- Достали вы разрешение?
- Еще нет.
- В таком случае доставайте. Я окручу вас.
- Серьезно?
- Да. Может быть, я и не прав, но вряд ли.
- Вы правы! - Джин пожала ему руку. - Устроит вас завтра в два часа,
мистер Черрел?
- Дайте сообразить.
Хилери полистал записную книжку и кивнул.
- Великолепно! - вскричала Джин. - Хьюберт, едем за разрешением.
- Я страшно признателен вам, дядя, если только вы действительно счи-
таете, что это не подло с моей стороны.
- Мой дорогой мальчик, - ответил Хилери, - когда имеешь дело с такой
девушкой, как Джин, надо быть готовым к скоропалительным решениям. Au
revoir, и да благословит вас обоих господь!
Когда они вышли, он повернулся к племяннице:
- Я очень тронут, Динни. Комплимент был очаровательный. Кто его при-
думал?
- Джин.
- Значит, она либо очень хорошо, либо очень плохо разбирается в лю-
дях. Как - не могу сказать. Быстро сработано: вы явились в десять пять,
сейчас - десять четырнадцать. Не помню, приходилось ли мне распорядиться
двумя жизнями за более короткий срок. У Тесбери с наследственностью в
порядке?
- Да, только все они чуточку слишком стремительные.
- В общем, я таких люблю, - одобрил Хилери. - Мужественный человек
обычно все делает с налета.
- Как в Зеебрюгге.
- Ах, да, да! Там ведь есть брат моряк, не правда ли?
Ресницы Динни затрепетали.
- Он еще не пришвартовался к тебе?
- Пытался несколько раз.
- И что же?
- Я не из стремительных, дядя.
- Значит, лучше тяжеловоз, чем рысак?
- Да, лучше.
Хилери с нежностью улыбнулся любимой племяннице:
- Синие глаза - верные глаза. Я еще обвенчаю тебя, Динни. А теперь
извини - мне нужно повидать одного человека. Бедняга нарвался на непри-
ятности с покупкой в рассрочку. Впутался в одно дело, а выпутаться не
может и плавает в нем, как собака в пруду с крутыми берегами. Между про-
чим, девушка, которую ты на днях видела в суде, сейчас сидит в столовой
с твоей теткой. Хочешь еще раз взглянуть на нее? Боюсь, что она - нераз-
решимая загадка. В переводе это означает - представительница рода чело-
веческого. Попробуй раскуси ее.
- Я-то не прочь, да она не даст.
- Не уверен. Вы обе - девушки, и ты могла бы из нее кое-что вытянуть.
Я не удивлюсь, если это будет по преимуществу дурное. Конечно, то, что я
сказал, цинично, - прибавил он. - Но цинизм облегчает душу.
- Без него нельзя, дядя.
- Он - то преимущество, которое католики имеют перед нами. Ну, до
свидания, дорогая. Увидимся завтра в церкви.
Спрятав свои счета, Хилери проводил девушку в прихожую, открыл дверь
столовой, объявил: "Дорогая, у нас Динни!" - и вышел из дому с непокры-
той головой.
XX
Девушки вышли из дома священника вместе и направились к Саутсквер,
где собирались попросить у Флер еще одну рекомендацию.
- Знаете, - сказала Динни, преодолевая застенчивость, - на вашем мес-
те я просто потребовала бы ее у кого-нибудь из начальства по работе. Не
понимаю, за что у вас отняли место.
Девушка искоса посмотрела на нее, словно взвешивая, стоит ли сказать
ей правду.
- Насчет меня пошли разговоры, - выдавила она наконец.
- Да, я случайно попала в суд в тот день, когда вас оправдали. Помое-
му, безобразие, что вас притащили туда.
- Я вправду заговорила с мужчиной, - неожиданно призналась девушка. -
Мистеру Черрелу я не сказала, но так оно и было. Мне тогда совсем уж
стало тошно от безденежья. Вы считаете, что это нехорошо с моей стороны?
- Видите ли, я лично не заговорила бы из-за одних денег.
- Да ведь вы в них никогда не нуждались по-настоящему.
- Вероятно, вы правы, хотя их у меня совсем не много.
- Лучше уж так, чем воровать, - угрюмо бросила девушка. - Что тут та-
кого, в конце-то концов? Это сразу забывается, - я, во всяком случае,
так думала. Ведь про мужчину за это никто плохого не говорит, и ничего
ему не бывает. А вы не расскажете миссис Монт о том, что я вам сказала?
- Разумеется, нет. Вам было очень трудно, да?
- Жутко. Мы с сестрой еле-еле сводим концы с концами, если обе рабо-
таем. Она проболела пять недель, а тут я еще потеряла кошелек. Там было
целых тридцать шиллингов. Ей-богу, я не виновата.
- Да, вам не повезло.
- Чертовски! Будь я на самом деле такая, думаете, они замели бы меня?
Все получилось потому, что я еще зеленая. Держу пари, девушкам из об-
щества не приходится этим заниматься, когда их поджимает.
- Ну, наверно, и там бывают девушки, которые не побрезгуют любым пу-
тем увеличить свои доходы. Но все равно я считаю, что это можно сделать
только по любви. Впрочем, у меня, наверное, старомодные взгляды.
Девушка снова окинула ее долгим и на этот раз чуть ли не восхищенным
взором:
- Вы - леди, мисс. Скажу честно, я и сама не прочь быть леди, да ведь
кем родился, тем и помрешь.
Динни поморщилась:
- А, далось вам это слово! Самые подлинные леди, каких я знавала, -
это старые фермерши.
- Правда?
- Да. Я считаю, что некоторые лондонские продавщицы не уступают любой
леди.
- Знаете, между ними попадаются ужасно симпатичные девушки. Например,
моя сестра. Она куда лучше меня. Никогда бы на такое не пошла. Ваш дядя
мне кое-что растолковал, только я не могу на себя положиться. Не люблю
отказываться от удовольствий. Да и зачем?
- Весь вопрос в одном: что такое удовольствие. Случайный мужчина -
это не удовольствие. Скорее наоборот.
Девушка кивнула:
- Это верно. Но когда некуда деваться, пойдешь и на такое, на что не
согласишься в другое время. Можете мне поверить.
Настала очередь Динни кивнуть.
- Мой дядя - славный человек, правда?
- Настоящий джентльмен - никому не навязывает свою религию и всегда
готов сунуть руку в кошелек, если там что-нибудь есть.
- Думаю, что это случается не часто, - вставила Динни. - Наша семья
довольно бедна.
- Не деньги делают джентльмена.
Динни выслушала это замечание без особого восторга: ей уже приходи-
лось его слышать.
- Давайте-ка сядем в автобус, - сказала она.
День был солнечный, и девушки поднялись на крышу.
- Нравится вам новая Риджент-стрит? - спросила Динни.
- О да! По-моему, замечательная улица.
- А разве старая вам не больше нравилась?
- Нет. Она была унылая и желтая - вся на один манер.
- Зато непохожая на другие улицы. Однообразие подходило к ее кривиз-
не.
Девушка, видимо, сообразила, что речь коснулась вопросов вкуса. Она
заколебалась, затем упрямо сказала:
- По-моему, она теперь гораздо светлее. Больше движения, все не так
казенно.
- Вот как!
- Люблю ездить на крыше автобуса, - продолжала девушка. - Отсюда
больше видно. Жизнь-то идет. Верно?
Эти слова, произнесенные Милли с характерным акцентом лондонских
предместий, обрушились на Динни словно удар грома. Разве ее собственная
жизнь не была размечена заранее? Какой риск, какие приключения ей сужде-
ны? Люди, чья судьба зависит от их работы, живут куда интереснее. Ее же
работа до сих пор состояла в отсутствии всякой работы. И, подумав о
Джин, Динни сказала:
- Боюсь, что я веду очень монотонную жизнь. Мне кажется, я вечно че-
го-то ожидаю.
Девушка опять украдкой взглянула на нее:
- Вам-то уж, наверно, скучать не приходится. Такая хорошенькая!
- Хорошенькая? У меня нос вздернутый.
- Пустяки. Зато в вас есть стиль, а это - все. Я всегда считала, что
красота - это полдела. Главное - стиль.
- Я бы предпочла красоту.
- Ой, нет. Красивым всякий может быть.
- Но не всякий бывает.
И, взглянув на девушку в профиль, Динни прибавила:
- Вот вам повезло.
Девушка помолчала.
- Я сказала мистеру Черрелу, что хотела бы стать манекенщицей, но он,
по-моему, не очень это одобряет.
- Признаюсь откровенно, это самая худшая из всех бесполезных профес-
сий. Переодеваться перед кучей раздраженных женщин! Фу!
- Кому-то же нужно этим заниматься, - с вызовом возразила ее собесед-
ница. - Я сама люблю одеться. Без знакомств такое место не получишь. Мо-
жет быть, миссис Монт похлопочет за меня? Господи, какая манекенщица
вышла бы из вас, мисс! Вы такая тоненькая и стильная!
Динни рассмеялась. Автобус остановился на углу Уайтхолла и Вестминс-
тер-стрит.
- Нам выходить. Вы бывали в Вестминстерском аббатстве?
- Нет.
- Не зайти ли нам туда, пока его не снесли и не настроили здесь жилых
домов или кино?
- А что, уже собираются?
- К счастью, покамест об этом думают только про себя. Сейчас даже
идут разговоры о реставрации.
- Шикарное место! - воскликнула девушка, но у стен аббатства на нее
низошло молчание, и она не нарушила его, даже когда они вошли. Динни
наблюдала за Миллисент: задрав голову, та созерцала памятники Четему и
его соседу.
- Кто этот голый старикан с бородой?
- Нептун. Это символ. Знаете: "Правь, Британия, морями".
- Ну и ну!
Они шли все дальше, пока пропорции древнего храма не предстали им во
всем величии.
- Бог ты мой, до чего же здесь много всякой всячины!
- Да, это настоящая лавка древностей. Здесь собрана вся история Анг-
лии.
- Только ужасно темно. И столбы такие грязные, верно?
- Заглянем в Уголок поэтов? - предложила Динни.
- А что это такое?
- Место, где хоронят великих писателей.
- За то, что они писали стихи? - удивилась девушка. - Умора!
Динни промолчала. Она не находила это таким уж уморительным - коека-
кие стихи были ей знакомы. Исследовав ряд надгробий, надписи на которых
представляли для Динни лишь весьма относительный интерес, а для ее спут-
ницы и вовсе никакого, они медленно прошли по приделу туда, где две
красные ветви обвивают черную с золотом надпись: "Неизвестному Солдату".
- Интересно, видит он все это оттуда или нет? - полюбопытствовала де-
вушка. - По-моему, ему все равно. Никто не знает, как его звали, так что
он от этого ничего не имеет.
- Да. Зато мы имеем, - возразила Динни, ощутив в горле то щекотание,
которое испытывает каждый у могилы Неизвестного Солдата.
Когда они вновь очутились на улице, девушка внезапно спросила:
- Вы верующая, мисс?
- В известной мере, - с сомнением в голосе ответила Динни.
- Меня не обучали катехизису. Отец с мамой любили мистера Черрела, но
считали веру предрассудком. Знаете, мой папа был социалист. Он говорил,
что религия - часть капиталистической системы. Конечно, люди нашего
класса в церковь не ходят. Во-первых, времени нет. Потом, в церкви надо
уж очень тихо сидеть, а я больше люблю двигаться. И еще: почему, если
бог существует, его называют Он? Меня это возмущает. Мне кажется, с де-
вушками потому так и обращаются, что бога называют Он. После этой исто-
рии я много думала над тем, что рассказывал нам в участке проповедник.
Один Он ничего сотворить не может. Для этого требуется еще Она.
Динни встрепенулась:
- Вам следовало бы поделиться этим соображением с моим дядей. Инте-
ресная мысль!
- Говорят, теперь женщины равны мужчинам, - продолжала девушка, - но,
знаете, это же неправда. У меня на работе все девушки без исключения бо-
ялись хозяина. У кого деньги, у того и сила. Все чиновники, и судьи, и
священники - мужчины. Генералы - тоже. Кнут у них в руках, и всетаки без
нас им ничего не сделать. Будь я одна женщина на земле, я бы им показа-
ла.
Динни хранила молчание. Личный опыт девушки слишком горек, это бесс-
порно, и все-таки в ее словах есть правда. Создатель двупол. В противном
случае процесс творения сразу же прервался бы. В этом причина изна-
чального равенства, над которым Динни прежде не задумывалась. Будь эта
девушка такой же, как она сама, Динни сумела бы ей, ответить, а так -
приходится сдерживаться. И, немного сожалея о своем снобизме, Динни вер-
нулась к своему обычному ироническому тону:
- Экая бунтовщица!
- Конечно, бунтовщица, - согласилась девушка. - После такого любая
