нем все видят помешанного. Бедняга! Джин прикинула, можно ли вылезти из
окна незамеченной, решила, что нельзя, и стала вновь смотреть на угол
улицы, из-за которого должна была появиться помощь. И вдруг без всякой
причины вздрогнула, - встреча с Ферзом не прошла даром. О, эти глаза!
Как страшно, наверно, быть его женой! Джин распахнула окно и высунулась
наружу...
XV
Увидев Джин в окне, Динни и ее дядя замерли на пороге.
- Я заперта в гостиной, - невозмутимо объявила Джин. - Постарайтесь
меня выпустить.
Эдриен отвел племянницу к машине:
- Останься здесь, Динни. Я пришлю Джин к тебе. Не надо устраивать из
этого спектакль.
- Будьте осторожны, дядя. У меня такое чувство, словно вы Даниил
во...
Тускло улыбнувшись, Эдриен позвонил. Дверь открыл сам Ферз:
- А, Черрел! Входите.
Эдриен подал руку. Ее не приняли.
- Мне здесь вряд ли обрадуются, - сказал Ферз.
- Но, дорогой мой...
- Да, вряд ли. Но я должен увидеться с Дианой. И пусть мне лучше ник-
то не мешает - ни вы, Черрел, ни другие.
- Кто об этом говорит! Вы не возражаете, если я вызову юную Джин Тес-
бери? Динни ждет ее в автомобиле.
- Я запер ее. Вот ключ. Уберите ее, - угрюмо сказал Ферз и ушел в
столовую.
Эдриен отпер гостиную. Джин стояла на пороге.
- Ступайте к Динни и увезите ее. Я справлюсь. Надеюсь, все обошлось
по-хорошему?
- Меня только заперли.
- Передайте Динни, - продолжал Эдриен, - что Хилери почти наверное
сможет приютить вас. Отправляйтесь к нему; тогда я буду знать, где вас
искать в случае необходимости. А вы не из трусливых, юная леди!
- Пустяки! До свидания!
Джин сбежала вниз по лестнице. Эдриен услышал, как захлопнулась вход-
ная дверь, и неторопливо спустился в столовую. Ферз стоял у окна, наблю-
дая за отъездом девушек. Он круто повернулся, как человек, привыкший,
что за ним следят. Изменился он мало: похудел, осунулся, волосы поседели
чуть больше - вот и все. Одет, как всегда, опрятно, держится подтянуто,
только глаза... О, эти глаза!
- Конечно, - с жутким спокойствием начал. Ферз, - вы не можете не жа-
леть меня, но предпочли бы видеть меня мертвым. Кто бы не предпочел! Че-
ловек не должен терять рассудок! Но не надейтесь напрасно, Черрел, -
сейчас я вполне здоров.
Здоров ли? Судя по виду - да. Но какое напряжение он способен вынес-
ти?
Ферз заговорил снова:
- Вы все рассчитывали, что я окончательно свихнулся. Однако месяца
три назад я начал поправляться. Как только заметил это, стал скрывать.
Те, кто за нами смотрят, - он произнес эти слова с предельной горечью, -
хотят таких доказательств нашей нормальности, что мы никогда бы не выз-
доравливали, если бы все зависело только от них. Это, видите ли, не в их
интересах.
Горящие глаза Ферза, устремленные на Эдриена, казалось, добавили: "И
не в ее, и не в твоих".
- Так вот, я все скрывал. У меня хватило силы воли скрывать все в те-
чение трех месяцев и оставаться там, хотя я был уже в здравом уме.
Только в последнюю неделю я показал им, что отвечаю за себя. Но они вы-
жидают куда больше недели, прежде чем сообщить об этом домой. Я не хо-
тел, чтобы они писали домой. Я хотел явиться прямо сюда, показаться та-
ким, какой есть. Не хотел, чтобы они предупреждали Диану или еще ко-
го-нибудь. Я хотел увериться в себе и уверился.
- Ужасно! - чуть слышно вымолвил Эдриен.
Горящие глаза Ферза снова впились в него.
- Вы любили мою жену, Черрел, и сейчас любите. Так ведь?
- Мы остались тем, чем были, - друзьями, - ответил Эдриен.
- Вы сказали бы то же самое, если бы даже было не так.
- Вероятно. Могу утверждать одно - в первую очередь я обязан думать о
ней, как делал всегда.
- Вот, значит, почему вы здесь?
- Боже милостивый! Да неужели вы не понимаете, какое это для нее пот-
рясение? Неужели вы забыли, какую жизнь ей создали до того, как попасть
в лечебницу? Или думаете, она забыла? Не лучше ли и для нее и для вас,
если бы вы сначала отправились ко мне, ну, хоть в музей, и встретились с
ней там?
- Нет, я увижусь с ней здесь, в моем собственном доме.
- Здесь она прошла через ад, Ферз. Вы, может быть, и правы, что скры-
вали свое выздоровление от врачей. Но вы безусловно неправы, когда соби-
раетесь ошеломить этим ее.
Ферз весь напрягся.
- Хотите спрятать ее от меня?
Эдриен опустил голову.
- Возможно, что и так, - сказал он мягко. - Но послушайте, Ферз, вы и
сами не хуже меня видите, какое положение создалось. Поставьте себя на
ее место. Представьте себе: вот она входит, - это может произойти каждую
минуту, - и неожиданно видит вас, не зная о вашем выздоровлении, не ус-
пев свыкнуться с мыслью о нем да еще помня, каким вы были. На что вы об-
рекаете себя, идя на такую возможность?
Ферз застонал.
- А на что я обреку себя, отказываясь от единственной возможности? Вы
думаете, я еще кому-нибудь верю? Попробуйте поживите так сами четыре го-
да! Тогда поймете. - Глаза Ферза засверкали. - Попробуйте, каково, когда
за вами следят, когда с вами обращаются, как с озорным ребенком. Послед-
ние три месяца я был совершенно нормален и насмотрелся, как со мной об-
ращаются. Если уж моя собственная жена не примет меня таким, как я есть,
- здоровым человеком в человеческой одежде, кому я еще нужен?
Эдриен подошел к нему:
- Успокойтесь! Вот тут-то вы и заблуждаетесь. Она одна видела вас в
самое тяжелое время. Поэтому ей и будет тяжелей, чем другим.
Ферз закрыл лицо руками.
Посерев от волнения, Эдриен смотрел на него, но, когда Ферз снова
открыл лицо, не смог вынести его взгляда и отвел глаза в сторону.
- И люди еще рассуждают об одиночестве! - выкрикнул Ферз. - Сойдите
разок с ума, Черрел. Тогда вы поймете, что значит быть одиноким до конца
ваших дней.
Эдриен положил руку ему на плечо:
- Послушайте, друг мой. В моей норе есть свободная комната. Переез-
жайте туда, поживите со мной, пока все не наладится.
Тень внезапного подозрения набежала на лицо Ферза, взгляд стал испы-
тующим и подозрительным, потом признательность смягчила его, но он тут
же посуровел, затем опять смягчился.
- Вы всегда были порядочным человеком, Черрел. Благодарю вас - не мо-
гу. Я остаюсь здесь. Даже у зверя есть берлога. Моя - тут.
Эдриен вздохнул.
- Хорошо. Подождем ее. Вы видели детей?
- Нет. Они помнят меня?
- Не думаю.
- Знают они, что я жив?
- Да. Они знают, что вы больны.
- Не..? - Ферз прикоснулся рукой ко лбу.
- Нет. Поднимемся к ним?
Ферз покачал головой, и в эту минуту Эдриен через окно заметил подхо-
дившую к дому Диану. Он спокойно направился к двери. Что делать, что
сказать? Он уже взялся за ручку, когда Ферз, оттолкнув его, выскочил в
холл. Диана открыла дверь своим ключом. Эдриен увидел, как смертельно
побледнело ее лицо под полями шляпки. Она прислонилась к стене.
- Все в порядке, Диана, - сказал он и поспешно распахнул двери столо-
вой.
Диана отделилась от стены и прошла в комнату мимо мужчин. Ферз после-
довал за ней.
- Если вам потребуется мой совет, я буду в холле, - произнес Эдриен и
закрыл дверь...
Муж и жена дышали так, словно прошли не три ярда, а пробежали сто.
- Диана! - воскликнул Ферз. - Диана!
Казалось, она утратила дар речи. Он возвысил голос:
- Со мной все в порядке. Ты не веришь?
Она по-прежнему молча наклонила голову.
- Что же ты молчишь? Или для меня даже слов не найдется?
- Это... это от потрясения.
- Я вернулся здоровым. Вот уже три месяца, как я здоров.
- Я так рада, так рада!
- Боже мой! Ты все так же хороша!
Неожиданно он схватил ее, крепко прижал к себе и стал жадно целовать.
Когда он отпустил ее, Диана, задыхаясь, упала на с гул и взглянула на
мужа с таким ужасом, что он закрыл лицо руками.
- Роналд... я не могу... не могу, как раньше... Не могу... Не могу...
Он опустился перед ней на колени:
- Я не хотел сделать тебе больно. Прости!
Затем, словно истощив всю силу чувства, оба встали и отошли друг от
друга.
- Давай обсудим все спокойно, - предложил Ферз.
- Давай.
- Должен я уйти?
- Дом - твой. Поступай, как лучше для тебя.
У Ферза вырвалось что-то похожее на смех.
- Для меня было бы лучше, если бы и ты и все остальные относились ко
мне так, как будто со мной ничего не случилось.
Диана молчала. Она молчала так долго, что у него снова вырвался тот
же звук.
- Не надо! - попросила она. - Я попытаюсь. Но я должна... должна
иметь отдельную комнату.
Ферз поклонился. Внезапно взгляд его мотнулся к ней.
- Ты любишь Черрела?
- Нет.
- Другого?
- Нет.
- Значит, боишься?
- Да.
- Понимаю. Это естественно. Что ж! Кто обижен богом, тот не выбирает.
Что дадут, то и ладно. Не телеграфируешь ли в лечебницу, чтобы прислали
мои вещи? Это избавит от шума, который они могут поднять. Я ведь ушел не
попрощавшись. К тому же я, наверное, им что-нибудь должен.
- Разумеется, телеграфирую. Я все устрою.
- Нельзя ли теперь отпустить Черрела?
- Я ему скажу.
- Позволь мне.
- Нет, Роналд, я сама.
И Диана решительно прошла мимо него.
Эдриен стоял, прислонившись к стене напротив двери. Он посмотрел на
Диану и попытался улыбнуться, - он уже угадал, чем все кончилось.
- Он останется здесь, но будет жить в отдельной комнате. Благодарю
вас за все, мой дорогой. Не созвонитесь ли вместо меня с лечебницей? Я
буду держать вас в курсе. А сейчас поведу Роналда к детям. До свидания.
Эдриен поцеловал ей руку и вышел.
XVI
Хьюберт Черрел стоял на Пэл-Мэл перед клубом отца, старинным учрежде-
нием, членом которого он сам пока еще не состоял. Он нервничал, так как
питал к отцу уважение - несколько старомодное чувство в дни, когда в от-
це видят просто старшего брата и, упоминая о нем, употребляют выражение
"мой старик". Поэтому Хьюберт не без волнения вошел в этот дом, где люди
упрямее, чем кто-либо на земле, держатся за высокомерные предрассудки
своего поколения. Однако облик тех, кто находился в комнате, куда прове-
ли Хьюберта, ничем не выдавал ни высокомерия, ни предрассудков. Ни-
зенький подвижный человечек с бледным лицом и усами щеточкой, покусывая
ручку, сочинял письмо редакции "Тайме" о положении в Ираке; маленький
скромного вида бригадный генерал с лысым лбом и седыми усами беседовал с
высоким скромного вида генерал-лейтенантом о флоре острова Кипра; квад-
ратный мужчина с квадратными скулами и львиным взглядом сидел у окна так
тихо, словно только что схоронил тетку или размышлял, не попробовать ли
ему будущим летом переплыть Ла-Манш. Сам сэр Конуэй читал "Уайтейкеровс-
кий альманах".
- Хэлло, Хьюберт! Здесь слишком тесно. Спустимся в холл.
Хьюберт сразу же почувствовал, что не только он сам хочет поговорить
с отцом, но и отец хочет что-то ему сказать. Они уселись в углу.
- Что привело тебя сюда?
- Я собираюсь жениться, сэр.
- Жениться?
- Да. На Джин Тесбери.
- О!
- Мы решили получить особое разрешение и не поднимать шума.
Генерал покачал головой:
- Она - славная девушка, и я рад, что ты ее любишь, но у тебя сложное
положение, Хьюберт. Я тут кое-что слышал.
Хьюберт только сейчас заметил, какое измученное лицо у отца.
- Все это из-за того типа, которого ты пристрелил. Боливийцы требуют
выдать тебя как убийцу.
- Что?
- Чудовищно, конечно. Не думаю, чтобы они настаивали, поскольку напа-
дающей стороной был он - по счастью, у тебя на руке остался шрам. Но по-
хоже, что боливийские газеты подняли дьявольский шум. Все эти полукровки
так держатся друг за друга!
- Сегодня же увижусь с Халлорсеном.
- Полагаю, что власти не станут торопиться.
Отец и сын молча сидели в холле, глядя друг на друга с одним и тем же
выражением лица. Где-то в тайниках их души зрел смутный страх перед уг-
