землю, и в третий раз сделал то же самое. И водонос сказал: "Если ты не
будешь пить, я пойду". - "Напои меня!" - сказал Али. И водонос наполнил
кувшин и подал его Али, и тот взял его и выпил. И потом он дал водоносу
динар, и вдруг водонос посмотрел на него и счел его ничтожным и сказал:
"Награди тебя Аллах, награди тебя Аллах, о юноша! Маленькие люди для
иных - большие люди..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот девятая ночь
Когда же настала семьсот девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что, когда ловкач Али дал водоносу динар, водонос пос-
мотрел на него и счел его ничтожным и сказал: "Награди тебя Аллах, наг-
ради тебя Аллах! Маленькие люди у иных - большие люди!"
И ловкач Али подошел к водоносу и схватил его за платье и вытащил
драгоценный кинжал, как тот, о котором были сказаны такие два стиха:
Ударь же твердым кинжалом ты, не бойся же
Никого ты в мире, - лишь гнев творца нам страшен.
В стороне держись от позорных качеств и век не будь
Ты без качеств тех, что присущи благородным.
"О старец, - сказал Али, - поговори со мной разумно! Цена за твой
бурдюк, если он и дорог, дойдет всего до двух дирхемов, а в три кувшина,
которые я вылил на землю, войдет с ритль воды". - "Да", - ответил водо-
нос. И Али сказал: "А я дал тебе золотой динар, почему же ты меня унижа-
ешь? Разве ты видел кого-нибудь доблестнее и благороднее меня?" - "Я ви-
дел человека доблестнее и благороднее тебя; пока женщины будут рожать,
не найдется на свете другого, столь доблестного и благородного", - отве-
тил водонос. "Кого ты видел доблестнее и благороднее меня?" - спросил
Али. И водонос сказал: "Знай, что со мной был удивительный случай. Мой
отец был старостой продавцов воды глотками в Каире, и он умер и оставил
мне пять верблюдов и мула, и лавку, и дом; но бедному ведь никогда не
довольно, а когда ему довольно - он умирает. И я сказал себе: "Поеду в
Хиджаз!" - и набрал караван верблюдов; и я до тех пор занимал деньги,
пока не оказалось за мной пятьсот динаров. И все это пропало у меня во
время хаджжа. И я сказал себе: "Если я вернусь в Каир, люди посадят меня
в тюрьму из-за моих денег". И я отправился с сирийским караваном и дое-
хал до Халеба, а из Халеба я отправился в Багдад. И я спросил, где ста-
роста багдадских водоносов, и мне указали его; и я вошел к нему и прочи-
тал ему "Фатиху", и он спросил меня о моем положении, и я рассказал ему
обо всем, что со мной случилось.
И он отвел мне лавку и дал бурдюк и принадлежности, и я пошел через
ворота Аллаха и стал ходить по городу. И я дал одному человеку кувшин,
чтобы напиться, и он сказал мне: "Я ничего не ел, и мне нечего запивать;
меня сегодня пригласил скупой и принес и поставил передо мной два кувши-
на, и я сказал ему: "О сын гнусного, разве ты меня чем-нибудь накормил,
что даешь мне запивать?" Уходи же, водонос, и подожди, пока я чего-ни-
будь не поем, и потом напои меня".
И я подошел к другому, и он сказал мне: "Аллах тебя наделит!" И я был
в таком положении до времени полудня, и никто ничего мне не дал.
И я сказал про себя: "О, если бы я не приходил в Багдад!" И вдруг я
увидел людей, которые быстро бежали, и последовал за ними и увидел вели-
колепное шествие, где люди тянулись по двое, и все они были в ермолках и
чалмах, в бурнусах и войлочных куртках и были закованы в сталь.
И я спросил кого-то: "Чья это свита?" И спрошенный сказал мне: "Свита
начальника Ахмеда-ад-Данафа". - "Какая у него должность?" - спросил я. И
мне сказали: "Он начальник дивана и начальник в Багдаде и надзирает за
сушей. Ему полагается с халифа каждый месяц тысяча динаров, и каждому из
его приближенных - сто динаров. А Хасану-Шуману тоже полагается тысяча
динаров, и сейчас они отправляются из дивана в свою казарму". И вдруг
Ахмед-ад-Данаф увидел меня и сказал: "Подойди напои меня!" И я наполнил
кувшин и дал ему, и он встряхнул его и вылил, и второй, и третий раз то-
же, и на четвертый он отхлебнул глоток, как ты, и спросил: "О водонос,
откуда ты?" И я ответил: "Из Каира". - "Да приветствует Аллах Каир и его
жителей! - сказал Ахмедад-Данаф. - А по какой причине ты пришел в этот
город?" И я рассказал ему свою историю и дал ему понять, что я задолжал
и бегу от долгов и нужды; и Ахмед-адДанаф воскликнул: "Добро тебе пожа-
ловать!" И потом он дал мне пять динаров и сказал своим приближенным:
"Стремитесь к лику Аллаха и окажите ему милость!" И каждый из них дал
мне динар, и Ахмед-ад-Данаф сказал мне: "О старец, пока ты останешься в
Багдаде, тебе будет с нас столько же, всякий раз как ты дашь нам на-
питься".
И я начал ходить к ним, и стало добро притекать ко мне от людей, и
через несколько дней я подсчитал то, что я от них нажил, и денег оказа-
лось тысяча динаров. И я сказал себе: "Теперь для тебя правильнее уйти в
родную страну". И я пошел в казарму и поцеловал Ахмеду руки, и он спро-
сил: "Что ты хочешь?" - "Я намерен уехать, - сказал я и произнес такие
два стиха: -
В чужой земле пришельца пребывание
Сравню с постройкой я дворцов из ветра.
Разносит ветер то, что он построил,
И вот уходить решился пришелец обратно.
Караван отправляется в Каир, и я хочу пойти к моей семье", - сказал я
ему. И он дал мне мула и сто динаров и сказал: "Мы хотим послать с тобой
поручение, о шейх. Знаешь ли ты жителей Каира?" - "Да", - сказал я
ему..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот десятая ночь
Когда же настала семьсот десятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что водонос говорил: "И Ахмед-ад-Данаф дал мне мула и
сто динаров и сказал: "Мы желаем послать с тобой поручение. Знаешь ли ты
жителей Каира?" - "Да", - сказал я ему. И он сказал: "Возьми это письмо
и доставь его Али-Зейбаку каирскому и скажи ему: "Твой старший желает
тебе мира, и он теперь у халифа". И я взял у него письмо и ехал, пока не
прибыл в Каир; и меня увидели заимодавцы, и я им отдал то, что было за
мной, а потом я сделался водоносом, и я не доставил письмо, так как я не
знаю казармы Али-Зейбака каирского".
И тогда Али сказал водоносу: "О старец, успокой свою душу и прохлади
глаза! Я и есть Али-Зейбак каирский, первый из молодцов начальника Ахме-
да-ад-Данафа. Давай письмо!"
И водопое подал ему письмо; и когда Али развернул его и прочитал, он
увидел там такие два стиха: "К тебе пишу я, о краса красавцев,
На том листке, что полетит по ветру.
Умей летать я, я б взлетел от страсти,
Но как лететь, подрезаны коль крылья? -
А после того: - Привет от начальника Ахмеда-ад-Данафа старшему из его
детей - Али-Зейбаку каирскому. Мы осведомляем тебя о том, что я донимал
Салаха-ад-дина египетского и играл с ним штуки, пока не похоронил его
заживо, и повинуются мне его молодцы, среди которых находится
Али-Катф-аль-Джамаль. Я сделался начальником Багдада в диване халифа, и
мне предписано смотреть за сушей; и если ты блюдешь договор, который
заключен между нами, приходи ко мне. Может быть, ты сыграешь в Багдаде
штуку, которая приблизит тебя к службе халифу, и он назначит тебе жало-
ванье и оклад и выстроит тебе казарму. Вот в чем моя цель. И мир с то-
бой!"
И когда Али прочитал письмо, он поцеловал его и положил себе на голо-
ву и дал водоносу десять динаров в подарок за благую весть, а затем он
отправился в казарму и вошел к своим молодцам и осведомил их, в чем де-
ло, и сказал: "Поручаю вас друг другу!" И потом он снял то, что на нем
было, и надел плащ и тарбуш и взял футляр, в котором был дротик из дере-
ва для копий длиной в двадцать четыре локтя, части которого вдвигались
друг в друга. И начальник сказал ему: "Как же ты уезжаешь, когда казна
пуста?" - "Когда я приеду в Сирию, я пришлю вам столько, что вам хва-
тит", - сказал Али и ушел своей дорогой.
И он нагнал отъезжавший караван и увидел там начальника купцов и с
ним сорок купцов, и купцы погрузили свои тюки, а тюки начальника купцов
лежали на земле. И Али увидел, что предводитель каравана - человек из
Сирии, и он говорил погонщикам мулов: "Пусть кто-нибудь из вас мне помо-
жет"; но они только бранили его и ругали.
И Али сказал про себя: "Мне будет хорошо путешествовать только с этим
предводителем!"
А Али был безбородый, красивый, и он подошел к предводителю и поздо-
ровался с ним, и предводитель приветствовал его и спросил: "Что ты хо-
чешь?" И Али ответил: "О дядюшка, я увидел, что ты один, а груза у тебя
на сорок мулов. Почему же ты не привел людей, чтобы помочь тебе?" - "О
дитя, - отвечал предводитель, - я нанял двух молодцов и одел их и поло-
жил каждому за пазуху по двести динаров, и они помогали мне до монасты-
ря, а потом они убежали". - "А куда вы идете?" - спросил Али. И предво-
дитель ответил: "В Халеб". И тогда Али сказал: "Я тебе помогу".
И они погрузили тюки, и поехали, и начальник купцов сел на мула и то-
же поехал, и сирийский предводитель каравана обрадовался приходу Али и
полюбил его.
И подошла ночь, и люди сделали привал, поели и попили, а когда наста-
ло время сна, Али лег на землю и представился спящим. И предводитель лег
близко от него, и тогда Али встал со своего места и сел у входа в шатер
купца; и предводитель повернулся и хотел взять Али в объятия, но не на-
шел его, и тогда он сказал про себя: "Может быть, он кому-нибудь обещал,
и тот взял его; но я - достойнее, и в другую ночь я его запру".
Что же касается Али, то он просидел у входа в шатер купца, пока не
приблизилась заря, и тогда он пришел и лег подле предводителя; а когда
тот проснулся, он увидел Али и сказал про себя: "Если я его спрошу: "Где
ты был?" - он оставит меня и уйдет".
И Али до тех пор обманывал его, пока они не приблизились к одной пе-
щере; а в этой пещере была берлога, где жил сокрушающий лев; и каждый
раз, как там проходил караван, путники кидали между собой жребий, и вся-
кого, кому он выпадал, бросали льву.
И кинули жребий, и он пал не на кого иного, как на начальника купцов;
и вдруг лев преградил им дорогу, высматривая того, кого он возьмет из
каравана.
И начальник купцов впал в великую скорбь и сказал предводителю кара-
вана: "Аллах да обманет твое счастье и твое путешествие! Но я завещаю
тебе после моей смерти отдать тюки моим детям". - "Какова причина этой
истории?" - спросил ловкач Али. И ему рассказали, в чем дело, и он воск-
ликнул: "И чего вы бежите от степной кошки? Я обязуюсь перед вами убить
ее".
И предводитель пошел к купцу и рассказал ему об этом, и купец сказал:
"Если он его убьет, я дам ему тысячу динаров". И остальные купцы сказа-
ли; "Мы тоже дадим ему денег".
И тогда Али снял плащ, под ним оказались стальные доспехи, и он вынул
стальной меч, и вышел ко льву один, и закричал на него.
И лев бросился на Али, и Али каирский ударил льва мечом между глаз и
разрубил его пополам, а предводитель и купцы смотрели на него. И Али
сказал предводителю: "Не бойся, о дядюшка!" И предводитель воскликнул:
"О дитя мое, я стал твоим слугой!" А купец поднялся и обнял Али и поце-
ловал его меж глаз и дал ему тысячу динаров, и каждый из купцов дал ему
двадцать динаров, и Али сложил все деньги у купца.
И они проспали ночь, а утром уже направились к Багдаду, и достигли
они Берлоги львов и Долины собак, и вдруг оказался в ней один бедуин,
непокорный и преграждающий дорогу, с которым был отряд из его племени.
И он напал на путников, и люди разбежались перед ним, и купец воск-
ликнул: "Пропали мои деньги!" И вдруг приблизился Али, одетый в шкуру,
увешанный колокольчиками, и он вынул свой дротик и приладил его колена
одно к другому, а потом он выкрал одного из коней бедуина и сел на него
верхом и сказал бедуину: "Выходи против меня с копьем!" И он встряхнул
