ко дюймов шар партнерши.
- Ну, не бессовестная ли женщина! - простонала леди Хенриет, и Динни
немедленно оценила огромные практические преимущества, скрытые в форму-
ле: "Но я все-таки не согласна".
- Вы прямо Железный герцог, тетя, - сказала девушка. - Разве что чер-
тыхаетесь реже.
- Вовсе не реже, - возразила леди Хенриет. - У нее ужасный жаргон.
- Играйте, Хен! - отозвалась польщенная тетя Уилмет.
Динни рассталась с ними и пошла к дому.
Переодевшись, она постучала в комнату Флер.
Горничная ее тетки машинкой подстригала Флер шею, а Майкл стоял на
пороге туалетной, держа на вытянутых руках свой белый галстук.
Флер обернулась:
- Хэлло, Динни! Входите и садитесь. Достаточно, благодарю вас, Пауэ-
ре. Иди сюда, Майкл.
Горничная исчезла. Майкл приблизился к жене, чтобы та завязала ему
галстук.
- Готово, - бросила Флер и, взглянув на Динни, прибавила: - Вы насчет
Саксендена?
- Да. Вечером буду читать ему отрывки из дневника Хьюберта. Вопрос в
одном: где найти место, подобающее моей юности и...
- Невинности? Ну, нет, Динни: невинной вы никогда не будете. Верно,
Майкл?
Майкл ухмыльнулся:
- Невинной - никогда, добродетельной - неизменно. Ты еще в детстве,
Динни, была многоопытным ангелочком. Ты выглядела так, словно удивлена,
почему у тебя нет крылышек. Вид у тебя был вдумчивый, - вот точное сло-
во.
- Вероятно, я удивлялась, зачем ты мне их оторвал.
- Тебе следовало бы носить панталончики и гоняться за бабочками, как
две девчурки Гейнсборо в Национальной галерее.
- Довольно любезничать, - перебила мужа Флер. - Гонг уже ударил. Мо-
жете воспользоваться моей маленькой гостиной. Если стукнете в стену,
Майкл выйдет к вам с ботинком в руках, как будто пугает крыс.
- Отлично, - согласилась Динни, - но я уверена, что он окажется сущим
ягненком.
- Это еще вопрос, - возразил Майкл. - В нем есть что-то от козла.
- Вот эта дверь, - сказала Флер, когда они вышли из спальни. -
Cabinet particulier [7]. Желаю успеха!
X
Динни сидела между Халлорсеном и молодым Тесбери. Наискось от нее, во
главе стола - ее тетка и лорд Саксенден с Джин Тесбери по правую руку.
"Тигрица, конечно, но до чего ж хороша!" Смуглая кожа, удлиненное лицо и
чудесные глаза девушки совершенно очаровали Динни. Они, видимо, очарова-
ли и лорда Саксендена. Лицо его стало еще краснее и благожелательнее,
чем доводилось до сих пор видеть Динни. Он был так внимателен к Джин,
что леди Монт пришлось целиком посвятить себя выслушиванию резкостей
Бентуорта. "Последний из помещиков" в качестве личности еще более выдаю-
щейся, чем Саксенден, настолько выдающейся, чтобы отказаться от пэрства,
по праву старшинства восседал слева от хозяйки. Рядом с ним Флер занима-
ла Халлорсена, так что Динни сразу же попала под обстрел со стороны мо-
лодого Тесбери. Он говорил непринужденно, прямо, искренне, как человек,
еще не пресытившийся обществом женщин, и открыто выказывал девушке то,
что Динни про себя назвала "непритворным восхищением". Это не помешало
ей несколько раз устремлять взгляд на его сестру и впадать в состояние,
которое он квалифицировал как мечтательность.
- Ну, что вы о ней скажете? - спросил моряк.
- Обворожительная.
- Я, разумеется, передам ей это, но она и бровью не поведет. Сестра -
самая трезвая женщина на свете. Она, кажется, не без успеха обольщает
своего соседа. Кто он?
- Лорд Саксенден.
- Ого! А кто этот Джон Буль на углу стола, поближе к нам?
- Уилфрид Бентуорт, по прозвищу Помещик.
- А рядом с вами - тот, что разговаривает с миссис Майкл?
- Профессор Халлорсен из Америки.
- Интересный парень!
- Да, все говорят, - сухо отрезала Динни.
- А вы не находите?
- Мужчина не должен быть таким интересным.
- Счастлив слышать это от вас.
- Почему?
- Потому что тогда у неинтересных тоже появляются шансы.
- О! Часто вам удается выпускать такие торпеды?
- Поверьте, я страшно рад, что наконец встретил вас.
- Наконец? Еще вчера вы обо мне даже не слыхали.
- Это верно. Тем не менее вы - мой идеал.
- Боже правый! У вас во флоте все такие?
- Да. Первое, чему нас обучают, - это мгновенно принимать решение.
- Мистер Тесбери...
- Ален.
- Я начинаю понимать, почему у моряков жены в каждом порту.
- У меня не было ни одной, - серьезно возразил молодой Тесбери. - Вы
первая, на которой я хотел бы жениться.
- О! Или вернее сказать - ого!
- Что поделаешь! Моряку приходится быть напористым. Если увидел то,
что тебе нужно, бери сразу. Ведь у нас так мало времени.
Динни рассмеялась.
- Сколько вам лет?
- Двадцать восемь.
- Значит, под Зеебрюгге не были?
- Был.
- Вижу. Вы привыкли швартоваться с хода.
- И взлетать за это на воздух.
Взгляд девушки потеплел.
- Сейчас я сцеплюсь со своим врагом.
- С врагом? Могу я чем-нибудь вам помочь?
- Нет. Смерть его мне не нужна - пусть сначала выполнит то, чего я
хочу.
- Очень жаль. Он кажется мне опасным.
- Займитесь миссис Чарлз Масхем, - шепнула Динни и повернулась к Хал-
лорсену, который почтительно, словно она спустилась к нему с небес,
воскликнул:
- Мисс Черрел!
- Я слышала, что вы потрясающе стреляете, профессор.
- Что вы! Я не привык к таким птицам, как ваши, - они сами подверты-
ваются под выстрел. Со временем, даст бог, освоюсь. Как бы то ни было,
это полезный для меня опыт.
- Парк вам понравился?
- Еще бы! Находиться там же, где и вы, большая удача, мисс Черрел, и
я ее глубоко ценю.
"Обстрел с двух сторон!" - подумала Динни и в упор спросила:
- Вы уже решили, как исправить зло, причиненное вами моему брату?
Халлорсен понизил голос:
- Я восхищен вами, мисс Черрел, и сделаю все, что вы прикажете. Если
хотите, напишу в ваши газеты и возьму назад обвинения, которые выдвинул
в книге.
- А что вы потребуете взамен, профессор Халлорсен?
- Ничего - кроме вашего расположения, разумеется.
- Брат дал мне свой дневник. Он согласен опубликовать его.
- Если так вам будет легче, публикуйте.
- Интересно, поймете ли вы когда-нибудь друг друга?
- Полагаю, что нет.
- Странно. Ведь вас, белых, там было всего четверо. Могу я узнать,
что именно так раздражало вас в моем брате?
- Если я отвечу, вы используете это против меня же.
- О нет, я умею быть справедливой.
- Ну что ж, извольте. Во-первых, я нашел, что у вашего брата предвзя-
тое мнение о слишком многих вещах и что менять его он не собирается. Мы
находились в стране, которой никто из нас не знал, среди дикарейиндейцев
и людей, едва тронутых цивилизацией. Но капитан хотел, чтобы все шло
так, как у вас в Англии. Он придерживался определенных правил и от дру-
гих требовал того же. Честное слово, дай мы ему волю, он стал бы перео-
деваться к обеду.
- Я полагаю, вам не следует забывать, - возразила чуточку растерявша-
яся Динни, - что мы, англичане, давно доказали, насколько важна внешняя
форма. Мы преуспевали в любой дикой и дальней стране именно потому, что
и там оставались англичанами. Читая дневник, я поняла, в чем причина не-
удачи брата. Он недостаточно твердолоб.
- Конечно, он не из породы ваших Джонов Булей вроде лорда Саксендена
или мистера Бентуорта, - Халлорсен кивком указал на конец стола. - Будь
он таким, мы скорее бы нашли общий язык. Нет, он предельно сдержан и
умеет скрывать свои эмоции. Они снедают его изнутри. Он похож на кровно-
го скакуна, которого запрягли в телегу. Если не ошибаюсь, мисс Черрел,
вы принадлежите к очень старому роду?
- К старому, но еще не впавшему в детство.
Динни увидела, как взгляд Халлорсена оторвался от нее, остановился на
Эдриене, сидевшем напротив, перешел на тетю Уилмет, затем на леди Монт.
- О старинных родах я с удовольствием побеседовал бы с вашим дядей,
хранителем музея, - сказал американец.
- Что еще не понравилось вам в моем брате?
- Он дал мне почувствовать, что я здоровенный, неотесанный чурбан.
Брови Динни приподнялись.
- Мы попали, - продолжал Халлорсен, - в дьявольскую, - прошу про-
щенья! - в первобытную страну. Так вот, я и сам стал первобытным, чтобы
устоять в борьбе с нею и победить. А он не захотел.
- А может быть, не мог? Не кажется ли вам, что вся беда в другом: вы
- американец, он - англичанин. Сознайтесь, профессор, что мы, англичане,
вам не нравимся.
Халлорсен рассмеялся.
- Вы-то мне ужасно нравитесь.
- Благодарю вас, но из каждого правила...
Халлорсен насупился:
- Мне, видите ли, просто не нравится, когда люди напускают на себя
превосходство, в которое я не верю.
- Разве мы одни это делаем? А французы?
- Мисс Черрел, если бы я был орангутангом, мне было бы решительно
наплевать, считает ли себя шимпанзе выше меня.
- Понимаю. Родство в данном случае слишком отдаленное. Но, простите,
профессор, что вы скажете о самих американцах? Разве вы не избранный на-
род? Разве вы сами частенько не заявляете об этом? Поменялись бы вы
участью с любым другим народом?
- Разумеется, нет.
- Что же это, как не то самое напускное превосходство, в которое мы
не верим?
Халлорсен засмеялся.
- Вы меня поймали. Но вопрос все-таки еще не исчерпан. В каждом чело-
веке сидит сноб, - согласен. Но мы - народ молодой, у нас нет ни вашей
древности, ни ваших традиций. В отличие от вас мы еще не свыклись с
мыслью о своей предызбранности. Для этого мы слишком многочисленны, раз-
ношерстны и заняты. Кроме долларов и ванных, у нас есть много такого,
чему вы могли бы позавидовать.
- Чему же мы должны завидовать? Буду признательна, если вы мне объяс-
ните.
- Пожалуйста, мисс Черрел. Мы знаем, что не лишены достоинств, энер-
гии, веры в себя, что у нас большие возможности, которым вам следовало
бы завидовать. Но вы этого не делаете, и нам трудно примириться с таким
безнадежно устарелым высокомерием. Вы - как шестидесятилетний старик,
который смотрит сверху вниз на тридцатилетнего мужчину. А уж это, изви-
ните меня, самое идиотское заблуждение, какое бывает на свете.
Подавленная, Динни молча смотрела на него.
- Вы, англичане, - продолжал Халлорсен, - раздражаете нас тем, что
утратили всякую пытливость, а если она у вас еще осталась, вы с порази-
тельным снобизмом умеете это скрывать. Знаю, в нас тоже масса такого,
что раздражает вас. Но мы раздражаем лишь вашу эпидерму, вы же - наши
нервные центры. Вот приблизительно все, что следовало сказать, мисс Чер-
рел.
- Я поняла вас, - отозвалась Динни. - Все это ужасно интересно и,
смею утверждать, бесспорно. Моя тетка встает из-за стола. Поэтому мне
придется удалиться вместе с моей эпидермой и дать отдых вашим нервным
центрам.
Девушка поднялась и через плечо с улыбкой глянула на американца.
У дверей стоял молодой Тесбери. Ему она тоже улыбнулась и шепнула:
- Побеседуйте с моим любезным врагом, - он стоит того.
В гостиной Динни подошла к Тигрице, но разговор у них долго не клеил-
ся, потому что обе испытывали взаимное восхищение и ни одна не желала
дать ему выход. Джин Тесбери был двадцать один год, но она показалась
Динни старше ее самой. Ее суждения о жизни и людях отличались четкостью
и категоричностью, пожалуй, даже глубиной. Какого бы вопроса ни косну-
лась беседа, у Джин по каждому было свое мнение. Она будет замечательным
другом в трудную минуту, думала Динни. В самом отчаянном положении она
не изменит своим, хотя всегда будет стремиться ими командовать. Но поми-
мо деловитой твердости, в Джин есть, - Динни это чувствовала, - необыч-
ное, по-кошачьи вкрадчивое обаяние. Стоит ей этого пожелать, перед нею
не устоит ни один мужчина. Хьюберта она покорит мгновенно! Придя к тако-
му выводу, его сестра усомнилась, действительно ли ей, Динни, этого хо-
чется. Перед ней именно такая девушка, какую она подыскивает для брата.
