мой мудрый советчик, сказал:
- Не ходи! Не ходи! Не надо!
И все-таки я стал держаться ближе к берегу, чтобы иметь возможность
завести с этими людьми разговор. Дикари, очевидно, поняли, чего я хочу,
и долге бежали за нами по берегу.
Я заметил, что они безоружные только у одного из них была в руке
длинная тонкая палка. Ксури сказал мне, что это копье и что дикари бро-
сают свои копья очень далеко и удивительно метко. Поэтому я держался в
некотором отдалении от них и разговаривал с ними при помощи знаков, ста-
раясь дать им понять, что мы голодны и нуждаемся в пище. Они поняли и
стали, в свою очередь, делать мне знаки, чтобы я остановил свою шлюпку,
так как они намерены принести нам еду.
Я спустил парус, шлюпка остановилась. Два дикаря побежали куда-то и
через полчаса принесли два больших куска сушеного мяса и два мешка с
зерном какого-то хлебного злака, растущего в тех местах. Мы не знали,
какое это было мясо и какое зерно, однако выразили полную готовность
принять и то и другое.
Но как получить предлагаемый дар? Сойти на берег мы не могли: мы боя-
лись дикарей, а они - нас. И вот, для того чтобы обе стороны чувствовали
себя в безопасности, дикари сложили на берегу всю провизию, а сами отош-
ли подальше. Лишь после того как мы переправили ее на шлюпку, они воро-
тились на прежнее место.
Доброта дикарей растрогала нас, мы благодарили их знаками, так как
никаких подарков не могли предложить им взамен.
Впрочем, в ту же минуту нам представился чудесный случай оказать им
большую услугу.
Не успели мы отчалить от берега, как вдруг увидели, что из-за гор вы-
бегают два сильных и страшных зверя. Они мчались со всех ног прямо к мо-
рю. Нам показалось, что один из них гонится за другим. Бывшие на берегу
люди, особенно женщины, страшно испугались. Началась суматоха, многие
завизжали, заплакали. Только тот дикарь, у которого было копье, остался
на месте, все прочие пустились бежать врассыпную. Но звери неслись прямо
к морю и никого из чернокожих не тронули. Тут только я увидел, какие они
громадные. Они с разбегу бросились в воду и стали нырять и плавать, так
что можно было, пожалуй, подумать, будто они прибежали сюда единственно
ради морского купания.
Вдруг один из них подплыл довольно близко к нашей шлюпке. Этого я не
ожидал, но тем не менее не был застигнут врасплох: зарядив поскорее
ружье я приготовился встретить врага. Как только он приблизился к нам на
расстояние ружейного выстрела я спустил курок и прострелил ему голову. В
тот же миг он погрузился в воду, потом вынырнул и поплыл обратно к бере-
гу, то исчезая в воде, то снова появляясь на поверхности. Он боролся со
смертью, захлебываясь водой и истекая кровью. Не доплыв до берега, он
издох и пошел ко дну.
Никакими словами нельзя передать, как были ошеломлены дикари, когда
услышали грохот и увидели огонь моего выстрела: иные чуть не умерли ее
страху и упали на землю как мертвые.
Но, видя, что зверь убит и что я делаю им знаки подойти ближе к бере-
гу, они осмелели и столпились у самой воды: видимо, им очень хотелось
найти под водою убитого зверя. В том месте, где он утонул, вода была ок-
рашена кровью, и потому я легко отыскал его. Зацепив его веревкой, я
бросил ее конец дикарям и они притянули убитого зверя к берегу. Это был
большой леопард с необыкновенно красивой пятнистой шкурой. Дикари, стоя
над ним, от изумления и радости подняли руки кверху; они не могли по-
нять, чем я убил его.
Другой зверь, испугавшись моего выстрела, подплыл к берегу и помчался
обратно в горы.
Я заметил, что дикарям очень хочется полакомиться мясом убитого лео-
парда, и мне пришло в голову, что будет хорошо, если они получат его от
меня в дар.
Я показал им знаками, что они могут взять зверя себе.
Они горячо поблагодарили меня и в тот же миг принялись за работу. Но-
жей у них не было, но, действуя острой щепкой, они сняли шкуру с мертво-
го зверя так быстро и ловко, как мы не сняли бы ее и ножом.
Они предлагали мне мяса, но я отказался, сделав знак, что дарю его
им. Я попросил у них шкуру, которую они отдали мне очень охотно. Кроме
того, они принесли для меня новый запас провизии, и я с радостью принял
их дар. Затем я попросил у них воды: я взял один из наших кувшинов и оп-
рокинул его кверху дном, чтобы показать, что он пуст и что я прошу его
наполнить. Тогда они крикнули что-то. Немного погодя появились две жен-
щины и принесли большой сосуд из обожженной глины (должно быть, дикари
обжигают глину на солнце). Этот сосуд женщины поставили на берегу, а са-
ми удалились, как и прежде. Я отправил Ксури на берег со всеми тремя
кувшинами, и он наполнил их доверху.
Получив таким образом воду, мясо и хлебные зерна, я расстался с дру-
желюбными дикарями и в течение одиннадцати дней продолжал путь в прежнем
направлении, не сворачивая к берегу.
Каждую ночь во время штиля мы высекали огонь и зажигали в фонаре са-
модельную свечку, надеясь, что какое-нибудь судно заметит наше крохотное
пламя, но ни одного корабля так и не встретилось нам по пути.
Наконец милях в пятнадцати перед собой я увидел полосу земли, далеко
выступавшую в море. Погода была безветренная, и я свернул в открытое мо-
ре, чтобы обогнуть эту косу. В тот миг, когда мы поравнялись с ее око-
нечностью, я отчетливо увидел милях в шести от берега со стороны океана
другую землю и заключил вполне правильно, что узкая косаЗеленый мыс, а
та земля, которая маячит вдали, - один из островов Зеленого мыса. Но
острова были очень далеко, и я не решался направиться к ним.
Вдруг я услышал крик мальчика:
- Господин! Господин! Корабль и парус!
Наивный Ксури был так перепуган, что чуть не лишился рассудка: он во-
образил, будто это один из кораблей его хозяина, посланный за нами в по-
гоню. Но я знал, как далеко ушли мы от мавров, и был уверен, что они нам
уже не страшны.
Я выскочил из каюты и сейчас же увидел корабль. Мне даже удалось
разглядеть, что корабль этот португальский. "Должно быть, он направляет-
ся к берегам Гвинеи", - подумал я. Но, всмотревшись внимательнее, я убе-
дился, что корабль идет в другом направлении и не имеет намерения пово-
рачивать к берегу. Тогда я поднял все паруса и понесся в открытое море,
решившись во что бы то ни стало вступить в переговоры с кораблем.
Вскоре мне стало ясно, что, даже идя полным ходом, я не успею подойти
настолько близко, чтобы на корабле могли различить мои сигналы. Но как
раз в ту минуту, когда я начинал уже отчаиваться, нас увидали с палубы -
должно быть, в подзорную трубу. Как я узнал потом, на корабле решили,
что это шлюпка с какого-нибудь утонувшего европейского судна. Корабль
лег в дрейф, чтобы дать мне возможность приблизиться, и я причалил к не-
му часа через три.
Меня спросили, кто я такой, сперва по-португальски, потом по-испанс-
ки, потом по-французски, но ни одного из этих языков я не знал.
Наконец один матрос, шотландец, заговорил со мной по-английски, и я
сказал ему, что я англичанин, убежавший из плена. Тогда меня и моего
спутника весьма любезно пригласили на корабль. Вскоре мы очутились на
палубе вместе с нашей шлюпкой.
Невозможно выразить словами, какой испытал я восторг, когда по-
чувствовал себя на свободе. Я был спасен и от рабства и от грозившей мне
смерти! Счастье мое было беспредельно. На радостях я предложил все иму-
щество, какое было со мной, спасителю моему, капитану, в награду за мое
избавление. Но капитан отказался.
- Я не возьму с вас ничего, - сказал он. - Все ваши вещи будут возв-
ращены вам в целости, как только мы прибудем в Бразилию. Я спас вам
жизнь, так как хорошо сознаю, что и сам мог бы очутиться в такой же бе-
де. И как я был бы счастлив тогда, если бы вы оказали мне такую же по-
мощь! Не забудьте также, что мы едем в Бразилию, а Бразилия далеко от
Англии, и там вы можете умереть с голоду без этих вещей. Не для того же
я спасал вас, чтобы потом погубить! Нет-нет, сеньор, я довезу вас до
Бразилии даром, а вещи дадут вам возможность обеспечить себе пропитание
и оплатить проезд на родину.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Робинзон поселяется в Бразилии. - Он снова уходит в море. Корабль
его терпит крушение
Капитан был великодушен и щедр не только на словах, но и на деле. Он
добросовестно выполнил все свои обещания. Он приказал, чтобы никто из
матросов не смел прикасаться к моему имуществу, затем составил подробный
список всех принадлежащих мне вещей, велел сложить их вместе со своими
вещами, а список вручил мне, чтобы по прибытии в Бразилию я мог получить
все сполна.
Ему захотелось купить мою шлюпку. Шлюпка действительно была хороша.
Капитан сказал, что купит ее для своего корабля, и спросил, сколько я
хочу за нее.
- Вы, - ответил я, - сделали мне столько добра, что я ни в коем слу-
чае не считаю себя вправе назначать цену за шлюпку. Сколько дадите,
столько и возьму.
Тогда он сказал, что выдаст мне письменное обязательство уплатить за
мою шлюпку восемьдесят червонцев тотчас же по приезде в Бразилию, но,
если там найдется у меня другой покупатель, который предложит мне
больше, капитан заплатит мне столько же.
Наш переезд до Бразилии совершился вполне благополучно. В пути мы по-
могали матросам, и они подружились с нами. После двадцатидвухдневного
плавания мы вошли в бухту Всех Святых. Тут я окончательно почувствовал,
что бедствия мои позади, что я уже свободный человек, а не раб и что
жизнь моя начинается сызнова.
Я никогда не забуду, как великодушно отнесся ко мне капитан порту-
гальского корабля.
Он не взял с меня ни гроша за проезд; он в полной сохранности возвра-
тил мне все мои вещи, вплоть до трех глиняных кувшинов; он дал мне сорок
золотых за львиную шкуру и двадцать - за шкуру леопарда и вообще купил
все, что у меня было лишнего и что мне было удобно продать, в том числе
ящик с винами, два ружья и оставшийся воск (часть которого пошла у нас
на свечи). Одним словом, когда я продал ему большую часть своего иму-
щества и сошел на берег Бразилии, в кармане у меня было двести двадцать
золотых.
Мне не хотелось расставаться с моим спутником Ксури: он был таким
верным и надежным товарищем, он помог мне добыть свободу. Но у меня ему
было нечего делать; к тому же я не был уверен, что мне удастся его про-
кормить. Поэтому я очень обрадовался, когда капитан заявил мне, что ему
нравится этот мальчишка, что он охотно возьмет его к себе на корабль и
сделает моряком.
Вскоре по приезде в Бразилию мой друг капитан ввел меня в дом одного
своего знакомого. То был владелец плантации сахарного тростника и сахар-
ного завода. Я прожил у него довольно долгое время и благодаря этому мог
изучить сахарное производство.
Видя, как хорошо живется здешним плантаторам и как быстро они богате-
ют, я решил поселиться в Бразилии и тоже заняться производством сахара.
На все свои наличные деньги я взял в аренду участок земли и стал состав-
лять план моей будущей плантации и усадьбы.
У меня был сосед по плантации, приехавший сюда из Лиссабона. Звали
его Уэллс. Родом он был англичанин, но давно уже перешел в португальское
подданство. Мы с ним скоро сошлись и были в самых приятельских отношени-
ях. Первые два года мы оба еле могли прокормиться нашими урожаями. Но по
мере того как земля разрабатывалась, мы становились богаче.
Прожив в Бразилии года четыре и постепенно расширяя свое дело, я, са-
мо собою разумеется, не только изучил испанский язык, но и познакомился
со всеми соседями, а равно и с купцами из Сан-Сальвадора, ближайшего к
нам приморского города. Многие из них стали моими друзьями. Мы нередко
встречались, и, конечно, я зачастую рассказывал им о двух моих поездках
к Гвинейскому берегу, о том, как ведется торговля с тамошними неграми и
