала рабам и Зейнаб, своей дочери, поню-
хать противоядие от банджа и воскликнула: "Не говорила ли я вам, что это
Али каирский?" А потом она сказала рабам: "Скрывайте это дело!" И сказа-
ла своей дочери: "Сколько раз я тебе говорила, что Али не оставит мести,
и он сделал это дело за то, что ты с ним устроила! Он бы мог сделать с
тобой и еще кое-что, кроме этого, но ограничился этим, чтобы сохранить
милость халифа и желая любви между нами".
И потом Далила сняла одежду молодцов и надела одежду женщин и, повя-
зав платок себе на шею, отправилась в казарму Ахмеда-ад-Данафа. А когда
Али пришел в казарму с одеждами и почтовыми голубями, Шуман поднялся и
дал надсмотрщику цену сорока голубей, и тот купил их и сварил и разделил
между людьми.
И вдруг Далила постучала в ворота, и Ахмед-ад-Данаф сказал: "Это стук
Далилы; открой ей, о надсмотрщик!" И надсмотрщик открыл Далиле, и она
вошла..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот четырнадцатая ночь
Когда же настала семьсот четырнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что, когда надсмотрщик открыл Далиле ворота ка-
зармы, она вошла, и Шуман спросил ее: "Что привело тебя сюда, о злос-
частная старуха? Ты заодно с твоим братом, Зурейком-рыбником!" - "О на-
чальник, - сказала старуха, - право против меня, и вот моя шея перед то-
бою. Но тот молодец, который устроил со мной эту штуку, кто он из вас?"
- "Это первый из моих молодцов", - сказал Ахмед-ад-Данаф". И Далила мол-
вила: "Ты - ходатай Аллаха перед ним, чтобы он принес мне голубей для
писем и все другое, и считай это милостью мне". - "Аллах да встретит те-
бя воздаянием, о Али! Зачем ты сварил этих голубей?" - воскликнул Шуман.
И Али ответил: "Я не знал, что это голуби для писем". - "О надсмотрщик,
- сказал Ахмед, - подай их нам!" И надсмотрщик подал голубей, и Далила
взяла кусочек голубя и пожевала его и сказала: "Это не мясо птиц для пи-
сем. Я кормлю их зернышками мускуса, и их мясо делается как мускус". -
"Если ты хочешь получить почтовых голубей, исполни желание Али каирско-
го", - сказал Шуман. "А какое у него желание?" - спросила Далила. И Шу-
ман сказал: "Чтобы ты женила его на твоей дочери Зейнаб". - "Я властна
над нею только добром", - сказала Далила. И Хасан сказал Али каирскому:
"Отдай ей голубей!" И тот отдал их Далиле.
И Далила взяла их и обрадовалась, и Шуман сказал ей: "Ты непременно
должна нам дать ответ удовлетворительный". - "Если он хочет на ней же-
ниться, - сказала Далила, - то та штука, которую он устроил, еще не лов-
кость. Ловкость лишь в том, чтобы он посватался к ней у ее дяди, на-
чальника Зурейка. Это ее опекун, и он кричит: "Эй, вот ритль рыбы за па-
ру джедидов!" [593] Он повесил у себя в лавке кошель и положил в него зо-
лота на две тысячи".
И когда люди услышали, что Далила говорит это, они вскочили и сказа-
ли: "Что это за слова, о распутница! Ты просто хочешь лишить нас нашего
брата Али каирского!"
Далила ушла от них в хан и сказала своей дочери Зейнаб: "Тебя сватает
у меня Али каирский". И Зейнаб обрадовалась, так как она полюбила его за
то, что он от нее воздержался, и спросила свою мать, что произошло; и та
сказала ей: "Я поставила ему условие, чтобы он посватался за тебя у тво-
его дяди, и ввергла его в погибель".
Что же касается Али каирского, то он обратился к своим товарищам и
спросил: "Что это за Зурейк и кто он такой будет?" И ему сказали: "Он
начальник молодцов земли иракской и может чуть что просверлить гору,
схватить звезду и снять сурьму с глаз, и нет ему в таких делах равного.
Но он раскаялся в этом и открыл лавку рыбника, и скопил рыбной торговлей
две тысячи динаров, и положил их в кошель, к которому привязал шелковый
шнурок, а на шнурок он навешал мелких колокольчиков и погремушек и при-
вязал шнурок к колышку за дверью лавки, так что соединил его с мешком. И
всякий раз, как Зурейк открывает лавку, он вешает кошель и кричит: "Эй,
