и вдруг постучал в ворота какой-то человек, и было у меня с ним такое-то
и такое-то дело".
И он рассказал халифу всю историю, с начала и до конца, и Сулейман
спросил: "А ты знаешь этого человека?" - " "Я не знаю его, о повелитель
правоверных, - ответил Хузейма, - и это потому, что он был переодет, и я
услышал от него только слова: "Я Джабир-Асарат-аль-Кирам". И Сулейман
ибн Абд-аль-Мелик запылал и загорелся желанием узнать этого человека и
сказал: "Если бы мы его знали, мы бы вознаградили его за его благо-
родство!"
И потом он привязал Хузейме ибн Бишру знамя [565] и назначил его на-
местником аль-Джезиры вместо Икримыаль-Файяда. И Хузейма выехал, направ-
ляясь в аль-Джезиру. И когда он приблизился к ней, Икрима вышел его
встречать, и жители аль-Джезиры тоже вышли ему навстречу, и правители
приветствовали друг друга и ехали вместе, пока не вступили в город.
И Хузейма остановился в Доме Эмирата и велел взять с Икримы обеспече-
ние и потребовал у него отчета. И с Икримой свели счета, и оказалось,
что за ним большие деньги, и Хузейма потребовал, чтобы Икрима их отдал.
И Икрима сказал: "Нет мне ни к чему пути". - "Отдать деньги неизбежно",
- сказал Хузейма. Но Икрима отвечал: "У меня их нет, делай то, что сде-
лаешь". И Хузейма приказал отвести его в тюрьму..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот восемьдесят четвертая ночь
Когда же настала шестьсот восемьдесят четвертая ночь, она сказала:
"Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Хузейма велел заточить Ик-
риму-аль-Файяда и послал к нему, требуя с него то, что за ним осталось,
Икрима послал ответить ему: "Я не из тех, кто охраняет деньги ценой сво-
ей чести: делай что хочешь".
И Хузейма велел заковать ему ноги в железо и посадить его в тюрьму. И
он оставался там месяц или больше, так что это его изнурило, и заточение
повредило ему. И весть о нем дошла до дочери его дяди, и она до крайнос-
ти огорчилась и, позвав к себе одну из своих вольноотпущенниц, обладав-
шую обильным разумом и знаньями, сказала ей: "Пойди сейчас же к воротам
эмира Хузеймы ибн Бишра и скажи ему: "У меня есть совет". И если ктони-
будь спросит тебя о нем, скажи: "Я скажу его только эмиру". И когда ты
войдешь к нему, попроси у него уединения. А оставшись с ним наедине,
скажи ему: "Что это за дело ты сделал? Ты вознаградил Джабира-Аса-
рат-альКирама, только воздав ему жестоким заточением и стеснением в око-
вах".
И женщина сделала то, что ей было приказано, и когда Хузейма услышал
ее слова, он воскликнул во весь голос: "Горе мне! Это действительно он?"
- "Да", - ответила женщина. Хузейма велел тотчас же привести своего ко-
ня, и когда его оседлали, призвал всех вельмож города и, собрав их у се-
бя, подъехал к воротам тюрьмы. И их отперли, и Хузейма, и те, кто был с
ним, вошли в тюрьму и увидели, что Икрима сидит, и вид его изменился, и
он изнурен побоями и болью. И когда Икрима увидел Хузейму, ему стало
стыдно, и он опустил голову, а Хузейма подошел и припал к его голове,
целуя ее, и тогда Икрима поднял голову и спросил: "Что вызвало у тебя
это?" И Хузейма ответил: "Благородство твоих поступков и мое дурное воз-
мещение". - "Аллах да простит нам и тебе", - сказал Икрима. Хузейма при-
казал тюремщику снять оковы с Икримы и наложить их ему самому на ноги.
"Что это ты хочешь?" - спросил Икрима, и Хузейма сказал: "Я хочу, чтобы
мне досталось то же, что досталось тебе". - "Заклинаю тебя Аллахом, -
воскликнул Икрима, - не делай этого!" И затем они вышли вместе и дошли
до дома Хузеймы, и Икрима простился с ним я хотел уходить, но Хузейма
удержал его от этого. "Чего ты хочешь?" - спросил Икрима. "Я хочу изме-
нить твой вид: стыд мой перед твоей женой сильнее моего стыда перед то-
бою", - сказал Хузейма. И он велел освободить баню, и когда ее освободи-
ли, Хузейма с Икримой вошли туда вместе, Хузейма сам стал прислуживать
Икриме. И затем они вышли, и Хузейма наградил Икриму роскошной одеждой и
посадил его на коня и велел нагрузить на него большие деньги" И он пое-
хал вместе с ним к его дому и попросил позволения извиниться перед его
женой и извинился перед нею, а потом он попросил Икриму отправиться с
ним к Сулейману ибн Абд-аль-Мелику, который находился в те дни в ар-Рам-
ле [566]. И Икрима согласился на это, и они поехали вместе и прибыли к Су-
лейману ибн Абд-аль-Мелику, и царедворец вошел к нему и осведомил его о
прибытии Хузеймы ибн Бишра. И это испугало халифа, и он воскликнул:
"Разве правитель альДжезиры может явиться без нашего приказания! Такое -
только из-за великого случая". И он позволил Хузейме войти, и когда тот
вошел, халиф сказал ему, прежде чем его приветствовать: "Что позади те-
бя, о Хузейма?" - "Благо, повелитель правоверных", - отвечал Хузейма.
"Что же привело тебя?" - спросил халиф. И Хузейма ответил: "Я овладел
Джабиром-Асарат-аль-Кирам, и мне захотелось порадовать тебя им, так как
я видел, что ты горишь желанием его узнать и стремишься его увидеть". -
"Кто же это?" - спросил халиф, и Хузейма ответил: "Икрима-аль-Файяд". И
Сулейман позволил ему приблизиться, и Икрима подошел к нему и при-
ветствовал его как халифа. И Сулейман сказал ему: "Добро пожаловать!" И
приблизил его к своему трону и сказал: "О Икрима, твое благодеяние ему
было для тебя лишь бедою. Напиши на бумажке о всех твоих заботах и о
том, в чем ты нуждаешься", - сказал потом Сулейман. И когда Икрима сде-
лал это, халиф велел исполнить все тотчас же и приказал дать ему десять
тысяч динаров, сверх тех нужд, о которых он написал, и двадцать сундуков
одежды вдобавок к тому, что было им написано. А потом он велел подать
копье и, привязав для Икримы знамя, назначил его наместником аль-Джези-
ры, Армении и Азербайджана. "Дело Хуэеймы перешло к тебе, - сказал халиф
Икриме, - если хочешь, ты оставишь его, а если хочешь - отстранишь". -
"Нет, я верну его на место, о повелитель правоверных", - сказал Икрима.
И затем Икрима с Хузеймой ушли от халифа вместе, и они были наместниками
Сулеймана ибн Абд-аль-Мелика во все время его халифата.
Рассказ об Юнусе и незнакомце
Рассказывают также, что был во времена халифата Хишама ибн
Абд-аль-Мелика человек по имени Юнус-писец, и был он хорошо известен. И
он выехал в путешествие в Сирию, и была с ним невольница, до крайности
прекрасная и красивая, и на ней было все, в чем она нуждалась, а цена за
нее составляла сто тысяч дирхемов. И когда Юнус приблизился к Дамаску,
караван сделал привал около пруда с водой, и Юнус спешился поблизости от
него и, поев бывшей с ним пищи, вынул бурдючок с финиковым вином. И
вдруг приблизился к нему юноша, прекрасный лицом и полный достоинства,
который ехал на рыжем коне, и с ним было два евнуха. И он приветствовал
Юнуса и спросил его: "Примешь ли ты гостя?" И когда Юнус отвечал: "Да",
- юноша спешился подле него и сказал; "Напой нас твоим питьем!" И Юнус
напоил гостя, и тот сказал: "Если бы ты захотел спеть нам песню!" И Юнус
запел, говоря такой стих:
"Она собрала красот так много, как не собрал
Никто, и, любя ее, мне сладко не спать в ночи".
И гость пришел в великий восторг, и Юнус несколько раз поил его, пока
он не склонился от опьянения. И тогда юноша сказал: "Скажи твоей не-
вольнице, чтобы она спела".
И невольница запела, говоря такой стих:
"Вот гурия, и смутила сердце краса ее -
Не ветвь она гибкая, не солнце и не лупа".
И гость пришел в великий восторг, и Юнус несколько раз поил его, и
юноша оставался подле него, пока они не совершили вечерней молитвы, а
затем он спросил: "Что привело тебя к этому городу?" - "То, чем я запла-
чу мой долг и исправлю мое положение", - ответил Юнус. "Продашь ли ты
мне эту невольницу за тридцать тысяч дирхемов?" - спросил гость. И Юнус
ответил: "Как нуждаюсь я в милости Аллаха и в прибавке от него!" [567] -
"Удовлетворят ли тебя сорок тысяч?" - спросил гость. "Это покроет мой
долг, но я останусь с пустыми руками", - ответил Юнус. И гость сказал:
"Мы берем ее за пятьдесят тысяч дирхемов, и тебе будет, сверх того, оде-
жда и деньги на путевые расходы, и я стану делить с тобою мои обстоя-
тельства, пока ты останешься здесь". - "Я продал тебе девушку", - сказал
Юнус. И его гость спросил: "Поверишь ли ты мне, что я доставлю тебе
деньги за нее завтра, и тогда я увезу ее с собой, или же она будет у те-
бя, пока я не доставлю тебе завтра этих денег?"
И побудили Юнуса хмель и стыд, вместе со страхом перед юношей, ска-
зать ему: "Да, я тебе доверяю, бери ее, да благословит тебя Аллах". И
юноша сказал одному из своих слуг: "Посади ее на твоего коня, сядь сзади
нее и поезжай с нею".
И затем он сел на своего коня, простился с Юнусом и уехал, и через
некоторое время после того, как юноша скрылся, продавец стал думать про
себя и понял, что он ошибся, продав невольницу. "Что это я сделал? -
сказал он себе. - Зачем отдал, свою невольницу человеку, который мне не
знаком, и я не знаю, кто он. Но допустим, что я бы и знал его - как мне
до него добраться?"
И он сидел в задумчивости, пока не совершил утренней молитвы, и его
товарищи вошли в Дамаск, а од остался сидеть в сомнении, не зная, что
делать. И он сидел, пока не опалило его солнце и не стало ему неприятно
оставаться на месте, и он решил войти в Дамаск, но потом сказал себе:
"Если я войду, то может случиться так, что посланный придет и не найдет
меня, и окажется, что я навлек на себя вторую беду".
И он сел под тенью стены, и когда день повернул на закат, вдруг
подъехал к нему один из евнухов, который был с юношей. И при виде его
Юнуса охватила великая радость, и он сказал про себя: "Я не помню, чтобы
я радовался больше, чем радуюсь теперь, при виде этого евнуха".
И евнух подошел к нему и сказал: "О господин, мы заставили тебя
ждать". Юнус ничего не сказал ему от волнения, которое его охватило.
"Знаешь ли ты того человека, который взял невольницу?" - спросил затем
евнух. "Нет", - ответил Юнус, и евнух сказал: "Это альВалид ибн Сахль
[568], наследник престола".
"И тут я промолчал, - рассказывал Юнус, - и евнух сказал мне: "Подни-
майся, садись на коня". А с ним был конь, и он посадил на него Юнуса, и
они ехали, пока не приехали к одному дому. И они вошли туда, и когда та
невольница увидела Юнуса, она подскочила к нему и приветствовала его, и
Юнус спросил: "Каково было твое дело с тем, кто тебя купил?" - "Он посе-
лил меня в этой комнате и приказал дать мне все, что нужно", - сказала
девушка. Юнус посидел с нею немного, и вдруг пришел евнух хозяина дома и
сказал ему: "Поднимайся!" И Юнус поднялся, и евнух ввел его к своему
господину, и оказалось, что это его вчерашний гость.
"И я увидел, что он сидит на своем ложе, - рассказывал потом Юнус, -
и он спросил меня: "Кто ты?" - "Юнус-писец", - ответил я. "Добро пожало-
вать!" - воскликнул юноша. "Клянусь Аллахом, мне очень хотелось тебя ви-
деть! Я слышал рассказы о тебе. Ну, как ты спал эту ночь?" - "Хорошо, да
возвысит тебя Аллах великий!" - ответил Юнус, и аль-Валид сказал: "Может
быть, ты жалел о том, что было вчера, и говорил в душе: "Я отдал мою не-
вольницу незнакомому человеку, и я не знаю, как его имя и из какой он
страны". - "Храни Аллах, о эмир" чтобы я пожалел о невольнице! - воск-
ликнул Юнус. - Если бы я ее и подарил эмиру, она была бы самым малым из
того, что должно ему дарить..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот восемьдесят пятая ночь
Когда же настала шестьсот восемьдесят пятая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что Юнус-писец сказал альВалиду ибн Сахлю:
"Храни Аллах, чтобы я пожалел о невольнице, и если бы я подарил я ее
эмиру, она была бы самым малым из того, что должно ему дарить. Эта де-
