ее великой любовью. И в какой-то день этот юноша поспорил с одним чело-
веком, и тот пожаловался на него вали этого города, а вали посадил юношу
в тюрьму. И дошло известие об этом до жены купца, его возлюбленной, и
разум ее из-за него улетел, и она поднялась и надела своя роскошнейшие
одежды и пошла к жилищу вали и приветствовала его и подала ему бумажку,
в которой писала: "Тот, кого ты посадил в тюрьму и заточил, - мой брат,
такой-то, поспоривший с тем-то, и люди, которые свидетельствовали против
него, свидетельствовали ложно. Он посажен в твою тюрьму несправедливо, и
у меня нет никого, кто бы ко мне приходил я заботился о моем положении,
кроме него, и я прошу от милости нашего владыки, чтобы он выпустил его
из тюрьмы".
И когда вали прочитал эту бумажку, он посмотрел на женщину и полюбил
ее и сказал: "Войди в дом, и я велю привести его к тебе, а затем пошлю
его к тебе, и ты возьмешь его". - "О владыка, - отвечала женщина, - у
меня нет никого, кроме Аллаха великого, и я - чужеземка и не могу вхо-
дить ни в чей дом". - "Я не отпущу его, пока ты не войдешь в дом и я не
удовлетворю с тобой свою страсть", - сказал вали. И женщина ответила:
"Если ты этого хочешь, то ты непременно должен прийти ко мне в мое жили-
ще и посидеть и поспать и отдохнуть целый день". - "А где твой дом?" -
опросил ее вали. И она ответила: "В таком-то месте".
И затем она вышла от него (а сердце вали стало занято ею) и, выйдя,
пошла к кади города и сказала ему: "О господни наш кади!" - "Да", - ска-
зал кади. И женщина молвила! "Рассмотри мое дело, я награда тебе будет у
Аллаха великого" - "Кто тебя обидел?" - спросил кади. И женщина ответи-
ла: "О господин, у меня есть брат, кроме которого у меня нет никого, и
это заставило меня к тебе войти, так как вали посадил его в тюрьму п
против него ложно засвидетельствовали, что он - обидчик. Я прошу тебя,
чтобы ты походатайствовал за него у вали". И кади взглянул на женщину и
полюбил ее и оказал: "Войди в дом, к невольницам, и отдохни у нас немно-
го, а мы пошлем к вали, чтобы он выпустил твоего брата, и если бы мы
знали, сколько на нем лежит денег, мы бы дали их тебе от себя, чтобы
удовлетворить нашу любовь, так как ты нам понравилась своими хорошими
речами". - "Если так делаешь ты, о наш владыка, то мы не будем порицать
других", - молвила женщина. И кади воскликнул: "Если ты не войдешь к нам
в дом, уходи своей дорогой!" - "Если ты хочешь этого, о владык л наш, то
у меня в моем доме это будет более скрыто и лучше, чем у тебя в доме,
так как там есть невольницы и слуги и приходящие и уходящие; я - женщи-
на, и ничего не знаю об этих делах, но необходимость заставляет". - "А
где твое жилище?" - спросил кади. И женщина сказала: "В таком-то месте",
- и условилась с ним на тот же день, на который она условилась с вали.
И затем она пошла от кадя в дом везиря и подала ему просьбу и пожало-
валась на беду своего брата, которого заточил вали, и везирь стал ее
соблазнять и оказал: "Мы удовлетворим с тобою наше желание и выпустим
твоего брата". - "Если ты этого хочешь, то это будет у меня, в моем жи-
лище, - ответила женщина. - Оно лучше покроет меня и тебя, и мой дом не-
далеко". - "А где твое жилище?" - спросил везирь. И женщина ответила: "В
таком-то месте", - и условилась с ним на тот же самый день.
А потом женщина пошла к царю того города и подала ему свою жалобу и
попросила, чтобы выпустили ее брата. "А кто его заточил?" - спросил
царь. И женщина ответила: "Его заточил вали". И когда царь услышал ее
слова, она поразила его стрелой любви в сердце. И он велел ей войти с
ним во дворец, пока он пошлет к вали и освободит ее брата. "О царь, -
оказала ему женщина, - это дело будет для тебя не трудно, либо по моей
воле, либо насильно, и если царь захотел от меня этого, такова уже моя
счастливая доля. Но если он придет в мое жилище, то почтит меня, перене-
ся туда свои благородные шаги, как сказал поэт:
Друзья мои, видели ли вы, или слышали, чтоб тот посетил меня, чьи
славны достоинства?"
"Мы не будем перечить твоему приказу", - сказал царь. И женщина усло-
вилась с ним на тот же день, который назначила другим, и сказала ему,
где ее жилище..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот девяносто девятая ночь
Когда же настала пятьсот девяносто четвертая ночь, она сказала: "Дош-
ло до меня, о счастливый царь, что женщина, согласившись на предложение,
сказала ему, где ее жилище, и условилась с ним на тот же самый день, ко-
торый назначила вали, кади и везирю, а затем она вышла от царя и пришла
к одному столяру и сказала:
"Я хочу, чтобы ты сделал мне шкаф с четырьмя отделениями, одно над
другим, и чтобы у каждого отделения была дверь, которая запирается. Ска-
жи мне, какая за это плата, и я дам ее тебе". - "Четыре динара, - отве-
чал столяр. - А если ты, о почтенная госпожа, пожалуешь мне сближение,
то от тебя я не возьму ничего". - "Если уж это неизбежно, - сказала жен-
щина, - то сделай мне пять отделений с замками". - "С любовью и удоволь-
ствием", - ответил столяр. И женщина сговорилась с ним, что он принесет
ей шкаф в тот самый день. "О госпожа, - сказал столяр, - посиди, и
возьмешь свою пещь сейчас же, а я после этого приду не торопясь". И жен-
щина просидела у столяра, пока тот сделал ей шкаф с пятью отделениями, и
ушла в свое жилище и поставила шкаф в то месте, где сидят гости. А затем
она взяла четыре одежды и отнесла их к красильщику, и тот выкрасил каж-
дую одежду в особый цвет, отличающийся от цвета других одежд. А женщина
принялась готовить еду и питье и цветы, плоды и благовония.
И когда пришел день свидания, она надела самые лучшее свои одежды и
нарядилась и надушилась, а затем она устлала комнату разными роскошными
коврами и села поджидать, кто придет. И вдруг вошел к ней кади, прежде
других. И, увидев его, женщина поднялась на ноги и поцеловала перед ним
землю и взяла его и посадила на постель и легла с ним и стала с ним иг-
рать, и кади пожелал удовлетворения с ней, и она оказала ему "О госпо-
дин, сиими с себя одежду и тюрбан и надень эту желтую рубашку и покрой
голову этим покрывалом, а мы принесем еду и питье, и потом ты исполнишь
все, что желаешь". И она взяла у кади одежду и тюрбан, и он надел рубаш-
ку и покрывало.
И вдруг кто то постучал в дверь. "Кто это стучит в дверь?" - спросил
кади. И женщина сказала: "Это мой муж!" - "Что же делать, и куда я пой-
ду?" - воскликнул кади. И женщина молвила: "Не бойся, я введу тебя в
этот шкаф". - "Делай, что тебе вздумалось", - сказал кади, и женщина
взяла его и ввела его в нижнее отделение и заперла. А потом она вышла к
воротам и открыла их, и оказалось, что это - вали. И, увидев его, женщи-
на поцеловала перед ним землю и взяла его за руку и посадила на ту же
постель и сказала: "О господин, это место - твое место, и этот дом -
твой дом, а я - твоя невольница и одна из твоих служанок. Останься у ме-
ня на весь день, скинь то, что на тебе надето, и надень эту красную
одежду: это - одежда сна". И она повязала вали голову обрывком тряпки,
бывшим у нее, и, взяв у него одежду, пришла к нему на постель и начала с
ним играть, а он тоже стал играть с нею, а когда он протянул к женщине
руку, она оказала: "О владыка наш, этот день - твой день, и никто его с
тобой не разделит, но будь милостив я благодетелен и напиши мне бумажку,
чтобы моего брата выпустили из тюрьмы, и тогда мое сердце успокоитея". -
"Слушаю и повинуюсь, на голове и на глазах!" - ответил вали и написал
письмо своему казначею, в котором говорил: "В час прибытия этого письма
к тебе ты выпустишь такого-то безотлагательно; не допускай небрежности и
не возражай носителю его ни одним словом". И он запечатал письмо, и жен-
щина взяла его и стала играть с вали на постели.
И вдруг кто-то постучал в дверь. "Кто это?" - спрошл вали, и женщина
ответила: "Мой муж". И вали воскликнул: "Что мне делать?" - "Вэйди в
этот шкаф, а я отправлю мужа и вернусь к тебе", - ответила женщина. И
она взяла вали и ввела его во второе отделение и заперла его там, а ка-
ди, при всем этом, слышал их разговор. А потом женщина вышла к воротам и
открыла их, и сказалось, что это - везирь. И, увидав его, женщина поце-
ловала землю между его руками и встретила его и поклонилась ему и сказа-
ла: "О господин мой, ты почтил нас, придя в наше жилище! Да не лишит нас
Аллах твоего появления!" И она посадила его на постель я оказала: "Сними
с себя одежду и тюрбан и надень эту легкую рубашку". И везирь снял с се-
бя то, что на нем было, и женщива одела его в голубую рубашку и красный
колпак, приговаривая: "О владыка, вот это - везирская одежда, оставь же
ее, пока ей не придет время, а сейчас побудь в этой одежде для беседы,
веселья и сна". И когда везирь надел ее, женщина стала о ним играть на
постели, и он тоже играл с нею и хотел исполнить свои желания, но она не
позволяла ему и говорила: "О господин, это от нас не уйдет!"
И когда они разговаривали, вдруг кто-то постучал в дверь, и веэирь
опросил женщину: "Кто это?" И она отвечала: "Мой муж". - "Что же приду-
мать?" - опросил везирь. И женщина сказала: "Вставай, войди в этот шкаф,
а я отправлю моего мужа и вернусь к тебе. Не бойся!" И она ввела его в
третье отделение шкафа и заперла там и, выйдя, открыла дверь, и оказа-
лось, что это пришел царь. И, увидав его, женщина поцеловала перед ним
землю и, взяв его за руку, привела его на середину комнаты и посадила на
постель и оказала: "Ты почтил нас, о царь, и если бы мы предложили тебе
весь мир и то, что в нем есть, это не стоило бы одного шага из твоих ша-
гов к нам..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот девяносто пятая ночь
Когда же настала пятьсот девяносто пятая ночь, она оказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что, когда царь вошел в дом женщины, она сказа-
ла ему: "Если бы мы подарили тебе весь мир и то, что в нем есть, это бы
не стоило одного шага из твоих шагов к нам". И царь сел на постель, и
женщина молвила: "Дай мне позволение сказать тебе одно слово". - "Гово-
ри, что желаешь", - ответил царь. И она сказала: "Отдохни, о господин, и
сними с себя одежду и тюрбан (а одежда царя, бывшая на нем в этот час,
стоила тысячу динаров)". И когда царь снял с себя одежду, женщина одела
его в рваную рубаху, ценой в десять дирхемов, не больше, и стала его
развлекать и играть с ним. И при всем этом люди, которые были в шкафу,
слышали, что происходит, но никто из них не мог заговорить. И когда царь
протянул руку к шее женщины и хотел удовлетворить с нею свое желание,
она сказала ему: "Это дело от нас не уйдет, и я еще раньше обещала услу-
жить тебя в этом покое, и тебе будет от меня то, что тебя обрадует".
И когда они разговаривали, вдруг кто-то постучал в дверь, и царь
воскликнул: "Удали его от нас с его согласия, или я выйду к нему и удалю
его насильно". - "Этого не будет, о владыка, лучше потерпи, пока я удалю
его самым хорошим уменьем", - сказала женщина. И царь молвил: "А мне что
же делать?" И женщина взяла его за руку и ввела в четвертое отделение и
заперла там, а затем она вышла к дверям и открыла их, и оказалось, что
это - столяр. И он вошел и приветствовал женщину, и та сказала ему: "Что
это за шкаф ты нам сделал?" - "А что с ним, о госпожа?" - спросил он, и
женщина сказала: "Вот это отделение - узкое". - "О госпожа, оно широ-
кое", - ответил столяр. И женщина оказала: "Войди и посмотри, ты в нем
не поместишься". - "В нем поместятся четверо", - сказал столяр, и затем
он вошел в шкаф.
И когда он вошел туда, женщина заперла его в пятом отделении и подня-
лась и, взяв бумажку вали, пошла с ней к казначею. И казначей взял бу-
мажку и прочитал и поцеловал ее и выпустил из тюрьмы того человека, воз-
