Кто видел, что одинокий ищет такого же?"
"О девушка, - спросил я, - до чего дошла твоя любовь к этому юноше?"
И она отвечала: "Я вижу солнце на стенах его родных и думаю, что это -
он сам, а иногда я внезапно его вижу и теряюсь, и кровь и душа убегают
из моего тела, и неделю или две я остаюсь без ума". - "Прости меня, -
сказал я, - я влюблен так же, как ты, мой ум занят любовью, и я похудел
телом, и силы мои ослабли. Я вижу у тебя перемену цвета лица и тонкость
кожи, которая свидетельствует о муках любви; да я как могла любовь не
поразить тебя, когда ты находишься на земле Басры". - "Клянусь Аллахом,
- отвечала девушка, - пока я не полюбила этого юношу, я была до крайнос-
ти чванлива, прекрасная красотой я достоинством, и пленяла всех вельмож
Басры, пока не пленился мной этот юноша". - "О девушка, - спросил я, - а
что же вас разлучило?" - "Превратности судьбы, - отвечала девушка, - и
моя история с ним удивительна. В день Нейруза [579] я сидела у себя и
пригласила несколько басрийских девушек, и среди них была невольница
Справа, которая стоила ему в Оматае восемьдесят тысяч дирхемов. А эта
девушка меня любила и была в меня влюблена, и, войдя, она бросилась на
меня и едва меня не растерзала щипками и укусами. А потом мы остались
одни, наслаждаясь вином, в ожидании, пока будет готово кушанье и радость
наша станет полкой, и девушка играла со мной, я играла с нею, и то я бы-
ла наверху, то она была наверху. И опьянение побудило ее ударить рукой
по моему шнурку, и она развязала его без того, чтобы между вами было
что-нибудь сомнительное, и мои шальвары спустились в игре, и когда это
было, вдруг, неожиданно вошел тот юноша и, увидав это, разгневался и
убежал, как убегает арабская кобылица, услышав лязг удил. И он вышел..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот девяносто пятая ночь
Когда же настала шестьсот девяносто пятая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что девушка говорила Хусейну-аль-Хади: "И
когда мой возлюбленный увидел, что мы играем с невольницей Сирана, как я
тебе рассказывала, он вышел от меня, разгневанный, и вот уже три года, о
старец, как я прошу у него прощения и подлаживаюсь к нему и стараюсь его
смягчить, но он не дарит меня втором, не пишет мне ни одной буквы, и не
передает мне ничего с посланным, и не хочет слышать от меня даже мало-
го". - "О девушка, - спросил я ее, - он из арабов или из персов?" - "Го-
ре тебе, - воскликнула девушка, - он из числа вельмож Басры". - "А он -
старик или юноша?" - спросил я, и девушка посмотрела на меня искоса и
сказала: "Поистине ты дурак! Он точно месяц в ночь полнолуния, гладкий и
без бороды, и ничто его не порочит, кроме неприязни ко мне". - "Как его
имя?" - спросил я. "А что ты будешь с ним делать?" - молвила девушка. И
я сказал: "Постараюсь встретиться с твоим возлюбленным, чтобы добиться
между вами сближения". - "С условием, что ты отнесешь ему записку", -
сказала девушка. "Я не прочь это сделать", - ответил я. И девушка сказа-
ла: "Его имя - Дамра ибн аль-Мугира, а прозвище Абу-с-Саха, а дворец его
на Мирбаде". И она крикнула тем, кто был в доме: "Подайте чернильницу и
бумагу!" И, засучив рукава, обнажила руки, подобные серебряным оже-
рельям, и написала после имени Аллаха: "О господин мой, пропуск молитвы
в начале моего письма возвещает о моем бессилии, и знай, что, будь моя
молитва принята, ты бы со мной не расстался, - ведь я часто молилась,
чтобы ты не расстался со мной, а ты со мной расстался. И если бы усердие
не перешло пределов бессилия, было бы то, что взяла на себя твоя служан-
ка при писании этого письма, ей помощью, хоть она и потеряла надежду на
тебя, так как знает, что ты пренебрежешь ответом. И самое далекое ее же-
лание, о господин, - один взгляд на тебя, когда ты проходишь к дому по
улице, этот взгляд оживит умершую душу. А еще дороже для нее, если ты
начертаешь своей рукой (да одарит ее Аллах всеми достоинствами!) записку
и сделаешь ее заменой тем уединениям, что были у нас в минувшие ночи,
которые ты помнишь. О господин мой, разве я не люблю тебя и не изнурена?
Если ты согласишься на эту просьбу, я буду тебе благодарна, хвала Алла-
ху, и конец".
Я взял письмо и вышел, а наутро я отправился к ворогам Мухаммеда ибн
Сулеймана и нашел его приемную залу наполненной вельможами. И я увидел
там юношу, который украшал собрание и превосходил всех там бывших красо-
тою и блеском, и эмир возвысил его над собравшимися. И я спросил про не-
го, и оказалось, что это Дамра ибн аль-Мугира, и тогда я сказал себе:
"По правде, постигло бедняжку то, что ее постигло!"
И я вышел и направился на Мирбад и стал у ворот дома Дамры, и вдруг
он подъехал со свитой, и тогда я подскочил к нему и стал усердствовать в
пожеланиях блага и подал ему записку. И когда Дамра прочитал ее и понял
ее смысл, он сказал мне: "О старец, мы уже заменили ее; не хочешь ли ты
посмотреть на заменившую?" - "Хорошо!" - сказал я. И Дамра крикнул де-
вушку, и оказалось, что это красавица, смущающая солнце и луну, высоког-
рудая, которая ходит походкой спешащего, не робея. И Дамра подал ей за-
писку и сказал: "Ответь на нее!" И когда девушка прочитала записку, цвет
ее лица пожелтел, так как она поняла, что в ней написано, и она восклик-
нула: "О старец, проси у Аллаха прощения за то, для чего ты пришел!"
И я вышел, о повелитель правоверных, волоча ноги, и пришел к той де-
вушке и попросил разрешения войти, и когда я вошел, она спросила: "Что
позади тебя?" И я ответил: "беда и безнадежность!" - "Не будет беды с
тобою! - сказала девушка. - Но где же Аллах и его могущество?"
И потом она велела дать мне пятьсот динаров, и я вышел. И я проходил
мимо этого места через несколько дней я увидел там слуг и всадников, и я
вошел в дом, и оказалось, что это люди Дамры, которые просят девушку
вернуться к нему, а она говорит: "Нет! Клянусь Аллахом, я не взгляну в
его лицо!"
И я пал ниц, благодаря Аллаха, о повелитель правоверных, из зло-
радства над Дамрой, а потом я приблизился к девушке, и она протянула мне
записку, в которой стояло после имени Аллаха: "Госпожа моя, если бы я не
жалел тебя, - да продлит Аллах твою жизнь! - я описал бы тебе, что прои-
зошло из-за тебя, и изложил бы тебе, чем ты меня обидела, так как это ты
навлекла беду на себя я на меня и проявила дурную дружбу и малую вер-
ность и предпочла нам другую. Ты поступила несогласно с моей любовью, и
Аллах-помощник в том, что случилось по твоей воле. Мир тебе!"
И девушка показала мне подарки и редкости, которые доставил ей Дамра,
и оказалось, что их тысяч на тридцать динаров. Я видел эту девушку впос-
ледствии, и Дамра на ней женился".
И ар-Рашид воскликнул: "Если бы Дамра не опередил меня, у меня было
бы с ней дело из дел!"
Рассказывают также, о царь, что Исхакибн Ибрахим, мосулец, говорил:
"Однажды вечером был я у себя в доме, а случилось это в зимнее время, и
развернулись облака, и дожди громоздились друг на друге и капали, словно
из дыр бурдюков. И отказался шедший и приходящий ходить по дорогам из-за
дождей и грязи, и у меня стеснилась грудь, так как не приходил ко мне
никто из друзей и я не мог к ним пойти из-за большой грязи и слякоти. И
я сказал слуге: "Принеси чего-нибудь, чем бы я мог заняться". И он при-
нес мне кушаний и напитков, но они показались мне горькими, так как не
было со мною никого, кто бы меня развлек, и я все время выглядывал из
окон и смотрел на дороги, пока не пришла ночь. И тогда я вспомнил не-
вольницу, принадлежавшую одному из сыновей альМахди [580] которую я любил
(а она умела петь и извлекать звуки из музыкальных инструментов), и ска-
зал себе: "Если бы была она сегодня вечером у нас, моя радость была бы
полной и сократились бы ночь, думы и беспокойство". И вдруг кто-то пос-
тучал в ворота и спросил: "Войдет ли любимый, что стоит у дверей?" И я
сказал себе: "Может быть, дерево желания принесло плоды?"
И я подошел к воротам, и вдруг оказалось, что это моя подруга и на
ней был зеленый плащ, в который она завернулась, а на голове парчовая
повязка, предохранявшая от дождя. И она до колен утопала в грязи, и вся
ее одежда пропиталась водой из сточных труб, и была она как бы вылита в
дивной форме [581].
"О госпожа моя, - спросил я ее, - что привело тебя в такую непогоду?"
И девушка ответила: "Твой посланный пришел ко мне и описал, какова твоя
любовь и тоска, и мне оставалось только поспешить к тебе". И я удивился
этому..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот девяносто шестая ночь
Когда же настала шестьсот девяносто шестая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что, когда девушка пришла и постучала в во-
рота Исхака, он вышел к ней и спросил: "О госпожа, что привело тебя в
непогоду?" И девушка ответила: "Твой посланный пришел ко мне и описал,
какова твоя любовь и тоска, и мне оставалось только поспешить к тебе".
"И я удивился этому, но мне не хотелось сказать ей: "Я никого к тебе
не посылал". И воскликнул: "Слава Аллаху за то, что он соединил нас пос-
ле мук ожидания, которые я вынес, и если бы ты заставила меня прождать
еще минуту, я должен был бы сам бежать к тебе: я по тебе тоскую и очень
тебя люблю".
И затем я сказал слуге: "Подай воды!" И он принес котелок с горячей
водой, чтобы девушка привела себя в порядок, и я велел ему лить воду ей
на ноги, и сам принялся их мыть, а затем я приказал подать платье из
роскошнейших одежд и одел девушку, после того как она сняла то, что на
ней было. И мы сели, и я велел подать кушанья, но девушка отказалась от
них, и я спросил: "Есть ли у тебя охота к питью?" И она отвечала: "Да!"
- и выпила несколько кубков и спросила: "Кто будет петь?" - "Я, о госпо-
жа", - ответил я. И девушка сказала: "Не хочу!" - "Кто-нибудь из моих
невольниц", - сказал я. И девушка воскликнула: "Не желаю!" И я сказал:
"Спой сама!" - но она молвила: "И я тоже не стану!" - "Кто же будет тебе
петь?" - спросил я. И девушка молвила: "Выйди поищи, кто мне смог бы
петь".
И я вышел, из покорности ей, но не имел надежды и был уверен, что ни-
кого не найду в такое время. И я шел до тех пор, пока не дошел до площа-
ди, и вдруг увидел слепого, который тыкал своей палкой в землю и гово-
рил: "Да не воздаст Аллах тем, у кого я был, добром! Когда я пел, они не
слушали, а когда молчал, они надо мной смеялись". - "Ты певец?" - спро-
сил я его. И он ответил: "Да". И тогда я сказал: "Не желаешь ли ты за-
кончить вечер у нас и развлечь нас?" - "Если хочешь, возьми меня за ру-
ку", - оказал он. И я взял его за руку и пошел к дому. "О госпожа, -
сказал я девушке, - я привел слепого певца, мы будем им наслаждаться, и
он нас не увидит". - "Ко мне его!" - воскликнула она. И я ввел слепого и
предложил ему кушанья, и он поел немного и вымыл руки, и затем я подал
ему вино, и он выпил три кубка. "Кто ты будешь?" - спросил он потом. И я
ответил: "Исхак, сын Ибрахима мосульского". И тогда слепой сказал: "Я
слышал о тебе, и теперь радуюсь, что разделил с тобой трапезу". - "О
господин, - сказал я, - я радуюсь твоей радости". И слепец молвил: "Спой
мне, о Исхак". И я взял лютню, дурачась, и сказал: "Слушаю и повинуюсь!"
И когда я спел и песня окончилась, слепец сказал: "О Исхак, ты близок к
тому, чтобы быть певцом!" И душа моя показалась мне ничтожной, и я отки-
нул лютню. "Разве нет у тебя никого, кто бы хорошо пел?" - "спросил сле-
пец. "У меня есть невольница", - ответил я. И слепец сказал: "Прикажи ей
спеть". - "А ты споешь, когда удостоверишься в том, как она поет?" -
спросил я. И слепец сказал: "Да!"
И когда: девушка спела, слепец воскликнул: "Нет, ты не показала ника-
кого искусства!" И девушка откинула лютню, разгневанная, и сказала: "То,
