взбунтуется.
- Ну, вот мы и у миссис Монт. Мне надо по делам, поэтому я вас остав-
ляю. Надеюсь, еще встретимся.
Динни протянула руку, девушка пожала ее и сказала просто:
- Мне было очень приятно.
- И мне. Желаю успеха!
Оставив Миллисент в холле, Динни отправилась на Оукли-стрит в том
настроении, какое бывает у человека, когда ему не удается зайти так да-
леко, как хотелось. Она соприкоснулась с тем, что отмечено на карте бе-
лым пятном, и в испуге отпрянула. Ее мысли и чувства напоминали щебет
весенних птиц, еще не сложивших свои песни. Эта девушка пробудила в Дин-
ни странное желание вступить в схватку с жизнью, но не дала ей ни малей-
шего представления о том, как это делается. Влюбиться, что ли? И то было
бы легче! Приятно, наверно, понимать друг друга с полуслова. У Джин и
Хьюберта это получилось сразу же. Халлорсен и Ален Тесбери тоже уверяли
ее, что это возможно. Жизнь представала перед Динни, словно какой-то
призрачный театр теней. В полной растерянности девушка облокотилась на
парапет набережной и устремила взгляд на бегущую реку. Где выход? Рели-
гия? В какой-то мере. Но в какой? Ей вспомнилась фраза из дневника
Хьюберта: "Тому, кто верит в рай, легче, чем таким, как я. Ему вроде
как обещана пенсия". Неужели религия - это вера в расчете на награду?
Если так, она цинична. Нет, это вера в добро ради добра, ибо оно прек-
расно, как красивый цветок, звездная ночь, ласковая мелодия! Дядя Хилери
выполняет тяжелую работу лишь ради того, чтобы делать ее хорошо. Религи-
озен ли он? Надо будет об этом спросить.
Рядом с Динни кто-то воскликнул:
- Динни!
Она круто повернулась и увидела Алена Тесбери. Он широко улыбался.
- Я искал Джин и вас. Поехал на Оукли-стрит, там сказали, что вы у
Монтов. Я как раз направлялся туда и вот вижу вас. Какая удача!
- Я раздумывала, религиозна я или нет, - сказала Динни.
- Вот совпадение! Я думал о том же.
- Кого вы имеете в виду - себя или меня?
- Откровенно говоря, я смотрю на нас, как на одно целое.
- В самом деле? Ну и как, оно религиозно?
- С оговорками.
- Слышали, какие новости на Оукли-стрит?
- Нет.
- Капитан Ферз вернулся.
- Вот несчастье!
- Все того же мнения. Видели вы Диану?
- Нет, только горничную. Она как будто была чем-то взволнована. А
этот бедняга все еще не в своем уме?
- Нет, он здоров. Но это ужасно для Дианы.
- Надо ее убрать оттуда,
- Я поселюсь у нее, если она позволит, - внезапно объявила Динни.
- Мне эта идея не нравится.
- Допускаю. Но я все равно так сделаю.
- Зачем? Вы не настолько уж близки с ней.
- Мне надоело отлынивать от своих обязанностей.
Молодой человек вытаращил глаза:
- Ничего не понимаю.
- Жизнь вдали от опасностей - ложный путь. Хочу все брать с бою.
- Тогда выходите за меня.
- Право, Ален, я в жизни не видела человека с меньшим количеством
мыслей в голове.
- Лучше меньше, да лучше.
Динни направилась вверх по набережной:
- Мне на Оукли-стрит.
Они шли молча. Наконец молодой Тесбери участливо спросил:
- Что вас гложет, дорогая?
- Моя собственная натура: ей все мало тех хлопот, которые она мне
причиняет.
- Я мог бы доставить их вам в любом количестве.
- Я говорю серьезно, Ален.
- Это хорошо. Пока вы не станете серьезной, вы не выйдете за меня.
Зачем вы себя грызете?
Динни пожала плечами:
- У меня, видимо, все получается прямо по Лонгфелло: "Жизнь реальна,
жизнь серьезна". Разве вы не понимаете, как бессодержательна жизнь доче-
ри землевладельца в деревне?
- Я, пожалуй, лучше не скажу вам того, что хотел сказать.
- Нет, скажите.
- Это легко поправить: станьте матерью в городе.
- На этом месте полагается краснеть, - вздохнула Динни. - Я не люблю
все превращать в шутку, но, кажется, превращаю.
Молодой Тесбери взял ее под руку:
- Вы будете первой, кто превратит в шутку жизнь жены моряка.
Динни улыбнулась:
- Я выйду замуж только тогда, когда мне этого очень сильно захочется.
Я себя достаточно хорошо знаю.
- Ладно, Динни. Не буду надоедать вам.
Они опять замолчали. На углу Оукли-стрит Динни остановилась:
- Дальше не провожайте, Ален.
- Я заверну к Монтам вечером и узнаю, как вы. Помните: что бы вам ни
потребовалось... насчет Ферза, вам стоит только позвонить мне в клуб.
Вот номер.
Он записал его на карточке и протянул ее девушке.
- Будете завтра на свадьбе Джин?
- Еще бы! Ведь это я ее выдаю. Я только хочу...
- До свидания, - простилась Динни.
XXI
У дверей дома Ферзов девушка остановилась. Она спокойно рассталась с
молодым человеком, но нервы у нее были натянуты, как струны скрипки. Ей
никогда не приходилось сталкиваться с душевнобольными, и мысль о предс-
тоящей встрече тем сильнее пугала ее. Открыла все та же пожилая горнич-
ная. Миссис Ферз с капитаном Ферзом. Не пройдет ли мисс Черрел в гости-
ную? Динни немного подождала в той комнате, где была заперта Джин. Вошла
Шейла, спросила: "Хэлло! Вы ждете ма-а-моч-ку?" - и снова вышла. Когда
появилась Диана, на лице Динни было такое выражение, словно она снимала
допрос со своих собственных чувств.
- Простите, дорогая, мы просматривали газеты. Я изо всех сил стараюсь
обращаться с ним так, словно ничего не было.
Динни подошла к Диане и погладила ее по руке.
- Но так нельзя без конца, Динни, нельзя. Я знаю, что нельзя.
- Позвольте мне остаться у вас. Скажете ему, что мы давно условились.
- Но ведь вам, может быть, придется трудно, Динни! Не знаю прямо, что
с ним делать. Он боится выходить, встречаться с людьми, даже слышать не
хочет о том, чтобы уехать туда, где его никто не знает, не хочет пока-
заться врачу, не хочет ничего слушать, не желает никого видеть.
- Он будет видеть меня. Это приручит его. Думаю, что трудно будет
лишь первые дни. Ехать мне за вещами?
- Если вы решили быть ангелом, поезжайте.
- Раньше чем вернуться сюда, я созвонюсь с дядей Эдриеном. Он с утра
поехал в лечебницу.
Диана отошла к окну и смотрела в него, стоя к Динни спиной. Вдруг она
обернулась:
- Я решилась, Динни. Я ни за что не дам ему пойти на дно! Если я хоть
как-нибудь могу помочь ему выкарабкаться, я это сделаю.
- Благослови вас бог! Располагайте мною, - сказала Динни и, не пола-
гаясь больше ни на выдержку Дианы, ни на свою, торопливо вышла и спусти-
лась по лестнице. Проходя под окнами столовой, она вновь увидела лицо с
горящими глазами, которые наблюдали за ее уходом. Всю обратную дорогу до
Саут-сквер чувство трагической несправедливости не покидало Динни.
За завтраком Флер сказала:
- Нет смысла мучить себя раньше времени, Динни. Конечно, счастье, что
Эдриен - сущий святой. Но все это прекрасный пример того, как мало закон
влияет на нашу жизнь. Предположим, Диана получила бы свободу. Разве это
помешало бы Ферзу вернуться прямо к ней? Или изменило бы ее отношение к
нему? Закон не властен там, где речь идет о чисто человеческой стороне
дела. Диана любит Эдриена?
- Не думаю.
- Вы уверены?
- Нет. Мне трудно разобраться даже в том, что я сама чувствую.
- Кстати, вспомнила. Звонил ваш американец. Он хочет зайти.
- Пусть заходит. Но я буду на Оукли-стрит.
Флер бросила на нее проницательный взгляд:
- Значит, ставить на моряка?
- Нет. Ставьте на старую деву.
- Дорогая, это ерунда.
- Не вижу, что мы выигрываем, вступая в брак.
Флер ответила с беглой жесткой улыбкой:
- Мы не можем стоять на месте, Динни. Во всяком случае не стоим.
Это было бы слишком скучно.
- Вы - современная женщина. Флер. Я - средневековая.
- Ну, лицом вы действительно напоминаете ранних итальянцев. Но и ран-
ние итальянцы не бежали от жизни. Не обольщайтесь, - рано или поздно вы
наскучите сами себе, а тогда...
Динни смотрела на Флер, изумленная этой вспышкой проницательности в
ее лишенной всяких иллюзий родственнице.
- Что же выиграли вы. Флер?
- По крайней мере стала полноценной женщиной, - сухо ответила та.
- Вы имеете в виду детей?
- Ими можно обзавестись и не выходя замуж. Так считают многие, хотя я
этому не очень верю. Для вас, Динни, это просто немыслимо. Над вами тя-
готеет родовой комплекс: у всех подлинно старинных семей наследственная
тяга к законности. Без этого они бы не были подлинно старинными.
Динни наморщила лоб:
- Я, правда, об этом не думала, но ни за что не хотела бы иметь неза-
конного ребенка. Кстати, вы дали той девушке рекомендацию?
- Да. Не вижу никаких оснований, почему бы ей не стать манекенщицей.
Она достаточна худа. Фигурки под мальчика будут в моде еще по крайней
мере год. Затем, - запомните мои слова, - юбки удлинятся, и все снова
начнут сходить с ума по пышным формам.
- Вы не находите, что это несколько унизительно?
- Что именно?
- Бегать по магазинам, менять фасон платья, прическу и все такое.
- Зато полезно для торговли. Мы отдаем себя в руки мужчин для того,
чтобы они попадали в наши руки. Философия обольщения.
- Если эта девушка получит место манекенщицы, у нее будет меньше шан-
сов остаться честной, правда?
- Наоборот, больше. Она даже сможет выйти замуж. Впрочем, я не утруж-
даю себя заботой о нравственности ближних. Вам в Кондафорде, наверно,
приходится думать о таких вещах, - вы ведь осели там с самого нор-
маннского завоевания. Между прочим, ваш отец помнит о налоге на нас-
ледство? Он принял меры?
- Он еще не стар. Флер.
- Да, но все люди смертны. Есть у него что-нибудь, кроме поместья?
- Только пенсия.
- Много у вас леса?
- Я не допускаю даже мысли о вырубке. Уничтожить за полчаса то, что
двести лет росло и набиралось сил! Это отвратительно.
- Дорогая, в таких случаях остается одно: продать и удалиться.
- Как-нибудь справимся, - отрезала Динни. - Кондафорд мы не отдадим.
- Не забывайте про Джин.
Динни выпрямилась:
- И она не отдаст. Тесбери - такой же древний род, как и мы.
- Допустим. Но Джин удивительно многосторонняя и энергичная особа.
Она не согласится прозябать.
- Жить в Кондафорде не значит прозябать.
- Не горячитесь, Динни. Я думаю только о вашей пользе. Если вас выс-
тавят, я обрадуюсь не больше, чем если Кит лишится Липпингхолла. Майкл
решительно ненормальный. Он заявляет, что если уж он - один из столпов
страны, то ему жаль ее. Какая глупость! Никто, кроме меня, никогда не
узнает, какое он чистое золото! - прибавила Флер с неожиданно глубоким
чувством; потом, видимо перехватив удивленный взгляд Динни, спросила: -
Значит, я могу отшить американца?
- Можете. Три тысячи миль между мной и Кондафордом!.. Не выйдет, мэм.
- По-моему, вам следовало бы сжалиться над беднягой. Он ведь поведал
мне, что вы, как он выражается, его идеал.
- Опять это слово? - воскликнула Динни.
- Да, термин неудачный. Но он прибавил, что сходит с ума по вас.
- Велика важность!
- В устах человека, который едет на край света разыскивать истоки ци-
вилизации, это, вероятно, все-таки важно. Большинство из нас согласилось
бы поехать на край света, только бы их не разыскивать.
- В тот день, когда прекратится история с Хьюбертом, я порву с Хал-
лорсеном, - объявила Динни.
- Думаю, что для этого вам придется надеть фату. Вы будете прелестны
в ней, когда под немецкую музыку выйдете с вашим моряком из деревенской
церкви, как в добрые феодальные времена.
- Я ни за кого не собираюсь замуж.
- Это будет видно. Пока что не позвонить ли нам Эдриену?
У Эдриена ответили, что его ожидают к четырем. Динни попросила пере-
дать, чтобы он зашел на Саут-сквер, и отправилась собирать свои вещи. В
половине четвертого она спустилась вниз и увидела на вешалке шляпу, поля
которой напомнили ей нечто знакомое. Она, крадучись, повернула назад к
лестнице, как вдруг услыхала:
- Вот замечательно! Я так боялся, что не застану вас.
