та, на котором остановился:
- Так вот, человеку, оставленному у пирог, огромному, черному как
уголь детине, поручили их охранять потому, что он был страшно сильный, а
побережье кишело белыми единорогами.
- Ну-у, дядя Эдриен, единорогов не бывает.
- В те времена бывали, Шейла.
- А куда они делись?
- Теперь остался только один, и живет он в местах, где белым нельзя
появляться из-за мухи бу-бу.
- А что это за муха?
- Бу-бу - это такая муха, Роналд, которая садится тебе на икры и вы-
водит там целое потомство.
- Ой!
- Так вот, я рассказывал, когда вы меня перебили, что побережье кише-
ло единорогами. Звали этого человека Маттагор, и с единорогами он управ-
лялся очень ловко. Выманив их на берег кринибобами...
- А что такое кринибобы?
- По виду они похожи на клубнику, а по вкусу на морковь. Так вот,
приманив единорогов, он подкрадывался к ним сзади...
- Как же он мог подкрадываться к ним сзади, если их нужно было зама-
нивать кринибобами?
- Он нанизывал кринибобы на веревку, сплетенную из древесных волокон,
и натягивал ее между двух могучих деревьев. Как только единороги прини-
мались поедать плоды, Маттагор вылезал из-за куста, где прятался, и,
бесшумно ступая - он ходил босой, - связывал им попарно хвосты.
- А они не чувствовали, как он им связывает хвосты?
- Нет, Шейла. Белые единороги ничего хвостом не чувствуют. Потом он
снова прятался за куст и начинал щелкать языком. Единороги пугались и
убегали.
- И у них отрывались хвосты?
- Никогда. Это было очень важно для Маттагора, потому что он любил
животных.
- Значит, единороги больше не приходили?
- Ошибаешься, Ронни. Они слишком лакомы до кринибобов.
- А он ездил на них верхом?
- Да. Он часто вскакивал им на спину и уезжал в джунгли, стоя на двух
единорогах сразу и посмеиваясь. Так что под его охраной, как сами пони-
маете, пироги были в безопасности. Сезон дождей еще не начался. Поэтому
акул было немного, и экспедиция уже собиралась выступать, как вдруг...
- Дальше, дальше, дядя Эдриен. Это же мамочка.
- Продолжайте, Эдриен.
Но Эдриен молчал, не сводя глаз с приближавшегося к нему видения. На-
конец он перевел взгляд на Шейлу и заговорил опять:
- Теперь вернусь назад и объясню вам, почему луна играла во всем этом
такую важную роль. Экспедиция не могла выступить, пока луна не прибли-
зится и не покажется людям сквозь деревья.
- А почему?
- Сейчас расскажу. В те времена люди, и особенно это племя уодоносов,
поклонялись всему прекрасному - ну, скажем, такому, как ваша мама, рож-
дественские гимны или молодой картофель. Все это занимало в их жизни
большое место. И прежде чем за что-нибудь приняться, люди ожидали знаме-
ния.
- А что такое знамение?
- Вы знаете, что такое "аминь"? Оно всегда следует в конце. А знаме-
нию полагается быть в начале, чтобы оно приносило удачу. И оно обяза-
тельно должно было быть прекрасным. В сухое время года самой прекрасной
вещью на свете считалась луна, и уодоносы ожидали, чтобы она приблизи-
лась к ним сквозь деревья - вот так же, как мама вошла к вам сейчас че-
рез двери.
- Но у луны же нет ног!
- Правильно. Она плывет. И в один прекрасный вечер она выплыла, нес-
равненно светлая, такая ласковая и легкая, с такими ясными глазами, что
все поняли - экспедиция будет удачной. И они пали ниц перед ней, воскли-
цая: "Знамение! Не покидай нас, луна, и мы пройдем через все пустыни и
все моря. Мы понесем твой образ в сердце и во веки веков будем счастливы
счастьем, которым ты нас даришь. Аминь!" И, сказав так, уодоносы с уодо-
носами, уодоноски с уодоносками стали рассаживаться по пирогам, пока на-
конец все не уселись. А луна стояла над вершинами деревьев и благослов-
ляла их взглядом. Но один человек остался. Это был старый уодонос, кото-
рый так любил луну, что забыл обо всем на свете и пополз к ней в надежде
припасть к ее ногам.
- Но у нее же не было ног!
- Он думал, что были: она казалась ему женщиной, сделанной из серебра
и слоновой кости. И он все полз и полз под деревьями, но никак не мог до
нее добраться, потому что это все-таки была луна.
Эдриен замолчал. На мгновение воцарилась тишина. Затем он сказал:
"Продолжение следует", - и спустился в холл, где его нагнала Диана.
- Вы портите мне детей, Эдриен. Разве вы не знаете, что басни и сказ-
ки отбивают у них интерес к машинам? Когда вы ушли, Роналд спросил: "Ма-
мочка, неужели дядя Эдриен на самом деле верит, что ты - луна?"
- И вы ему ответили?..
- Дипломатично. Но они сообразительны, как белки.
- Что поделаешь! Спойте мне "Мальчика-водоноса", а то скоро явится
Динни со своим поклонником.
И пока Диана играла и пела, Эдриен смотрел на нее и поклонялся ей. У
нее был красивый голос, и она хорошо исполняла эту странную, незабывае-
мую мелодию. Едва замерли последние звуки "Водоноса", как горничная до-
ложила:
- Мисс Черрел. Профессор Халлорсен.
Динни вошла с гордо поднятой головой, и Эдриен увидел, что взгляд ее
не предвещает ничего доброго. Так выглядят школьники, когда собираются
"задать жару" и новичку. За девушкой шел Халлорсен, казавшийся непомерно
высоким в этой маленькой гостиной. Американца представили Динни. Он пок-
лонился и спросил:
- Ваша дочь, господин хранитель, я полагаю?
- Нет, племянница. Сестра капитана Хьюберта Черрела.
- Счастлив познакомиться, мэм.
Эдриен заметил, что их скрестившиеся взгляды с трудом оторвались друг
от друга, и поспешил вмешаться:
- Как вам нравится в "Пьемонте", профессор?
- Кормят хорошо, только слишком много наших, американцев.
- Слетаются туда целыми стаями?
- Ничего, через две недели мы все упорхнем.
Динни явилась сюда как воплощение английской женственности, и конт-
раст между измученным видом Хьюберта и всеподавляющим здоровьем Халлор-
сена мгновенно вывел ее из равновесия. Она уселась подле этого воплоще-
ния победоносного мужского начала с твердым намерением вонзить в его
шкуру все имевшиеся у нее стрелы. Однако Халлорсен немедленно углубился
в беседу с Дианой, и Динни, украдкой разглядев его, не успела доесть суп
(с обязательным черносливом), как уже пересмотрела свой план. В конце
концов, он иностранец и гость. К тому же предполагается, что она будет
вести себя как подобает леди. Свое она возьмет другим путем - не станет
выпускать стрелы, а покорит его "улыбками и лестью". Это будет деликат-
нее по отношению к Диане и послужит более надежным оружием при дли-
тельной осаде. С коварством, достойным ее задачи, Динни выждала, пока
американец увязнет в вопросах британской политики, которую он, кажется,
рассматривал как вполне заслуживающую внимания область человеческой дея-
тельности. Потом окинула его боттичеллиевским взглядом и вступила в раз-
говор:
- Нам следовало бы подходить к американской политике с такой же
серьезностью, как вы к нашей, профессор. Но она ведь несерьезна, правда?
- Полагаю, что вы правы, мисс Черрел.
- Порок и нашей и вашей политической системы в том, профессор, - ска-
зал Эдриен, - что целый ряд реформ, диктуемых здравым смыслом, не может
быть осуществлен, так как наши политические деятели не желают их прово-
дить из боязни потерять ту минутную власть, которой они на деле и не по-
лучают.
- Тетя Мэй, - тихонько вставила Динни, - удивляется, почему мы не из-
бавимся от безработицы, начав в национальном масштабе перестройку тру-
щоб. Таким путем можно было бы сразу убить двух зайцев.
- Боже мой, это же замечательная мысль! - воскликнул Халлорсен, пово-
рачивая к девушке пышущее здоровьем лицо.
- Бесплодные надежды, - возразила Диана. - Владельцы трущоб и строи-
тельные компании чересчур сильны.
- И, кроме того, где взять денег?
- Но это же так просто! Ваш парламент вполне способен привести в
действие силы, необходимые для осуществления такой великой национальной
задачи. Почему бы вам не выпустить займа? Деньги вернутся: это же не во-
енный заем, когда они превращаются в порох и уходят на ветер. Как велики
у вас пособия по безработице?
На этот вопрос никто ответить не смог.
- Я уверен, что, сэкономив на них, можно будет выплачивать проценты
по очень кругленькому займу.
- Вы совершенно правы, - любезно согласилась Динни. - Для этого нужно
одно: бесхитростно верить в дело. Вот тут-то вы, американцы, и сильнее
нас.
Лицо Халлорсена на мгновение выразило нечто вроде "черта с два!"
- Да, конечно, мы тоже бесхитростно верили в него, когда ехали драть-
ся во Францию. Но с нас хватит. В следующий раз мы в чужое пекло не по-
лезем.
- Так ли уж бесхитростна была ваша вера в прошлый раз?
- Боюсь, что очень, мисс Черрел. На двадцать наших не нашлось бы и
одного, кто согласился бы спустить немцам все, что те натворили.
- Профессор, я посрамлена!
- Что вы! Нисколько! Вы просто судите об Америке по Европе.
- Вспомните Бельгию, профессор, - сказала Диана. - Вначале даже у нас
была бесхитростная вера.
- Простите, мэм, неужели участь Бельгии действительно могла заставить
вас выступить?
Эдриен, молчаливо водивший вилкой по скатерти, поднял голову:
- Если говорить об отдельном человеке - да. Не думаю, чтобы она пов-
лияла на людей военных, флотских, деловых, даже на целые определенные
круги общества - политические и иные. Они знали, что в случае войны мы
будем союзниками Франции. Но для простого непосвященного человека, как
я, например, для двух третей населения, для трудовых классов это имело
огромное значение. Нам всем казалось, что мы смотрим на ринг: страшный
тяжеловес, Человек-гора, приближается к боксеру веса мухи, а тот стоит и
твердо, как мужчина, изготовляется к защите.
- Замечательно сказано, господин хранитель!
Динни вспыхнула. Значит, этот человек не лишен великодушия. Затем,
раскаиваясь, что чуть не предала Хьюберта, едко процедила:
- Я читала, что это зрелище покоробило даже Рузвельта.
- Оно покоробило многих из нас, мисс Черрел, но мы были далеко, а не-
которые вещи нужно увидеть вблизи, чтобы почувствовать.
- Разумеется. А вы, как только что заметили сами, явились лишь под
конец.
Халлорсен пристально посмотрел на невинное лицо Динни, поклонился и
умолк. Но вечером, прощаясь с нею после этого странного обеда, прибавил:
- Боюсь, вы что-то имеете против меня, мисс Черрел.
Динни молча улыбнулась.
- Тем не менее надеюсь встретиться с вами.
- Вот как! Зачем?
- Видите ли, я хочу верить, что смогу заставить вас переменить мнение
обо мне.
- Я очень люблю брата, профессор Халлорсен.
- Я все-таки убежден, что вправе предъявить вашему брату больше пре-
тензий, чем он мне.
- Надеюсь, что это убеждение вскоре поколеблется.
- Это звучит угрозой.
Динни гордо вскинула голову и отправилась спать, кусая губы от злос-
ти. Ей не удалось ни задеть, ни очаровать противника. К тому же она ис-
пытывала к нему не откровенную вражду, а какое-то смешанное чувство. Его
огромный рост давал ему обескураживающее преимущество. "Он похож на тех
великанов в кожаных штанах, которые похищают в кинофильмах полунагих
пастушек, - думала девушка. - Выглядит так, словно сидит в седле". Пер-
вобытная сила во фраке и пикейном жилете! Человек могучий, но не бессло-
весный.
Комната выходила на улицу. За окном виднелись платаны набережной, ре-
ка и бескрайний простор звездной ночи.
- Не исключено, - произнесла вслух Динни, - что вы уедете из Англии,
не так быстро, как рассчитываете, профессор.
- Можно войти?
Девушка обернулась. На пороге стояла Диана.
- Ну-с, Динни, что вы скажете о нашем симпатичном враге?
- Наполовину Том-хитрец, наполовину великан, которого убил Джек.
- Эдриену он нравится.
- Дядя Эдриен слишком много времени проводит среди костей. Вид чело-
