татели отличаются красотой и породистым видом. Но когда дело касается
продолжения рода у людей гениальных или обладающих иными свойствами, ко-
торые выдвигают их на передний план, то, боюсь, мы сталкиваемся скорее с
вырождением, чем с повторением первоначального типа. Лучше всего дело
обстоит в семьях, по рождению и традициям связанных с флотом или армией:
крепкое здоровье, не слишком много ума. Наука же, юриспруденция и капи-
тал больше способствуют деградации. Нет, преимущество старинных семей не
в чистокровности. Оно гораздо более конкретное: определенное-воспитание,
которое получают дети, подрастая, определенные традиции, определенные
жизненные цели. Кроме того, больше шансов на удачный брак и, как прави-
ло, больше возможностей жить в деревне, самому выбирать свою линию пове-
дения и придерживаться ее. То, что в людях называется чистокровностью, -
это скорее свойство интеллекта, чем тела. Мышление и чувства человека
зависят прежде всего от традиций, привычек и воспитания. Но я, наверно,
надоел тебе, дорогая?
- Нет, нет, дядя, мне страшно интересно. Значит, вы верите не столько
в кровь, сколько в известное наследственное отношение к жизни?
- Да, но оба фактора тесно взаимосвязаны.
- И, по-вашему, старинным семьям приходит конец и с древностью рода
скоро перестанут считаться?
- Не знаю. Традиции - вещь удивительно стойкая, а в нашей стране дос-
таточно механизмов, поддерживающих ее. Видишь ли, есть множество руково-
дящих постов, которые надо кем-то занять. Наиболее подходящие для этого
люди - как раз те, кто с детства приучен проводить собственную линию, не
разглагольствовать о себе, а действовать, ибо так велит долг. Поэтому
они и тащат на себе весь груз руководства различными областями нашей
жизни. Надеюсь, и впредь будут тянуть. Но в наши дни такое привилегиро-
ванное положение можно оправдать лишь одним - тащить, пока не упадешь.
- Очень многие, - заметила Динни, - сначала падают, а потом уже начи-
нают тянуть. Ну, вот мы и вернулись к Флер. Входите же, дядя! Если Диане
что-нибудь понадобится, вы будете под рукой,
- Слушаюсь, дорогая. А ведь ты поймала меня на вопросе, о котором я
частенько размышляю. Змея!
XVIII
После настойчивых телефонных звонков Джин разыскала Хьюберта в "Ко-
фейне" и узнала новости. Когда Динни и Эдриен подходили к дому, она по-
палась им навстречу.
- Ты куда?
- Скоро вернусь, - крикнула Джин и скрылась за углом.
Она плохо знала Лондон и взяла первое попавшееся такси, которое при-
везло ее на Итон-сквер, к огромному мрачному особняку. Она отпустила ма-
шину и позвонила.
- Лорд Саксенден в городе?
- Да, миледи, но его нет дома.
- Когда он вернется?
- Его светлость будет к обеду, но...
- Тогда я подожду.
- Простите... миледи...
- Не миледи, - поправила Джин, вручая слуге карточку. - Но он все
равно меня примет.
Слуга заколебался, Джин пристально посмотрела ему в глаза, и он выда-
вил:
- Прошу вас, пройдите сюда, ми..." мисс.
Джин вошла вслед за ним. Комната была небольшая и почти пустая: золо-
ченые стулья в стиле ампир, канделябры, два мраморных столика - больше
ничего.
- Как только он придет, вручите ему, пожалуйста, мою карточку.
Слуга собрался с духом:
- Его светлость будет очень стеснен временем.
- Не больше, чем я. Об этом не беспокойтесь.
И Джин уселась на раззолоченный стул. Слуга удалился. Поглядывая то
на темнеющую площадь, то на мраморные с позолотой часы, девушка сидела,
стройная, энергичная, подтянутая, и сплетала длинные пальцы смуглых рук,
с которых сняла перчатки. Слуга вошел снова и опустил шторы.
- Может быть, мисс угодно что-нибудь передать или оставить записку? -
предложил он.
- Благодарю вас, нет.
Он постоял, словно раздумывая, есть ли при ней оружие.
- Мисс Тесберг? - спросил он.
- Мисс Тесбери, - поправила Джин и подняла глаза. - Лорд Саксенден
меня знает.
- Понятно, мисс, - поторопился ответить слуга и ушел.
Когда девушка вновь услышала голоса в холле, стрелки часов уже до-
ползли до семи. Дверь распахнулась, и вошел лорд Саксенден с карточкой
Джин в руках и с таким выражением лица, словно всю жизнь ожидал ее визи-
та.
- Страшно рад! - воскликнул он. - Страшно рад!
Джин подняла глаза, подумала: "Замурлыкал, сухарь!" - и подала руку.
- Вы чрезвычайно любезны, что согласились принять меня.
- Помилуйте!
- Я решила сообщить вам о своей помолвке с Хьюбертом Черрелом. Помни-
те его сестру? Она гостила у Монтов. Слышали вы о нелепом требовании вы-
дать его как преступника? Это настолько глупо, что не заслуживает даже
обсуждения. Он выстрелил ради самозащиты. У него остался ужасный шрам.
Он может показать его вам в любую минуту.
Лорд Саксенден пробурчал нечто невнятное. Глаза его словно подерну-
лись льдом.
- Словом, я хотела просить вас прекратить эту историю. Власть у вас
для этого есть, я знаю.
- Власть? Ни малейшей... Никакой.
Джин улыбнулась:
- Конечно, у вас есть власть. Это же каждый знает. Для меня это
страшно важно.
- Но тогда, в Липпингхолле, вы не были помолвлены?
- Нет.
- Все это так внезапно.
- Может ли помолвка не быть внезапной?
Джин, вероятно, не поняла, как подействовало ее сообщение на челове-
ка, которому за пятьдесят и который вошел в комнату с надеждой, пусть
даже неясной, что произвел впечатление на молодую девушку. Но Джин поня-
ла, что она не та, за кого он ее принимал, и что он не тот, за кого при-
нимала его она. Лицо пэра приняло осторожное и учтивое выражение.
"Он поупрямей, чем я думала", - решила Джин и, переменив тон, холодно
сказала:
- В конце концов, капитан Черрел - кавалер ордена "За боевые заслуги"
и один из вас. Англичане не оставляют друг друга в беде, не так ли? Осо-
бенно когда они учились в одной школе.
Это поразительно меткое замечание в момент, когда рушились все иллю-
зии, произвело должное впечатление на того, кого прозвали Бантамским пе-
тухом.
- Вот как? - удивился он. - Он тоже из Хэрроу?
- Да. И вы знаете, как ему досталось в экспедиции. Динни читала вам
его дневник.
Красное лицо лорда побагровело, и он сказал с неожиданным раздражени-
ем:
- Вы, молодые девушки, видимо, полагаете, что у меня, только одна за-
бота - вмешиваться в дела, к которым я не имею касательства. Выдачей
преступников занимается юстиция.
Джин взглянула на него из-под ресниц, и несчастный пэр заерзал на
стуле с таким видом, словно вознамерился втянуть голову в плечи.
- Что я могу? - проворчал он. - Меня не послушают.
- А вы попробуйте, - отрезала Джин. - Есть люди, которых всегда слу-
шают.
Глаза лорда Саксендена чуть-чуть выкатились.
- Вы говорите, у него шрам? Где?
Джин закатала левый рукав:
- Вот отсюда и до сих пор. Он выстрелил, когда этот человек бросился
на него вторично.
- Гм-м...
Не сводя глаз с руки девушки, он повторил это глубокомысленное заме-
чание. Оба умолкли. Наконец Джин в упор спросила:
- Вы хотели бы, чтобы вас выдали, лорд Саксенден?
Он сделал нетерпеливый жест:
- Это дело официальное, юная леди.
Джин опять посмотрела на него:
- Значит, правда, что ни в каком случае ни на кого нельзя повлиять?
Пэр рассмеялся.
- Приходите позавтракать со мной в ресторан "Пьемонт" послезавтра,
нет, через два дня, и я сообщу вам, удалось ли мне что-нибудь сделать.
Джин умела останавливаться вовремя: на приходских собраниях она ни-
когда не говорила дольше, чем нужно. Она протянула лорду руку:
- Я вам так признательна. В час тридцать?
Лорд Саксенден растерянно кивнул. В этой девушке была прямота, кото-
рая импонировала тому, чье существование протекало среди государственных
деятелей, блистающих ее отсутствием.
- До свидания! - сказала Джин.
- До свидания, мисс Тесбери. Желаю счастья.
- Благодарю. Это будет зависеть от вас. Не так ли?
И, прежде чем Пэр успел ответить, она уже была за дверью. Джин шла
обратно, не испытывая ни малейшего смятения, мысль ее работала четко и
ясно: она не привыкла полагаться на других, когда нужно устраивать
собственные дела. Сегодня же вечером она должна повидать Хьюберта. Вер-
нувшись домой, девушка прошла к телефону и вызвала "Кофейню".
- Ты, Хьюберт? Говорит Джин.
- Слушаю, дорогая.
- Приходи сюда после обеда. Нужно повидаться.
- К девяти?
- Да. Привет. Все.
И Джин повесила трубку.
Пора было идти переодеваться, но девушка немного помедлила, словно
подтверждая свое сходство с тигрицей. Она и в самом деле казалась вопло-
щением юности, крадущейся навстречу своему будущему. Гибкая, упорная,
цепкая, она чувствовала себя как дома в изысканно стильной гостиной Флер
и оставалась не менее чуждой ее атмосфере, чем настоящая тигрица.
Всякий обед, на котором одни сотрапезники чем-то серьезно встревоже-
ны, а другие об этом знают, вызывает у присутствующих желание свести
разговор к самым общим темам. О Ферзе никто не вспомнил, и Эдриен ушел
сразу же после кофе. Динни проводила его до дверей:
- Спокойной ночи, дядя, милый. Я буду спать буквально на чемодане.
Такси здесь можно достать немедленно. Обещайте мне, что не будете беспо-
коиться.
Эдриен улыбнулся, но вид у него был измученный. Джин перехватила Дин-
ни на пороге и выложила ей новости о Хьюберте. Первое, что почувствовала
его сестра, было полное отчаяние; затем оно сразу же сменилось пылким
негодованием.
- Какое беспредельное хамство!
- Да! - подтвердила Джин. - Хьюберт будет с минуты на минуту. Нам на-
до поговорить наедине.
- Тогда ступайте в кабинет. Я предупрежу Майкла. Ему следовало бы
сделать запрос в палате. Только там сейчас каникулы, и вообще она засе-
дает тогда, когда не надо.
Джин встретила Хьюберта в холле. Когда он поднялся вместе с ней в ка-
бинет, вдоль стен которого в тисненых переплетах размещалась мудрость
трех последних поколений, она усадила жениха в самое покойное кресло
Майкла, прыгнула к нему на колени и провела несколько минут, обвив его
шею руками и почти не отрываясь от его губ.
- Хватит, - сказала она, поднимаясь и раскуривая две сигареты - ему и
себе. - Из этой затеи с твоей выдачей, Хьюберт, ничего не выйдет.
- Но предположим, что выйдет...
- Не выйдет. А если выйдет, тем больше у нас оснований немедленно по-
жениться.
- Девочка моя милая, я не могу это сделать.
- Должен. Или ты думаешь, что тебя выдадут, - это, разумеется, аб-
сурд, - а я останусь? Нет, я поеду с тобой тем же пароходом - как жена
или не жена, неважно.
Хьюберт поднял на нее глаза:
- Ты - чудо! Но...
- Знаю, знаю: твой отец, твое рыцарство, твое желание сделать меня
несчастной ради моей же пользы и так далее! Я видела твоего дядю Хилери.
Он готов нас обвенчать. А ведь он священник и человек с опытом. Теперь
слушай. Я расскажу ему о новом повороте дела, и если он все-таки согла-
сится, мы венчаемся. Завтра утром идем к нему.
- Но...
- Опять "но"? Ему-то уж ты можешь доверять. Он, по-моему, настоящий
человек.
- Да, - подтвердил Хьюберт. - Второго такого нет.
- Вот и прекрасно. Значит, договорились. Теперь опять можно цело-
ваться.
Джин снова уселась к жениху на колени, и, если бы не ее острый слух,
их и застали бы в таком положении. Однако, когда Динни открыла дверь.
Джин уже разглядывала висевшую на стене "Белую обезьяну", а Хьюберт вы-
таскивал портсигар.
- Замечательная обезьяна! - воскликнула Джин. - Динни, мы венчаемся,
несмотря на эту новую ерунду, если только ваш дядя Хилери не раздумает.
Пойдешь к нему утром с нами?
Динни посмотрела на Хьюберта. Тот встал.
- Она безнадежна, - объявил он. - Я ничего не могу с ней поделать.
- И без нее - тоже. Ты только вообрази, Динни! Он думал, что я не по-
