Ликвидировали последствия войн и неумного управления, навели порядок,
худо-бедно обеспечили охрану среды, стали наконец-то жить по-челове-
чески - псу под хвост? У нас сокращают штаты, нет притока свежих сил и
некому работать, неоткуда взять людей! Неоткуда! Сколько угодно желаю-
щих - и нет мало-мальски пригодного человеческого материала! Почти
нет. Еще сто лет назад наша структура представляла собой как бы плоти-
ну водохранилища, обеспечивающую прочную стабильность государства. Те-
перь, и это еще в самом лучшем случае, мы просто задвижка для регули-
ровки и отвода в безопасное место разрушительной энергии большей части
наших с тобой так называемых сограждан. Чего ты хочешь от задвижки?
Чтобы мы не вели определенную работу среди не пристроенных к делу ду-
боцефалов, так? А ты не думал, что они возьмут в работу вас, когда
толпе надоест верить в вашу сказочку?
- Думал.
- Ага, уже прогресс,- Сашка осклабился. - Уже и высоколобые начинают
размышлять на элементарные темы. Я мог бы долго и проникновенно гово-
рить тебе о том, что правила игры навязаны нам противником, но делать
этого не буду, хотя это чистая правда. Сейчас хорошо уже то, что эти
болтуны в Дагомысе позволили нам назвать нашего противника противни-
ком, врагом - и поступать с врагом так, как он того заслуживает. Так
вот, можешь мне поверить: если мы сейчас, вот именно сейчас, а не
завтра, потому что завтра будет поздно, не направим справедливый гнев
дураков против мерзавцев и убийц, они довольно скоро объединятся про-
тив нас. Это просчитано, есть социопсихологические модели. И здесь
можно сколько угодно рассуждать о морали, но историю еще никто и ни-
когда не делал чистыми руками, хотя кое-кто пытался. Это просто не по-
лучается.
Огонь... Вспыхнувшая одежда.
- Он был сволочью,- сказал Сашка, помолчав. - Мне даже не хочется го-
ворить тебе, какой он был сволочью. Работал за хорошие деньги, мне и
вчетверть так не платят, имел доступ к кое-какой информации. Потом он
нас предал. Если ты считаешь, что среди людей нет и не может быть по-
собников адаптантов, то крупно ошибаешься. Извини, что мы должны были
с ним сделать? Расстрелять в подвале?
Я не ответил.
- Ну хватит! - Сашка резко встал, про-шелся по комнате. - Будем счи-
тать разговор по душам состоявшимся, следующего скоро не проси. Теперь
о деле, слушай внимательно...
4
К тому времени, когда элита явилась ко мне с результатами расчета ре-
жимов, я уже все сообразил и даже успел рассчитать одну простенькую
модельку. Совсем простенькую. Но ее оказалось достаточно.
Впервые я видел элитников в таком состоянии. Их распирало. Обыкновенно
они, особенно если на первых двух курсах им удалось не вылететь из
элиты в первый поток, изображают из себя голубую кровь, и вид у них
высокомерный и брезгливо-усталый, как у аравийских дромадеров. Со вре-
менем они взрослеют и находят для своего интеллекта не столь заметные
заборы.
- Готово? - спросил я.
Дромадеры закивали.
- Отлично. Распечатайте результаты и сложите их в эту папку. Вот в
эту. Можете считать, что зачет за этот семестр у вас уже есть. Спаси-
бо, ребята.
Они помялись.
- А... что дальше? - спросил один.
- А ничего,- сказал я. - Это надо было лет на сорок раньше выдумать,
тогда, может быть, и получилось бы. Теперь - пшик. Эта наша штучка
ледника, к сожалению, не остановит, даже если раскатать в пять слоев.
В лучшем случае и при грамотном использовании помешает образованию но-
вых ледников, а сие уже не актуально. Что, впрочем, не мешает этой на-
шей идее оставаться изящной и остроумной. Так что, если есть желание,
можете писать статью в "Энергетику". Только сначала дайте мне про-
честь.
Можно еще запатентовать, вяло подумал я, когда элитники удалились. За-
работать можно... И сразу же докторскую... на докторскую это, пожалуй,
тянет. Кой дьявол, блестящая бы вышла докторская, пальчики оближешь.
Рецензенты, оппоненты, поздравления, потом свой кабинет и лекции не у
дубоцефалов... Хорошо бы. Вот если наверху за эту идею от большого от-
чаянья все же ухватятся, вот тогда крышка: сперва за шкирку на пьедес-
тал, затем пожизненное топтание ногами и в перспективе эпитафия: "Он
хотел и не мог". Невероятно утешительно. И Сашка... новое положение -
новые задачи... вы должны гордиться оказанным вам доверием... И
Дарья...
На собрание набилась вся кафедра и еще пришли с других, так что яблоку
негде было упасть. Кого-то погнали за стульями. Поверх голов я разгля-
дел черную, непрерывно двигающуюся макушку Гарьки, он подавал мне зна-
ки, а рядом с ним сидел истуканом Вацек, совсем уже снулый и без цыпы.
Моя попытка устроиться у самой двери не увенчалась успехом: там уже
успела усесться Хамзеевна,- тогда я, бормоча себе под нос разные сло-
ва, проследовал в гущу народа на призывные Гарькины махания - оказыва-
ется, он держал для меня место. Повторяя в уме, что лучше плохо си-
деть, чем хорошо стоять, я плюхнулся на стул и принялся оглядываться.
Председательствовал Сельсин. Рядом с ним пребывал некий незнакомый тип
средних лет и мужественной внешности - не из институтских, не та мор-
да. Юный толстый секретарь тоже был тут, сидел с краю председательско-
го стола, шевелил какие-то бумаги и даже, как ни странно, не жевал. В
дверях была сутолока, а у противоположной стены несколько человек,
свесив головы ниже колен и скребя стульями, вразнобой стучали ногами
по полу, и слышалось: "Вон, вон поползла!.." - но большинство собрав-
шихся либо молчали, либо тихо шушукались по двое-трое. В общем-то я
уже представлял себе, о чем пойдет разговор. Остальные, кажется, тоже.
Атмосфера была та еще.
- Ты зачем телефон отключаешь? - спросил Гарька. - Мне обидно, имей в
виду. Уже и поговорить не с кем, когда хочется.
- Это ночью-то?
- Врешь, утро было. Ты ведь не спал, ты пожар смотрел. Вот ты мне пря-
мо скажи: можно такое по экрану показывать? Или я чего-то не понимаю?
- А ты не смотри,- посоветовал я. - Страшно, противно - не смотри.
Смотри Ксенофонта. А то, тоже мне, соберутся люди: не надо нам, боим-
ся, видеть не хотим, и без того на улицу не выйдешь! Мы-то, мол, вы-
держим, а вот за других страшно, ломаются люди, не верят никому, в бу-
дущее смотрят без оптимизма, так нам бы поменьше этого, тогда по зако-
ну обратной связи, глядишь, лучше станет...
Гарька издал змеиный шип.
- Да! - закричал он шепотом. - Боимся! И очень хорошо, что боимся
смотреть! Потому что боимся с ума сойти! Ты нам все сразу не показы-
вай, ты нам покажи врага, с которым мы можем справиться, тогда мы нач-
нем что-то делать! Понемногу, понял! И сделаем, будь уверен. Зачем лю-
ди придумали лестницу? - чтобы по ступеньке, с одной на другую, шаг за
шагом... Вот так и дойдем, если только умники, вроде тебя, не отнимут
желание идти...
И этот туда же.
Сельсин встал и призвал к тишине - тотчас в переднем ряду кто-то за-
перхал и оглушительно раскашлялся, а у двери зашикали на опоздавших.
Человек с мужественной внешностью оглядел наши ряды с некоторым недоу-
мением и усмехнулся углом рта.
- Прошу внимания,- сказал Сельсин. - Все собрались? Дионисия Львовича
не вижу... Здесь? Да-да, теперь вижу. Итак, я предложил вам собраться
здесь главным образом для того, чтобы... - "Чтобы сообщить пренеприят-
ное известие",- мрачно изрек кто-то позади, и над ухом фыркнули. -
...чтобы довести до сведения коллектива информацию о некоторых специ-
фических задачах, касающиеся выполнения Государственной Евгенической
Программы,- взял Сельсин тоном выше,- сокращенно - ГЕП, прежде всего о
новых правах и обязанностях каждого активного члена общества - в осо-
бенности об обязанностях, вытекающих из нашей общей ответственности
перед будущими поколениями...
Сельсин не устоял на месте и начал ходить взад-вперед. На ходу слова
выскакивали из него быстрее. Господи, вдруг подумал я с каким-то
обостренным интересом, да он же не хочет говорить, стыдно ему, с вели-
кой радостью он залез бы сейчас в самый дальний угол - и молчал бы
там, молчал...
- ...Предполагалось, что это собрание будет носить сугубо предвари-
тельный характер,- говорил Сельсин. - Однако целый ряд обстоятельств
последних дней и особенно принятая вчера правительством Государствен-
ная Евгеническая Программа с комплексом сопутствующих правовых мер,
вступивших в силу, как известно, немедленно, вынуждают нас несколько
изменить порядок проведения...
Очевидно, он сам хорошо понимал, насколько изменится порядок проведе-
ния. Уже через десять минут на собрании творилось черт знает что и я
принимал в этом участие. Сквозь общий гвалт и безобразные выкрики от
председательского стола только и доносилось: "...решение временно за-
морозить ряд конституционных свобод... вынужденная мера, каждый должен
осознать свою ответственность... не меньше четверых детей в каждой
семье... государственная помощь многосемейным... первичные организации
на местах... вы же взрослые люди..." - и прочие обрывки. Сельсин стал
красен и охрип, молодежь на задних рядах хамски улюлюкала, и даже Ва-
цек, очнувшись на несколько секунд от странной своей медитации, перес-
тал совершать туловищем медленные хаотические движения и поднял голо-
ву. Человек с мужественной внешностью сидел как сидел, только кривил
угол рта. Будто все это его не касалось.
- А теперь позвольте передать слово присутствующему здесь специальному
уполномоченному окружной комиссии по реализации ГЕП, - стоически ска-
зал Сельсин и сделал жест в сторону мужественного, - государственному
разъяснителю третьего ранга Глебу Ипатьевичу Вустрому. Глеб Ипатьевич,
пожалуйста...
Договорить Сельсину все же дали - как я понял, большинство присутству-
ющих интересовалось не столько содержанием вступительной речи, сколько
тем, как Сельсин с ней справится. Большинство, по-видимому, было удов-
летворено плачевным видом оратора, и когда человек с мужественной
внешностью встал и обвел собрание взглядом из-под насупленных бровей,
как из амбразуры, было уже сравнительно тихо. - Как-как? - только и
спросил кто-то. - Вустрый! - объяснили вопрошавшему, и никто даже не
прыснул. - Глеб Ипатьевич!
Голова Глеба Ипатьевича медленно провернулась вправо-влево, как перис-
коп изготовившегося к атаке подводного крейсера, выискивающий в непри-
ятельской эскадре достойную цель. Достойные цели, если и присутствова-
ли, то не лезли в глаза. Интересно, чем все это кончится, отстраненно
подумал я,- не сейчас, конечно, сейчас он нас сомнет и раздолбит, а в
некотором отдалении? Года, скажем, через три? Вообще хорошо бы подсчи-
тать средний срок действия подобных программ - как раз года три, долж-
но быть? Или уже меньше? И как быть с теми детьми, которые успеют ро-
диться за эти три года во исполнение Государственной Евгенической?..
Четверых на семью, конечно, не будет, но двоих-троих вполне можно
ждать. Маленькие такие, под стол ходят, трогательно мурчат, зарываясь
щечками в мягкие игрушки, говорить еще не умеют, а им уже с трибуны
какая-нибудь морда: извините, мол, ребята, ошибочка вышла, не знаем
мы, что с вами делать, не нужны вы, как оказалось, в таком количестве,
а виноватых дядей мы наказали и сами, конечно, сознаем свою ответс-
твенность, так что вы уж не держите зла, хотя кормить вас нам, прямо
скажем, нечем...
- Я не понимаю, почему такая реакция,- медленно начал Глеб Ипатьевич.
Голос государственного разъяснителя был глубок и наполнял раскатами
все помещение. - Да, правительство приняло ряд мер в соответствии с
чрезвычайным положением, имеющимся де-факто. Да, нынешняя чрезвычайная
ситуация заведомо требует неотложных и энергичных мер, разве кто-ни-
будь возражает? Тем не менее я вижу,- и перископ вновь пришел в движе-
ние,- определенное противодействие нашим усилиям по спасению челове-
