ответил бедуин.
А затем он произнес такие стихи:
"Муавия, щедрый вождь и мудрый и благостный,
Велик ты душой, умен и праведен и всеблаг.
Пришел я к тебе, когда стеснились пути мои.
На помощь! Не пресекай надежды на правду ты,
Будь щедр в справедливости ты против обидчика -
Меня поразил он тем, что хуже, чем смерть моя.
Похитил Суаду он и стал мне соперником,
Насильник жестокий он, жены он меня лишил.
Хотел он меня убить, но только кончины срок
Еще не настал и весь надел не исчерпан мой".
И когда Муавия услышал стихи, произнесенные этим человеком, изо рта
которого выходил огонь, он сказал: "Приют и уют, о брат арабов! Расскажи
свою историю и поведай о своем деле".
"О повелитель правоверных, - сказал тогда бедуин, - была у меня жена,
и я любил ее и увлекался ею, и прохлаждались мои глаза, и спокойна была
моя душа. И было у меня несколько верблюдов, которыми я помогал себе,
чтобы поддержать свое положение, и поразил нас недород, погубивший и
ступню и копыто [575], и остался я ничего не имеющим. И когда уменьшилось
то, что было у меня в руке, и пропало мое имущество и испортилось мое
положение, я стал презренным и тяжким для того, кто желал раньше меня
посетить. И отец Суады, узнав, как дурно мое положение и плох мой исход,
взял ее от меня и отказался от меня и выгнал меня и обошелся со мною
грубо. И я пришел к твоему наместнику Мервану ибн альХакаму, надеясь на
его поддержку. И когда он призвал отца Суады и расспросил его о моих
обстоятельствах, тот сказал: "Я его совершенно не знаю". И тогда я ска-
зал: "Да направит Аллах эмира! Если он решит призвать ту женщину и спро-
сить ее о словах ее отца, станет видна истина". И Мерван послал за Суа-
дой и велел привести ее. И когда она встала меж его рук, она затронула в
нем место восхищения, и он сделался мне соперником и перестал мне верить
и выказал гнев и отослал меня в тюрьму. И стал я таким, точно спустился
с неба и ветер занес меня в место удаленное. А потом Мерван сказал отцу
Суады: "Не хочешь ли ты женить меня на ней за тысячу динаров и десять
тысяч дирхемов, и я ручаюсь, что освобожу ее от этого араба!" И отец Су-
ады соблазнился такой ценой и согласился на это, и эмир велел меня при-
вести и посмотрел на меня, как разъяренный лев, и сказал: "О бедуин,
разведись с Суадой?" - "Я не разведусь с ней", - ответил я. И эмир на-
пустил на меня толпу своих слуг, и они стали меня пытать всякими пытка-
ми, и я не увидел бегства от развода с нею и развелся, и эмир воротил
меня в тюрьму. И я пробыл там, пока не кончился срок очищения, и тогда
эмир женился на Суаде и выпустил меня, и вот я пришел к тебе с надеждой
найти у тебя защиты". И он произнес такие стихи:
"Огонь горит в моем сердце,
И ярко он пламенеет,
И тело мое хворает,
Врача приводя в смущенье
В душе моей яркий уголь,
От угля летают искры,
Глаза проливают слезы,
И слезы текут как ливень,
И только господь всесильный
Поможет мне, и эмир мой"
И он задрожал, и у него застучали зубы, и он упал, покрытый беспа-
мятством, и стал извиваться, как убитая змея, и когда Муавия услышал его
слова и произнесенные им стихи, он воскликнул: "Преступил ибн аль-Хакам
законы веры и обидел и посягнул на гарем мусульман...".
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот девяносто третья ночь
Когда же настала шестьсот девяносто третья ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что, когда повелитель правоверных Муавия ус-
лышал слова бедуина, он воскликнул: "Преступил ибн аль-Хакам законы веры
и обидел и посягнул на гарем мусульман". - "О бедуин, - сказал он потом,
- ты пришел ко мне с рассказом, подобного которому я не слышал никогда!"
И он потребовал чернильницу и бумагу и написал Мервану ибн аль-Хака-
му: "До меня дошло, что ты преступил против подданных законы веры, а
надлежит тому, кто управляет, отвращать взоры от страстей и удерживать
душу от наслаждений".
И после этого он написал длинное рассуждение, и между прочим там были
такие стихи:
"Поставлен на дело ты, которого не постиг,
Проси же у господа за блуд свой прощенья!
Пришел к нам тот юноша, несчастный, рыдающий,
И жаловался он нам на горе разлуки.
И богу я клятву дал, - ее не нарушу я,
А иначе отрекусь от правой я веры, -
Когда не исполнишь ты того, что пишу тебе,
То в мясо среди орлов тебя обращу я.
С Суадой ты разведись и к нам снаряженною
С Кумейтом ее отправь и Насра ибн Зибаном".
И затем он свернул письмо и, запечатав его своей печатью, позвал
аль-Кумейта и Насра ибн-Зибана (а он посылал их с важными делами из-за
их верности). И они взяли письмо и ехали, пока не вступили в аль-Медину.
И они вошли к Мервану ибн аль-Хакаму и приветствовали его и отдали
ему письмо, осведомив его пололожении дел, и Мерван начал читать и пла-
кать, а потом он пошел к Суаде и рассказал ей обо всем. Он не мог пере-
чить Муавии и развелся с Суадой в присутствии аль-Кумейта и Насра
ибн-Зибана и снарядил их, и вместе с ними Суаду, а затем Мерван написал
Муавии письмо, в котором говорил:
"Эмир правоверных, не спеши! Ведь поистине исполню я твой приказ
охотно и кротко.
Запретного не свершил, когда мне хотелось, я,
Так как же обманщиком блудливым я назван?
И скоро придет к тебе лик солнца, которому
Нет равных среди людей и нет среди джиннов".
И он запечатал письмо и отдал его посланным, и те ехали, пока не при-
были к Муавии, я тогда они отдали ему письмо, и халиф прочитал его и
сказал: "Он отличился в повиновении и слишком распространился в похвалах
этой женщине".
И халиф велел привести Суаду и, увидев ее прекрасный образ, поразил-
ся, ибо подобного по красоте и прелести и стройности стана он не виды-
вал. А обратившись к ней, он нашел, что она красноречива языком и хорошо
выражается. "Ко мне того бедуина!" - сказал он тогда. И бедуина приведи,
и был он в устрашающем состоянии, так изменило его время. "О бедуин, -
сказал ему Муавия, - будет ли тебе утешением, если я дам тебе взамен Су-
ады трех невольниц - высокогрудых дев, подобных луне, и с каждой не-
вольницей я дам тебе тысячу динаров и назначу тебе из казначейства
столько в год, что тебе хватит и ты будешь богат?" И бедуин, услышав
слова Муавии, издал, вопль, и Муавия подумал, что он умер, а когда он
очнулся, халиф спросил его: "Каково твое состояние?" - "Я в наихудшем
состоянии и в сквернейшем положении. Я мекал защиты у твоей справедли-
вости против несправедливости ибн аль-Хакама, у кого же мне искать защи-
ты от твоей несправедливости?" - ответил бедуин.
И он произнес такие стихи:
"Не делай меня, о царь, - Аллах тебя выкупит! -
Просящим убежища у жара от пламени,
Суаду верни тому, кто горестен и смущен
И утром и вечером рыдает и помнит,
Оковы с меня сними, отдай ее, не скупясь,
И если ты сделаешь - того не забуду"
И потом он сказал: "Клянусь Аллахом, о повелитель правоверных, если
бы ты отдал мне все, чем ты управляешь в халифате, я бы не взял этого за
Суаду!"
И он произнес такой стих:
"Не любит душа никого - лишь Суаду,
Любовь к ней мне воздухом стала и пищей".
И Муавия сказал ему: "Ты признаешь, что развелся с нею, и Мерван
признает, что он развелся с нею. Мы дадим ей выбрать - если она изберет
другого, мы выдадим ее за него, а если она изберет тебя, то передадим ее
тебе". - "Сделай так", - сказал бедуин. И Муавия спросил: "Что ты ска-
жешь, Суада - кто тебе милее: повелитель ли правоверных с его благо-
родством, величием, дворцами, властью, богатством и всем, что ты у него
увидела, или Мерван ибн аль-Хакам с его несправедливостью и жестокостью,
или же этот бедуин с его голодом и бедностью?"
И Суада произнесла такие стихи:
"Вот этот, хотя бы был голодным, несчастным он,
Дороже, чем родичи, друзья и соседи,
Чем тот, кто в венце, и чем Мерван, его ставленник,
Чем все, кто и дирхемы собрал и динары",
И потом она сказала: "Клянусь Аллахом, о повелитель правоверных, я не
такова, чтобы покинуть его из-за случайности времени и обмана дней. Ему
принадлежит старая дружба, которой не забыть, и любовь, которая не изно-
сится, и мне всех достойнее терпеть с ним беды, как я вкусила с ним в
радости".
И удивился Муавия ее разуму, любви и верности и велел выдать ей де-
сять тысяч дирхемов, и он отдал их бедуину, и тот взял свою жену и ушел.
Рассказ о Дамре и его возлюбленной
Рассказывают также [576], о счастливый царь, что Харун ар-Рашид однажды
ночью томился бессонницей. И он послал за аль-Асмаи и Хусейном-аль-Хали
и, призвав их, сказал: "Рассказывайте! И ты, о Хусейн, начинай". - "Хо-
рошо, о повелитель правоверных, - ответил Хусейн. - В каком-то году
спустился я в Басру, чтобы похвалить Мухаммеда ибн Сулеймана арРабии ка-
сыдой [577], и он принял ее и приказал мне оставаться в Басре. И однажды я
вышел на Мирбад [578] и выбрал путь по улице аль-Махалия, и поразила меня
сильная жара. И я подошел к большим воротам, чтобы попросить напиться, и
вдруг увидел девушку, подобную качающейся ветви, с томными глазами, вы-
тянутыми бровями в овальными щеками, и была она в рубашке гранатового
цвета и плаще из Сана, и великая белизна ее тела одолевала красноту ее
рубашки, из-под которой поблескивали две груди, подобные гранатам, и жи-
вот, точно сверток коптской материи со складками, похожими на свитки бе-
лой бумаги, наполненные мускусом. И на ее шее, о повелитель правоверных,
была ладанка из червонного золота, которая спускалась между грудей, а на
блюде ее лба был локон, подобный черной раковине, и брови ее сходились,
глаза были огромны и щеки овальны, а нос - с горбинкой, и под ним были
уста, как кораллы, и жемчужные зубы, и благовония как бы одолели ее. И
была эта девушка смущена и растеряна и расхаживала в проходе дома, то
уходя, то приходя, и ступала по печени влюбленных, и ее ноги делали не-
мым звон ее ножных браслетов. И была она такова, как сказал о ней поэт:
Все частицы ее прелестей нам
Присылают красоты образец.
И я преисполнился к ней почтения, о повелитель правоверных, и прибли-
зился к ней, чтобы ее приветствовать, и вдруг почувствовал, что и дом, и
проход, и улица пропитаны запахом мускуса. И я пожелал ей мира, и она
ответила мне неслышным голосом, с сердцем, сожженным пламенем любви, и я
сказал ей: "О госпожа, я - старик, чужеземец, и меня поразила жажда. Не
прикажешь ли ты дать мне глоток воды, за который ты получишь небесную
награду?" - "Отстань от меня, о старец, - ответила девушка, - мне неког-
да думать о воде и пище..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот девяносто четвертая ночь
Когда же настала шестьсот девяносто четвертая ночь, она сказала:
"Дошло до меня, о счастливый царь, что девушка ответила: "О старец, мне
некогда думать о воде и пище". И я спросил ее: "По какой причине, госпо-
жа?" - "Потому что я люблю того, кто ко мне несправедлив, и хочу того,
кто меня не хочет, - отвечала девушка, - и при этом я испытана наблюде-
нием соглядатаев". - "А разве есть, о госпожа, на всей шири земли
кто-нибудь, кого ты хочешь и кто тебя не хочет?" - спросил я. И девушка
сказала: "Да, и это из-за избытка вложенной в него красоты совершенства
и чванства". - "А чего ты стоишь в этом проходе?" - спросил я, и девушка
сказала: "Здесь его дорога, "и теперь ему время проходить". - "О госпо-
жа, - спросил я ее, - встречались ли вы когда-нибудь и вели ли беседу,
которая вызвала эту тоску?"
И девушка тяжело вздохнула и пролила на щеки слезы, подобные росе,
падающей на розу, и произнесла такие стихи:
"Мы были как пара веток ивы одной в саду,
Вдыхали мы запах счастья, жизнь была сладостна,
Но ветвь отделил одну нож режущий от другой -
