ему динар и заставляет меня все это нести. И я иду с нею к Садам Везиря,
и потом она завязывает мне глаза, чтобы я не видал на земле того места,
куда я ставлю ногу, и берет меня за руку, и я не Знаю, куда она меня ве-
дет. И зачтем она говорит мне: "Поставь здесь". А у нее есть другая кор-
зина, и она отдает мне пустую и берет меня за руку и возвращается со
мной на то место, где она завязывала мне глаза повязкой, и развязывает
ее и дает мае десять дирхемов". И мясник сказал: "Аллах да подаст ей по-
мощь!" Но он стал еще больше думать о ее деле, и возросло его беспо-
койство, и он провел ночь в большом волнении. И говорил Вардан-мясник:
"И наутро она пришла ко мне, по обычаю, и дала мне динар и взяла ягненка
и отдала его нести носильщику и ушла, а я поручил лавку мальчику и пос-
ледовал за шей, так что она меня не видела..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста пятьдесят четвертая ночь
Когда же настала триста пятьдесят четвертая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что Вардан-мясник говорил: "И я поручил
мальчику и последовал за женщиной, так что она меня не видела, и все
время смотрел на нее, пока она не вышла из Каира. И я крался за ней, по-
ка она не достигла Садов Везиря, а я все скрывался. И женщина завязала
носильщику глаза, а я следовал за нею, пока она не пришла к горе. И она
подошла к одному месту, где был большой камень, и сняла корзину с но-
сильщика, и я подождал, пока она вернулась с носильщиком и пришла назад
и вынула все, что было в корзине, и скрылась, и некоторое время ее не
было. И тогда я подошел к тому камню и поднял его и вошел и увидел за
камнем открытую опускную дверь из меди и ступеньки, ведущие вниз. И я
стал спускаться по этим ступенькам понемногу, понемногу, пока не дошел
до длинного прохода, где было много света, и шел по нему, пока не увидел
подобие двери, ведущей в комнату. И я осмотрелся по углам и увидел нишу
со ступеньками за дверью комнаты, и поднялся по ним и увидел маленькую
нишу с окошечком, выходившим в ту комнату. И, заглянув в комнату, я уви-
дел, что женщина взяла ягненка и отрезала лучшие его части и стала их
варить в котле, а остатки бросила большому медведю могучего вида. И мед-
ведь съел ягненка до конца, пока она стряпала. А потом женщина вдоволь
поела и разложила плоды, свежие и сухие, и поставила вино, и стала пить
из кубка и поить медведя из золотой чаши, пока ее не охватил дурман
опьянения. И тогда она сняла исподнее и легла, а медведь поднялся и упал
на нее, и она давала ему лучшее, что есть у потомков Адама, пока он не
кончил и не сел. Но потом он подскочил к ней и упал на нее, а окончив,
сел и отдохнул, и он не прекращал этого, пока не сделал так десять раз,
а после того они оба упади без памяти и стали неподвижны. И тогда я ска-
зал в душе: "Вот время воспользоваться случаем!" И спустился вниз, а со
мной был нож, который режет кости прежде мяса. И, оказавшись подле них,
я увидел, что у них не шевелится ни одна жилка из-за труда, который дос-
тался им. И, приложив нож к горлу медведя, я оперся на него и прикончил
медведя, отделил ему голову от тела, и раздался великий хрип, точно
гром, и женщина проснулась, испуганная, и, увидав, что медведь зарезан,
а я стою с ножом в руке, вскрикнула страшным криком, так что я подумал,
что дух из нее вышел, и сказала мне: "О Вардан, это ли будет воздаянием
за милость!" - "О враг самой себе, - отвечал я, - разве для тебя нет
мужчин, что ты делаешь это позорное дело?" И она опустила голову, не да-
вая ответа, не спуская глаз с медведя, голова которого была отделена от
тела. "О Вардан, - сказала она потом, - что тебе любезнее - выслушать
то, что я тебе скажу, - и это будет причиной твоего спасения..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста пятьдесят пятая ночь
Когда же настала триста пятьдесят пятая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что женщина сказала: "О Вардан, что тебе любез-
нее - выслушать то, что я тебе скажу, - и это будет причиной твоего спа-
сения и богатства до конца века, - или ослушаться меня, и это будет при-
чиной твоей гибели?" - "Я выбираю внимание к твоим словам: скажи мне что
хочешь", - ответил я ей, и она сказала: "Зарежь и меня, как зарезал мед-
ведя! Возьми из этих сокровищ то, что тебе нужно, и иди своей дорогой".
- "Я лучше этого медведя, - сказал я ей. - Возвратись к Аллаху великому
и покайся, и я женюсь на тебе, и мы проживем остаток нашей жизни на эти
сокровища". - "О Вардан, далеко это! Как я буду жить после него? - воск-
ликнула женщина. - Клянусь Аллахом, если ты меня не зарежешь, я непре-
менно погублю твою душу". - "Не возражай мне - ты погибнешь: вот каково
мое мнение, и конец! Я тебя зарежу, и ты пойдешь к проклятию Аллаха!" -
воскликнул я, и затем я потянул ее за волосы и зарезал ее, и она отпра-
вилась к проклятию Аллаха и ангелов и всех людей. А после того я осмот-
релся и нашел столько золота и камней и жемчуга, сколько не может соб-
рать ни один из царей. И я взял корзину носильщика и наполнил ее, нас-
колько мог, а затем я прикрыл ее платьем, которое было на мне, и понес
ее и вышел из сокровищницы. И я пошел и шел, не останавливаясь, до ворот
Каира, и вдруг приблизились ко мне десять человек из приближенных
аль-Хакима биамр-Аллаха, и аль-Хаким был среди них. "Эй, Вардан!" -
крикнул он мне, и я ответил: "К твоим услугам, о царь!" - "Убил ты мед-
ведя и женщину?" - спросил он, и я отвечал: "Да". И тогда он сказал:
"Сними ношу с головы и успокойся душою, - все богатство, которое с то-
бою, - твое, и никто не станет его у тебя оспаривать". И я поставил кор-
зину перед ним, и он открыл ее и увидел и сказал: "Расскажи мне их исто-
рию, хотя я и знаю ее, как будто присутствовал там вместе с тобою".
И я рассказал ему обо всем, что случилось, а он повторял: "Ты сказал
правду!" А потом он молвил: "О Вардан, пойдем к сокровищам!" И я пошел с
ним к сокровищам, и он увидел, что опускная дверь заперта, и сказал:
"Подними ее, о Вардан, эти сокровища никто не может открыть, кроме тебя,
- они охраняются твоим именем и твоим обликом". - "Клянусь Аллахом, я не
могу открыть их!" - воскликнул я, но аль-Хаким сказал: "Подходи с бла-
гословения Аллаха!" И я подошел к опускной двери, и назвал имя Аллаха
великого, и протянул к ней руку, и она поднялась, точно была легче все-
го, что бывает. "Спустись и подними то, что там есть, - никто не спус-
кался туда, кроме того, у кого твое имя, твой образ и твои признаки, с
тех пор как сокровище туда положено, и медведь и женщина убиты тобой.
Так у меня записано, и я ожидал, что это произойдет, и так оно и прои-
зошло", - сказал аль-Хаким.
И я спустился, - говорил Вардан, - и перенес к нему все, что было в
сокровищнице, а потом он потребовал вьючных животных и погрузил все и
дал мне мою корзину с тем, что в ней было, и я взял ее и направился до-
мой и открыл себе лавку на рынке".
А этот рынок существует и поныне и называется рынком Вардана [385].
Рассказ О ДЕВУШКЕ И ОБЕЗЬЯНЕ
Рассказывают также, что у одного из султанов была дочь, к сердцу ко-
торой привязалась любовь к черному рабу, и он уничтожил ее девствен-
ность, и царевна полюбила совокупление и не могла прожить без этого и
одной минуты. И она пожаловалась одной из управительниц, и та рассказала
ей, что никто не совокупляется чаще, чем обезьяна. И случилось, что
обезьянщик проходил под окнами девушки с большой обезьяной, и девушка
открыла лицо и посмотрела на обезьяну и мигнула ей глазами, и обезьяна
разорвала свои путы и цепи и поднялась к ней. И девушка спрятала ее в
одном месте у себя, и обезьяна проводила ночи и дни в еде, питье и сово-
куплении. И отец девушки догадался об этом и хотел убить ее..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста пятьдесят шестая ночь
Когда же настала триста пятьдесят шестая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что, когда султан догадался о проделках своей
дочери и хотел убить ее, она узнала об этом и оделась в одежду невольни-
ков, и села на коня, и, взяв с собой мула, нагрузила на него столько зо-
лота, металлов и материй, что нельзя описать, и увезла обезьяну с собой,
и ехала до тех пор, пока не достигла Каира. И она поселилась в одном из
домов на равнине, и стала каждый день покупать мясо у одного юноши мяс-
ника, но она приходила к нему только после полудня с пожелтевшим цветом
лица и изменившимся видом, и юноша говорил про себя: "У этого невольника
неизбежно должно быть диковинное дело".
И когда она однажды пришла, как обычно, и взяла мяса, юноша последо-
вал за ней так, что она его не видела.
"И я все шел за ней, а она меня не видела, - говорил юноша, - пока
она не достигла своего жилья, которое было на равнине, и не вошла туда.
И я стал смотреть на нее, стоя в стороне, и увидел, что она расположи-
лась в своем помещении, зажгла огонь, приготовила мясо и вдоволь поела,
а остаток мяса дала обезьяне, которая была с нею, и та съела сколько
могла. И женщина сняла бывшую на ней одежду и надела самое роскошное
женское платье из бывших у нее, и я понял, что она женщина. И затем она
принесла вино и выпила и напоила обезьяну, и потом обезьяна падала на
нее около десяти раз, пока женщина не обеспамятела, а после этого
обезьяна прикрыла ее шелковым плащом и ушла на свое место. И я спустился
в середину помещения, и обезьяна почуяла меня и хотела меня растерзать,
но я поспешно вынул нож, бывший у меня, и проткнул им брюхо обезьяны. И
женщина проснулась, устрашенная и испуганная, и, увидев обезьяну в таком
состоянии, закричала великим криком, так что едва не погубила себя, и
затем упала без памяти. А очнувшись от обморока, она сказала мне: "Что
побудило тебя к этому? Ради Аллаха, пошли меня вслед за нею!" И я до тех
пор уговаривал ее и ручался ей, что я справлюсь с тем, с чем справлялась
обезьяна, имевшая столь частые сношения, пока страх женщины не успокоил-
ся. И я женился на ней, но оказался слаб для этого и не мог этого вытер-
петь, и пожаловался на свое положение одной старухе, и упомянул ей, ка-
ково было дело с женщиной. И старуха взялась устроить мне это дело и
сказала: "Непременно принеси мне котелок и наполни его крепким уксусом,
и принеси мне рятль молодого алоэ". И я принес ей то, что она просила, и
старуха положила все в котелок, и поставила котел она огонь, и дала то-
му, что в нем было, сильно закипеть, а потом велела мне иметь сношение с
той женщиной, и я делал это, пока она не обеспамятела. И старуха подняла
ее, бесчувственную, и приблизила ее фардж к отверстию котла, и дым из
него поднялся и вошел к ней в фардж, и оттуда что-то вышло. И я всмот-
релся и вдруг вижу, это два червячка - один черный, другой желтый, и
старуха сказала: "Первый вырос от сношений с негром, а второй вырос от
сношений с обезьяной". И когда женщина очнулась от обморока, она провела
со мной некоторое время, не требуя сношений, и Аллах отвел от нее это
состояние, и я удивился этому..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста пятьдесят седьмая ночь
Когда же настала триста пятьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что юноша говорил: "И Аллах отвел от нее это
состояние, и я удивился этому и рассказал ей всю историю".
И женщина жила с этим человеком приятнейшей жизнью, в наилучшем нас-
лаждении и взяла к себе старуху вместо матери. И она с мужем и со стару-
хой пребывала в наслаждении и радости, пока не пришла к ним Разруши-
тельница наслаждений и Разлучительница собраний. Да будет же слава живо-
му, который не умирает, и в чьей руке видимое и невидимое царство!
Рассказ О КОНЕ ИЗ ЧЕРНОГО ДЕРЕВА
