будут болтать! Он готовился встать, когда услышал голос девушки - амери-
канский голос, но мягкий и странно интимный.
- Джон, она изумительная. У меня прямо замирает вот тут.
По движению ее руки Сомс увидел, что именно там замирало и у него,
когда он смотрел на статую.
- Вечный покой. Грустно от нее, Джон.
В ту минуту, когда молодой человек взял ее под руку, стало видно его
лицо. С быстротой молнии половина лица Сомса опять скрылась за его ру-
кой. Джон! Да, вот оно что! Джон Форсайт - никакого сомнения! И эта де-
вочка - его жена, сестра, как он слышал, того молодого американца, Фрэн-
сиса Уилмота. Что за несчастье! Он прекрасно помнил лицо молодого чело-
века, хотя видел его только в галерее на Корк-стрит, да после в конди-
терской, да раз в тот невеселый день, когда ездил в Робин-Хилл просить
свою разведенную первую жену позволить ее сыну жениться на его дочери.
Никогда он так не радовался отказу. Никогда меньше не сомневался, что
так нужно, а между тем боль, испытанная им, когда он сообщил об этом от-
казе "Флер, осталась у него в памяти, как тлеющий уголь, красный и жгу-
чий под пеплом лет. Надвинув шляпу на лоб и заслонившись рукой, он стал
наблюдать.
Молодой человек стоял с непокрытой головой, словно поклоняясь статуе.
Что-то форсайтское в нем есть, хотя слишком уж большая шевелюра. Говори-
ли - поэт! Неплохое лицо, что называется обаятельное; глаза посажены
глубоко, как у деда, старого Джолиона, и такого же цвета - темно-серые;
более светлый тон волос - очевидно, от матери; но подбородок Форсайта.
Сомс взглянул на его спутницу. Среднего роста, смугло-бледная, черные
волосы, темные глаза; красивая посадка головы и хорошо держится - очень
прямо. Что и говорить - мила! Но как мог этот мальчик увлечься ею после
Флер? Все же у нее естественный вид для американки; чуть похожа на ру-
салку, и что-то в ней есть интимное, домашнее.
Ничто в Америке не поразило Сомса так сильно, как отсутствие обособ-
ленности и чувства дома. Чтобы остаться в одиночестве, нужно выключить
телефон и залезть в ванну - иначе непременно позвонят, как раз когда со-
бираешься ложиться спать, и спросят, не вы ли мистер и миссис Ньюберг. И
дома не отделены друг от друга и от улицы. В отелях все комнаты сообща-
ются, в вестибюле - неизбежная стая банкиров. А обеды - ничего в них до-
машнего; даже если обедаешь в гостях, всегда одно и то же: омары, индей-
ка, спаржа, салат и сливочное мороженое; конечно, блюда все хорошие и в
весе прибавляешь - но ничего домашнего.
Те двое разговаривали. Он вспомнил голос молодого человека.
- Это величайшее создание рук человеческих во всей Америке, Энн. У
нас в Англии не найдешь ничего подобного. Прямо аппетит разыгрывается -
придется поехать в Египет.
- Твоя мама согласилась бы с радостью, Джон; и я тоже.
- Пойдем посмотрим ее с другой стороны.
Сомс поспешно встал и вышел из ниши. Его не узнали, но он был взвол-
нован. Нелепая, даже опасная встреча! Он проездил шесть месяцев, чтобы
вернуть Флер душевное равновесие, и теперь, когда она успокоилась, он ни
за что на свете не допустит, чтобы она снова разволновалась от встречи
со своей первой любовью. Он слишком хорошо помнил, как его самого волно-
вал вид Ирэн. Да, а ведь очень возможно, что Ирэн тоже здесь! Ну что же,
Вашингтон - большой город. Опасность невелика! После обеда - поездка в
Маунт.
Верной, а завтра рано утром отъезд. У ворот кладбища его ждало такси.
Один из автомобилей, стоявших тут же, принадлежал, очевидно, этим моло-
дым людям; и он искоса оглядел машины. Не возникло ли у него опасение
или надежда увидеть в одной из них, ту, которую когда-то, в другой жиз-
ни, он видел день за днем, ночь за ночью, которая вечно, казалось, ждала
того, что он не мог ей дать. Нет! Только шоферы переговариваются. И, са-
дясь в такси, он сказал:
- Отель "Потомак".
- Отель "Потбмак"?
- Если вам так больше нравится.
Шофер ухмыльнулся и захлопнул дверцу. Дом раненых воинов! Ветера-
ны-то, говорят, почти все умерли. Впрочем, и с последней войны их верну-
лось немало. А что для Америки пространство и деньги? Здесь столько их -
не знают куда девать! Что ж, неважно, раз ему скоро уезжать. Ничего не
важно. Он даже пригласил целую кучу американцев заехать посмотреть его
коллекцию, если они будут в Англии. Все они были очень радушны, очень
гостеприимны; он перевидал множество прекрасных картин, среди них нес-
колько китайских. И столько высоких зданий; и воздух очень бодрящий.
Жить он здесь не хотел бы, но не надолго - почему же! Во всем так много
жизни - неплохое возбуждающее средство!
"Не могу себе представить, как она здесь живет, - вздумалось ему
вдруг. - В жизни не видал более "домашнего" человека". Машины катились
мимо или рядами выстраивались на стоянках. Машины и газеты - вот Амери-
ка! И внезапная мысль встревожила его. Они здесь все печатают, Что, если
в списке прибывших есть его имя?
Вернувшись в отель, он сейчас же прошел к киоску, где продавались га-
зеты, зубная паста, конфеты, о которые ломаются зубы, вероятно, и новые
зубы взамен сломанных. Список прибывших? Вот он: "Отель "Потомак": м-р и
м-с Мак-Гунн; две мисс Эрик; м-р X. Йелам Рут; м-р Семмз Форсит; м-р и
м-с Мунт". Ну конечно, тут как тут! Только, к счастью, совсем не похоже:
Форсит! Мунт! Никогда не напишут верно. "Семмз"! Неузнаваемо, надо наде-
яться. И, подойдя к окошечку конторы, он взял книгу приезжающих. Да! Он
написал имена совершенно четко. И слава богу, иначе они по ошибке напе-
чатали бы их правильно. А потом, перевернув страницу, он прочел: "М-р и
м-с Джолион Форсайт". Здесь! В этом отеле! За день до них; да, и на са-
мом верху страницы, с пометкой на несколько дней раньше: "М-с Ирэн Фор-
сайт". Мысль его заработала с неимоверной быстротой. Надо взяться за де-
ло сейчас же. Где Флер и Майкл? Галерею Фриэра они осмотрели вместе вче-
ра - прелестная, между прочим, галерея, лучшей в жизни не видел. И были
у памятника Линкольну, и у какой-то башни, на которую он отказался
лезть. Сегодня утром они собирались в галерею Коркоран, на юбилейную
выставку. Он знает, что это такое. Видел он в свое время юбилейные выс-
тавки в Англии! Модные художники всех эпох, а в результате - грусть и
печаль. И он сказал клерку:
- Есть тут где-нибудь ресторан, где бы можно хорошо позавтракать?
- Конечно. У Филлера отлично готовят.
- Так вот, если придут моя дочь с мужем, будьте любезны передать им,
что я буду ждать их у Филлера в час.
И, подойдя опять к киоску, он купил билеты в оперу, чтобы было куда
уйти вечером, а через десять минут уже направлялся к галерее Коркоран.
От Филлера они проедут прямо в Маунт-Вернон; пообедают перед спектаклем
в каком-нибудь другом отеле и завтра первым поездом прочь отсюда - он не
желает рисковать. Только бы поймать их в галерее!
Придя туда, он по привычке купил каталог и прошел наверх. Комнаты вы-
ходили в широкий коридор, и он начал с последней, где помешалась совре-
менная живопись, А вот и они перед картиной, изображающей заходящее
солнце. Уверенный в них, но еще не уверенный в себе - Флер так проница-
тельна, - Сомс взглянул на картины. Все современщина, подражание фран-
цузским выдумкам, которые Думетриус еще полгода тому назад показывал ему
в Лондоне. Как он и думал - все одно и то же; свободно могли бы все сой-
ти за работу одного художника, Он увидел, как Флер дотронулась до руки
Майкла и засмеялась. Какая она хорошенькая! Было бы слишком жаль опять
ее расстроить. Он подошел к ним. Что? Это, оказывается, не заходящее
солнце, а лицо мужчины? Да, в наше время никак не угадаешь.
И он сказал:
- Я решил зайти за вами. Мы завтракаем у Филлера - говорят, там луч-
ше, чем у нас в отеле, а оттуда можем прямо поехать в Маунт-Вернон. А на
вечер я взял билеты в оперу.
И, чувствуя на себе пристальный взгляд Флер, он стал разглядывать
картину Ему было очень не по себе.
- Что, более старые картины - лучше? - спросил он.
- Знаете, сэр, Флер как раз только что говорила: как можно еще зани-
маться живописью в наши дни?
- То есть почему это?
- Если пройдете всю выставку, скажете то же самое. Здесь ведь собраны
картины за сто лет.
- Лучшие произведения никогда не попадают на такие выставки, - сказал
Сомс, - берут, что могут достать. Райдер, Инис, Уистлер, Сарджент - у
американцев есть великие мастера.
- Разумеется, - сказала Флер. - Но ты правда хочешь все осмотреть,
папа? Я страшно проголодалась.
- Нет, - сказал Сомс. - После той статуи что-то не хочется. Пойдемте
завтракать.
II
Маунт-Вернон! Расположен он был замечательно! Яркая раскраска листвы
и поросший травою обрыв, а под ним широкий синий Потомак, даже но приз-
нанию Сомса более внушительный, чем Темза, А наверху низкий белый дом,
спокойный и действительно уединенный, если не считать экскурсантов, поч-
ти английский и внушающий чувство, не испытанное им с самого отъезда из
Англии, Понятно, почему этот Георг Вашингтон любил его. Сомс и сам мог
бы привязаться к такому месту, Старый дом лорда Джона Рассела на холме в
Ричмонде немножко напоминал его, если бы, конечно, не ширина реки и не
это чувство, которое у него по крайней мере всегда являлось в Америке и
Канаде, будто стараются заполнить страну и не могут - такое огромное
пространство и, по-видимому, полный недостаток времени. Флер была в вос-
торге, а Майкл заметил, что все это, "честное слово, знаменито! ". Солн-
це пригревало Сомсу щеку, когда он в последний раз огляделся с широкого
крыльца, прежде чем войти в самый дом, Это он запомнит - не вся Америка
создалась в один день! Он вошел в дом и стал тихо пробираться по комна-
там нижнего этажа. Правда, устроено все было на редкость хорошо. Одни
только подлинные вещи полуторавековой давности, напомнившие Сомсу мину-
ты, проведенные в антикварных лавках старых английских городков. Слишком
много, конечно, "Георга Вашингтона": кружка Георга Вашингтона, ножная
ванна Георга Вашингтона, и его письмо к такому-то, и кружево с его во-
ротника, и его шпага, и его карабин, и все, что принадлежало ему. Но
это, положим, было неизбежно. Отделившись от толпы, отделившись даже от
своей дочери. Сомс двигался, укрывшись, как плащом, своей коллекционерс-
кой привычкой молчаливой оценки; он так не любил смешивать свои суждения
с глупостями ничего не понимающих людей. Он добрался до спальни на вто-
ром этаже, где Георг Вашингтон умер, и стал разглядывать ее через решет-
ку, как вдруг уловил звуки, от которых кровь застыла у него в жилах. Те
самые голоса, которые он слышал утром перед статуей Сент-Годенса, и впе-
ремежку с ними голос Майкла! И Флер здесь? Беглый взгляд через плечо ус-
покоил его. Нет! Они стояли втроем у парадной лестницы и обменивались
замечаниями, обычными между чужими людьми, случайно интересующимися од-
ним и тем же. Он слышал, как Майкл сказал: "Хороший вкус у них был в то
время", а Джон Форсайт ответил: "Ведь все ручная работа".
Сомс бросился к задней лестнице, толкнул какую-то толстую даму, отп-
рянул, споткнулся и ринулся вниз. Если Флер не с Майклом, значит она
завладела хранителем музея. Увести ее, пока те трое не сошли вниз! Два
молодых англичанина вряд ли представятся друг другу, а если и так, надо
поскорее отвлечь Майкла. Но как увести Флер? Да, вот она - беседует с
хранителем перед флейтой Георга Вашингтона, лежащей на клавикордах Геор-
га Вашингтона в гостиной, И Сомсу стало тяжко. Возмутительно болеть, еще
более возмутительно притворяться больным! А между тем - как же иначе? Не
может он подойти к ней и сказать: "С меня довольно, едем домой". Судо-
рожно глотая слюну, он приложил ко лбу руку и пошел к клавикордам.
- Флер, - начал он и сейчас же, чтобы не дать ей сбить себя, продол-
