кого нет похожего". - "О старший, чему ты удивляешься?" - спросил его
Хасан Шуман; и Ахмед-ад-Данаф ответил: "Наружности этого мальчика Асла-
на. Он больше всех тварей похож на Ала-ад-дина Абу-ш-Шамата".
И Ахмед-ад-Данаф позвал: "Эй, Аслан!" И когда тот отозвался, спросил
его: "Как зовут твою мать?" - "Ее зовут невольница Ясмин", - отвечал
мальчик. И Ахмедад-Данаф воскликнул: "О Аслан, успокой твою душу и прох-
лади глаза! Никто тебе не отец, кроме Ала-ад-дина Абу-ш-Шамата. Но пойди
к твоей матери и спроси у нее про твоего отца". - "Слушаю и повинуюсь!"
- ответил Аслан и пошел к своей матери и спросил ее; и она сказала:
"Твой отец - эмир Халид"; а юноша воскликнул: "Никто мне не отец, кроме
Ала-ад-дина Абу-ш-Шамата!"
И мать Аслана заплакала и спросила: "Кто тебе рассказал об этом, дитя
мое?" И Аслан отвечал: "Мне рассказал об этом начальник Ахмед-ад-Данаф".
И тогда Ясмин поведала ему обо всем, что случилось, и сказала: "О дитя
мое, истинное стало явным, и скрылось ложное.
Знай, что твой отец - Ала-ад-дин Абу-ш-Шамат, но только воспитал тебя
один лишь эмир Халид, и он сделал тебя своим сыном. О дитя мое, если ты
встретишься с начальником Ахмедом-ад-Данафом, скажи ему: "О старший,
прошу тебя ради Аллаха, отомсти вместо меня убийце моего отца Ала-ад-ди-
на Абу-ш-Шамата". И Аслан вышел от своей матери и пошел..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести шестьдесят седьмая ночь
Когда же настала двести шестьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что Аслан вышел от своей матери и пошел и,
войдя к начальнику Ахмедуад-Данафу, поцеловал ему руку.
"Что тебе, о Аслан?" - спросил Ахмед-ад-Данаф. И Аслан сказал: "Я уз-
нал и убедился, что мой отец - Ала-аддин Абу-ш-Шамат, и хочу, чтобы ты
отомстил вместо меня его убийце". - "Кто убил твоего отца?" - спросил
Ахмед-ад-Данаф. "Ахмед Камаким-вор", - ответил Аслан. "А кто тебя осве-
домил об этом деле?" - спросил Ахмед; и Аслан сказал: "Я увидел у него
светильник с драгоценностями, который пропал в числе вещей халифа, и
сказал ему: "Дай мне этот светильник"; но он не согласился и сказал:
"Из-за этого светильника пропадали души", - и рассказал, что это он
спустился и украл вещи и положил их в доме моего отца".
"Когда ты увидишь, что эмир Халид, вали, надевает одежду войны, -
сказал Ахмед-ад-Данаф, скажи ему: "Одень меня так же". И когда ты вые-
дешь вместе с ним и покажешь перед повелителем правоверных какой-нибудь
диковинный способ боя и халиф скажет тебе: "Пожелай от меня чего-нибудь,
о Аслан", - а ты скажи ему: "Я желаю, чтобы ты отомстил вместо меня за
моего отца его убийце". И халиф тебе скажет: "Твой отец жив - это Эмир
Халид"; а ты скажи: "Мой отец Ала-ад-дин Абу-шШамат, а эмиру Халиду я
обязан только воспитанием". Расскажи ему все, что произошло у тебя с Ах-
медом Камакимом-вором, и скажи: "О повелитель правоверных, вели его
обыскать", - и я выну светильник у него из-за пазухи".
И Аслан сказал Ахмеду-ад-Данафу: "Слушаю и повинуюсь!" - и затем он
ушел и увидел, что эмир Халид собирается выехать в диван халифа.
"Я хочу, чтобы ты одел меня в одежды войны, такие же, как у тебя, и
взял меня с собой в диван халифа", - сказал он. И эмир одел его и взял с
собою в диван.
И халиф выехал с войсками за город и расставил шатры и палатки, и ря-
ды выстроились, и выехали всадники с шаром и молотком, и когда какой-ни-
будь всадник ударял по шару молотком, другой всадник возвращал его к не-
му.
А среди войска был один лазутчик, которого подговорили убить халифа,
и он взял шар и ударил по нему молотком, направив его в лицо халифу. И
вдруг Аслан поймал шар вместо халифа и ударил им того, кто его бросил, и
шар попал ему между плеч, и он упал на землю. И халиф воскликнул: "Да
благословит тебя Аллах, о Аслан!"
А потом они сошли со спин коней и сели на седалища, и халиф велел
привести того, кто ударил по шару, и, когда тот человек предстал пред
ним, спросил его: "Кто подговорил тебя на это дело? Ты враг или любя-
щий?" - "Я враг и задумал убить тебя", - ответил лазутчик; и халиф ска-
зал: "Какова причина этого? Разве ты не мусульманин?" - "Нет, я рафи-
дит", - ответил лазутчик. И халиф велел его убить и сказал Аслану: "По-
желай от меня чего-нибудь!" А Аслан сказал: "Я желаю, чтобы ты отомстил
вместо меня убийце моего отца". - "Твой отец жив, и он стоит на ногах",
- сказал халиф; и Аслан спросил: "Кто мой отец?" - "Эмир Халид, вали", -
ответил халиф; и Аслан воскликнул: "О повелитель правоверных, он мой
отец только по воспитанию, и никто мне не родитель, кроме Ала-ад-дина
Абу-ш-Шамата". - "Твой отец был обманщик", - сказал халиф. "О повелитель
правоверных, - ответил Аслан, - не бывать тому, чтобы верный стал обман-
щиком. И в чем он тебя обманул?" - "Он украл мою одежду и то, что при
ней было", - сказал халиф; и Аслан спросил: "О господин, когда ты лишил-
ся своей одежды и она вернулась к тебе, видел ли ты, что и светильник
тоже к тебе возвратился?" - "Мы его не нашли", - ответил халиф; и Аслан
молвил: "Я увидал светильник у Ахмеда Камакима-вора и попросил его у не-
го, но он его мне не дал и сказал: "Из-за него пропадали души". И он по-
ведал мне про болезнь Хабазлама Баззазы, сына эмира Халида, и про его
любовь к невольнице Ясмин, и про то, как он сам был освобожден от цепей,
и рассказал мне, что это он украл одежду и светильник. И ты, о повели-
тель правоверных, отомсти вместо меня убийце моего отца". - "Схватите
Ахмеда Камакима!" - сказал халиф. И когда его схватили, халиф спросил:
"Где начальник Ахмед-ад-Данаф?" И тот явился, и халиф сказал ему: "Обыщи
Камакима!" И Ахмед-ад-Данаф положил руку ему за пазуху и вынул оттуда
светильник с драгоценностями.
И халиф воскликнул: "Подойди, обманщик! Откуда у тебя этот све-
тильник?" - "Я купил его, о повелитель правоверных", - ответил Ахмед Ка-
маким; и халиф спросил "Где ты его купил и кто мог обладать подобным
ему, чтобы продать его тебе?"
И Ахмеда Камакима побили, и он сознался, что это он украл одежду и
светильник, и халиф воскликнул: "Зачем ты сделал такое дело, обманщик, и
погубил Ала-ад-дина Абу-ш-Шамата, когда он верный, надежный?"
Потом халиф приказал схватить Ахмеда Камакима и вали, и тот сказал:
"О повелитель правоверных, я обижен! Ты приказал мне его повесить, и я
не имел сведений об этой проделке. Это устроили старуха - мать Ахмеда
Камакима - и моя жена, и я ничего не знал. Я под твоей защитой, о Ас-
лан".
И Аслан заступился за него перед халифом; и потом повелитель право-
верных спросил: "Что сделал Аллах с матерью этого мальчика?" И вали от-
ветил: "Она у меня". - "Я приказываю тебе, - сказал халиф, - чтобы ты
велел твоей жене одеть его мать в ее прежнюю одежду и украшения и вер-
нуть ей положение госпожи. Сними печати с дома Ала-ад-дина и отдай сыну
деньги и имущество его отца". И вали отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" - и
вышел и отдал своей жене приказание, и та одела Ясмин в ее прежнюю одеж-
ду, и вали снял печати с дома Ала-ад-дина и передал Аслану ключи.
И потом халиф сказал: "Пожелай от меня чего-нибудь, о Аслан". И Аслан
воскликнул: "Я желаю, чтобы ты соединил меня с отцом".
И халиф заплакал и сказал: "Самое вероятное, что твой отец и есть
тот, кого повесили, и он умер. Но клянусь жизнью моих дедов, всякому,
кто порадует меня вестью о том, что Ала-ад-дин еще в оковах жизни, я дам
все, чего он попросит".
И Ахмед-ад-Данаф выступил вперед и поцеловал землю перед халифом и
сказал: "Дай мне безопасность, о повелитель правоверных!" - "Ты в безо-
пасности", - молвил халиф. И Ахмед-ад-Данаф сказал: "Я обрадую тебя
вестью о том, что Ала-ад-дин Абу-ш-Шамат здоров и пребывает а оковах
жизни". - "Что это ты говоришь!" - воскликнул халиф. "Клянусь жизнью
твоей головы, - отвечал Ахмед-ад-Данаф, - мои слова истина! Я выкупил
его другим человеком, который заслуживал смерти, и доставил в аль-Искан-
дарию и открыл ему лавку старьевщика". - "Поручаю тебе привести его", -
сказал халиф..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести шестьдесят восьмая ночь
Когда же настала двести шестьдесят восьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что халиф сказал Ахмеду-ад-Данафу: "Поручаю
тебе привести его"; и Ахмед ответил: "Слушаю и повинуюсь!" И халиф велел
дать ему десять тысяч динаров, и Ахмед-ад-Данаф поехал, направляясь в
аль-Искандарию.
Вот что было с Асланом. Что же касается его отца, Ала-ад-дина
Абу-ш-Шамата, то он продавал все, что было у него в лавке, и там оста-
лось лишь немногое, и между прочим один мешок. И Ала-ад-дин развязал ме-
шок, и оттуда выпал камень, наполняющий горсть, на Золотой цепочке, и он
был о пяти сторонах, на которых были написаны имена и талисманы, похожие
на ползающих муравьев.
И Ала-ад-дин потер эти пять сторон, но никто ему не ответил, и он
сказал про себя: "Может быть, этот камень простой оникс?" - и он повесил
камень в лавке.
И вдруг прошел по дороге консул [289] и поднял глаза и увидел, что ви-
сит этот камень. И он сел у лавки Ала-аддина и спросил его: "О господин,
этот камень продается?" - "Все, что у меня есть, продается", - ответил
Ала-ад-дин; и консул спросил: "Продашь ты мне его за восемьдесят тысяч
динаров?" - "Аллах поможет!" - ответил Ала-ад-дин; и консул сказал:
"Продашь ли ты его за сто тысяч динаров?" - "Я продам его тебе за сто
тысяч динаров, плати деньги", - сказал Ала-ад-дин; и консул сказал: "Я
не могу принести деньги с собой, когда в аль-Искандарии воры и стражни-
ки. Ты пойдешь со мной на корабль, и я дам тебе деньги, а также кипу ан-
горской шерсти, кипу атласа, кипу бархата и кипу сукна".
И Ала-ад-дин поднялся и запер лавку, вручив сначала консулу камень, и
отдал ключи своему соседу и сказал: "Возьми эти ключи к себе на сохране-
ние, а я пойду на корабль с этим консулом и принесу деньги за мой ка-
мень. А если я задержусь и к тебе приедет начальник Ахмед-адДанаф, кото-
рый поселил меня в этом месте, отдай ему ключи и расскажи ему об этом".
И затем Ала-ад-дин отправился с консулом на корабль, и консул, приведя
его на корабль, поставил скамеечку, посадил на нее Ала-аддина и сказал:
"Подайте деньги!" - и отдал ему плату и те пять кип, которые он ему обе-
щал. "О господин, - сказал он ему, - прошу тебя, утешь меня, съев кусо-
чек или выпив глоток воды". И Ала-ад-дин сказал: "Если у тебя есть вода,
дай мне напиться". И консул велел принести питье, и вдруг в нем оказался
дурман, и, выпив его, Ала-ад-дин опрокинулся на спину.
И тогда убрали сходни и опустили багры и распустили паруса, и ветер
был им благоприятен, пока они не оказались посреди моря. И капитан велел
поднять Ала-ад-дина из трюма, и его подняли и дали ему понюхать средство
против дурмана, и Ала-ад-дин открыл глаза и спросил:
"Где я?" - "Ты со мною, связанный и под моей охраной, и если бы ты
тогда еще раз сказал: "Аллах поможет!", я бы, наверное, прибавил тебе",
- ответил капитан.
И Ала-ад-дин спросил его: "Какое твое ремесло?"
И капитан ответил: "Я капитан и хочу отвезти тебя к возлюбленной мое-
го сердца".
И пока они разговаривали, вдруг появился корабль, где было сорок куп-
цов из мусульман, и капитан направил к ним свой корабль и зацепил их ко-
рабль крючками и сошел на него со своими людьми, и они ограбили их ко-
рабль и забрали его и отправились с ним в город Геную.
И капитан, с которым был Ала-ад-дин, направился к воротам одного
дворца, выходившим на море, и вдруг оттуда вышла девушка, закрывшаяся
покрывалом, и спросила его: "Привез ли ты камень и его владельца?" - "Я
привез их", - отвечал капитан. И девушка сказала: "Подай сюда камень". И
