виселице двоих повешенных. И я спросил сторожей: "Кто это сделал и где
виселица, на которой был второй повешенный?" И сторожа стали отнеки-
ваться, а когда я хотел их побить, они сказали: "Знай, о эмир, что мы
вчера заскули, а проснувшись, увидели, что одного повешенного украли
вместе с виселицей, на которой он висел. И мы испугались тебя и вдруг
видим - едет феллах [380], и приближается к нам со своим ослом, и мы схва-
тили его, и убили, и повесили вместо того, что украли с этой виселицы".
И я удивился этому и спросил их: "А что было у феллаха?" И они отвечали:
"У него был мешок на осле". - "А что в мешке?" - спросил я. И сторожа
ответили: "Не знаем". И я сказал: "Ко мне это!" И мне принесли мешок, и
я велел его открыть, и вдруг вижу - в нем человек, убитый я разрублен-
ный. И, увидав это, я удивился и воскликнул: "Слава Аллаху! Причиной по-
вешения этого феллаха была только его вина перед этим убитым, и не обид-
чик господь твой для рабов!" [381]
Рассказ О ВОРЕ И МЕНЯЛЕ
Рассказывают также, что у одного человека из менял был кошель, полный
золота. И однажды он проходил мимо воров, и один из них сказал: "Я могу
взять этот кошель". - "Как ты это сделаешь?" - спросили его, и он ска-
зал: "Смотрите!" И затем он последовал за этим человеком до его жилища,
и меняла вошел и кинул кошель на скамью. А ему захотелось помочиться, и
он вошел в дом отдохновения, чтобы удовлетворить нужду, и сказал не-
вольнице: "Подай кувшин с водой!" И невольница взяла кувшин и последова-
ла за менялой в дом отдохновения, оставив дверь открытой, и вор вошел, и
взял кошель, и ушел к своим товарищам, и осведомил их о том, что случи-
лось..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста сорок пятам ночь
Когда же настала триста сорок пятая ночь, она сказала: "Дошло до ме-
ня, о счастливый царь, что вор взял кошель, и ушел к своим товарищам, и
осведомил их о том, что у него случилось с менялой и невольницей, и они
сказали ему: "Клянемся Аллахом, поистине, то, что ты сделал, - ловкость,
и не всякий человек это может, но только меняла сейчас выйдет из дома
отдохновения и не найдет мешка и станет бить невольницу и мучить ее тя-
желым мучением, и, кажется, ты не сделал дела, за которое тебя будут
восхвалять. Если ты ловкач, то освободи девушку от побоев и мучений". -
"Если захочет Аллах великий, я выручу девушку и мешок", - сказал вор. И
затем он вернулся к дому менялы и увидел, что тот пытает невольницу
из-за мешка. И он постучал в дверь, и меняла спросил: "Кто это?" А вор
ответил: "Я слуга твоего соседа на рынке". И меняла вышел к нему и спро-
сил: "Что тебе?" И вор сказал: "Мой господин приветствует тебя и гово-
рит: "Что это твои повадки переменились? Как это ты бросаешь такой ко-
шель, как этот, возле лавки и уходишь и оставляешь его? Если бы его на-
шел кто-нибудь чужой, он бы взял его и ушел". И если бы мой господин не
увидел его и не сохранил, кошель бы наверное пропал у тебя".
И потом он вынул кошель и показал его меняле, и, увидав его, меняла
воскликнул: "Это мой кошель, он самый!" - и протянул руку, чтобы взять
его у вора, но тот сказал: "Клянусь Аллахом, я его тебе не дам, пока ты
не напишешь моему господину записку, что ты получил от меня кошель. Я
боюсь, он мне не поверит, что ты взял кошель и получил его, пока ты не
напишешь ему записку и "не приложишь к ней печати".
И меняла вошел в дом, чтобы написать записку о прибытии мешка, как
оказано, а вор ушел с мешком своей дорогой, и невольница освободилась от
наказания.
Рассказ О ВАЛИ И РАБОТНИКЕ
Рассказывают также, что Ала-ад-дин, вали Куса [382], сидел однажды
ночью у себя в доме, и вдруг человек, прекрасный обликом и видом и со-
вершенный по внешности, пришел к нему ночью, и с ним был слуга с сунду-
ком на голове. И этот человек остановился у ворот и сказал кому-то из
слуг эмира: "Войди и уведомь эмира, что я хочу с ним свидеться по одному
делу".
И слуга вошел и доложил об этом человеке, и эмир велел его ввести. И
когда он вошел, эмир увидел, что облик его великолепен и внешность прек-
расна. И он посадил его рядом с собой и отвел ему почетное место и спро-
сил: "Что у тебя за дело?" И пришедший ответил: "Я человек из пересекаю-
щих дороги и хочу раскаяться и вернуться к Аллаху великому через твои
руки, и мне хочется, чтобы ты помог мне в этом, так как я под твоими
глазами и под твоим взором. Со мною этот сундук, и в нем вещи, которые
стоят около сорока тысяч динаров. Ты наиболее достоин их. Дай мне из ос-
тавшихся у тебя денег тысячу динаров, дозволенных мне, - я сделаю их ос-
новой моего состояния, они помогут мне при раскаянии и избавят меня от
нужды в запретном, а награда тебе у Аллаха великого".
И потом он открыл сундук, чтобы вали увидел, что в нем, и он увидел
золотые изделия и драгоценные камни и металлы и кольца и жемчуг. И это
ошеломило вали, и он сильно обрадовался и кликнул своего казначея и ска-
зал: "Принесен мешок!" (а в нем была тысяча динаров)...
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста сорок шестая ночь
Когда же настала триста сорок шестая ночь, она сказала: "Дошло до ме-
ня, о счастливый царь, что вали кликнул своего казначея и сказал: "При-
неси мешок!" (а в нем была тысяча динаров). И когда казначей принес этот
мешок, вали отдал его человеку, и человек взял и поблагодарил валя и
ушел своей дорогой под покровом ночи. Когда же настало утро, вали приз-
вал старосту ювелиров и, когда тот явился, показал ему сундук и бывшие в
нем украшения, и оказалось, что все они из олова и меди. И он увидел,
что камни, кольца и жемчуга - все стеклянное, и это было для вали тяже-
ло, и он послал искать того человека, но никто не мог изловить его.
Рассказ ОБ ИБРАХИМЕ И НЕВОЛЬНИЦЕ
Рассказывают также, что повелитель правоверных аль-Мамун сказал Ибра-
химу ибн аль-Махди: "Расскажи нам самое удивительное, что ты видел!" -
"Слушаю и повинуюсь, о повелитель правоверных, - ответил Ибрахим. -
Знай, что я однажды вывел прогуляться, и нога привели меня в одно место,
где я почувствовал залах кушанья. И моя душа тосковала по нему, и я ос-
тановился в замешательстве, о повелитель правоверных, и не мог ни уйти,
ни войти в это помещение. И я поднял взор и вдруг вижу окно, а за окном
рука и запястье, лучше которых я не видел. И мой ум улетел при виде их,
и я забыл о запахе кушаний из-за этой кисти и запястья. И я стал приду-
мывать хитрость, чтобы проникнуть в это помещение, и вдруг я увидел поб-
лизости портного. И я подошел к нему и приветствовал его, и он ответил
на мое приветствие. И я спросил: "Чей это дом?" И портной отвечал: "Од-
ного купца". - "А как его зовут?" - спросил я. И портной ответил: "Его
зовут такой-то, сын такого-то, и он разделяет трапезу только с купцами".
И пока мы разговаривали таким образом, вдруг приблизились к нам два
почтенных, приятных на вид человека, которые ехали верхом, и портной
сказал мне, что они состоят в самой близкой дружбе с хозяином дома, и
сообщил мне их имена. И я тронул своего копя и догнал этих людей и ска-
зал им: "Пусть я буду за вас выкупом! Отец такого то вас заждался!"
И я поехал вместе с ними, и мы достигли ворот, к - а вошел, и те два
человека тоже вошли, к, увидав меня с ними, хозяин дома не усомнился,
что я их друг, в сказал мне: "Добро пожаловать!" И посадил меня на самое
высокое место. А затем принесли столик, и я сказал себе: "Аллах послал
мне эти кушанья, но теперь остаются рука и запястье". А затем мы перешла
для беседы в другое помещение, и я увидел, что оно полно всяких тонкос-
тей, и хозяин дома стал проявлять ко мне ласку, и обращал ко мне речь,
так как думал, что я гость ИЗ гостей, и гости тоже обращались со мной
крайне ласково, полагая, что я друг хозяина дома. И все они были со мною
ласковы, и мы выпили несколько кубков, и потом вышла к нам невольница,
подобная ветви ивы, и была она крайне изящна и прекрасна по облику.
И она взяла лютню и, затянув напев, произнесла такие стихи?
"Не диво ли, что одно жилище объемлет нас,
Но близко ты подойти не хочешь, и говорят
Одни лишь глаза, о тайнах сердца вещая нам,
И душах растерзанных, что в жарком огне горят.
И знаки дает вам взор, подмигивает нам бровь,
И веки усталые, и руки, что шлют привет".
И она подняла во мне волнение, о повелитель правоверных, и меня охва-
тил восторг при виде ее красоты и нежности и от стихотворения, которое
она пропела. И я позавидовал ее прекрасному искусству и сказал: "За то-
бой еще кое-что осталось, о невольница". И тогда она в гневе кинула лют-
ню и сказала: "Когда это вы приводили глупцов на ваши собрания?"
И я раскаялся в том, что случилось, и увидел, что люди порицают меня,
и сказал: "Миновало меня все, на что я надеялся!" И я нашел способ от-
вести от себя упреки только в том, что потребовал лютню и сказал:
"Разъясню, что ода пропустила в песне, которую сыграла". И люди сказали:
"Внимание и повиновение!" И принесли мне лютню, а я настроил на ней
струны и пропел такие стихи:
"Вот тот, кто влюблен в тебя, и терпит тоску свою
Влюбленный, чьих еле струя по телу его течет,
Рукою одной благого просит в надежде он
О счастье, другая же на сердце его лежит.
О, кто видел гибнущих страстями погубленных,
Которых погибель ждет от глаз и десницы их".
И невольница вскочила и склонилась к моим ногам, целуя их, и восклик-
нула: "У тебя следует просить прощения, о господин! Клянусь Аллахом, я
не знала, каково твое место, и не слыхивала о таком искусстве!"
И люди стали оказывать мне уважение и почет, придя в величайший вос-
торг, и все принялись просить меня петь. И я спел волнующую песню, и лю-
ди сделались пьяными, и их ум пропал, и их унесли в их жилища, и остался
хозяин дома и невольница. И он выпил со мною несколько кубков и затем
сказал: "О господин, моя жизнь пропала даром, раз я не знал подобного
тебе раньше этого времени! Ради Аллаха, о господин, скажи, кто ты, чтобы
я узнал моего сотрапезника, которого даровал мне Аллах сегодня ночью". И
я стал говорить двусмысленно, не открывая ему своего имени, но он закли-
нал меня, и тогда я осведомил его, и, узнав мое имя, он вскочил на но-
ги..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста сорок седьмая ночь
Когда же настала триста сорок седьмая ночь, Шахразада сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что Ибрахим ибн аль-Махди говорил: "И, узнав
мое имя, хозяин дома вскочил на ноги и воскликнул: "Я дивился, что такие
достоинства могут быть у кого-нибудь, кроме людей, подобных тебе, и вре-
мя подарило мне милость, за которую я не в состояния отблагодарить. Мо-
жет быть, это сон, а если нет, то когда же мне надеяться, что посетит
меня халиф в моем жилище и разделит со мной трапезу". И я заклинал его
сесть, и он сел и принялся меня расспрашивать о том, как я попал к нему,
самым тонким образом, и я рассказал ему всю историю с начала до конца и
не скрыл из нее ничего. "Что касается кушаний, то здесь я получил желае-
мое, а что до ладони и кисти, то я не достиг с ними того, чего хотел", -
сказал я. И хозяин дома воскликнул: "И руку и кисть - ты получишь, если
пожелает Аллах великий!" И потом он сказал: "О, такая-то, скажи та-
кой-то, чтобы она спустилась", - и стал звать своих невольниц одну за
одной и показывал их мне. Но я не видал моей госпожи, и наконец хозяин
дома сказал: "Клянусь Аллахом, о господин, никого не осталось, кроме мо-
ей матери и сестры, но, клянусь Аллахом, они непременно будут приведены
к тебе и тебе показаны, чтобы ты их увидал". И я удивился его благо-
родству и широте его сердца и воскликнул: "Пусть я буду за тебя выкупом!
Начни с сестры". И он отвечал: "С любовью и удовольствием!" И затем
